Алексей Куракин
И столбом поставил воду вдруг снаряд…
Густо было там народу — наших стриженых ребят…
Александр Твардовский
С приближением очередной даты освобождения Киева от фашистской мрази, просыпаются широко известные в узких кругах украинские «историки». И из всех утюгов звучит: «…фронтовик Виктор Астафьев вспоминал, что „когда с одной стороны в Днепр входили 25 тысяч воинов, то на противоположном — выходили не более 5-6 тысяч…", „…на Букринском плацдарме погибло более 200 тысяч человек (д/ф „Битва за Киев")", „…тогда в Днепре погибло от 500 тысяч до миллиона воинов, 70 — 80 процентов из которых были украинцы… (статья „Днепр был красным от крови" на сайте 5.ua)».
Жаль только, что все эти «историки» не хотят говорить: где, когда, на участке какого фронта «входили в Днепр» десятки тысяч человек (в основном — украинцев) одновременно. А у писателя Астафьева — который и служит источником вдохновения для нынешних искателей «правды» — в его книге «Плацдарм» (вторая часть романа — эпопеи «Прокляты и убиты») вообще все топонимы и номера частей — вымышлены. Наверное, для большей исторической достоверности.
Да и сами «историки», поднявшие на знамена лозунг Астафьева о Красной Армии — «бараны, так и не научившиеся воевать», свободно жонглирующие миллионами жертв, всегда делают скромную оговорку — мол, точных данных о потерях установить не представляется возможным. Намекая нам: во-первых — на научность и точность своих изысканий, во-вторых — мол, это только им открылась вся «правда».
Когда же этих «историков» тычешь в журналы боевых действий, надеваешь им на головы конкретные примеры форсирования Днепра частями и подразделениями, в стройных рядах этих деятелей начинается уныние.
Оказывается, захват плацдармов на правом берегу Днепра начинался не с массового самоубийственного заплыва украинцев, а с действий передовых отрядов, штурмовых взводов и рот, которые по максимуму насыщались автоматическим оружием, усиливались саперами, связистами, артиллерийскими наблюдателями, расчетами ПТР, станковыми пулеметами, артиллерией и минометами.
Это они первыми форсировали Днепр (как правило — ночью), занимали берег, сбивали заслоны противника, проводили разведку и своими действиями давали возможность переправится на вражеский берег передовым батальонам. Которые, собственно, уже вели боевые действия с целью захвата и расширения необходимого плацдарма для организации переправы основных сил полков и дивизий. Усилия наращивались поэтапно, эшелонировано, а не тактикой броска людской лавины.
«Первый эшелон — это смертники! Плацдармы трупами завалили!» — вновь оживляются «историки».
А вот, осенью 1943 года, командиры частей и соединений, представлявшие к наградам именно тех, кто первыми форсировал Днепр, почему-то не знали и даже не догадывались, что всех героев нужно немедленно утопить на переправах и «закопать» на плацдармах. Ну, чтобы потом «историкам» было удобней изобличать и являть миру «правду».
И получается совсем какая-то неприглядная, и даже очень неудобная картина для всех этих автокефальных кандидатов с профессорами.
Вот, лишь один пример. Рано утром 23 сентября 1943 года, бойцы взвода 6-й стрелковой роты 2-го стрелкового батальона 212-го гвардейского стрелкового полка, переправившись на правый берег Днепра (у села Ясногородка, севернее Киева), сумели штурмом захватить буксирный пароход с баржей. За что командир взвода гвардии младший лейтенант Яржин и 13 его бойцов были представлены к званию Героя Советского Союза.
Только лишь 17 октября 1943 года, Указом Президиума Верховного Совета СССР, храбрецы получили свои награды.
Если верить «историкам», после своего подвига — за 25 дней непрерывных боев на плацдарме и в ходе боев за Вышгородский район, Яржин и его подчиненные должны были несколько раз сгинуть в безвестности. Тем более, что бои возле села Ясногородка с самого первого дня приняли ожесточенный, затяжной характер, а само село несколько раз переходило из рук в руки.
Но в день награждения из группы Яржина были еще живы 7 человек. До Победы доживут пятеро!.
На этом участке форсирования Днепра (чуть севернее знаменитого Лютежского плацдарма) действовала 75-я гвардейская стрелковая дивизия 30-го стрелкового корпуса 60-й армии Центрального фронта (с 20 октября 1943 года — Белорусский фронт, позже — Первый Белорусский фронт).
В первом эшелоне дивизии, при форсировании Днепра и захвате, расширении плацдармов, сражались 212-й и 241-й гвардейские стрелковые полки. За форсирование Днепра, мужество и героизм, к званию Героя Советского Союза были представлены 57 человек (включая Яржина и его 13 бойцов). Представления были написаны командирами полков и другими старшими начальниками в период с 22.09 по 25.09.1943 года.
