"Целей давно уже никто не понимает и, возможно, их и нет вовсе; что мы строим, куда идем и зачем — не понятно никому, поэтому любимый инструмент — коррупция — стал самоцелью..."

При наличии отсутствия какой-либо персональной ответственности, при полном равнодушии власти к обратной связи от общества и профессиональной критике, коррупция, этот бывший работающий инструмент, превратился в бомбу невиданной разрушительной силы.

Взрыв в Махачкале и позор с рублем ЦБ: что общего?

Два внешне разрозненных факта, разными путями выводящих на одну и ту же проблему: коррупция не как некий досадный порок, болезнь политической системы, а как её системный элемент. Средство обеспечения так называемого консенсуса элит, в котором «всем сёстрам по серьгам» и «лояльность в обмен на приватизацию ресурса».

О чём идёт речь? Первый пример: ЧП в Махачкале со взрывом на АЗС, повлекшем за собой три десятка погибших. Второй пример: падение рубля, инспирированное руководством ЦБ. Какая связь? И там, и там коррупция как системный элемент устойчивости политической системы, построенной на разделе сфер кормления и запрете что-то менять в этом порядке.

О коррупции в Дагестане известно очень давно, о ней там чуть ли легенды не слагают. Но дагестанские элиты лояльны центру и потому им по умолчанию позволялись многие вещи, которые не позволены в других регионах. Дагестан – место сложное, там много народов проживает, у них старые конфликты. Поднеси спичку – и рванёт так, что мало не покажется. Чечня 90-х детским утренником покажется.

Потому дагестанский порядок выстроен теми, кто может его удержать. И потому обратной стороной медали является доступ победивших кланов к кормушке на льготных условиях. И Чечня, и Дагестан десятилетиями являются крупнейшими получателями субсидий и должниками за свет и газ. Потребовать платежей центральная власть пока не решается. С АЗС и бензином в Дагестане та же история. Ресурсы в обмен на лояльность.

Хозяин АЗС в Махачкале, как выяснилось, имел судимости и работал без лицензий. Крышу в Москве он имел такую, что мог не только получать нефтепродукты от госкорпораций, но и полностью игнорировать все требования технической безопасности. Судебные проблемы решал легко и с ходу.

Требования наших политологов срочно наказать и судить в Дагестане коррумпированных виновных наивны: нити поведут в очень высокие кабинеты столицы. Наказать же стрелочников нельзя. В первом случае возможен политический кризис, во втором – недовольство населения. Вопрос об адекватной реакции центра повис в воздухе – скорее всего всё сведётся к наказанию владельца АЗС. Причина дагестанской вольницы останется нерешённой.

С курсом рубля та же история. Он рухнул по причине того, что в Россию заводится всего одна треть от выручки за экспорт, всё остальное остаётся за границей, а ЦБ не выполняет функции валютного контроля, как записано в профильном законе. Кто наши ведущие экспортёры зерна, нефти и газа? Кто экспортёры металлов? И компании, и их руководители известны.

Все они не заводят валютную выручку в Россию на абсолютно законных основаниях. Им это разрешено решением ЦБ. Но ЦБ это не МВФ поручил. Это коллективная воля олигархов, как и мягчайший режим по выводу капиталов. ЦБ просто выполняет политические решения консенсуса элит.

Консенсус элит в России – медаль о двух сторонах. Консервируется всё – и хорошее, и плохое. Поэтому определить, где кончается консенсус элит и начинается коррупция, где кончается стабильность и начинается застой, практически невозможно. Каждая группа за лояльность требует исключения из правил. И когда большая часть правил построена на исключениях, начинаются взрывы автозаправок и рушится национальная валюта. Эффект падающего домино.

Политическую и экономическую цену за условия такого элитного консенсуса начинает платить уже не олигархат, а общество. И когда его платёжеспособность подходит к пределу, политическая система встаёт на грань обрушения. Стране нужен новый элитный консенсус. Старый, довоенный, исчерпан. Он становится причиной потрясений и сдерживает переход страны в новое качество.

Такой консенсус при перегрузках на систему сам подвержен эрозии. Если система рухнет, она похоронит под собой и элиту, и консенсус, и общество. То, что правительство всё больше переходит к чрезвычайным мерам, симптоматично. Исключений в работе политической системы слишком много. Нужны новые правила.

Источник

Пс. Очень верно замечено, что ЧП последних дней — взрыв в Махачкале и метания рубля вокруг ЦБ или наоборот имеют нечто общее. А именно — «коррупцию как системный элемент» системы, извините за тавтологию. Системы, «построенной на разделе сфер кормления и запрете что-то менять в этом порядке».

Юрий пишет: «Консенсус элит в России — медаль о двух сторонах. Консервируется всё — и хорошее (это, наверное, для красоты логики написано, что хорошее-то?), и плохое (а вот это есть, не поспоришь). Поэтому определить, где кончается консенсус элит и начинается коррупция, где кончается стабильность и начинается застой, практически невозможно».

Конечно, мы полностью согласны с этим. Но хотелось бы добавить еще одно соображение.

Коррупция — это ведь инструмент работы нашего государственного организма. Не будем сейчас обсуждать, хорошо это или плохо, но это инструмент, причем почти единственный. «Не подмажешь — не поедешь» — издревле знал наш народ, так что это даже в чем-то национальная традиция.

Но любой инструмент полезен до тех пор, пока он именно инструмент, когда его используют для чего-то. Как только это «для чего-то» исчезает, а инструмент становится самоцелью, его полезность для организма начинает стремиться к нулю, а вред стремится к бесконечности.

У нас — именно этот случай: целей давно уже никто не понимает и, возможно, их и нет вовсе; что мы строим, куда идем и зачем — не понятно никому, поэтому любимый инструмент — коррупция — стал самоцелью. Все заняты только ею, «без всякого выхода продукции наружу», как говорил Жванецкий. При наличии отсутствия какой-либо персональной ответственности, при полном равнодушии власти к обратной связи от общества и профессиональной критике, этот бывший работающий инструмент превратился в бомбу невиданной разрушительной силы.

Надо сказать, такая ситуация не нова, а наоборот — она стара как мир. Вот, например, во времена Древнего Рима (ок. 110 г. до н. э.) был такой нумидийский царь Югурта, который сначала подкупом римских сенаторов «назначил» себя на царство, потом тем же способом заключил мир с Римом, потом приехал в Рим якобы на суд, организовал там убийство претендента на свой престол, но — опять же подкупом — добился того, что спокойно покинул Рим. По словам Саллюстия, когда Югурта выехал из Рима, он обернулся и с презрением произнес фразу, ставшую знаменитой: «Продажный город, обречённый на скорую гибель, — если только найдет себе покупателя!»

К сожалению, в происходящем вокруг нас видна именно вот эта «обреченность на гибель». Не знаем, насколько скорая, но ясно очерченная. И трудно согласиться с тем, что нам помогут «новые правила» или «новый элитный консенсус». Нет, они не помогут. Помочь могли бы только новые цели, но откуда же им взяться?

Источник