Разрушение музея Рериха: игра по-крупному

Когда я начала сопоставлять события и даты, открылась неожиданная картина. Обещаю: скучно не будет, и не только тем, кого волнует судьба наследия Рерихов.

Часть первая. Вопросы, вопросы

О судьбе наследия семьи Рерихов в России впору снимать детектив. Что есть это наследие? Часть, принадлежавшая Святославу Рериху – это более 700 картин и архив. Если руководствоваться суммами, вырученными за полотна Николая и Святослава Рерихов на крупнейших международных аукционах, то мы не будем далеки от истины, если скажем, что стоимость художественной части этого наследия составляет что-то в районе 1 миллиарда долларов. Соглашусь с теми, кто считает рериховское наследие бесценным, однако и цифра в нашем повествовании лишней не будет. Столь дорогой подарок Святослав Рерих сделал России с оговоркой, что наследие семьи должно принадлежать общественной организации и, получив гарантию от тогдашних властей, выбрал из предложенных под музей помещений историческую усадьбу Лопухиных в центре Москвы. За четверть века работы коллекция основанного им общественного музея существенно пополнилась за счет даров художников и меценатов, и сегодня Международный Центр Рерихов является владельцем более 3000 предметов искусства.

О существовании этого уникального негосударственного музея, созданного общественностью без привлечения бюджетных средств, далекие от искусства люди узнали в этом году из новостей накануне 8 марта, когда усадьба Лопухиных была блокирована ОМОНом. Под предлогом уголовного дела в отношении сотрудников «Мастер-банка» из музея были вывезены две сотни картин и рисунков. О музее и владельце банка Б.И.Булочнике целый день рассказывали по крупнейшим российским телеканалам. В общественном сознании должно было сложится представление о том, что у музея и банка были некие совместные махинации, в результате чего банк потерял лицензию, а музей вот-вот потеряет картины.

Однако уже тогда многое в этих событиях мне показалось странным. Если происходят следственные действия, то сотрудники правоохранительных органов являются в них ключевыми фигурами. Но при обыске Международного Центра Рерихов они были на вторых ролях – музейными экспонатами распоряжались работники Минкультуры и Государственного музея Востока. Именно они решали, что из общественного музея надлежит изъять. По делу «Мастер-банка» проходило 9 картин Святослава Рериха, купленных по инициативе Булочника у нью-йоркского музея Рериха, а изъято было 200 произведений искусства. На каком основании – неизвестно. Еще более странным было то, что вместе с художественными ценностями у владельца были отобраны документы о собственности на хранившиеся в усадьбе произведения искусства. Не разрешили оставить даже копии.

Протесты общественности оказались полностью блокированы. На все письма, в какое бы госучреждение они не поступали, шли стандартные ответы, словно кто-то дал команду не реагировать ни на какие обращения.

Дальше – больше. Накануне Первомая (опять, как и в марте, перед праздником) ночью замок на здании Международного Центра Рерихов был взломан вторично. На этот раз сотрудники Министерства культуры и Музея Востока пришли уже даже не с правоохранительными органами, а просто с частным охранным предприятием, и силовым методом захватили усадьбу. У захватчиков не было ни одного документа, который бы мог подтвердить законность такого действия. Когда сотрудники общественного музея обратились в полицию, та поначалу вмешалась, но вскоре отступила без вразумительного объяснения причин.

В ту предпраздничную ночь у Международного Центра Рерихов забрали абсолютно все, что было в усадьбе, включая личные вещи сотрудников. Все это происходило, повторяю, ночью, в пяти минутах ходьбы от Кремля. Понятно, если подобные действия случаются во время государственного переворота, когда наступает торжество мародерства, но вроде бы верховная власть в это время не была поколеблена.

Что еще интересно, оба раза во время силовых акций в музее побывал главный хранитель нью-йоркского музея Николая Рериха Дмитрий Попов. Если в первый раз это можно было объяснить тем, что правоохранители намеревались изъять картины, купленные для МЦР у заокеанского музея, то второе посещение усадьбы Лопухиных вышеупомянутым господином следует объяснять какими-то другими причинами.

В средствах массовой информации о событиях вокруг Международного Центра Рерихов всегда писали, как о конфликте двух сторон – общественности и Министерства культуры.

Однако в событиях весны нынешнего года помимо Минкультуры явственно проявилась некая иная сила, позволившая Владимиру Мединскому и его ближайшему окружению пойти на грубейшее нарушение закона.

Дело в том, что нынешний министр культуры явно не относится к категории тяжеловесов. По степени компетентности и влияния министров культуры разных лет Владимир Ростиславович не идет нив какое сравнение ни с известной Екатериной Фурцевой, ни с Михаилом Швыдким при всей одиозности последней фигуры. Мединский останется в истории российского чиновничества скорее в образе испуганного мальчика, ситуативно реагирующего на скандалы, в которых Минкультуры увязло по самую макушку.

