Пу

Жила-была Пу – юная белая пуговка. Она была-жила в старинной шкатулке, в большой шумной семье. Ах, как она вместе с сёстрами мечтала поскорее выйти замуж. И это случилось! Но не с Пу. В один прекрасный день забрали всех её сестёр. На их место вкатились разноцветные родственницы повидавшие жизнь. Пу загрустила.

– Ну чё, дурашка, ждёшь прынца? – расхохоталась чёрная, плоская пуговица.

– Заткнись, шлюха! – зашипели на неё облупленные старушки: – Вона – расщерепила свои дырки. Срамотища-то – разделась до ниточки!

– Катись-ка ты подальше от Пу. Она девственна и невинна, – встала на защиту Пу старая потускневшая пуговица со звездой.

Чёрная пуговица расхохоталась: – Завидно? Да! Меня пришивали всяко-разно: и крестиком и квадратиком, стрелкой и зиг-загом!..

Пу сидела, поджав ножку рядом с Чёрной, и ловила каждое её слово:

– Не верь, деточка. Любви нет. Пришив, тебя тут же сунут в петлю. И оттуда увидишь, что ты не единственная.

– А сбежать?! – Пу озорно блеснула глазками.

– Далеко не укатишься!  У судьбы длинные руки и надо быть круглой дурочкой, чтобы верить в любовь.

– А я и есть – круг-ла-я! – рассмеялась Пу, прыгая на одной ножке.

– Всё верно, девочка, – прошамкала деревянная щербатая старуха, – главное то, на что тебя пришьют.

Чёрная грустно вздохнула. Руки… руки… руки судьбы: торопливые, грубоватые. Каждый раз отрываясь, она мечтала, что будет пришита на красивом поле. Но мечты оказались несбыточными. И теперь ей, изрядно потускневшей, доживать свой век в окружении старух. Да  и сама она… Эх, да, что там говорить…

Утром к Пу посватался кружевной бант. Их тут же соединили белой шёлковой нитью. Вот она – мечта пуговки!

А Чёрную… Черную снова пришили на... нос плюшевому медведю, повидавшему не одну пуговицу на своём носу.