Хорошо, «выведем за скобки» из числа награжденных двух человек — начальника политотдела дивизии гвардии подполковника Власенко и командира дивизии гвардии генерал-майора Горишнего. Не уничижая их воинских заслуг, но они Днепр ночью вплавь не форсировали, Ясногородку не штурмовали, в промозглых окопах осенние туманы с тротиловой гарью напополам не глотали досыта. Оставшиеся в списке — это рядовые красноармейцы, командиры пехотных отделений, взводов, рот, батальонов, минометчики и расчеты 45-мм противотанковых орудий, которые действовали непосредственно в боевых порядках пехоты. Это те, кто был в самом пекле, кто прошел через ад.
Более трех недель боев… Первым погиб при разведке переправы, 22 сентября 1943 года, гвардии младший сержант Попов — из взвода разведки 212-го гвардейского стрелкового полка…
Сколько раз все эти герои должны были умереть и сгинуть — согласно завываниям «историков»? Ведь их каждый день по два раза — в лоб, на немецкие пулеметы кидали! А иногда — и по три.
В день награждения, 17 октября 1943 года, в живых было 42 человека! Правда, лично получить награды из рук старших начальников смогли лишь 17 человек. Остальные были ранены или все еще находились на передовой, куда чиновничий люд с лампасами не любит заглядывать.
В ноябре — декабре 1943 года, в боях в районе города Дымер, при освобождении города Коростень погибнут еще двое (один из них — командир 241-го гвардейского стрелкового полка гвардии подполковник Бударин).
Могилы еще семерых — Львовская область, Гомельская область, Латвия (в том числе — командир 212-го гвардейского стрелкового полка гвардии полковник Борисов)
До Победы доживут — 33 человека!
Н-да, как-то не очень получалось у красных командиров гнать людей на убой.
Конечно, Битва за Днепр не обошлась малой кровью. Сбрасывали немцы передовые отряды в Днепр — как это было 24 сентября 1943 года в полосе действий 240-й стрелковой дивизии (25 км севернее Киева, в районе села Лютеж). А потом, в ночь на 27 сентября, за правый берег зацепился лишь усиленный станковыми пулеметами и минометом взвод 5-й стрелковой роты 2-го батальона 842-го стрелкового полка. И этот взвод держался сутки! Именно так начинался Лютежский плацдарм. Был и Букринский плацдарм, где до последнего продолжались отвлекающие удары советских войск — только бы Манштейн снял еще один полк, еще одну дивизию из района севернее Киева.
«В Букринской (фронтовой) наступательной операции с 12 октября по 24 октября 1943 года Воронежский (с 20.10.43 г. 1-й Украинский) фронт потерял безвозвратно 6 тысяч 498 человек, а санитарные потери составили 21 тысячу 440 человек, то есть всего 27 тысяч 938 человек. При этом не следует также забывать потери, понесенные советскими войсками у Букрина 22 сентября-11 октября 1943 года и 25 октября — 3 ноября 1943 года. Основываясь на данных за 12-24 октября, можно предположить, что в целом советская сторона потеряла на Букринском плацдарме около 20 тысяч человек безвозвратно».
(«Гриф секретности снят: потери Вооруженных Сил СССР в войнах, боевых действиях и военных конфликтах: Стат. исслед.» Г. Ф. Кривошеев, В. М. Андроников, П. Д. Буриков. — М.: Воениздат, 1993. С. 370).
Было и откровенное головотяпство при подготовке и выброске букринского десанта, который, согласно директиве ставки ВГК № 30213 «… провалился, вызвав массовые ненужные жертвы…».
Но был и смелый маневр 5-й гвардейской армии генерала Жданова, которая скрытно была переброшена с плацдарма в районе Кременчуга на плацдарм в районе Куцеволовки. Прозевала немецкая разведка и перегруппировку 3-й гвардейской танковой армии гвардии генерал-лейтенанта (на тот момент) Рыбалко с Букринского на Лютежский плацдарм. Сотни танков, орудия, автомашины, тысячи людей незаметно для гитлеровцев передавали боевые позиции, уходили, переправлялись через Днепр — на левый берег, совершали многокилометровые марши, вновь переправлялись на плацдармы на правом берегу. И валились гитлеровцам как снег на голову…. Но Красная Армия воевать не умела. Да.
