Владимир Евгеньев, Дарья Кузнецова Огни святого Эльма (мистический роман) Глава 6 Испытание вечностью

Владимир Евгеньев, Дарья Кузнецова Огни святого Эльма (мистический роман) 

 (Пролог https://cont.ws/post/242215 , Глава 1 https://cont.ws/post/244091 , Глава 2 https://cont.ws/post/245104, Глава 3 https://cont.ws/post/246804, Глава 4 https://cont.ws/post/249411, Глава 5 https://cont.ws/post/250570 )                        

Глава 6 Испытание вечностью

Ветер становился все сильнее, соломенная шляпа слетела с головы Данилы. Слышались команды штурмана, которые тот зычным ревом подавал с капитанского мостика, и громовой бас боцмана, щедро разбавлявшего свои приказы крепкими голландскими выражениями. На мачтах были подняты паруса, которые надувались ветром как огромные половинки мыльных пузырей. Казалось, корабль хочет убежать от шторма, который его настигает.

Данила бросился обратно в каюту. А Соня тем временем сидела, задумавшись, положив голову на руки. Ее апатия как-то незаметно перешла в злое раздражение, в конце концов, ее жизнь и так испорчена, и, может быть, умереть на этом корабле не так уж и плохо.

"Сонька! – закричал Данила. – Он говорил правду, приближается шторм!".

За стеной выло и ревело. Корабль то поднимался, то опускался, пол каюты наклонялся в разные стороны, бросало то к одной стенке, то к другой. Парусник то поднимало вверх, то опускало куда-то, как будто он падал в преисподнюю. Через некоторое время стало как будто полегче, корабль стало равномерно трясти вверх-вниз, безумная карусель на время прекратилась .

Соня ухватилась обеими руками за стол и застонала:

-Данила, меня тошнит, мне плохо, я насквозь промокла! Что же нам делать?.

"Наконец-то и мне довелось пережить настоящие приключения, – думал Данила, – жалко, конечно, Соню, но, с другой стороны, все девчонки любят страдать, переживать и распускать сопли. Это их любимое занятие. Не понимают, что пользы от этого никакой. А я - настоящий мужчина и ничего не боюсь! Надо помочь Соне, сама она в этой ситуации ни на что не способна". 

-Пойду попрошу какую-нибудь сухую одежду, – сказал он, и прежде чем Соня успела отреагировать, выскочил за дверь.

-Не смей! – истошно закричала она, но было уже поздно.

Данила выбежал на палубу, и как раз в этот момент корабль сильно тряхнуло. Парусник на несколько секунд застыл, будто боясь броситься в гигантские волны и отдаться на милость стихии. Ливень больно хлестал по лицу. Верхушки мачт яростно скрипели от ураганного ветра, этот звук напоминал безумный стон бешеного раненого зверя. Силуэты матросов в длинных плащах напоминали призраков.

Корабль резко качнуло и Данилу швырнуло к правому борту. Он ударился плечом, ухватился за мокрый выступ, выпрямился, но в это время волна, налетевшая с другой стороны, сбила мальчика с ног. Он опять прокатился по палубе и оказался у другого борта. По пути Данила зацепился руками за ноги спешащего куда-то матроса...

    Соня страшно испугалась за брата. Она открыла дверь каюты и остановилась в дверях: ее тут же окатил поток воды, корабль в очередной раз тряхнуло. Соня закрыла дверь, потом снова раскрыла – в ней боролись страх за себя и беспокойство за Данилу. Во рту был соленый вкус морской воды, ветер свистел в ушах. Соню трясло от холода и страха.Наконец, наступила небольшая передышка. Корабль подняло на гребне волн и понесло вперед. Соня сумела пересилить свой страх, вышла из каюты, попыталась сделать несколько шагов и, хватаясь за что попало, закричала что есть мочи: 

-Данила! Ты где? Немедленно вернись!

А в это время боцман, схватившись одной рукой за мачту, другой сжимая в мощном кулаке свою дудку, выкрикивал команды: зарифить, убрать, натянуть, протравить . Увидев, что происходит с мальчиком, он закричал матросу, который был рядом с лежащим ничком Данилой:

-Эй, Курт, что стоишь, подними мальчишку! -присовокупив несколько крепких выражений по поводу интимной жизни Курта, его семьи и участия в ней животных.

