"Орлиное гнездо", расположенное в Берхтесгадене, в Баварских Альпах, — подарок фюреру к его пятидесятилетию — стало значимой туристической достопримечательностью". Если вы вдруг подумали, что это цитата из геббельсовского выпуска в Die Deutsche Wochenschau середины сороковых годов прошлого века, то вы здорово ошиблись.
Это вынос (или, если на журналистском сленге, лид, или, если на языке оригинала, lead) корреспонденции во французском еженедельнике Le Point. Заметка вышла на этой неделе в рубрике "Культура и история".
Итак, 76 лет спустя после окончания Нюрнбергского процесса ("суда народов", как еще принято называть этот трибунал), заложившего основу современного международного уголовного права и послужившего фундаментом для национального законодательства и юриспруденции в расследовании военных преступлений, после книг — исторических и художественных — о нацизме, после всего того, что мы знаем об истоках человеконенавистнической философии, лежащей в основе нацистских же устремлений, после десятков миллионов убитых, уничтоженных, сожженных и замученных — вот после всего этого, что известно в мельчайших, микроскопических деталях, мы открываем хорошо и со вкусом изданный еженедельник, чтобы узнать, что резиденция Гитлера "стала значимой туристической достопримечательностью".
Детали описания — про систему туннелей, которые ведут к резиденции (эпитетов и тут не пожалели), про "огромный сверкающий начищенной латунью лифт, в котором помещается два десятка человек", про "незабываемый пейзаж горных альпийских вершин" — лучше опустить, чтобы российских читателей, да и просто читателей, у которых еще не умерла совесть и не стерлись в памяти ужасы Второй мировой (а для нас — Великой Отечественной) войны, не стошнило бы прям вот на эти сверкающие страницы.
Постарались и бильдредакторы: публикация проиллюстрирована фотографией главного нацистского преступника с одетой в трогательно-красивое платьишко с рукавами-фонариками маленькой девочкой. Тут от отвращения должно вырвать еще раз.
Кстати, не беда, что читателей может так вывернуть — в этом "популярном у туристов месте" имеется несколько "качественных ресторанов традиционной баварский кухни, где подают сорта знаменитого баварского пива".
Без сомнения, в Европе нацизм — в его абсолютно беспримесной форме и виде — за это время, за эти семь с лишним десятилетий успели (и сумели) отмыть от крови и страданий, проветрить от дыма крематориев, заштриховать наиболее страшные детали репрессий, пыток, массового уничтожения — и начали его представлять в свежеотглаженных рубашках и френчах, в свеженачищенной обуви и — для дополнительной трогательности — с детьми младшего школьного возраста.
Как, когда, зачем это происходило, кто именно в этом был заинтересован и, самое главное, почему это допустили те общеевропейские институты, которые, казалось, должны были денно и нощно следить за попытками реваншизма любого уровня, — вопросы далеко не праздные.
Не ответив на них прямо, мы рискуем еще через несколько лет обнаружить нашу страну, Советский Союз, в роли "агрессора, напавшего на объединенную Европу, лидером которой была Германия, чтобы уничтожить ценности и государственное устройство, установив режим "коммунистической диктатуры".
Итак.
На политическом уровне, когда требуется сменить направление вектора, в Европе послевоенной — и особенно постпослевоенной — все происходило очень неторопливо и чрезвычайно постепенно.
Память о том, чьи жизни и сколько их было, которая легла в основание современной европейской идеологической конструкции, вымывалась годами. И десятилетиями. Историческую материю выдергивали по ниточке, пока она не истончилась практически до прозрачности.
И пока европейцы не уяснили, что их континент "освободили американо-британские союзники". Все вот эти "рядовые Райаны", "товарищи по оружию", бравые GI и красавцы-пилоты королевских ВВС.
Красная армия? Три четверти перемолотых русскими воинами нацистских дивизий? Многосоттысячные жертвы при освобождении Польши? Чехии? Павшие при форсировании Одера? Да это же были "полчища дикарей, не видевших теплых ватерклозетов" и "воров, вывозивших эшелонами награбленное". Подвиг красноармейцев? Каких? Тех самых, которые "изнасиловали миллионы немецких женщин и девушек"?
