Экс-боец рассказал о службе в «ЧВК Вагнера»

Экс-боец рассказал о службе в «ЧВК Вагнера»

До сих пор не утихают споры по поводу гибели россиян от удара американских военных в Сирии. Погибшие там граждане РФ не состояли на официальной службе в российской армии — они работали в «частной военной компании Вагнера», фактически — были наемниками. Многие из них до вступления в ЧВК и отправки в Сирию воевали в Донбассе. С одним из таких «солдат удачи», уже вернувшимся к мирной жизни, удалось поговорить корреспонденту «Ридуса». По просьбе собеседника мы не можем раскрыть его имени.

Чем вы могли бы доказать свое участие в боевых действиях в Сирии?

— Чем бы мог доказать? Проще простого — назвать номер жетона, но тогда ведь сразу поймут, кто разоткровенничался. Мог бы назвать имена сослуживцев, но тогда проще уж самому представиться… Получается, что ваше дело — верить мне или нет.

Хорошо, как вы попали в «ЧВК Вагнера»?

— Позвали друзья, подписал контракт и поехал. Боевой опыт на тот момент был, еще с Донбасса.

Что именно было прописано в контракте?

— Контракт заключается с фирмой «ЕвроПолис». Она же неофициально «ЧВК Вагнера». Подписывается бумага о неразглашении, сроком на 5 лет. По этой бумаге тебе запрещается что-то рассказывать о компании и ее связи с Вагнером.

При этом третий пункт контракта очень интересный. Там прописывается, что мы летим туда не как военные, а как гражданский персонал. То есть нефтяники, строители, консультанты по восстановлению инфраструктуры САР.

Следующим пунктом указываются ближайшие родственники. С ними связываются в случае гибели бойца. Им же выплачивается компенсация за погибшего. В роте охраны компенсация составляет до 3 миллионов рублей, в штурмовых отрядах — до 5 миллионов рублей за погибшего.

Далее в случае гибели солдата близких вызывают в Молькино либо Ростов-на-Дону. Родные получают деньги, подписывают бумаги о неразглашении и молчат.

Затем — пункт о добровольном отказе от государственных наград: медалей, орденов и крестов. (Наш собеседник не смог ответить на вопрос, зачем это нужно, но специалисты прояснили, что подобный отказ подписывается для того, чтобы не оказалось вещдоков в случае пленения или гибели с потерей тела. — Прим. «Ридуса».)

Последний пункт договора — самый любопытный. Компания обещает, что приложит все усилия по возврату тела на родину. Но не гарантирует стопроцентно, что это будет сделано.

Вот основные пункты, если вкратце. Сам контракт я вам не покажу, сфотографировать его нереально — на выходе телефоны СБ проверяет.

Какие санкции были предусмотрены за нарушение условий контракта? Например, за разглашение?

— Санкции в договоре прописаны не были, потому не могу сказать, о каком наказании речь.

Но вы же понимаете, что нарушаете условия контракта? Почему вы нам это рассказываете?

— Считаю, что люди должны знать правду.

А Молькино — это что?

— Хутор Молькино недалеко от Краснодара. Там же база Вагнера.

Много платят?

— Когда я подписывал договор, там значилась сумма в 240 тысяч рублей. По факту впоследствии получали 150 тысяч плюс премиальные от 30 до 100% от оклада, в зависимости от выполненных боевых задач.

Они падали на банковскую карту или кто-то из родни мог их за вас получать?

— Зарплату получали в кассе, наличкой. Но могли получать и родные, на базе в Молькино. Те, кто хотел, чтобы деньги сразу шли родным, писали на их имя доверенность.

А как туда вообще попадают, в ЧВК?

— Через знакомых в основном. Вот мне друзья предложили. Такое сарафанное радио. Многие, кто прошел Донбасс, в курсе подноготной всего этого.

Есть какие-то жесткие требования к отбору людей?

— Сейчас условия набора смягчили. Когда я увольнялся, при мне устраивалась огромная толпа — человек шестьдесят. Сначала старались, конечно, брать людей с опытом, но увеличение потерь заставило смягчить отбор и грести всех подряд. А, собственно, это сказалось на качестве пополнения.

Заколдованный круг получается: увеличение потерь, набор менее боеспособного пополнения, отсюда снова увеличение потерь… А вообще процент гибели людей высокий?

