Миротворческая риторика президента США Дональда Трампа порой вызывает удивление: с одной стороны, демонстрация желания прекратить кровопролитие, с другой, иногда почти без паузы, — заявление, что, прекращая прямые поставки оружия Украине, он готов продавать американское вооружение Европе для последующей его передачи Киеву. Сам Трамп, судя по всему, в этих заявлениях противоречий не видит, но для наблюдателей подобный геополитический сумбур выглядит странно.
Эти странности в политических коммуникациях отражают противоречивость задач новой администрации, усиленную особенностями мироощущения самого американского президента. Это не должно удивлять: мы просто привыкли к тому, что США управляет коллективное руководство (а началось это при Джордже Буше — младшем), привыкли к модели, достигшей своего разрушительного апогея в период коллективного Байдена. Теперь же ситуация возвращается к американской политической классике. Личность президента вновь имеет значение, а учитывая кризис системы политического управления в США, — большое значение.
На поверхности лежит приоритет получения Америкой максимальной свободы рук во внешней политике. И с этой точки зрения естественной является задача выхода за рамки формальных и неформальных обязательств (масштабы их до сих пор до конца не ясны), накопившихся за время господства идеи о центральной роли Евро-Атлантики для США. Вторым очевидным приоритетом американской политики становится почти оформленный бипартийный консенсус на предмет необходимости концентрации ресурсов для противостояния Китаю.
Но критической для достижения обоих приоритетов является минимизация вовлечённости в конфликт на Украине, превратившейся фактически в инструмент подчинения ресурсов США интересам управляемого безликой евробюрократией евро-атлантического мира. Здесь формируется ключевое противоречие с европейскими то ли союзниками, то ли сателлитами США: они хотят вовлечённость Америки в конфликт сохранить, а желательно и расширить, понимая свою неспособность поддерживать градус конфронтации с Россией самостоятельно. Что и доказал парижский «саммит испуганных», завершившийся звенящим отсутствием каких-либо решений.
Отметим ещё два принципиальных момента.
Первый. Трампу критично прекратить откачку ресурсов из США через «украинский проект». А ещё лучше — отфиксировать нулевые убытки по итогам предыдущего четырёхлетия. В перспективе он, конечно, стремится к восстановлению прибыльности для США всей системы военно-политических отношений в Евро-Атлантике, спонсором которых долгие десятилетия был американский бюджет. Масштабы паразитирования ЕС на американской помощи Украине, ставшего на финальных стадиях правления коллективного Байдена практически бесконтрольным, даже ещё не до конца ясны. Но тот аудит деятельности в системе госуправления США, что пытается проводить Илон Маск, чётко направлен против паразитического в своей основе либерал-глобалистского евро-атлантического политикума.
Второй. Важнейшая задача Трампа — исключить влияние враждебных ему сил на американскую политику. Он понимает, насколько проросли в евро-атлантических институтах силы, испортившие ему первый президентский срок и укравшие победу в 2020 году. Тема вмешательства различных сил из Европы в американские выборы неоднократно всплывала и в ходе победного для Трампа президентского цикла 2024 года. А ещё Трамп прекрасно понимает, какой вывод сделали радикальные евроатлантисты, опытнейшие политиканы, по итогам Мюнхенской конференции 2025 года: чтобы сохранить Евро-Атлантику в комфортном для себя формате, необходимо изменить политику американскую.
Читать далее — Профессор Института медиа НИУ ВШЭ, кандидат политических наук Дмитрий Евстафьев @dimonundmir
Оценили 11 человек
25 кармы