ЦАРЬ-БОГАТЫРЬ
К императору Александру III подошел его двоюродный брат.
Константин Константинович Романов.
Известный духовный поэт.
Публиковавшийся, из чувства искреннего смирения, в многочисленных журналах и газетах под псевдонимом К.Р.
Да-да, это был тот самый К.Р. стихами которого утешалась и умилялась полтора века назад вся Россия.
И продолжает сегодня наслаждаться духовно здоровая часть нашей страны.
Да и какое сердце может оставить равнодушным, например, это:
Я вижу север мой с его равниной снежной,
И словно слышится мне нашего села
Знакомый благовест: и ласково и нежно
С далекой родины гудят колокола.
Константин Константинович подошел Александру III и официально попросил отпустить его… в монастырь.
Император без удивления взглянул на своего брата.
Он, как никто другой, знал его и понимал осознанность и правомерность такой просьбы.
Вот только как было отпускать человека, которому он всецело доверял и который был безупречен в исполнении любой службы[1].
Да и еще в такое горячее время…
― Костя, ― переводя разговор в родственное, домашнее русло, мягко сказал император. ― Если все мы уйдем в монастырь, кто же будет служить России?
Константин Константинович в свою очередь тоже взглянул на императора.
И тоже ничему не удивился.
Собственно, он был уверен, что таким и будет ответ.
Сам даже не знал, на что надеялся, затевая этот, действительно, на самом деле очень и очень важный для него разговор.
То ли, на дар своего красноречия.
То ли, на природную для всех Романовых силу убеждения.
Но куда там!
Разве можно было каким либо образом воздействовать на Александра III?
Это был поистине ― и внешне, и физически, и духовно ― настоящий былинный богатырь.
Все в государстве знали, что во время печально известного крушения поезда у станции Борки близ Харькова, он на своих плечах держал часть крыши императорского вагона до тех пор, пока все члены Царственного семейства не покинут его.
А был еще и другой случай, как ничто лучше живописующий характер и силу этого императора.
О котором открыто говорили единицы.
Очевидцы или слышавшие про то из первых уст.
Но, в народе, напротив, предпочитали молчать.
Побаивались, по давней привычке, царского гнева и жестоких пыток за любое неосторожное слово.
Хотя честным и благонадежным людям при Александре III нечего было опасаться…
И, тем не менее, эта история вскоре предалась широкой огласке.
Когда к императору со скоропалительным прошением об отставке пришел один министр, высокий, статный мужчина, он развернул его к себе спиной, взял за шиворот, приподнял над полом, слегка встряхнул, очевидно, чтобы тот быстрее пришел в себя, и тихо, но твердо сказал:
― Когда это действительно понадобится, я сам отправлю тебя в отставку.
И подтолкнул вперед:
― А теперь иди и работай!
И ничего.
Работает.
Как дай Бог любому другому!
Вот такая сила была у его брата.
А еще необычайная простота и незлобивость.
Сочетающаяся в нем с острым на словцо языком.
Так известен еще один случай.
В каком-то из волостных управлений какой-то мужик плюнул на его портрет.
Дела об оскорблении Императорского Величества должны были разбираться в Окружных Судах и приговор непременно доводился до сведения Государя.
Так и тогда.
Приговорили мужика-оскорбителя к шести месяцам тюрьмы.
И доложили о том императору.
― Как! ― воскликнул царь, расхохотавшись на весь дворец. ― Он наплевал на мой портрет, и я же за это буду еще кормить его шесть месяцев?! Вы с ума сошли, господа! Отошлите его и скажите, что и я, в свою очередь, плевать на него хотел. И делу конец. Вот еще невидаль!
Много что еще лично знал о характере своего брата Константин Константинович.
Но самое главное, что он особо ценил в нем ― так это его духовность.
В самом начале правления Александра III, вступившего на престол после злодейского убийства бомбой отца ― Александра II, когда видный государственный деятель Константин Петрович Победоносцев, желая поддержать его, подал записку с призывом начать святую и властную борьбу с поднявшей голову и в России революционной крамолой, новый император ответил:
«На Бога вся моя надежда».
И, возложив все свое упование на Господа, подписал Манифест об укреплении самодержавия и твердо взял в свои руки штурвал Российского корабля, попавший в невиданный доселе шторм.
Сделал почти уже невозможное.
Успокоил народ, который был в ужасе от нового и невиданного вокруг зла.
И унял, говоря словами Победоносцева, «шипящую злобу» террористов и бунтарей.
Все это в мгновение ока промелькнуло в памяти Константина Константиновича.
