Брак

Василий вырулил свой самолёт на утреннюю взлётную полосу, расписанную в весёлый горох. Технически всё было в полной исправности; баки полные, утреннее настроение на пике. Оставалось самое главное – стюардесса. Стюардесса лежала в позе «сосиска», повернувшись к нему задом и задорно похрапывала. Вася улыбнулся. С вожделением скульптора, открывающего миру своё творение, стащил одеяло со Светки. Ему не нравилась зимняя форма стюардессы. Из всего комплекта он оставил бы одну резинку от её пижамных штанов, похожих на огромный тёщин торт в розочках. Василий облизнулся и запустил руку в одну из них.

– Летим?

– Пристегни ремни, – не открывая глаз, выдохнула жена, и тут же была припечатана носом в плешивого коврового лебедя...

Василий, мигая лампочками, как новогодняя ёлка, выпустил шасси и приземлился на взлётную полосу всей своей мощью мужчины, в самом расцвете лет, желаний, возможностей и… веса.– Тебе, понравилось? Где мои заслуженные аплодисменты? – он открыл шифоньер, наугад выуживая из его чрева целые носки.– А-а-а-ха! – ответила дверца за Светку.– Чмок! – замок входной двери был по-мужски краток.

Светка, сладко зевая, захлопала в пухленькие ладоши и отдалась сну душой и телом, раскинувшись звездой во всю освободившуюся ширь ненавистной кровати-полуторки.– О-о-рга-а-азм… – простонали пружинки матраса за Светку.

Вожделенную тишину напрочь убили звуки возни, доносящиеся из кухоньки. Светка открыла один глаз, и с изумлением увидела как её левый тапок движется по направлению к кровати с сидящим верхом на бантике огромным чёрным тараканом. Спешившись у кровати, усатый командир свистнул, и сотня носильщиков бросилась врассыпную. Большой таракан вытащил из кармана своих шаровар складную корону, расправил её и водрузил себе на голову. Спальня озарилась неземным светом.

– Тапок ваш! – усатый гигант изящно поклонился Светке.

Вконец офигевшая от таких событий, потеряв дар речи, она кивнула головой. Вспомнила, что перед сном заходила в кухню попить водички. Жуя запеченную куриную ножку, запустила свой тапок в таракана, появившегося невесть откуда на запах еды.

– Я Бохлодур-шестнадцатый – король Карпатукифигии и Мамлябибии – заколдованный… увы… Света, я долгое время наблюдал за вами из ковра… лебедем.

Светка оглянулась… плешивый лебедь украшавший коврик у брачного ложа, исчез. Светка устыдилась своим мыслям: сколько раз, уткнувшись своим носом в его крыло, она летала с Васей…  

 Бохлодур расправил усы и взобрался к Светке на постель.

– Поцелуйте меня! Расколдуйте меня!!!

Светка наклонилась над Бохлодуром: в его чёрных глазёнках стояли слёзы. От него пахло заморскими фруктами… Сжалившись, чмокнула его в уста…

– Полетели!?..

Громыхнул гром. Служанка отложила пяльца с вышивкой, встала с кушетки и прикрыла внутренние ставни окон опочивальни. Светка открыла глаза и увидела перед собой смуглое лицо короля, с губами-финиками. Он спал. Вместо пижамы на Светке оказался павлиновый халат из тончайшего шёлка с шароварами, вышитыми золотым бисером. На её ноге был надет старый тапок, его левый стоптанный близнец остался в прошлой Светкиной жизни. Новой госпоже стало стыдно, задвинув свой тапок под королевскую кровать, она пошла босиком обследовать новые владения. К такому повороту событий она была не готова. Светка никогда не помышляла о супружеской измене. И вот она неизвестно где и с кем. По оказываемым ей почестям, Светка поняла, что она теперь королева тоже. Ну, что же… прощай Вася!

Светка носилась по дворцу, ахая от великолепия и сияния. В её стокилограммовом теле, щедро наделённом женскими прелестями, появилась лёгкость. С такой же лёгкостью Светка разогнала на все четыре стороны гарем бабочек.

– Его величество, король Бохлодур желает вас видеть! – Светка обернулась; перед ней стояла служанка из опочивальни: – время обеда, наша госпожа.

