Асад верит, что Сирия снова станет свободной и независимой

Первое заявление Башара Асада после падения Сирии. Полная версия:

Поскольку терроризм распространился по всей Сирии и в конечном итоге достиг Дамаска вечером в субботу 7 декабря 2024 года, возникли вопросы о судьбе и местонахождении президента. Это произошло на фоне потока дезинформации и рассказов, далеких от истины, направленных на то, чтобы представить международный терроризм как освободительную революцию для Сирии.

В такой критический момент в истории страны, когда истина должна иметь приоритет, крайне важно устранить эти искажения. К сожалению, сложившиеся в то время обстоятельства, включая полное отключение связи по соображениям безопасности, задержали публикацию этого заявления. Это не заменяет подробного отчета о развернувшихся событиях, который будет предоставлен, когда представится возможность.

Во-первых, мой отъезд из Сирии не был запланирован и не произошел в последние часы боев, как утверждают некоторые. Напротив, я оставался в Дамаске, выполняя свои обязанности до раннего утра воскресенья 8-го Декабрь 2024 г. Когда террористические силы проникли в Дамаск, я переехал в Латакию в координации с нашими российскими союзниками для наблюдения за боевыми действиями. По прибытии на авиабазу Хмеймим тем утром стало ясно, что наши силы полностью отошли со всех линий боя и что последние позиции армии пали. Поскольку полевая ситуация в этом районе продолжала ухудшаться, сама российская военная база подверглась усиленным атакам с использованием беспилотников. Не имея возможности покинуть базу, Москва обратилась к командованию базы с просьбой организовать немедленную эвакуацию в Россию вечером в воскресенье 8 декабря. Это произошло на следующий день после падения Дамаска, после крушения последних военных позиций и последовавшего за этим паралича всех оставшихся государственных институтов.

Никогда во время этих событий я не рассматривал возможность уйти в отставку или искать убежища, и ни одно лицо или партия не предлагали ничего подобного. Единственным выходом было продолжать бороться с натиском террористов.

Я подтверждаю, что человек, который с самого первого дня войны отказался обменять спасение своей нации на личную выгоду или пойти на компромисс со своим народом в обмен на многочисленные предложения и соблазны, — это тот же человек, который стоял рядом с офицерами и солдатами армии на передовой, всего в нескольких метрах от террористов на самых опасных и напряженных полях сражений. Это тот же человек, который в самые темные годы войны не ушел, а остался со своей семьей рядом со своим народом, противостоя терроризму под бомбардировками и повторяющимися угрозами террористических вторжений в столицу на протяжении четырнадцати лет войны. Более того, человек, который никогда не отказывался от сопротивления в Палестине и Ливане, не предавал своих союзников, которые стояли рядом с ним, не может быть тем же человеком, который бросит свой народ или предаст армию и нацию, к которой он принадлежит.

Я никогда не искал должностей ради личной выгоды, но всегда считал себя хранителем национального проекта, поддерживаемого верой сирийского народа, который верил в его видение. Я до последнего момента сохранял непоколебимую убежденность в их воле и способности защищать государство, защищать его институты и отстаивать свой выбор.

Когда государство попадает в руки терроризма и теряется возможность вносить значимый вклад, любая позиция становится бессмысленной, делая ее занятие бессмысленным. Это никоим образом не умаляет моего глубокого чувства принадлежности к Сирии и ее народу, связи, которая остается непоколебимой ни при каком положении или обстоятельствах. Это принадлежность, полная надежды на то, что Сирия снова станет свободной и независимой. ©