А император, тем временем, продолжал:
― Не только ведь в монастыре можно Богу служить. Помочь России. И ― спасти свою душу!
И это были не просто слова.
Кто-кто, а Константин Константинович, прекрасно знал, что, его царственный брат был совсем не против монашества и монастырей!
Наоборот, в отличие от некоторых своих венценосных предков[2], он очень много сделал для Церкви и духовного просвещения России.
Так, он повелел завести при сельских приходах сельско-приходские школы, поручив их ведению сельским священников (подумав при этом и о улучшении их ― в течение долгого времени почти что нищенского быта!), дабы они прежде всего учили народ жить в Боге и крепко держаться Православной веры.
А монастыри ― эти земные райские цветы ― при нем просто расцвели.
Именно при нем многие из влачивших жалкое существование обителей, а то и просто общин ― стали первоклассными монастырями!
Монахи горячо молились за него, за Россию.
И во многом благодаря их молитвам (на Руси всегда хорошо знали, что два монаха молятся, а миллионы жнут на полях урожай и едят!) начались просто экономические чудеса.
Пожалуй, нет такой области государственного строительства, в которой всего за неполных 14 лет царствования Александра III не произошло существенного подъема.
Престиж России в мире поднялся на небывалую доселе высоту.
Хотя он и не вел войн, за что назван был Миротворцем.
В самом государстве воцарился покой и порядок.
При нем было подготовлено все, чтобы всего через три года после его безвременной кончины была введена устойчивая золотая валюта, покупная способность которой не поколебалась в дальнейшем даже в годы войны. И до самого 1914 года в обычном обороте имели хождение золотые и серебряные рубли, а более удобные бумажные деньги без ограничений разменивали на золото.
Темпы экономического развития были взяты такие, что с 1900 по 1913 годы промышленное производство удвоилось.
И не случайно во всем мире не без удивления, смешанного с тревогой уже поговаривали, что еще двадцать лет такого царствования ― и Россию никогда и никто уже не сумеет догнать.
Увы!
Этого времени у Александра III, а, стало быть, и у нас, не оказалось.
Неожиданная смерть скоропостижно сразила этого царя-богатыря…[3]
Как официально сообщали, в результате «сильнейшей слабости и сердечной болезни».
Может, и правда, это была самая обычная, какую не умели тогда лечить врачи, болезнь.
Но…
В народе на этот раз открыто говорили, что царя отравили.
Причем, ниточка тянется явно из-за границы.
Даже называли страну.
А единицы, которые, могли знать о том, если это действительно, было так, уже предпочитали молчать…
В любом случае ― явно прослеживается некоторая упрямая закономерность в цепочке столь важных «случайностей» в истории нашего государства.
Всякий раз, когда Россия совершала мощный рывок вперед, то тут же делалось все для того, чтобы остановить ее.
Вот и применительно к данному периоду:
В самом разгаре великих преобразовательных трудов ― смерть Александра III…
После небывалого подъема в самом начале 20-го века ― война 1914 года…
Когда, после ряда военных неудач, под руководством достойного сына своего отца ― Николая II, началась победоносная кампания в этой войне ― Октябрьский переворот…
Но все это будет потом…
Потом…
… А тогда Константин Константинович так и не нашел, что можно было возразить своему великому брату.
Только приобрел себе имение недалеко от Оптиной пустыни.
И они оба продолжили свое служение России.
_______________________
[1] Великий князь Константин Константинович Романов за ратный подвиг во время войны с Турцией заслужил орден Святого Георгия, затем командовал ротой в гвардейском Измайловском полку, был командиром гвардейского Преображенского полка и одновременно президентом Императорской Академии наук, потом ― Главным инспектором военно-учебных заведений Российской Империи…
[2] Как то, к примеру: Петр I и Екатерина II… О последней А.С.Пушкин в своих «Очерках по русской истории XVIII века» писал так: «Екатерина явно гнала духовенство, жертвуя тем своему неограниченному властолюбию и угождая духу времени. Но, лишив его независимого состояния и ограничив монастырские доходы, она нанесла сильный удар просвещению народа… Мы обязаны монахам нашей историей, следственно и просвещением. Екатерина знала все это и имела свои виды.» Это ― Екатерина. А о Петре и говорить нечего…
[3] Александр III умер в возрасте 49-ти лет, буквально до предпоследнего дня, несмотря на крайнюю слабость, занимаясь государственными делами: подписывая приказы и разбирая доклады. Ушел из этой жизни в Вечную, исповедовавшись и причастившись Святых Христовых Таин…
монах Варнава (Санин)
Оценили 23 человека
38 кармы