Даниил, лежа у борта корабля, почувствовал, что его схватили чьи-то сильные руки, поставили на ноги, и куда-то поволокли.

-Нам нужна сухая одежда, – промямлил он. Держащий его за шкирку матрос что-то злобно прорычал по-голландски и подтолкнул Даню вперед. Гигантские волны, покрытые пеной, как движущиеся горы со снежными шапками, шли с востока бесконечно, вал за валом, вздымая судно, швыряя его в бездну и перекатываясь через палубу.

Тем временем Соня решилась отправиться на поиски брата, чтобы найти его и привести в каюту. Но стоило ей сделать несколько шагов, как корабль накренился и палуба ушла у девушки из под ног. Огромная волна швырнула Соню, и она покатилась по скользким доскам, больно ударяясь локтями, головой и плечами о мачту и снасти, валявшиеся на палубе.

Следующая волна прижала ее к борту, и тут корабль качнулся и одновременно приподнялся на волнах, так что Соне грозила опасность вывалиться за борт, подобно лимону из наклоненного стакана.

Парусник еще раз тряхнуло от удара гигантской волны. Он весь затрещал, подпрыгнул, как мячик, подброшенный сильной ногой. Соня взлетела в воздух, перевалилась через борт, уже готова была начать свой полет в водяную бездну, но чьи-то сильные руки схватили ее за плечо и поперек талии и втащили обратно.

Неизвестный спаситель поставил Соню на палубу, несмотря на то, что страшная качка рвала корабль то туда, то сюда. В это время молния на мгновение осветила все вокруг, и Соня увидела того, кто спас ее от смерти.

Незнакомец был одет в длинную красную рубаху типа туники с горизонтальными полосами, украшенную ярко-красной вышивкой, короткую жилетку, чулки, панталоны и туфли с тупыми носами и пряжками.

Длинные черные волосы трепал ветер. Скуластое лицо со слегка впалыми щеками и носом с небольшой горбинкой. Пронзительные карие глаза, смуглость кожи, упрямый подбородок. Выражение благородного бесстрашия на лице. Красивый рот с полными, слегка изогнутыми губами. Густые черные, почти сросшиеся брови.

-Надо быть осторожнее! – проорал он ей на ухо по-английски со странным, не похожим на голландский акцентом.

Несколько секунд они смотрели друг на друга, взгляд ее спасителя внушал уверенность:  был полон жизни и энергии. Незнакомец схватил Соню за талию и прижал к себе. Пережитый страх, проникший в сердце как морозный воздух в открытое окно, и близость молодого незнакомого мужчины взволновали Соню до того, что ее снова стала бить нервная дрожь. Яростный ливень стучал по палубе, скрипели мачты, волны с шумом разбивались о борт корабля. Все это сливалось в ужасную какофонию, которая действовала на нервы как скрежет пилы о металл. Струи дождя исчезали в крутых белых пенящихся волнах, как очертания предметов исчезают в темноте. Казалось, что вся водная стихия превратилась в яростное, разгневанное на людей животное.

Незнакомец потащил Соню по палубе, продолжая держать ее вокруг талии одной рукой. Несколько раз их накрывала волна, но ее спаситель всякий раз ловко хватался за что-то, и ухитрялся устоять на ногах и удержать Соню.

– Старайся держаться руками за фальшборт, – крикнул молодой человек.

– Что это такое?

– Продолжение обшивки судна выше верхней палубы, что-то типа стенки вокруг того, на чем мы стоим, если объяснять... для девушек. Несведущие люди говорят просто "борт".

«Это третий человек после капитана и штурмана на этом корабле, который блестяще владеет английским языком» - абсолютно не к месту отметила про себя Соня.

Вдруг все осветило яркая молния и, казалось, прямо над головой прогремел гром. Соня невольно подняла голову. Она увидела, что верхушки мачт и концы рей светились ярким красноватым светом. Огни то исчезали, то появлялись, зловеще озаряя все вокруг, они достигали полуметра в высоту и напоминали гигантские зажженные свечи, при их появлении слышался треск, как будто полыхал пожар. Соня вскрикнула.

