Красный террор и голод в Крыму. Потоки лавы мир зальют... слезами.

Наш разум - кратер раскалённый

 Потоки лавы мир зальют.

...

Отныне есть у нас лишь право,

Законов же у равных нет!

...

Напившись крови до отвала

...

(Интернационал)

 Обратимся к предыстории.

Все попытки красных взять Крым зимой 1920 года были пресечены генералом Слащевым, без опоры на долговременные укрепления. Сам Яков Александрович избрал тактику фланговых ударов по втянувшимся на полуостров, в условиях холодной зимы, и растянутости снабжения, красным войскам.

46 стрелковая и 8 кавалерийская дивизии были отброшены белыми без статичной обороны, исключительно благодаря харчам в тёплых избах в период зимних холодов. Отдохнувшие, сытые, мотивированные, готовые идти в "психическую", солдаты и офицеры белых сметали раз за разом, входившие части рабоче-крестьянской. Самый настоящий капкан в исполнении "неудачника" русского Генштаба, разработчика методов диверсионной войны ночью.

Однако время работало против Белого движения. Враг стягивал силы и прежние методы партизанской войны, сменились сплошными линиями обороны, фронтом на север.

Несомненно, существенная задержка победы новой власти, крайне нервировала лидеров партии большевиков. Тчк и зпт с телеграфных лент, густо "сыпались" на пламенных борцов, за новую жизнь, ответственных за взятие Крымского полуострова.

Классически, был создан паровой каток Южного фронта, под командованием М.В. Фрунзе. Пятикратное превосходство в артиллерии накладывалось на четырехкратное превосходство в живой силе. ВМФ белых больше напоминал флот спасения, чем активный инструмент войны.

В ночь на 8 ноября 1920 начался штурм позиций.

С первыми признаками трагического конца, поступила команда к подготовке к эвакуации.

11 ноября 1920 года командующий Южным фронтом Красной армии М. В. Фрунзе направил Врангелю радиограмму с предложением сдаться: «Ввиду явной бесполезности дальнейшего сопротивления ваших войск, грозящего лишь пролитием лишних потоков крови, предлагаю вам прекратить сопротивление и сдаться со всеми войсками армии и флота, военными запасами, снаряжением, вооружением и всякого рода военным имуществом». Всем сдавшимся была обещана амнистия, желающим эмигрировать – возможность это сделать.

В каком-то смысле, Фрунзе дал шанс спастись тем, кто этого хотел. Нет... не обещанием, а предупреждением о начале конца.

Ленин в своей телеграмме от 12 ноября, призывал РВС Южного фронта действовать беспощадно и выразил своё возмущение предлагаемыми условиями сдачи.

Врангель изначально предполагал эвакуировать около 70-75 тыс. человек. Операция по эвакуации была заранее продуманна и не носила, что называется спонтанный характер. Люди, имевшие громадный боевой опыт, понимали весь трагизм ситуации, но за жизни своих подчинённых и гражданских лиц боролись, насколько хватало сил.

Удалось эвакуировать с полуострова 145 693 человека (из них около 5000 раненых и больных). Из страны было вывезено: до 15 тысяч казаков, 12 тыс. офицеров, 4-5 тыс. солдат регулярных частей, более 30 тыс. офицеров и чиновников тыловых частей, 10 тысяч юнкеров и более 100 тысяч гражданских лиц.

После завершения эвакуации "за бортом" осталось ни много ни мало – 2009 офицеров и 52687 солдат Русской армии. Кроме того, в госпиталях полуострова находилось около 15 тысяч раненых и больных. Все они были казнены. И здоровые и больные, и раненые.

Раненых изрубили шашками сразу. Обычная практика озверевшей гражданской войны.

Согласно данным из советских источников, было казнено 52 000 человек. Цифра вполне реальная, если не считать раненых и больных. Видимо все они "не оправились от ран".

Надо сказать, что на юг во время гражданской войны, старались попасть все, кто не считал новую власть своей. Врачи, учителя, священники. Другими словами полуостров представлял тогда, одно из самых образованных мест на земле.

Выступая 6 декабря 1920 года на совещании московского партийного актива, Владимир Ильич заявил: «Сейчас в Крыму 300 000 буржуазии. Это источник будущей спекуляции, шпионства, всякой помощи капиталистам. Но мы их не боимся. Мы говорим, что возьмём их, распределим, подчиним, переварим».

Можно много спорить, сколько из этих 300 000 выжило. Скорее всего, не много. Даже приговор с отправкой в лагерь, не давал существенных шансов на выживание. Однако ничего нельзя утверждать с полным основанием.

Вслед за террором в Крым пришёл голод. Голод в Крыму продолжался с осени 1921 года, с перерывами, до весны 1923 года. За это время от голода умерло около 100 000 человек, или 15 % от общего крымского населения 1921 года. Основной массой умерших было наиболее уязвимое бедное сельское население, крымскотатарское по своему национальному составу, — крымских татар погибло около 76 000. На этот период приходит пик убийств, грабежей. Голод разбудил эпидемию тифа. Люди сходили с ума, от невозможности достать еду.

Удивляться, почему крымские татары массово служили Рейху в годы ВОВ не стоит. Что посеешь то и пожнёшь

«Правда» (18 февраля 1922 г.): «Фунт хлеба в Алупке стоит до 160000 руб. Все ужасы Поволжья имеются налицо в Крыму: целиком съеден весь скот и лошади, сельское население покидает свои жилища и наводняет города, процент смертности прогрессивно растёт».

Несмотря ни на что, страна "развивалась". А вместе с страной развивалась и новоявленная элита, с темпами, сравнимыми только c ударной волной после ядерного взрыва. Особняки, прислуга, камешки, бриллианты, жратва, пьянство, блуд, ванны...

Собственно ничем не удивили.Тьфу.

Финальный аккорд победы красных сил в России, никак не подразумевал примирения со всем тем, что казалось старым и по Дарвину никчёмным. Крышку гроба в старый режим решили забить громко и отчётливо.

Конечно, можно написать о тех, кто непосредственно руководил террором в Крыму. Но в том не усматриваю смысла. Однако фурия красного террора "достойна" упоминания.

 

Непосредственные цифры террора противоречивы и признаются близкими к 120 000 человек. Лично я не верю в эту цифру.

Голод, болезни в Поволжье косил людей больше чем все расстрелы и казни. 

По данным ГПУ, весной 1922 года в Самарской губернии было зафиксировано 3,5 миллиона голодающих, в Саратовской – 2 миллиона, в Симбирской – 1,2 миллиона, в Царицынской – 651,7 тысячи, в Пензенской – 329,7 тысячи, в Татреспублике – 2,1 миллиона, в Чувашии – 800 тысяч, в Немецкой коммуне – 330 тысяч человек…

Незнание своей истории, не делает нас гражданами великой страны под названием Россия.