3 марта - Всемирный день писателя
Всемирный день писателя на планете отмечают всего-то 38 лет. Поздновато, конечно, человечество догадалось, что, наверное, неплохо хотя бы раз в году радоваться тому, что среди нас жили и живут эти в общем-то странноватые люди – писатели. Те, кто обучает, развивает, развлекает, воспитывает, наконец, его – человечество.
Поговаривают, впрочем, что писательский праздник придумали для себя сами писатели, а отнюдь не благодарные читатели. – Ну, да и ладно. Уверен, писатели придумали этот праздник не столько для себя, сколько из уважения к тем – от глубокой древности до наших дней – писателям, благодаря которым и сами стали теми, кем стали. Имеют право!
Вот и я решил этот праздник не то чтобы отмечать, а к нему примазаться. Потому что считаю себя не настоящим писателем, а таким – чуть-чуть писателем, прячущимся за неширокой спиной художника.
То ли дело мои могучие друзья-писатели – Братья Стругацкие, Кир Булычёв (с которым я дружил как и с Игорем Можейко), Владимир Войнович и многие другие. В издательстве «Текст», например, где я работал перед «рывком» в Перемилово, так почти все сотрудники были писателями. Если хорошенько посчитать, друзей-писателей у меня было даже больше, чем друзей-художников. Может, от них я эту писательскую бациллу и подцепил. Случайно!
И вообще, как я уже не раз отмечал, всё хорошее в жизни у меня произошло случайно.
Случайно родился. Родители потеряли всякую надежду иметь детей, им было уже под сорок, и вдруг – бац! – родился я.
Случайно услышал по радио объявление о приеме в художественную школу. – И в конце концов стал художником.
Случайно встретил в метро свою будущую жену Катю. – Стал счастливым человеком.
Случайно мой «Москвич» заглох у деревни Перемилово. – Стал свободным человеком.
Писателем я тоже стал случайно. Но здесь – поподробнее.
В 2004-м году к моему 60-летию издавался альбом. Статьи в него написали серьезные искусствоведы. Предисловие – Валентин Родионов, тогдашний директор Третьяковской галереи. Ну, казалось бы, чего еще для счастья надо?..
Но редактор издания попросила меня:
– А не могли бы Вы, Владимир Семенович, написать несколько маленьких текстов?
– Я? – удивился я.
– Понимаете, у нас там дыры в макете, некрасиво, а до сдачи в типографию – пять дней.
Ну что ж, надо – так надо, решил я.
Так появились мои первые рассказики: «Два дедушки», «Дядя Миша с Большой Головой», «Почему я рисую толстых женщин» и другие.
Писать мне понравилось. Процесс не очень сложный. Берешь ручку, бумагу, пишешь. Потом жена Катя это набирает на компьютере, исправляет ошибки, иногда редактирует. Вот и всё. И никаких накладных расходов! – А живопись? Надо покупать кисти, краски, холсты... Сплошное разорение. Да и запах красок и разбавителя совершенно не полезен для здоровья, а у меня, между прочим, хронический бронхит.
А главное, когда пишешь, придумывать ничего не надо: что было – о том и пою. Как акын. Ну, разве что иной раз привру для красного словца.
Так пел я, пел – и вдруг обнаружил, что напел на целую книжку. На две. На три. Рассказал почти про всю свою жизнь – от рождения до сегодняшнего дня.
Книжки, конечно, получаются странными: в них тексты и картинки живут своей, параллельной жизнью и не всегда служат иллюстрациями друг другу. Но между ними обязательно есть внутренняя связь, и можно понять, из какого житейского «сора», из каких ситуаций вырастает вдруг фантазия художника. Ведь писатель – как Плюшкин – собирает всё-всё-всё, что попадается ему на жизненном пути.
А художник берет это всё-всё-всё – и такого вокруг нагородит, что сам только диву дается.
Надеюсь, вы не станете строго судить вдруг очнувшегося во мне писателя. Как говорил Чехов, нет той чепухи, которая не нашла бы себе подходящего читателя.
Оценили 8 человек
20 кармы