Откуда же вдруг такая сила? Руководство Минкультуры вовсю рулит правоохранительными органами, проводит рейдерский захват колоссальных ценностей, сплошь и рядом нарушает закон – и все ему нипочем?

Да и зачем все эти столь шумные действия, когда овладеть усадьбой Лопухиных Минкультуры мог, как говорил герой Папанова, «без шума и пыли»? Чтобы изгнать общественный музей из арендованных им помещений, по просьбе Минкультуры усадьбу Лопухиных с невиданной для бюрократического аппарата скоростью перевели из муниципальной собственности правительства Москвы в собственность федеральную и тут же отдали в оперативное управление Музею Востока. Сразу после этой передачи Музей Востока подал судебный иск о расторжении договора аренды, на основании которого в усадьбе располагался общественный музей имени Николая Рериха. Суд первой инстанции как под копирку переписал в своем решении исковое заявление Минкультуры, а поданная Международным Центром Рерихов апелляция опять же была рассмотрена в пользу ведомства Владимира Мединского. Оба суда отказались провести экспертизу здания, на которой настаивали общественники, хотя поводом для выселения объявлялось якобы ненадлежащее содержание усадьбы Лопухиных.

Но если все уже решено заранее, зачем же тогда привлекали ОМОН и устраивали маски-шоу возле стен Кремля? Пресса, привлеченная весенними событиями, выяснила у замдиректора Музея Востока Тиграна Мкртычева, что ликвидация общественного музея – дело заведомо решенное. Решенное – кем, когда и почему? Вот главный вопрос, ответ на который выявит массу интересных подробностей.

Летом 2014 года во время рассмотрения в Мосгорсуде жалобы Государственного музея Востока на решение Хамовнического суда, признавшего МЦР наследником Святослава Рериха, в суде фигурировало письмо Минкультуры главе государства, на котором стояла резолюция президента России Владимира Путина. Значит, это его решение?

Часть вторая. Путин и кардинал Ришелье

Письмо с резолюцией Владимира Путина, которое Минкультуры обнародовало в процессе судебной тяжбы с Международным Центром Рерихов, датировано 11 ноября 2013 года. Резолюция Владимира Владимировича на этом письме поставлена 12 ноября. Не правда ли, очень оперативно? Такое впечатление, что спор за рериховское наследие входил на тот момент в топ президентских дел.

Само письмо Мединского к Путину касалось судьбы 282 картин, находящихся в Государственном Музее Востока. Они не были музею подарены или приобретены им. Они были переданы собственником – С.Н. Рерихом всего лишь на временное хранение и по письменной просьбе владельца еще в начале 90-х годов должны были быть отданы Международному Центру Рерихов, за которым С.Н.Рерих в нотариально заверенном документе закрепил права собственника. Суд и решил дело в пользу МЦР, что вызвало возмущение руководства Минкультуры и побудило министра написать письмо президенту.

Президент на этом письме пишет: «Принять меры для обеспечения интересов государства». В этой резолюции бросается в глаза то, что она универсальна. Ее можно поставить на любое обращение к главе государства. Ну в самом деле, может ли президент написать обратное? Любое дело, это же ясно, верховной власти следует решать с учетом государственных интересов. То есть формально эта резолюция Путина ни о чем.

Другой вопрос – это понимание государственных интересов самим Путиным и Владимиром Мединским. Судя по тексту резолюции, Путин вполне доверяет Мединскому и полагает, что это понимание у президента и у главы Минкультуры одинаковое.

Это все, что можно почерпнуть из письма Мединского и резолюции Путина, если рассматривать это дело вне сопутствующих ему обстоятельств. Ну а если уложить письмо в контекст событий, начиная с ноября 2013 года, картина открывается гораздо более многосложная.

Как мы уже знаем, для силовой ликвидации общественного музея Николая Рериха понадобилось крепко-накрепко связать его с расследованием деятельности «Мастер-банка».

То, что музей работал сам по себе, а банк- сам по себе – доказывает отсутствие каких-либо претензий к руководству МЦР после захвата всей документации общественной организации в усадьбе Лопухиных. Глава «Мастер-банка» Борис Булочник многие годы вкладывал средства в реставрацию усадьбы и во многом благодаря его усилиям она стала настоящей жемчужиной столицы. Нет ни одного документа, доказывающего, что подаренные с помощью Булочника картины приобретены на средства, имеющие отношения к криминалу.

К Международному Центру Рерихов и его музею у правоохранительных органов нет никаких претензий. Но парадоксальным образом в результате расследования дела «Мастер-банка» общественный музей фактически ликвидирован, а Международный Центр Рерихов оказался обобранным до нитки. И все это – как странно– покрывается президентской резолюцией о государственных интересах.