Стол был накрыт на балконе, увитом розами. В кресле сидел Бохлодур и улыбался. Он был перецелован девицами и женщинами всей пятиэтажной хрущёвки, но только Светка избавила его от заклятия триста сорок пятой жены.  Чародейка плюхнулась в подушки и встретилась взглядом с Бохлодуром. На её щеках расцвели румяные розы. В чёрных глазках короля светилась любовь. Он хлопнул в ладоши, и повар принёс большой поднос, уставленный дорогими яствами.

– А борщ-то где? – королева обиженно оттопырила нижнюю губу, любуясь на своё отражение в начищенной до зеркального блеска ложке.

– Нета борщ, не знай борщ!.. – затрепетал повар.

– Да ладна! Научу – не халва, справишься! Давай уже, чё там у тебя!

Бохлодур любовался Светкиным задорным аппетитом, мечтая о предстоящей ночи. Светка, перехватив на лету его мысли, ощутила приятное тепло в животе. Да! Эта королевская ночь сведёт их с ума!

Наступала умопомрачительная ночь. Бохлодур и Светка сидели на морском берегу, в раскинутом шатре. Король тренькал на своей трёхструнной бохлодурке и пел о любви. У королевы призывно урчало в животе. Не боясь выглядеть некрасиво в сиреневых сумерках, она жевала и жевала, запивая еду вином. Всё такое вкусненькое! Когда ещё так?.. Вдруг она спит и ей всё это снится?

Бохлодур засветился улыбкой, отложил в сторону свой инструмент и обнял Светку…

– Полетели?!!

Светка открыла глаза и увидела перед собой смуглое лицо короля, с губами-финиками. Он спал, улыбаясь своему сну… Утро обещало быть добрым. Опять это… Она не помнила ни-че-го! Королева Карпатукифигии и Мамлябибии, натянув шаровары по грудь, понеслась рысью во дворец. Должен же найтись мудрец, который объяснит такой чудовищный провал в её памяти в самый неподходящий для этого момент.

На верху золотой лестницы сидел тощий безработный евнух разорённого гарема, и плёл крючком сети похожие на паучьи. Королева приземлилась рядом.

– Слушай, чё за дела? Я для чего здесь? Чтобы ни-че-го не помнить?

– А тапком его! Тапком!.. – евнух затрясся в беззвучном смехе. Хлеба ему хватало, а зрелищ не было вовсе. А эта могла бы!..

Светка разозлилась и выдала в ответ весь лексикон дворника Пахома, но евнух не знал таких слов. Он взял её за рукав и повёл на пустующую женскую половину дворца, чтобы открыть тайну.

– Ты не помнишь ничего, потому что ночью в объятиях короля превращаешься в бабочку.

– В козявочную что ль? – Светка сдвинула брови в стожок…

– В человеческую, большую, как ты сейчас, но в бабочку.

Светка представила себя бабочкой толстобрюшкой, с арбузными грудями…

– Красивая!– евнух сглотнул слюну: – наш король бегает за тобой с большим сачком. В сеть попадаются и падающие звёзды. Из звёзд я стелю ложе для любовных утех… Ты была этой ночью на пике наслаждения.

– Хныы-ы-ы… ыыыы… – взвыла королева, разбрасывая сопли и слёзы, – Ну пачиму?...

– Му-ууу… – передразнило дворцовое эхо.

– Потому, что вам женщинам, получать удовольствие от соития мешают мозги.

– Лихо это у вас! Поэтому в бабочку? – Светка шмыгнула носом: – безмозглая, женская красота в постели – мечта мужика! Слышь? Может король мне каких грибов сыплет в еду?

– Всё проще. Не ешь на ночь. Останешься прежней.

Светка заметалась между «прежней» и «красивой». Выбор был труден, а последствия принятого решения в пользу умной, «не жрущей на ночь» были ещё страшнее, чем бабочная ночная амнезия.

– Забудь про это и живи королевой. Евнух приложил указательный палец к своим губам: – я тебе ничего не говорил, ты ничего не слышала.

– Бохлик! Бооохлииик!.. Я хочу домооой! – заныла Светка. Бохлодур ослепительно улыбнулся и надел ей на мизинец левой ноги кольцо с бриллиантом, размером с фундук. Все её пальцы были унизаны кольцами. Дальше шли браслеты, но на них надо было ещё ныть и ныть.