История той войны не была черно-белой. И помнить, знать эту историю, чтить павших, гордиться их подвигом — это значит критически осмысливать бесконечное число оттенков серого. Думать, анализировать, сомневаться, задавать вопросы. А то, ведь — когда начинаешь с «историками» подсчитывать «утопленных в Днепре украинцев» и «загнанных на убой под Букрином», расчетные санитарные потери иногда составляют 70% — 90% от общей численности Красной Армии…
Впрочем, можно и не напрягаться — пойти более легким путем. Патриотическим путем, так сказать. Сразу принять новую историческую религию: как в 1941 году Красная Армия попала в котлы, так и не выбираясь из окружений, оказалась в мае 1945 года в Берлине. Случайно. С одной винтовкой Мосина образца 1891 года на троих.
ПРОДОЛЖЕНИЕ
Как в РККА никого не щадили и всех расстреливали без суда и следствия
Стоит спросить какого «патриота», чей прадедушка в одном исподнем, скуля и панически жиденько попукивая, тикал от танкистов Рыбалко под Бродами: «Как так получилось, что Красная Армия дошла до Берлина – постоянно пребывая в окружении, с одной деревянной палкой на троих бойцов и абсолютно не умея воевать?», - сразу же получаешь убийственный, козырный, железобетонный аргумент: «Солдат не жалели! Всех расстреливали!»
Не пытайтесь включать логику и спрашивать: «Как вообще кто-нибудь смог добраться до Рейхстага и «изнасиловать миллионы немок», если всех топили на переправах, посылали в лоб на пулеметы и бросали на минные поля? Ах, да – еще и постоянно расстреливали!»
Вас тут же «собьют» историческим «фактом», фразой Жукова: «Бабы еще нарожают!»
Что же, давайте о фактах… настоящих!
Эпизод первый. От приговора военного трибунала до Золотой Звезды.
19 ноября 1941 года застрелился командир 58-й танковой дивизии генерал-майор Котляров. Из-за полученного с опозданием приказа части дивизии прибывали на участок наступления под Волоколамском и Клином с задержкой, вступали в бой разрозненно. Элемент внезапности был утерян, немцы смогли организовать противотанковую оборону и нанесли дивизии тяжелые потери (в вечерней боевой сводке 35-й пехотной дивизии немцев за 16 ноября 1941 года есть эпизод о расстреле советских танков противотанковой засадой в упор, с дистанции 300 м)
В командование дивизией вступил не имеющий опыта боевой работы комиссар дивизии Говоруненко. С новой задачей на сосредоточение частей не справился. Немцы выявили перегруппировку, нанесли удар. Дивизия понесла потери, была выбита с занимаемого рубежа.
Полковник Говоруненко был предан суду военного трибунала Западного фронта. Приговор - 10 лет лишения свободы. Но приговор вступал в силу с отсрочкой – по окончании войны!
Говоруненко практически начал службу заново – простым офицером связи оперативного отдела штаба 30-й армии.
За боевые отличия в июне 1942 года судимость с Говоруненко была снята. В октябре 1942 года Говоруненко – командир 375-й стрелковой дивизии. За отличия в боях под Курском и Белгородом 1 сентября 1943 года полковнику Говоруненко присвоено воинское звание "генерал-майор". В сентябре 1944 года Говоруненко назначен командиром 18-го танкового корпуса на 2-м и 3-м Украинских фронтах.
В январе – марте 1945 года, под Балатоном, танкисты Говоруненко стояли насмерть против 6-го танкового корпуса СС.
За мужество и героизм, проявленные в Будапештской и Балатонской операциях, генерал-лейтенанту танковых войск Говоруненко Петру Дмитриевичу Указом Президиума Верховного Совета СССР от 29 июня 1945 года присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали «Золотая Звезда».
Эпизод второй. «Ну, что, пленного нет? Жаль, что вас всех не перебили!»
Это не художественный вымысел. Фраза, дословно процитированная в приказе №099 командира 416-й стрелковой дивизии (от 2 августа 1944 года) генерал-майора Сызранова, принадлежит начальнику разведки дивизии капитану Бурину.
Взводу пешей разведки 1373 стрелкового полка была поставлена боевая задача – с целью захвата «языка» и документов совершить налет на наблюдательный пункт немцев на переднем крае. НП был прикрыт двумя спиралями «Бруно» и противопехотными минами – растяжками.
Приданные разведчикам саперы проделали проходы в «Бруно», но ввиду близости НП противника проявили халатность и трусость. «Путь свободен!» - сообщили они разведчикам. После подрыва на минном поле группа была обнаружена, обстреляна противником. Бойцы отошли с потерями – шесть раненых (только один остался в строю, остальных отправили в госпиталь). Ранены были пять разведчиков и запаниковавший сапер Ивахненко, от испуга побежавший в другую сторону и подорвавшийся уже на нашем минном поле.
С поля боя эвакуировали всех!
А капитан Бурин был очень недоволен!
