Дзержинский: быть на своём месте

Вот уже несколько лет борьба с памятниками является характернейшей чертой русофобской истерии.

Эстония (знаменитый Бронзовый Солдат). Литва. Латвия. Польша. Конечно, Украина. Но прежде, чем возмущаться «обнаглевшими прибалтами», сносящими памятники воинам, отдавшим жизни за их освобождение — нужно получше присмотреться к собственному дому!

И вспомнить, что началась нынешняя волна сноса памятников не с Украины и Прибалтики — началась она с нашей собственной столицы, с Москвы! Самым резонансным сносом, ставшим настоящим символом падения порядка в стране и наступления беспредела 90х — стало уничтожение памятника Феликсу Дзержинскому на Лубянке в августе 91 года.

Под сладкие речи о свободе и законе — абсолютно подчёркнуто незаконное разрушение государственного памятника. Если вы посмотрите фотографии — вы увидите такую же беснующуюся, топчущую ногами памятник толпу, как при сносах памятников на Украине.

Так честно ли будет осуждать «обнаглевших» разрушающих памятники соседей, когда то же самое не исправлено в нашей собственной столице?

Если мы хотим иметь не только военную мощь, но и серьёзное культурное влияние – то стоит начать наводить порядок со своего дома.

С восстановления памятника Феликсу Дзержинскому на Лубянке.

Незаконный снос этого памятника был символом наступления беспредела 90-х, восстановление его станет в прямом смысле восстановлением законности и символом взаимопонимания в отношениях государства и общества!

Безответные памятники становятся лёгкой добычей накрученной, но трусоватой толпы. Лёгкий и безопасный способ потешить самолюбие, изобразить некое свершение.

Но дело тут куда серьёзнее и глубже, чем недалёкий вандализм.

Есть даже предположение, что без сноса памятника Дзержинскому 90-е могли и не начаться (почему — увидите дальше). И что сейчас, пока не расставлены такие памятники — мы остаёмся над пропастью нового смутного времени, когда люди доверяют бандитам больше чем государству. Хотите узнать, почему?

Памятники выполняют важную социальную функцию — это фактически воплощённая в материи история, открывающая каждому внимательному человеку целые пласты ключевой информации.

И чтобы понять, в чём уникальная важность памятника Дзержинскому — нужно конечно понимать, что за человек был Дзержинский, и что его памятник делал именно на Лубянке — не просто стоял, а именно делал! Памятник выполнял работу.

Дело в том, что Дзержинский обладал одной чертой характера. Нет, речь не про суперспособности, и не об идеальной безошибочности. И даже не о знаменитом железном характере. Разговор о другой черте. Чтобы понять, о чём речь — заглянем в его биографию.

Родился будущий Железный Феликс в семье небогатого польского дворянина. Среди родственников его было много интеллигентов — отец Дзержинского учил Чехова, а также окрестных детей, причем бесплатно.

Здоровьем Феликс в детстве не отличался, тягой к революционным преобразованиям — тоже, и тем более — к насилию. Нет, Дзержинский в детстве — религиозный католик, мечтающий стать священником и любящий возиться с детьми. Католик, впрочем, не закостенелый — уже в детстве проявивший наблюдательность и недюжинную смекалку. Думающий.

Как и другие дети он поступил в гимназию. А гимназии той поры, особенно в «национальных» окраинах — это полуказарменные учреждения, применявшие физические наказания и вдалбливающие в юные головы догматы. Мышление там не поощрялось, поощрялась зубрёжка и покорность.

Однако юность и любопытство брали своё, а дороги им закосневшее царское правительство не давало. И возникали тайные кружки, читающие запрещённую литературу. Сомневающиеся в религиозных догматах.

Да, можно сказать, сама царская гимназия создала Дзержинского — как и многих других революционеров. Отказываясь обсуждать животрепещущие вопросы юных горячих душ — она толкала их романтизм в подполье.

Там, в гимназии, Дзержинский познакомился с социализмом, как учением о справедливом устройстве общества. Почему католик стал революционером? Не ищите слабины его характера. Служение Дзержинского продолжилось — просто он развернул его в другую сторону. Теперь он делами выступал за то самое добро и справедливость, о которых столько твердят в религиозных проповедях.

Что же это были за дела? Неужели террор? О, нужно совсем не знать Дзержинского, чтобы так подумать.

Железный Феликс занимался… образованием! Учил рабочих защищать свои же собственные права, положенные им законом.

В нынешнем понимании, это вообще не революционер, а скорее правозащитник.