Когда подвиг народа был обесценен, осталось слегка подрихтовать пару эпизодов. Например, тот, с подписанием Акта о капитуляции в Берлине (потому что так хотел Сталин, хотя на самом деле документ был подписан за сутки до этого в штабе Эйзенхауэра в Реймсе), назвав событие "инсценировкой", а затем сделать 9 мая Днем Европы. Ну чтобы и так тоже русских выбросить за порог.
А из Дня Победы сделать День памяти и скорби. Поскольку Германию (особенно после того, как она объединилась), точнее германское общество, тоже требовалось сделать жертвой войны. И не огорчать дополнительно. Мол, немцы тоже страдали. И даже очень страдали.
В Советском Союзе на происходящее смотрели сквозь пальцы, поскольку были слишком уверены в прочности памяти, да и в период холодной войны и разных кризисов на повестке внешнеполитической были совершенно иные задачи. В России девяностых, которая только что не танцевала перед своими "союзниками", потому что стране нужно было выживать, внимания не обращали тем более.
И когда в начале нулевых и даже в десятых столкнулись уже с новым мейнстримным дискурсом, от степени наглости и беспамятства даже растерялись: от победы над нацизмом (участие союзников в нашей стране никто и никогда не подвергал ревизии и сомнению) и нашего вклада в нее не осталось практически ничего.
От самой войны и ее жертв в общеевропейской памяти остался холокост и высадка в Нормандии. И все.
Мы пол-Европы по-пластунски пропахали. Что вы говорите? А вы, собственно, кто? Грабители, насильники, душители свободы и прав личности? Да пошли бы вы прочь с нашего общеевропейского праздника уже!
А теперь, когда нас уже отовсюду из новоисторических скрижалей вычеркнули и снесли, наступил следующий этап.
Сегодня и сейчас необходимо, чтобы и возможность поворота к исторической норме и фактам была полностью заблокирована. Требуется сделать из нацистского Зла и Ада, из всего того, что покоилось на миллионах загубленных и уничтоженных, некий общественный феномен, который, с одной стороны, не вызывал бы ужаса и оторопи, с другой — не сковывал отчаянием.
Поэтому фюрера и пытаются, как бы это сказать, огламурить, что ли.
В том числе и устраивая из его баварской резиденции если не место для паломничества (это было бы даже для нынешней Европы чересчур), то туристическую достопримечательность.
И ведь получается, сколь ни ужасно это осознавать.
Автобусы стоят в очереди к тому самому лифту. Чтобы, как говорится, путешественники могли обозревать тамошние окрестности. И подкрепляться альпийскими специалитетами в ресторане. Свежий воздух, он ведь так возбуждает аппетит.
Наверное, к этому стоит добавить и вот что.
На строительстве как этой, так и всех остальных резиденцией бесноватого работали заключенные концлагерей. Если они не умирали от голода, побоев и непосильного труда, то их потом уничтожали. Десятками. Сотнями. Тысячами. Миллионами.
Цену этого горного пейзажа лучше измерять именно в их жизнях. Наверное.
Второе. Для того чтобы реванш нацизма в послевоенной и постпослевоенной Европе состоялся, необязательно ходить со свастикой (она запрещена) или кричать "хайль" (это приветствие также под запретом): можно просто придать нацизму и его идеологам флер обаяния. Это действие совершенно неподсудно и юридически никак не может быть наказано в обществе глобальной постправды. Поскольку оно, это общество, нацизм "так видит".
И наконец, третье.
А вот чтобы этого не произошло, чтобы мы не превратились в итоге в "агрессоров, напавших на Германию, чтобы доставить ее народу страдания, лишив страну государственности и суверенитета", нужно, несмотря ни на что, бороться с любыми попытками натянуть на наци любого разлива и белые перчатки, и белые рубашки, понимая: все, что они, эти наци, ждут — лишь нового триумфа их расистской воли и торжества их человеконенавистнической идеологии.
Елена Караева
Оценили 0 человек
0 кармы