Здесь необходимо заметить, что во время президентства Владимира Путина и в бытность его в должности главы правительства Международный Центр Рерихов динамично развивался, глава общественного музея имени Н.К.Рериха, доверенное лицо С.Н.Рериха Людмила Васильевна Шапошникова получила звание заслуженного деятеля искусств Российской Федерации (2002 год), она была награждена Орденом Дружбы (2006 год) и Орденом «За заслуги перед Отечеством» 4-й степени (2011 год). Какие такие экстраординарные обстоятельства должны были сложиться, чтобы самый крупный в России общественный музей с санкции президента был отдан на уничтожение?

Когда я добралась до конца этой цепочки, по которой мы пройдем еще раз вместе с читателем, и поняла логику происходящих событий, резолюция Владимира Путина на письме Владимира Мединского напомнила мне книгу юности, а именно нетленный роман А.Дюма о трех мушкетерах и знаменитом письме кардинала Ришелье, написанном им по просьбе миледи.

«Все, что сделал предъявитель сего, сделано по моему приказанию и для блага государства» –тщательно подбирая формулировку, написал кардинал в ответ на просьбу дамы заплатить за оказываемые ею услуги головой Д’Артаньяна. Ставки были велики, и кардинал пошел на этот шаг.

«Примите меры для обеспечения интересов государства» –это резолюция примерно в том же стиле. Ключом к пониманию ситуации для меня стал человек, без которого разобраться в этом деле совершенно невозможно. Это Игорь Путин, двоюродный брат президента.

Часть третья. Тайны «Мастер-банка»

В сентябре 2010 года Игорь Александрович Путин стал вице-президентом «Мастер-банка» и вошел в его правление. Видимо, работа в этом финансовом учреждении не вполне его устроила, и в декабре того же года Игорь Путин из банка уволился. Однако через короткий срок – 9 марта 2011 года он вновь вернулся в банк и стал членом совета директоров.

О двоюродном брате президента, как и о семье президента в целом, нам известно немногое. Понятие «семья», возникшее во власти периода Бориса Ельцина, во время правления Владимира Путина померкло. Википедия сообщает нам о том, что Игорь Путин – отставной военный, обладатель трех вузовских дипломов, после выхода в отставку пробовал себя в самых разных сферах: он занимался статистикой и лицензированием, был в нефтяном бизнесе и производил аккумуляторные батареи, строил порт и управлял финансами. Он получал доли в различных бизнес-структурах. Поначалу мне даже показалось, что Игорь Путин был в «Мастер-банке» достаточно формальной фигурой и его работа или не работа в банке на общую картину произошедших событий никак не влияет. Однако, когда мне попалась информация о том, что кроме двоюродного брата президента в «Мастер-банке» работал племянник главы ФСБ Николая Патрушева, стало понятно, что «Мастер-банк» был отнюдь не рядовым банком, а особенным. И сам собой возник вопрос: а Борис Булочник, будучи владельцем этого финансового учреждения, обладал в нем всей полнотой власти?

Меня показалось странным, что Игорь Путин работал в «Мастер-банке» до самого отзыва Центробанком банковской лицензии. То есть Центробанк вот так вот запросто отзывает лицензию у особого финансового учреждения, а все работающие в банке персоны, словно нежданно-негаданные погорельцы, идут искать себе новое место работы. А когда я сопоставила даты отзыва лицензии банка – 20 ноября 2013 года и дату, когда президент очень оперативно наложил резолюцию на письмо Минкультуры с ходатайством, повлекшим не только отказ от передачи картин из государственного Музея Востока МЦР, но и все нынешние беды Международного Центра Рерихов – 12 ноября, стало понятно: дело Международного Центра Рерихов и «Мастер-банка» изначально шло, что называется, в одном пакете. О возбуждении уголовного дела о преднамеренном банкротстве «Мастер-банка», в рамках которого начались изъятие фондов общественного музея МЦР, было объявлено лишь 25 мая 2015 года, т.е через полтора года! То есть связь дела «Мастер- банка» с Международным Центром Рерихов – это не вывод следствия, это данность – то, что было изначально спущено следствию «сверху».

Минкультуры не сразу обнародовало свое письмо с резолюцией Владимира Путина. Потому что «обеспечить интересы государства» ведомство Владимира Мединского, так, как оно сделало этой сейчас, тогда не могло. Ведь у Минкультуры не было и нет никаких документов, подтверждающих права на наследие Святослава Рериха. Часть этого наследия вопреки распоряжению владельца длительное время хранится в Государственном музее Востока, другая часть, согласно распоряжению владельца– в общественном музее МЦР. Решить вопрос об изъятии наследия у Международного Центра Рерихов без нарушения законодательства не было никакой возможности, Минкультуры даже не мог подать в суд, поскольку у него не было юридических оснований для искового заявления. Поскольку жив был Евгений Максимович Примаков, который совсем неформально исполнял свои обязанности члена попечительского совета МЦР, и доверенное лицо С.Н.Рериха крупный ученый-индолог Л.В.Шапошникова, маски-шоу с участием ОМОНа и тем более ночной взлом музея в усадьбе Лопухиных с отмычкой были просто невозможны. Когда эти люди ушли из жизни, нынешнее руководство Минкультуры активизировалось и вплотную занялось подкопом под общественный рериховский центр. На это ушли годы.