– Это огни Святого Эльма, добрый знак, хотя, что хорошего и доброго может быть на этом корабле… – прокричал ей в ухо провожатый, – Я тоже испугался, когда увидел их впервые.

Наконец, он втолкнул ее в небольшое помещение квадратной формы с отвратительным запахом, там не было ничего кроме серых дощатых стен, на полу валялись обрывки парусины.

-Спасибо вам, – прошептала Соня, ее голоса почти не было слышно.

– Ложись, – крикнул молодой человек, – стоять здесь все равно не получится, качка.

Соня брезгливо посмотрела на лежащие на полу тряпки.

– Не бойся, это старые паруса.

Девушка внезапно покачнулась и рухнула на пол, ударившись коленкой, и тут же громко расплакалась, сказалось напряжение этого дня. Незнакомец лег рядом с ней и обнял одной рукой. С одной стороны от Сони была стена, а с другой - ее спаситель, который держался за торчащий из пола крюк. Соня могла сохранять более или менее устойчивое положение. Нервное возбуждение неожиданно прошло и сменилось страшной усталостью, она подумала, что первый раз лежит рядом с молодым человеком после своей злополучной первой любви, но почему-то это ее почти не волнует. Может быть, она действительно совсем потеряла способность чувствовать и любить.

– Тебя как зовут?- вяло спросила она у юноши.

– Элай.

-Необычное имя...

 -Я-цыган.

– Объясни, что происходит?

В каморке было слышно, какой страшный шум стоял вокруг, по полу текли струи воды.

– Шторм, мы каждый раз попадаем в шторм, я скоро окончательно сойду с ума, – проворчал Элай.

– Спасибо, удивительно, но я и без вас поняла, что море, мягко скажем, неспокойно, -сварливо отозвалась Соня,- Я хотела спросить, что вообще происходит на корабле?

– В данный момент пытаемся спастись от кораблекрушения.

"Он, наверно, мой ровесник", – подумала Соня.

– Ты учишься в институте? На актера, наверное? – спросила Соня с сарказмом, от досады решив сменить тему. – Или ты здесь на практике?

– Нет, я не учусь и никогда не учился, я уже староват для учебы, – неожиданно он громко и заразительно засмеялся. – Я простой матрос.

– И тебе нравится такая работа? Не пробовал устроиться на более современный корабль? – ехидно поинтересовалась девушка.

– Сложно сказать, – задумчиво ответил  собеседник, проигнорировав ее язвительный тон. – Любое дело может быть интересным, если делать его с душой, но, с другой стороны, все, что угодно может надоесть. Я марсовой, это особая каста матросов, они нередко со временем становятся боцманами или даже, если повезет, штурманами. Вообще матросы смолят тросы, откачивают помпами воду, несут вахту на палубе, еще делают много разной рутинной работы. Но основная задача марсовых обслуживать верхние паруса. Это головокружительная высота, холодный ветер в лицо и ощущение полета. Нужна большая ловкость, смекалка, быстрая реакция, я иногда чувствую себя настоящим акробатом.

– Интересно, и большая у тебя зарплата? Платят в современной валюте? – поинтересовалась Соня.

Ее спаситель не  ответил. Наступила неловкая пауза.

– Какая ты красивая! – неожиданно нарушил молчание Элай, в его голосе слышалось неподдельное восхищение. Соня как-то отстраненно подумала, что ее собеседник тоже весьма привлекателен.

Неожиданно сознание девушки пронзила мысль, что она находится в нелепой и абсурдной ситуации, когда все окружающие упорно что-то скрывают. И тут она окончательно вышла из себя.

– Ты можешь наконец-то объяснить, почему такое количество людей, совершенно не похожих на счастливых туристов, рискуют жизнью на парусном судне во время бури?

– Я не уверен, что тебе нужно знать об этом, я уважаю капитана, он запретил тебе рассказывать об этом.

– Что это за тайны мадридского двора? Здесь съемки фильма? Притон извращенцев? Группа магов? Ваш капитан, наверно, духовный руководитель тайной запрещенной секты любителей вони и парусного спорта в шторм? – закричала Соня. – Если ты не хочешь ничего объяснять, я ухожу прямо сейчас!

