Главное, нас не злить.

В статье освещается героическая оборона гарнизоном крепости Белая от превосходивших его во много раз польско-литовских войск в 1634 году.

Нередко встречается утверждение о том, что королевское войско из-под Смоленска двинулось в поход на Москву и на его пути оказалась крепость Белая, которая и спасла русскую столицу. Значение обороны Белой действительно было чрезвычайным, вот только дорога на Москву проходила от Смоленска совсем в другом направлении. Путь на Москву проходит в восточном направлении, а королевское войско двинулось на север…

Король Владислав и его окружение прекрасно знали, что Смоленская дорога перекрыта основными силами русской армии во главе с князьями Д. Черкасским и Д. Пожарским, поэтому для поляков было делом рискованным и бессмысленным. Даже если бы удалось разбить основную армию русских, то возникает вопрос, с какими силами Владислав подошел бы к хорошо укрепленной Москве?

Взять приступом Москву было практически невозможно, и Владислав в этом лично убедился еще в 1618 г., когда штурм у Арбатских ворот закончился истреблением значительной части штурмующих. С другой стороны, поход польской армии к Москве развязывал бы руки русским воеводам в Можайске, которые получали сразу несколько возможных вариантов дальнейших действий — предпринять новый поход к Смоленску или отрезать и уничтожить королевскую армию.

Поэтому ни к какой Москве после капитуляции армии Шеина Владислав идти не намеревался — для этого просто не было сил. А вот отбить ряд городов, занятых русской армией в самом начале войны, было вполне реально. Это как минимум позволяло закрепить успех, а в перспективе, получив подкрепления, предпринять более серьезную акцию.

Видимо, поход к Белой как раз преследовал подобные цели и не рассматривался как сложная операция. Владислав и его окружение вполне могли рассчитывать, что после капитуляции достаточно крупной армии Шеина у Смоленска крепости с небольшими русскими гарнизонами будут сдаваться одна за другой. К тому же, в отличие от ряда других крепостей на севере и юге, в районе которых продолжали оперировать крупные силы русской армии, гарнизону Белой не приходилось рассчитывать на помощь извне.

Крепость Белая

польские гусары

Крепость Белая была занята без боя русскими войсками во время осеннего наступления 1632 г. Был сформирован гарнизон ратных людей и стрельцов во главе с князем Федором Федоровичем Волконским. Это был опытный и мужественный военачальник, который еще до подхода польских войск развил весьма энергичную деятельность.

Гарнизон в начале 1633 года насчитывал около 500 человек весьма пёстрого состава — московские стрельцы, дворяне и «дети боярские» из Ярославля, Дмитрова, Ржева. Полковой артиллерии у гарнизона не было, лишь на стенах установили около 20 небольших пушек. В целом Белая являлась типичной для тех времён и мест второсортной деревянной крепостью, не считаясь стратегически важным пунктом. Правда, вокруг неё раскинулись леса и болота, а потому местность была плохо проходима для больших масс войск. Однако по собственной инициативе Волконский набрал, обучил и вооружил несколько сотен «охочих людей» из числа жителей Бельского и Смоленского уездов, увеличив численность гарнизона примерно до 1000—1100 человек

Небольшая крепость была подготовлена к длительной обороне. Во-вторых, отряды, высылаемые Волконским, постоянно тревожили появлявшиеся с целью поиска продовольствия небольшие группы противника.

Общие силы поляков составляли до 30 тыс. человек при 150 пушках.

13 марта 1634 г. с отрядом в 800 всадников Владислав IV подошел к Белой, гарнизон которой отказался капитулировать.

В крепости Белой был воевода Феодор Волконский со стрельцами и гражданскими, в том числе женщинами и детьми. Воеводе предложили по быстренькому не тянуть резину и сдать крепость под честное польское слово, тем более что боярин Шеин так уже и поступал. Воевода Феодор потеребил бороду и ответил, что боярин Шеин ему не в пример. Пинком под зад выставили парламентёров и закрыли ворота.

Король Владислав пожал плечами и начал обстрел крепости, сопровождая его периодическими штурмами стен. Видя, однако, что дело странным образом затягивается, отправили храбрых немцев рыть подкоп с пороховой миной. Подкоп сделали. Взорвали. Оказалось, что подкоп был проведен под лагерь осаждавших, в результате чего погибло несколько десятков храбрых поляков.

Подозрения подтвердила прилетевшая из крепости стрела, воткнувшаяся в телегу. К стреле была привязана берестяная записка с полууставом "Крепость здесь" и нарисованной стрелкой в сторону крепости.

Король Владислав опять пожал плечами и опять отправил храбрых немцев рыть подкоп в новом направлении, любезно указанном осажденными. Подкоп сделали. Взорвали. И из пролома с радостными криками выбежали русские, которые начали рубить всех подряд, включая королевскую гвардию и самого короля Владислава, после чего с теми же радостными криками убежали обратно в крепость и забили пролом досками. Раненный король, унесённый отчаянными немцами, пришел в себя к вечеру, сказав польским наречием: "вотзефак?" Отправил ломать забитый досками пролом уже серьезно.

Пролом разбили. Из пролома... да! Правильно! С радостными криками выбежали опять русские.

Они порубили польско-германцев, и опять убежали в крепость, попутно прихватив 8 осадных орудий и несколько полковых знамен. Пролом забили досками.

Король, снова унесённый с поля брани отчаянными немцами, пришел в себя к вечеру, сказал польскою мовою: "реали! вот зе фак? Дамн шит с этой чертовой крепостью" и направил войско в обход крепости. В это время пролом начали решительно ломать изнутри.

Из разломанного пролома появились русские, которые решительно догнали короля с войском и загнали обратно в лагерь, где Владиславу вручили письмо от воеводы "Слышь, королевское величество, не балуй. Пришел брать крепость - так бери крепость. Не отвлекайся. И вообще - может, это. сдашься, а? Мы, яко христиане, кровопролития не любим, да и хоронить вас всех тут особо негде."

Король, сказавший на польской мове нечто совершенно неразборчивое, дал приказ трубить отступление и идти обратно в Краков.

Известно про одного из участников осады Белой крепости - крестьянина Афанасия Сухова, что он лично убил 117 человек, взял в плен 48. Отличился он еще тем, что подбирал неразорвавшиеся гранаты, исправлял и c криком "учить надо матчасть, учить!" кидал обратно.

Сам воевода был контужен одной из разорвавшихся гранат и его носили на носилках по полю боя женщины и дети.

На самом деле там было все, конечно, намного жестче. Два раза поляки полностью захватывали крепость, и их оба раза выносили через пролом, прогоняя до самого лагеря. Из русских воинов в живых осталось только 200 человек. Почти полностью полег "спецназ" - сотня московских стрельцов, который вели прицельный огонь с горящих деревянных башен. Коней после вылазки втягивали в крепость канатами, настолько они были обессиленными.

Неутешительны были и вести, которые доходили до польского короля: поражение у стен Белой и ряд неудач под Севском и Невелем нивелировали победу польского короля под Смоленском — война стала принимать сложный и затяжной характер.

Из пятнадцати взятых в самом начале войны городов на территории Речи Посполитой 1634 г. польскому монарху не удалось вернуть ни один, а его персональное будущее в неспокойной Речи Посполитой было под большим вопросом.

В то же время в Москве после смерти патриарха Филарета и прихода к власти пропольской партии наметилось стремление побыстрее закончить теперь бессмысленную войну.