Однако мы отвлеклись. Поскольку судьба Международного Центра Рерихов изначально оказалась намертво привязанной к делу «Мастер-банка», которому надлежало повиснуть у МЦР камнем на шее, все, что было с этим банком связано, представляет интерес для понимания происходящего.

Расследование деятельности «Мастер-банка» привело к возникновению двух уголовных дел. Одно было связано с незаконным обналичиванием крупных сумм, другое с невозвратом кредитов, в связи с чем следствие по сей день выясняет, были или не были на невозвращенные средства куплены картины С.Н.Рериха у нью-йоркского музея, подаренные Булочником общественному музею МЦР.

В конце июля этого года, в самый разгар отпусков, Замоскворецкий суд Москвы огласил приговор по одному из этих двух дел. Как писала газета «Коммерсант», общая сумма незаконно обналиченных через «Мастер-банк» средств составляла чуть более 60 миллиардов рублей, из них обналичивание 11 миллиардов было поставлено в вину фигурантам рассматриваемого летом уголовного дела. Главный обвиняемый Е.Рогачев «свою вину ни в ходе следствия, ни в суде не отрицал, но заявлял, что в «Мастер-банке» был всего лишь рядовым исполнителем, а истинные организаторы обнальных операций в деле не фигурируют».

Суд отнесся к подсудимым очень гуманно, дал им условные сроки, тут же амнистировал, отменив необходимость отбывать наказание, и снял судимость.

Примечательно, что некоторые СМИ, разместившие информацию об этом деле, подчеркивали, что дело об обналичивании средств через «Мастер-банк» стало одним из последних расследований, инициированных бывшим начальником антикоррупционного главка МВД Денисом Сугробовым.

За три месяца до судебных слушаний дела «Мастер-банка» этот молодой генерал был осужден и получил 22 года лишения свободы с отбыванием наказания в колонии строгого режима за создание преступной группировки и фальсификацию оперативных материалов. Под предлогом борьбы с коррупцией организованная им группа фактически занималась переделом сфер влияния.

В биографии Дениса Сугробова примечательна его связь с Константином Чуйченко, бывшим во времена президентства Д.А.Медведева начальником Контрольного управления его администрации. После того, как Денис Сугробов женился на сестре супруги Чуйченко, его карьера стремительно пошла вверх. Пишут, что звание генерала он получил в 35 лет лично из рук Д.А.Медведева и, имея за спиной сильные тылы, мог позволить себе многое, в том числе, например, взять в оперативную разработку высокопоставленных работников ФСБ.

Думаю, сказанного вполне достаточно, чтобы задаться таким вопросом: а не попал ли Международный Центр Рерихов, что называется, на передний край борьбы в высших эшелонах власти? «Человек Медведева» таранил банк, в котором работали «люди Путина»? В связи с этим очень трудно отделаться от мысли, что судьба МЦР стала частью неких договоренностей по итогам борьбы за контролем над финансовыми потоками, имевшими отношение к «Мастер-банку», а возможно, и призом для тех, кто находился в шахматной партии 2013 года в более выигрышной позиции.

Однако и это еще не конец истории.

Часть четвертая. Шантаж

События весны нынешнего года представляют собой одну сплошную баталию.

14 февраля начинается суд над Денисом Сугробовым – главным могильщиком «Мастер-банка». Поскольку дело Сугробова напрямую связано с работой силовых ведомств, суд идет в закрытом режиме.

В ночь на 8 марта в Международный Центр Рерихов приезжает ОМОН. В МЦР искренне не понимают, зачем следственным органам, пришедшим в музей, чтобы забрать фигурировавшие в деле «Мастер-банка» картины, понадобилось столь мощное силовое прикрытие в помещениях со старушками-смотрителями. Однако этому можно найти объяснение, если рассматривать происходящее с МЦР через призму описываемых выше событий.

Приговор по делу Сугробова оглашают в суде 27 апреля. Близкий премьер-министру высокопоставленный силовик, которому прочили должность замглавы МВД, а то и самого министра, получает 22 года колонии строго режима.

А уже через сутки, в ночь с 28 на 29 апреля, сотрудники Минкультуры взламывают двери усадьбы Лопухиных и захватывают Международный Центр Рерихов, напомню, без каких-либо правовых оснований, абсолютно незаконно.