Она встала и попыталась выйти из каморки, но не удержалась на ногах, корабль качнуло, и Соня чуть не стукнулась головой об стену. Ее спаситель второй раз проявил свою удивительную ловкость, схватив ее за плечи в последний момент. Но корабль накрыла огромная волна, они не удержались на ногах и вместе упали на пол. Соня упала сверху на Элая, она была в ярости, колотила руками и пыталась вырваться, но цыган был очень сильным, он обхватил Софию и прижал к себе, лишив возможности двигаться, и закричал ей в ухо:

– Ты, видимо, из тех, кто хочет только получать и ничего не отдавать? Мы не говорим правду, потому что не можем, от нее будет только хуже. Со временем ты все узнаешь, ты должна считаться с другими людьми.

– Как поучительно, из тебя вышел бы неплохой философ! – все еще злясь, ответила Соня. И неожиданно ее сердце часто забилось, их глаза встретились. В его взгляде была бешеная бьющая через край энергия, жизнелюбие и восхищение, смешанное с нежностью, которое он, видимо, прятал за своим наставническим тоном.

Сонино сердце накрыла волна радости, подобная пенящимся волнам, которые полностью захлестывали корабль. Ей стало хорошо рядом с этим незнакомым парнем. Ему передалось ее настроение, его губы прикоснулись к ее губам, но тут волна их тряхнула, они оба перевернулись на бок, Соня ударилась плечом о стену. Это отрезвило ее. "Я не животное, в конце концов, – подумала она, – я не могу целоваться со всеми подряд ! Еще не хватало пойти по рукам". И отстранилась от Элая, который опять попытался ее обнять.

– Сколько тебе лет? – спросила она,  убирая его руку со своего плеча.

– Гораздо больше, чем ты думаешь, – он как-то грустно и одновременно загадочно улыбнулся.

– Зачем ты мне врешь? Просто скажи, с какой целью? Почему здесь все врут? – Соня опять начала сердиться.

– Скажу тебе только, что это все можно прекратить, но никто не знает как, это страшная тайна.

– Я не понимаю ничего!

– Успокойся, мы пока можем поговорить, мне здесь особо не с кем общаться. Когда я давным-давно попал на этот корабль, я был младше всех и почти ничего не умел, но Александр не хотел задерживаться в порту, ему не хватало матросов и он взял меня. Тогда мне было не легче чем сейчас, – Элай горько усмехнулся, он говорил громко, почти кричал, чтобы его можно было услышать.

Шторм усилился, в каморку доносился рев волн, ветра и шум дождя.

– В раннем детстве я жил в цыганском таборе. Помню, как моя мать гадала на старой замусоленной колоде, где "туз червей" была надорван с четырех сторон. Мама говорила, что колода приносит удачу именно из-за этой рваной заговоренной карты. Моя мать танцевала лучше всех в таборе, и ни один мужчина не мог устоять перед ее красотой. На меня у нее оставалось мало времени, и я помню, как часто плакал и искал ее, но когда она брала меня на руки и пела старинные цыганские песни, я забывал обо всем.

Соню, очень уставшую от всего пережитого, стал убаюкивать голос цыгана и она начала дремать, прижавшись боком к стене и накрывшись старой парусиной.

И тут девушка услышала чей-то громкий крик: "Ах, вот вы где!". Она не успела рассмотреть вошедшего, почувствовала сильный удар по голове и потеряла сознание…

Спасший Данилу его матрос втолкнул мальчика в капитанскую каюту и захлопнул за ним дверь. Даню бросало от одной стенки к другой, подкидывало, опускало. Вся каюта выделывала совершенно неописуемые фортеля в пространстве. На полу было полно воды, Даня промок до нитки. Он падал, вставал, пытался держаться за что-то, садился, снова падал. Наконец, как-то приспособился. Уселся на кровать, держась за спинку. Кровать была привинчена к полу, поэтому он более-менее сохранял устойчивое положение.

Так продолжалось очень долго, Дане показалось, что прошло часа два. Наконец, во время относительного затишья дверь распахнулась, и в дверном проеме на фоне сверкающих молний появилась фигура человека.

Он, пошатываясь, вошел , быстро открыл привинченный к полу шкаф, достал что-то. Потом каюта осветилась.

Это был капитан в том же клеенчатом плаще. В руках он держал большой электрический фонарь.

-Где Соня, когда ты последний раз ее видел? – крикнул Александр.

– