Сергей, одетый по-военному, сидит на скамейке в углу двора и наблюдает, как женщины выносят из дома тарелки с едой, накрывают стол. Между ними носится маленькая собачка, выпрашивает кусочек жареной курицы, запах от которой расползается по двору. Быстро темнеет: я приехала в гости под вечер — и скоро собачка уже видится круглой тенью, шныряющей под ногами. Женщины — это жена Сергея (школьная учительница Наталья), её мать Ольга Викторовна и дочь-подросток от первого брака Юля.
За спиной Сергея — большая цветущая яблоня: в Липецкой области фруктовые деревья уже цветут. Сергей курит, чему-то улыбается. Через неделю его отпуск закончится — и он снова поедет на фронт, где служит артиллеристом. Юля включает свет в низкой пристройке. Становятся видны станки по нарезке лент для масксетей и сами сети, аккуратно сложенные по стене от пола до потолка. Их здесь плетут каждый день школьники, часто засиживаются допоздна, и тогда Ольга Викторовна разгоняет их по домам.
Все садятся за стол. Сергей явно наслаждается этим вечером — одним из немногих оставшихся до отправки на фронт. Он говорит, что не хочет возвращаться и в то же время хочет.
— Иногда мне кажется, что там мне лучше, — произносит он, покосившись на жену.
Наталья смотрит на него с удивлением. Сергей продолжает и говорит, что на войне свои законы, хотите, называйте их мистикой, но война в открытую мстит за предательство товарищей, и этого невозможно не заметить. Вот хотя бы случай был у них недавно: ребята попали под обстрел, лежали в окопе раненые, а два их товарища сидели в посадках. Раненые просили помочь им, вытянуть их, но те испугались выходить из укрытия. Раненые просили бросить им хотя бы верёвку, но те и на это не решились, просто слушали стоны всю ночь. А через неделю прилетел снаряд в их расчёт, и именно этих двоих не стало.
— А вы откуда знаете, что те бойцы всю ночь стоны слушали? — спрашиваю я.
— А оттуда, что те раненые живы остались, они и рассказали, — отвечает Сергей. — Мистика не мистика, а по факту боевое братство предавать нельзя. Я возвращаюсь к своим.
Сергею повестка не приходила, он записался в добровольцы. Наталья давно начала отслеживать в нём «тревожные признаки»: как он слушал телевизор, как читал новости об СВО, как он их комментировал и, главное, как он намёками пытался подготовить семью к тому, что уйдёт на фронт.
Сейчас в отпуск Сергей ехал через Джанкой. Наталья отправилась туда встречать его, и перед самой встречей у неё слетела пуговица с блузки. Уже вдвоём они зашли в первый попавшийся магазин за ниткой и иголкой. Наталье сказали, таким магазин не торгует, но, когда продавщицы увидели Сергея и узнали, что он едет в отпуск с СВО, сами побежали по соседним магазинам, нашли нитки с иголкой и помогли Наталье пришить пуговицу. Они обнимали Сергея и благодарили. А когда он шёл с двумя боевыми товарищами по Джанкою, ещё до приезда Натальи, им попалась навстречу одна пожилая женщина.
— Вы с СВО? — спросила она, приблизившись.
— Да, — ответили солдаты.
— Стойте на месте, — приказала та.
Отошла от них на несколько шагов, бухнулась на колени и стала крестить. Солдаты заплакали. Сергей почувствовал себя человеком, готовым принести себя в жертву ради этой старушки, будто совершавшей какой-то древний русский ритуал. Потом его постоянно останавливали в Крыму и обнимали, и в нём крепло чувство: он поступил правильно, уйдя в добровольцы.
— Приехал в Липецкую область, — говорит он, — здесь хожу в военном. Вот сегодня в форме был в ТЦ. Никто не обращает на меня внимания. Всем всё равно. А это потому, что в Крыму знают, что такое дрожь земли, их бомбят. А здесь не знают.
— А вы ради тех, кто не замечает вас, тоже хотите себя в жертву принести? — спрашиваю его.
— Да, — отвечает за него дочь Юля. — Потому что в этой стране мы все друг другу братья и сёстры.
Главный редактор ИА Regnum, писатель, журналист, член СПЧ Марина Ахмедова @Marinaslovo
Оценили 16 человек
26 кармы