Не правда ли, интересная последовательность событий? Нам ведь государственные СМИ предложили рассматривать дело МЦР и «Мастер-банка» в неразрывной связи?

Далее для понимания полноты картины надо обратиться к освещению в прессе событий 7 марта.

Не успела закрыться музейная дверь усадьбы Лопухиных за последним ОМОНовцем, как «Новая газета» опубликовала подробное журналистское расследование о причинах силовой акции в МЦР. В статье «Меценат сбежал, суды проиграны, пришли с обысками» журналистка «Новой газеты» дала не только информацию о событиях – она задала тон и стиль в описании произошедшего, который стал ориентиром для других средств массовой информации, и закрепила связь дела о банкротстве «Мастер-банка с Международным Центром Рерихов. Это стало возможным благодаря той особой информированности о деталях сделки, которую продемонстрировала «Новая газета». Опубликовать столь подробный материал через три дня после ухода ОМОНа из МЦР можно было только в том случае, если он готовился заранее, до вооруженной акции, а не после нее.

Однако «Новая газета» отметилась в истории с Международным Центром Рерихов и другой, более примечательной публикацией.

Как известно, события 7 и 8 марта в усадьбе Лопухиных вызвали огромный резонанс. Бурлил Интернет, пресс-конференция МЦР собрала не только СМИ, но и правозащитников. Из разных городов и стран летели обращения в следственный комитет, к правительству и президенту с призывами прекратить кошмарить общественный музей. Петиция в защиту МЦР собрала четверть миллиона подписей. Все ждали реакции власти. Но власть молчала.

И вот тут стоит сказать о другой публикации «Новой газеты». Аккурат через две недели после появления ОМОНа в усадьбе Лопухиных газета опубликовала статью под громким заголовком «Рязанский брат Президента России стал фигурантом международного скандала. В самой крупной операции по отмыванию денег в Восточной Европе замешан Игорь Путин».

Статья была посвящена деятельности Игоря Путина в Русском земельном банке, однако в тексте как бы между прочим было упомянуто и о другой работе двоюродного брата президента. «Кстати, писала газета, министерством внутренних дел РФ 25 мая 2015 года объявлено о возбуждении в Москве уголовного дела  http://novgaz-rzn.ru/novosti/4377.html по факту преднамеренного банкротства ОАО «Мастер-банк». По версии следствия, причиной финансового краха кредитной организации стали противоправные действия её бывшего руководства».  В контексте происходящих событий эта публикация выглядит не чем иным как открытым шантажом президента. Газета недвусмысленно намекает, что, если у Международного Центра Рерихов появятся влиятельные защитники, тема деятельности двоюродного брата в «Мастер-банке» может стать столь же популярной в СМИ, как и фильм А.Навального про Д.А.Медведева. Кстати, нелишне напомнить дату публикации этого кино на Ютубе – 2 марта, за пять дней до силовой акции в усадьбе Лопухиных.

Отсутствие какой-либо реакции президентской администрации на беспрецедентные события в усадьбе Лопухиных 7 марта, вызвавшие огромный поток обращений общественности в различные госструктуры, а также ярость от приговора Сугробову - не это ли причина ночного захвата усадьбы Лопухиных?

Сотрудники Минкультуры и Государственного Музея Востока, безусловно, могли прийти в усадьбу Лопухиных на законных основаниях. Например, вместе с судебными исполнителями, с вступившим в силу решением суда, днем –это было бы тогда хотя бы формальным соблюдением закона. Когда сотрудники государственного музея приходят в общественную организацию без судебных исполнителей и вступившего в силу решения суда под покровом ночи и открывают музей отмычкой – это не просто незаконно, это само по себе есть уголовно наказуемое деяние. В контексте всего вышесказанного эту беспрецедентную акцию нельзя расценить иначе, как прямой, открытый и наглый вызов президенту как гаранту Конституции, как гаранту соблюдения законности в стране.

Часть пятая.

Есть у операции начало, нет у операции конца

Когда я прочитала поздравление Всеволода Чаплина по случаю ночного захвата в конце апреля усадьбы Лопухиных, я поняла, почему его уволили из пресс-секретарей: протоиерея подвел длинный язык. Вот и сейчас ему бы промолчать, но, видно, радость была настолько велика, что он не сдержался.

«Поздравляю своих друзей из Музея искусства народов Востока и Министерства культуры с блестяще проведенной операцией по освобождению здания», пишет Чаплин на своей страничке в соцсетях. Ключевое слово в этой цитате для нас – «операция». Можно подумать, что оно – просто фигура речи, если бы автор не пустился в разъяснения посетительнице блога некоей Марии Княжигорской, обеспокоенной судьбой ступы во внутреннем дворе усадьбы Лопухиных. Всеволод Чаплин объясняет: «Убеждал друзей ее не трогать».