Тем не менее был арестован за запрещённые книги. И тогда, подвергаясь избиениям в околотке, юноша впервые проявил свой железный характер – не бросившись на следователей, а просто не выдав ни одного «соучастника».

Далее был выслан, сбежал и снова, уже являясь формально преступником, при этом не нападая ни на кого, занимался всё теми же книгами и просвещением.

И так — все 11 лет подпольной работы, тюрем, ссылок и каторги.

Народовольцы убивали чиновников и губернаторов, взрывали дома и кареты, крестьяне бросались в бессмысленные и беспощадные бунты, боевые дружины подпольных партий устраивали вооружённые налёты.

Дзержинский неизменно занимался книгами и образованием людей, оружия с собой не носил, предпочитая скорее быть схваченным, чем убить полицейского. Как вам такой «красный палач»?

Причём, смелости ему было не занимать — только сбежав, он сразу возвращался к опаснейшей подпольной работе. Почему же он не брался за террор тогда, в жёстком противостоянии подполья и жандармов?

Тут нужно знать характер Дзержинского. Главное в котором — вовсе не борьба, а Служение. До аскезы, до самоотречения — все силы, что есть — отдавать великой и справедливой Цели.

Его не зря называли рыцарем революции — служение Дзержинского носило отчётливый характер религиозного служения лучших из древних рыцарей. Он умел в этом служении черпать радость и вдохновение, как торговец радуется удачной сделке, или крестьянин — хорошему урожаю.

Такие люди, при правильной нравственности - всегда составляли каркас безопасности государства, перекрывая своим служением риски от тех маленьких слабостей и глупостей, которые могли позволить себе обыватели.

Наступила революция, освободившая Дзержинского из каторги. И он сразу в гуще событий берётся за всё самое тяжёлое и опасное. Не ищет ради мести своих прошлых палачей, не грабит богатые дома, не ищет кого бы покарать из «бывших», — это мелко для Дзержинского. Быть на передовом крае великой попытки построить справедливость – вот для него настоящая жизнь.

А стоит вспомнить, что это было за время — революция. Что такое, когда власть валяется на улице.

Погромы и грабежи, хулиганство, покушения, пьянство.

Неподчинение целого ряда учреждений и самоустранение царских чиновников от работы. Забастовки и нестыковки, мешанина законов, спекуляции дельцов. «Власть товарища маузера» в руках революционных матросов — позволяющая преодолеть бюрократизм и сопротивление, но чреватая самоуправством и злоупотреблением.

Перебои в поставках продовольствия, постоянно ставящие города на грань голода. Деятельность контрреволюционных организаций. Постоянный аврал и решение в ручном режиме бесконечного потока срочных вопросов, перегибы на местах — от революционного пафоса до мелкокорыстных интересов и групповщины.

Чехословацкие легионеры, Комуч, Махновщина и Петлюровщина. Восстания и бунты, интервенция, разгоравшаяся Гражданская Война…

Там, в напряжённой, бесконечной работе по становлению нового государства создаются бесчисленные комиссии и комитеты. Так же создана и ставшая впоследствии знаменитой ВЧК — «Всероссийская чрезвычайная комиссия по борьбе с контрреволюцией и саботажем». Долгое время это была одна комиссия из многих. Она не имела права не то что на расстрелы, но даже на уголовные обвинения.

Большевики, среди которых вообще было много подобных Дзержинскому интеллигентов — вообще на фоне происходящего тогда действовали удивительно мягко, постоянно стараясь «не раскачивать лодку» — только после восстания «эсеров», после попытки сорвать Брестский мир (убийства германского посла Мирбаха), после убийства Урицкого, покушения на Ленина — внутри непрекращающегося эсеровского террора и в окружении белого террора был введён террор красный…. На два месяца.

Дзержинский лично вёл 105 дел, расстреляны 17, освобождены 41, остальные получили сроки.

Но возможно именно мягкий, на фоне других, подход большевиков к подвластному населению; именно из больших, по-настоящему государственных амбиций вытекающая забота об общественной стабильности и порядке — склонили доверие граждан в их пользу. И Революция большевиков победила.

Дзержинский смог на полную развернуть своё служение. Он старался не отказываться ни от какой работы, ни от какой ответственности.

В буквальном смысле он жил на работе, спал в своём кабинете и ел в общей столовой. Восстановление промышленности разрушенной страны — на нём. Преодоление голода- на нём. Даже то, чего не предлагали, но считал важным — брал без колебаний. Так родилась удивительная страница ВЧК — ликвидация детской беспризорности. Ликвидация конечно же не физически — а пристраиванием детей с улицы в учреждения, питанием, лечением и учением их, отрыванием от тёмного криминального мира и выдачей путёвки в жизнь — мирную и радостную.