– Ты моя, Светуча! Навсегда, навсегда!

Светка, любуясь большим рубином, болтающимся на её среднем пальце пухленькой руки, давно не державшей швабры, вспомнила о вине с точно таким же цветом, которым она запивала свой ночной дожор.

– Есть не буду, а напьюсь! Хотя бы один разок можно попробовать. Ой, что будет?! Я буду такая бабочка!.. – в её зелёных глазах запрыгали чёртики. Да! Сегодня же!..

* * *

За окном третий день лил декабрьский дождь: капли сварливо брякались о подоконник, как будто где-то в небе им не хватало любви, и капли всё никак не могли превратиться в красивые снежинки, неся на землю белый свет и тишину.

Вася лежал в постели. Подушки пахли Светкой. После её исчезновения прошла сумасшедшая неделя поисков. Жители дома гудели, пережёвывая эту новость, по традиции добавляя свои подробности, которых никто не видел, но… женская половина, целовавшая чёрного таракана, смутно догадывалась о причине исчезновения Васиной жены, и помалкивала. И только бабка Никитишна из тринадцатой квартиры возле каждого подъезда хвастливо трепалась, что намедни она «отказала чернявому красавцу-мущине».

– Ах! Светка! Не ты ли говорила, что мы с тобой «два сапога»? – Вася прижал к своей груди осиротевший тапок. Где ты, любимка? Василий чувствовал, что если найдётся второй тапок, то найдётся и сама Светка. Вася натянул тапок жены на свою лапу. Где второй?..

«Второй» валялся в сказочной пыли бохлодурской опочивальни. Светка, пустив в ход женскую хитрость, была навеселе, придерживая своих скачущих чёртиков, готовых переселиться в ночную бабочку.

Солнце упало в свою люльку, и на небо взобралась Луна вытряхнуть звёздный половик. Евнух приготовил сачок.

Бохлодур скинул халат, обнажив мохнатый смуглый торс, обнял свою королеву, прижавшись к её мягкой, как сдобная булка, спине. Светка ощутила покалывание и боль, как будто она легла на стиральную доску.

– Полетаем?! – томно пробасил голый король.

– Полетаем!!! – ответили черти за королеву, и выскочили на свободу…

Обернувшись, она увидела как Бохлодур превращается в таракана, во весь свой рост. Светка пронзительно завизжала:

– Ваааааасяяяяяя!!! Выхватив свой тапок из-под кровати, она со всей дури заехала королю по губам-финикам, и бросилась вон из дворца, ощущая за собой погоню, неслась, и неслась, не разбирая дороги.

– Светка! Светка! Да стой же ты! Ой, это же голос Васи! – Сердце из её груди выпрыгнуло и слилось с сердцем Василия. Это было самое-пресамое сказочное превращение на свете.

Во дворце стояла тишина, даже пылинки зависли в воздухе. Бохлодур исчез вместе со своей свитой, стражей и слугами. Остался один евнух и, окуклившаяся в плюшевый балдахин, старая колдунья.

– Так ничего не было?!! – Светка прыгала от радости.

– Ни-че-го! – подтвердил евнух: – кроме одного: ты и правда превращалась в бабочку. Бохлодур тоже должен был превратиться в мужчину-бабочку. Первая ночь любви с тобой сняла бы с него окончательно все чары, но король по неизвестной нам причине превращался в таракана. Но надеялся...

– Ах, ты ж трепло сказочное! – Светка отвесила евнуху оплеуху.

– Должность у меня такая… Колдунья предсказала, что Бохлодура спасёт женщина из далёкой северной страны.

– А меня спас Вася! – Светка счастливо рассмеялась: – Вася, как ты смог?

– Я услышал тебя!

– А я тебя!.. Как мы вернёмся домой?

– Роднуль, мы же с тобой два сапог.. ой! – два тапка – пара!

– Полетели!!!

Вася и Светка стояли обнявшись под снегопадом. Огромные с ладошку снежинки не спешили падать и кружились в танце. Внезапно во двор выкатилась шумная толпа, состоящая из трёх баб.

– Слышали? Слышали?

– Ой, что творится-то?!! Наша Никитишна исчезла!

– Ночью исчезла!

– Остались от неё одни тапки…