Вот это да! Оказывается, Всеволод Чаплин не просто в курсе дела – он его активный участник, он «убеждал друзей», и поэтому слово «операция», прозвучавшее из уст столь осведомленного человека, вполне возможно, есть суть того, что происходит на самом деле.

Однако слово «операция» не единожды звучит в описании происходящих в связи с ситуацией вокруг МЦР событий. Московская пресса, описывающая аннулирование лицензии «Мастер-банка» исключительно с точки зрения бизнеса и финансов, устами специалистов обратила внимание на то, что решение об отзыве лицензии было предрешено еще за полтора-два месяца до того, как это случилось. Оценку отзыва лицензии у банка, которую дал в «Известиях» советник председателя совета директоров АКГ «Градиент Альфа» Вадим Ткаченко, поддержал в другом издании старший эксперт Института экономики переходного периода Сергей Жаворонков. Он прямо сказал, что «банк закрыли по произволу... Оснований для применения крайних мер не было, потому что банк продолжал проводить платежи, и у него были совершенно зримые признаки реального бизнеса – вкладчики, банкоматы и так далее. Я думаю, что в данном случае это спланированная спецоперация. Неслучайно ЦБ и следователи синхронно начали свои действия. То есть да, кто-то решил этот банк закрыть. Основания для этого закрытия для меня неочевидны».

Но если в отношении Международного Центра Рерихов и в отношении «Мастер-банка» производится некая спецоперация, то, стало быть, у нее есть заказчик, можно также определить время и место начала этой операции.

Поскольку формальным, как мы понимаем, предлогом для уничтожения МЦР послужила покупка «Мастер-банком» картин у американского музея, мое внимание привлекла дата начала этой сделки. –2010 год. Именно тогда Нью-Йоркский музей Рериха решил продать коллекцию картин С.Н.Рериха. При этом глава американского музея Д.Энтин не скрывал, что он хотел бы видеть в качестве приобретателя картин Международный Центр Рерихов. О том, что собой представляет Д.Энтин, как он ненавидел МЦР, как наезжал в Россию и раскалывал рериховское движение, достаточно хорошо известно, и я не буду на этом останавливаться. Нью-Йоркский музей при продаже коллекции поставил несколько условий – таких, которые были выполнимы только Международным Центром Рерихов, имевшим крупного мецената в лице главы «Мастер-банка» Б.И.Булочника. В свете последующих событий с участием главного хранителя нью-йоркского музея Д.Попова в обысках и захвате здания и всей собственности МЦР решение заокеанского музея продать часть своей коллекции выглядит как приманка.

В том же 2010 году в «Мастер-банк» пришел работать Игорь Путин. Вот это, как мне кажется, и есть та точка пересечения, которая сыграла роковую роль в последующем развитии событий. Отзыв лицензии у «Мастер-банка» и резолюция Владимира Путина на письме Мединского, напомню, тоже совпали по времени.

«Мастер-банк» лишился лицензии 20 ноября 2013 года. Сделка с нью-йоркским музеем завершилась 8 октября. Письмо Мединского к Путину – 11 ноября, резолюция президента – 12 ноября. Вот ведь какая плотность событий! Это ли случайность! Согласитесь, за всем этим стоят крупные, скрытые от широкой публики события, и мы можем лишь слегка обозначить их контур.

Мне показалось нелишним составить список тех структур,которые активно участвовали в событиях, связавших дело «Мастер-банка» и разгром Международного Центра Рерихов в один тугой узел. Итак, это:

–Музей Николая Рериха в Нью-Йорке, юридическое лицо США, главный хранитель этого музея Д.Попов был участником силовых захватов МЦР с применением ОМОН 7-8 марта, а также 28-29 апреля. Американский Музей продавал картины «Мастер-банку».

–Центробанк – структура, замыкающаяся на международные финансовые институты, не подконтрольная в полной мере российской власти. Центробанк отзывал лицензию «Мастер-банка».

– «Новая газета» –любимое издание российских либералов, финансировалась Фондом Сороса, получала прямую государственную денежную поддержку от правительства Нидерландов. В газете публикуются авторы, мечтающие о смене власти в России. Газета обеспечивала информационное прикрытие силовой акции против МЦР 7-8 марта и шантажировала президента родством с Игорем Путиным.

–Священник Всеволод Чаплин – работал в штате Отдела внешних церковных связей Московского патриархата под началом митрополита Кирилла (Гундяева). В 1990-х и 2000-х годах был членом ЦК Всемирного совета церквей (ВСЦ) https://ru.wikipedia.org/wiki/Всемирный_совет_церквей и Конференции европейских церквей (КЕЦ) https://ru.wikipedia.org/wiki/Конференция_европейских_церквей , комиссии ВСЦ по международным делам, сомодератором комиссии «Церковь и общество» КЕЦ. Чаплин плотно общался с «друзьями», громившими Международный Центр Рерихов.