А вот со сносом памятника Дзержинскому массовая детская беспризорность вернулась на улицы наших городов — посмотрите фильм «Дети Ленинградского», снятый французской журналисткой.

Множество фактов бескорыстия, никаких злоупотреблений и даже просто употреблений служебного положения для себя или «своих», строгость к собственным сотрудникам и особенная — к себе.

И люди видели это всё, верили своим чекистам, старались помогать - большой контраст с повальным недоверием 90-х, когда многие предпочитали обратиться для «решения вопроса» скорее к бандитам, чем к представителям закона.

Дзержинский не был безгрешен, он делал ошибки и перегибал, ещё как перегибал! Но в первую очередь перегибал по отношению к самому себе, беззаветным вкладом заслужив огромное уважение сотрудников и задав особую атмосферу работы, проявившуюся в его знаменитом афоризме, для многих сотрудников спецслужб ставшим руководством: «У чекиста должно быть горячее сердце, холодный ум и чистые руки».

Много спорят про чистые руки и холодный ум.

А Дзержинский действовал в первую очередь горячим сердцем. Именно им, а не страхом или наказанием, можно было увлечь людей надолго и серьёзно. Дзержинский умел показать — насколько яркой, полноценной и радостной может быть жизнь человека, посвятившего себя служению.

Служение — вот та самая ключевая черта Дзержинского.

А теперь спроси себя, уважаемый читатель — какого типа людей ты хотел бы видеть в наших спецслужбах?

Ведь у сотрудников спецслужб особенная жизнь — большая власть, огромный доступ к информации, таинственность и скрытность, огромный риск для жизни. Пока мы наслаждаемся мирным небом, у этих людей никогда не прекращается война.

Это порождает особую психологию и особые ценности. Особые моральные дилеммы. Только представьте, что способен натворить сотрудник госбезопасности с психологией рыночного торговца? А «эффективного менеджера, стремящегося к сверхдоходам».

Хотели бы вы, чтобы о вас всё знал и многое мог такой человек? Или лучше, чтобы это был человек с пусть немного архаичной, но прямой и честной психологией рыцаря, для которого важнее в жизни ничего нет, чем служение великой идее, для которого умереть от напряжения или вражеского удара на рабочем месте – исход предпочтительней, чем от болезни в глубокой дряхлой старости?

Именно для этого стоял Дзержинский на Лубянке — с призывом к такому рыцарскому служению заглядывал он в глаза каждому сотруднику. И не просто грозил или давил на совесть. Он показывал, что есть вещи, дающие человеку больше счастья, драйва, удовольствия и удовлетворения жизнью, чем деньги, еда и статусные признаки «главного бабуина».

Что, выражаясь языком современным, жить в Служении — это кайфово и круто. Что в этом есть настоящая жизнь, которая куда интереснее и полноценнее, чем играть в танки, жарить шашлыки или просиживать в офисе в ожидании зарплаты.

И этот простой честный посыл Дзержинского неизменно в душе каждого сотрудника спецслужбы становится весомым аргументом на весах его морального выбора.

Что в их непростой и опасной жизни может оказать решающее влияние, а учитывая специфику их службы — и в нашей.

Поэтому Дзержинский должен стоять на своём посту на Лубянке. Чтобы в наших спецслужбах было больше рыцарей, чем торгашей!

Это нужно не Дзержинскому, это нужно нам. Нужно это и самим «спецам» — чтобы им самим в минуту сомнений было понятно, чего от них хочет общество. Чтобы они видели — обществу нужны герои и рыцари!

Это маркер того, всё ли на своём месте в нашей стране, в наших головах.

Дзержинский на своём месте — это показатель того, что мы несомненно спасаем Украину, что мы не бандиты, которые напали чтобы нажиться, а освободители, которые пришли прекратить нацистское зло.

Со сноса памятника Дзержинскому началось первое майданное безумие — с его возвращения начнётся прекращение безумия и наведение порядка, возвращение доверия граждан государству.

Порядок — это когда всё на своих местах и все на своих местах.

Дзержинский, не задумываясь, отдал свою жизнь за порядок (но за порядок Светлого будущего), и поэтому он заслужил памятник на Лубянке, на своём месте!

Взято отсюда: https://smersh22.ru/articles/1...