Командир дивизии тоже был очень недоволен… потерей «6 человек красноармейцев, сержантов - разведчиков» и своим начальником разведки. Который, согласно текста приказа, вообще не принимал участия в подготовке группы.
Как итог расследования, цитирую приказ комдива:
«1. …За абсолютное бездействие… начальника разведки дивизии капитана Бурина… настоящим приказом ходатайствую перед командиром 32 CК [стрелкового корпуса] – от занимаемой должности отстранить и из органов разведки отвести – как совершенно нежелающего работать… и неумеющего работать… за проявление политической грубости по отношению красноармейцев – объявляю выговор…»
Командиру 1373 стрелкового полка тоже «прилетел» выговор. А за то, что уже его начальник разведки – старший лейтенант Осотиани готовил операцию и «уточнял два раза» задачу разведчикам… «сидя в подвале», командиру полка майору Сайдваталову -, цитирую приказ: «…ставлю вопрос об отсрочке в присвоении очередного воинского звания сроком на шесть месяцев…».
Шесть месяцев сверх срока железно не получить подполковника и гарантированно оставаться на передовой в должности командира полка – это серьезно. Шесть месяцев на войне – это бесконечно долго.
Так же был наказан и замполит полка.
Сапер младший сержант Шелепов – за «проявленную трусость и недоработку по разведке и разминированию минного поля» был разжалован в рядовые и переведен простым стрелком в 8 ср 1373 сп.
Эпизод третий. Как в пример другим от трусости лечили.
24 августа 1942 года командир эскадрильи 21 иап (истребительный авиационный полк) капитан Розаренов получил боевую задачу на прикрытие своих войск. Но решил «забить». И группой в составе 6 истребителей ЛАГГ-3 патрулировал немножечко не там - в 14 километрах от передовой. В тылу. Пока немецкие бомбардировщику утюжили наши позиции на переднем крае.
Летающие без толку истребители попались на глаза командующему войсками Калининского фронта генерал-полковнику Коневу.
Из приказа по 8-й воздушной армии №095 от 27 августа 1942 года мы узнаем, что…
«…Командующий войсками Калининского фронта генерал-полковник Конев приказал… За невыполнение боевого приказа командира эскадрильи капитана Розаренова от должности отстранить и отправить в штрафную эскадрилью…»
А командующий 8-й воздушной армии генерал Громов в первый и в последний раз предупредил весь летный состав: «… впредь за подобные случаи виновные будут предаваться суду военного трибунала…».
Эпизод четвертый. Штрафников никто не жалел.
В марте 1944 года 152-я армейская штрафная рота 61 армии поднялась из окопов…
Форсировали реку Тремля в районе хутора Остров – тихо и скрытно, без помощи товарищей из НКВД с пулеметами. Овладели западной опушкой леса и с этого рубежа внезапно атаковали противника. Выбили немцев из траншей, уничтожив большинство солдат противника.
Но будучи контратакованной с фланга малыми силами противника, рота в панике бросила занимаемый рубеж и откатилась глубоко в тыл.
Нет, роту не положили из пулеметов заградотряды. Бойцов остановили – где матюгами, а где и хорошим тумаком. Привели в чувство. Встряхнули некоторых за шкирку пару раз. Вернули на прежние (свои) позиции.
Потом прибыли – нет, не товарищи с пулеметами и с перекошенными от злобы лицами (как у особиста из фильма «Ржев») – а сотрудники Военной прокуратуры. И учинили следствие по факту невыполнения боевой задачи. Обычное, кстати, дело для фронта – сначала разбирались.
А потом, по материалам следствия прокуратуры, появился приказ командующего 61-й армии №103 от 13 марта 1944 года.
«…Командир роты капитан Власов…разведки не произвел, местность не изучил, командование ротой передоверил командиру взвода лейтенанту Корнееву, а сам, на почве трусости остался в тылу и боем не руководил…»
«…Командиры взводов… во время боя… от взводов оторвались…в результате чего красноармейцы действовали самостоятельно…»
«… приказ НКО ССР № 227 к трусам и паникерам применен не был…»
Наказали только Власова – «за проявление трусости, за невыполнение боевой задачи, за отход роты от занимаемых рубежей…». Отстранили от занимаемой должности и предали суду военного трибунала.
Командиров взводов не тронули. Штрафников тоже.
За «неприменение приказа №227» никого не наказали.
Эпилог
Нет, я не пытаюсь доказать – мол, на той войне все было исключительно чинно, благородно, справедливо и по закону. Война – это всегда миллионы оттенков серого. Которые надо изучать и осмысливать. Вместо, надев кастрюлю на голову, бездумно повторять идиотские придумки горе-историков.
Оценили 0 человек
0 кармы