Не правда ли, интересно? Практически все структуры и действующие лица так или иначе связаны с внешнеэкономической, внешнеполитической и внешнецерковной деятельностью. Особенно пикантно выглядит связь между Всеволодом Чаплиным и его «друзьями». Интересно, Дмитрий Попов, опубликовавший в качестве «духовного пиршества» сакральные дневники Елены Ивановны Рерих, входит в число «друзей» непосредственно или он друг «друзей» Чаплина? Священник Чаплин считает работы Е.И.Рерих сатанинской литературой, но, когда речь идет об общем интересе, дружбе это уже не мешает?

В операции против МЦР нашлось дело и для Андрея Кураева, давнишнего заклятого врага, который вознамерился было пройтись по рериховским тылам в зарубежье. Однако не случилось – дьякона неожиданного для него не впустили в Латвию, несмотря на его оппозиционный по отношению к российской власти имидж. Правда, это не помешало Всеволоду Чаплину в своем небольшом тексте отметить заслуги Кураева на поприще борьбы с Международным Центром Рерихов.

Подводя итог разрушению общественного музея имени Николая Рериха, Всеволод Чаплин в своем блоге пишет: «Из московской усадьбы наконец выселили сектоподобную контору, ухитрившуюся приобрести несоразмерное влияние при позднем Горбачеве и раннем Ельцине». И далее называет МЦР «рериховской секточкой». В этом коротком тексте очень важны два момента. Во-первых, Всеволод Чаплин пытается преуменьшить масштаб операции против МЦР. Во-вторых, священник намекает, что это Путин ополчился на рериховцев. Он лукавит, когда пишет о возвышении Международного Центра Рерихов при раннем Ельцине, поскольку именно в этот период Государственный музей Востока присвоил коллекцию картин, принадлежавших С.Н.Рериху, и не отдал их МЦР по требованию владельца. Кроме того, это при «раннем Ельцине» правительство В.С.Черномырдина постановило ликвидировать МЦР и передать усадьбу Лопухиных под государственный музей.

Чаплина раздражает МЦР из-за «чрезмерного влияния». Но что такое «чрезмерно»? Если бы МЦР получал солидное финансирование из бюджета, имел поддержку государственных СМИ, на государственные средства открывал свои представительства в России и за рубежом – тогда, пожалуй, причину гнева протоиерея еще можно было бы понять. Но Международный Центр Рерихов свое влияние в среде людей науки и искусства заработал бескорыстным трудом, без госфинансирования, и при этом он преодолевал многочисленные препятствия, которые ему чинили, в том числе и люди в церковном облачении. В чем же Всеволод Чаплин увидел чрезмерность? В чрезмерной, по его мнению, эффективности работы негосударственного культурного центра?

Давайте признаем: и Всеволода Чаплина, и его «друзей», и начальников «друзей» не на шутку взволновало то, что в России развивается нечто новое, год от года это новое набирает силу и влияние на культурную и научную среду – и оно, новое, при этом неподконтрольно. И.... испугались! Да, они очень испугались, потому что у этого несомненного успеха, которое Чаплин обозначил как «чрезмерное влияние», было очень серьезное основание – книги, данные из Высокого источника. За четверть века было приложено очень много усилий для того, чтобы закрыть путь к Живой Этике, однако все эти попытки не принесли желаемого результата, и тогда сильные мира сего озаботились тем, чтобы деятельность Международного Центра Рерихов была остановлена, а сам он прекратил свое существование.

Именно поэтому баталия в «Мастер-банке» с участием высокопоставленных лиц есть всего лишь этап в борьбе за ликвидацию МЦР, хотя на первый взгляд может показаться, что Международный Центр Рерихов волею судеб стал заложником в борьбе элит.

С самого начала было понятно, что потенциала следственного дела в отношении банка организаторам ликвидации МЦР явно недоставало для того,чтобы узаконить изъятие у неправительственной организации всего имущества и художественных ценностей. Максимум, на что они могли рассчитывать – это 9 картин С.Н.Рериха, купленных у нью-йоркского музея. Поэтому параллельно с раскруткой дела «Мастер-банка» были использованы иные инструменты. И в результате налоговики, действующие в тесной связке с Минкультуры, потребовали от МЦР 59 миллионов рублей – налог со штрафными санкциями за использование картин. Откуда же взялась столь внушительная сумма?

Ведомство Мединского под разными предлогами тянуло время и отказывало Международному Центру Рерихов в постановке картин С.Н.Рериха, приобретенных Булочником у нью-йоркского музея, на учет в негосударственную часть государственного музейного фонда. А потом оно обратилось в налоговую инспекцию с просьбой провести в МЦР соответствующую тематическую проверку. Налоговики проверку провели и посчитали, что раз картины не стоят на государственном учете, значит, они используются в коммерческих целях. Так возникла фантастическая для общественной организации сумма штрафа, возрастающая с каждым днем за счет начисления пени.