— Касаемо потерь — у нас чуть ли не каждый третий боец был «грузом 200» (убитый) или «300» (раненый). Всё из-за постоянных атак в лоб.

Дмитрий Уткин, он же Вагнер

Вас заставляли идти в лобовую?

— Да, именно так. Это излюбленная тактика Вагнера.

Ну и, конечно, много потерь было по собственной глупости. «Духи» (бойцы террористических формирований. — Прим. «Ридуса») все минировали, вообще все, от слова «совсем». Ну и наши подрывались часто на минах-ловушках. Заминированные предметы подбирали и опять-таки подрывались.

Еще «духи» оставляли патроны, начиненные пластидом или тротилом. В итоге при стрельбе автомат разрывался в руках…

А какие боевые задачи вы выполняли?

— Да просто шли вперед. В лобовую, как я и говорил.

Подготовку вам перед этим хоть какую-то давали?

— Да, была подготовка, на базе в Молькино. Месяц-полтора. Все сводилось к саперному делу, тактике, военно-полевой медицине и контрольным стрельбам.

Добровольцы в Донбассe, 2015 год

Можете рассказать про какой-нибудь запомнившийся бой?

— Да… Штурмовали мы тогда небольшой горный хребет под Дайр-эз-Зауром, после взлома линии обороны которого открывалась дорога на Евфрат и небольшой город по правому флангу Дайр-эз-Заура… Название уже не помню, но само место до сих пор перед глазами стоит.

Мы выдвинулись на нескольких «Уралах». Через пять километров были вынуждены из машин выгрузиться и построиться в походные колонны. Еще через три километра пешего марша — вступили в огневой контакт, тяжелое отделение развернулось и начало работать.

Вскоре сильно грохнуло — это мы, как позже выяснилось, сожгли танк Т-62. Ну… в общем, и всё. Ничего особо героического там не было. Хребет мы тот взяли…

Вот еще что скажите. У вас какая мотивация там воевать? За деньги, за Россию или еще за что?

— Если на Донбассе воевали за идею, то там все сводится к деньгам и никакой идеей не пахнет. По крайней мере, для меня так.

Много вообще там тех, кто воевал в Донбассе? Почему они пошли воевать затем в Сирию?

— Да, при мне много парней было, которые поехали с Донбасса прямо в Сирию. С кем ни общался, все говорят одно и то же: полномасштабных боевых на Донбассе нет, а вот в Сирии война горит по полной и деньги платят.

Тяжело воевать, когда ни войны, ни мира. Это я про Донбасс. Ну вот и уезжает оттуда народ в Сирию.

Работали мы там почти каждый день. Передышки были небольшие — пополнить боекомплект, отдохнуть маленько, не более двух-трех суток…

Все хорошо. Только вот одно но: вернуться оттуда живым шанс был процентов 30—40.

Вы это сами наблюдали, гибель ребят? У вас в подразделении много товарищей погибло?

— Да. Гибло много хороших парней. Счет идет на десятки, если говорить о тех, кого знал лично. Недавно двое очень близких друзей легли в пятом отряде, в результате недавней катастрофы и полного уничтожения пятого отряда.

Расскажите, пожалуйста, про уничтожение пятого отряда. Сколько там вообще человек погибло, что вам друзья об этом рассказывали?

— Про уничтожение пятого отряда я не берусь называть конкретные цифры, потому что меня там не было. Там воюет сейчас один мой друг, и, как утверждает его жена, он жив. Вот когда приедет, тогда и прольет свет на правду.

Но те источники, которые сейчас есть в лице Игоря Стрелкова и Михаила Полынкова, им доверять, считаю, можно, так как у самого Стрелкова много соратников в «Вагнере» служило и служит.

Но если такая катастрофа, то почему нет ни одного фото, ни одного видео?

— Да потому что не на что снимать! У меня тоже нет ни одной фотографии оттуда. Телефонов с собой не брали, их перед отправкой изымали.

Хорошо, пусть изымали, вы уже говорили о контроле СБ. Но тогда откуда в СМИ и в соцсетях отыскиваются фотографии «вагнеровцев» из Сирии?

— Некоторые были хитрее, на месте приобретали.

Понятно. Какие планы на будущее? Не собираетесь вернуться воевать в Донбасс?

— Да. Это затягивает. Если резня начнется — вернусь.

Источник:https://www.ridus.ru/news/271195 

====================================================