Вместе с налоговиками (какое совпадение!) вновь активизировалось Министерство юстиции, весной утвердившее обновленный устав МЦР с изменениями, соответствующими изменениям в российском законодательстве. Надо же – осенью оно опять обнаружило в этом уставе недостатки и потребовало новых корректировок.

Мы понимаем, что сейчас ищутся всевозможные предлоги для того, чтобы Международный Центр Рерихов был уничтожен, что называется, до основания, чтобы он перестал существовать уже как юридическое лицо. Его уничтожают, чтобы навсегда ликвидировать саму возможность поднять вопрос о наследии Рерихов, чтобы не было организации, обладающей правом потребовать вернуть это наследие из Государственного музея Востока, чтобы МЦР не мог возродиться, как только для этого возникнут благоприятные внешние обстоятельства. Ликвидаторы торопятся. У них действительно не так уж и много времени. Оно выйдет с окончанием президентской кампании, что повлечет замену многих, если не всех фигур в правительстве, а новые люди могут вновь вернуться к рассмотрению вопроса о том, кому же все-таки надлежит хранить те ценности, которые сегодня захвачены вместе с усадьбой Лопухиных.

Если ликвидаторы не успеют завершить свое дело до президентских выборов, резолюция президента в стиле кардинала Ришелье может сыграть с испросившими ее злую шутку – вспомним еще раз классический роман о трех мушкетерах. Поскольку такое понимание присутствует, события вокруг МЦР развиваются с невероятной быстротой.

Вместо эпилога

Казалось бы, история с наследием Рерихов, с художественными ценностями МЦР и усадьбой Лопухиных касается очень небольшого числа людей. Международный Центр Рерихов, создание и расцвет которого связаны с именами выдающихся ученых, дипломатов, деятелей культуры, как неправительственная организация насчитывает несколько десятков членов. Поддерживаемые несколькими десятками рериховских сообществ в России и зарубежье, они ведут борьбу не за личный интерес, как это иногда пытаются представить, не за обладание материальными ценностями как таковыми. Никто из людей этого круга никогда не сопрягал ценности МЦР со своем личным достатком и ничего не извлекал из них лично для себя. Схватка за Международный Центр Рерихов – это схватка за будущее, за новое мировоззрение, за возможность для человечества выжить во время глобальных перемен. Немало пророчеств предначертали России великое грядущее, обозначили ее как страну новой, спасительной для мира идеи. Эти пророчества осуществятся, если нашей стране хватит сил, чтобы освободиться от многовековых нагромождений лжи и дотянуться до знаний, посланных ей для осуществления своего эволюционного предназначения.

В этом году в Москве вышла книга генерала Л.Ивашова «Опрокинутый мир». Ее автор в силу своего высокого служебного положения имел доступ к секретным архивам НКВД, Аненербе и Верховного командования Вермахта. В них генерал обнаружил знания, позволившие ему сделать такой вывод: «последние две тысячи лет так называемая элита, формирующая мировоззрение человечества, исказила его подлинную историю, навязывает свою примитивную материалистическую или религиозную модель сотворения мира и человека, задала ложный и опасный вектор движения, не вписанный в космическую логику и духовно-божественную матрицу жизни Вселенной и планеты Земля». Автор резонно задается вопросом: «почему мистические, «антинаучные» знания чиновники из властных спецслужб не выбрасывают и не сжигают с ухмылкой, а прячут за семью замками секретности? А маститые материалисты-ученые считают за великую честь прикоснуться к этой самой строго секретной мистике».

Благодаря С.Н.Рериху и тем людям, которых он вместе с Л.В.Шапошниковой объединил вокруг Международного Центра Рерихов, знание, заключенное в Живой Этике, вышло за рамки узкого круга посвященных. Оно стало доступно не только работникам спецслужб и слушателям закрытых учебных заведений, которых знакомят с философской системой Живой Этики еще с советских времен.

Но тем, кто в последние четверть века строит в России сословное общество, нужно и сословное знание. То, что дозволено знать верхам, должно быть недоступно средним и низшим социальным слоям. Именно поэтому Международный Центр Рерихов уничтожается так беспощадно.

А сейчас нелишне вернуться к тому, с чего началось наше повествование. Святослав Николаевич Рерих подарил наследие семьи России только после получения государственной гарантии на соблюдение главного условия – в Москве должен быть создан музей имени Николая Рериха с обязательным общественным статусом. Созданный общественностью музей – результат огромного труда – государство отобрало. Может ли такой уровень понимания государственных интересов, нравственности власти, да и просто справедливости обеспечить стране то моральное право, которое только и способно позволить ей претендовать на мировое лидерство?

Елена Кузнецова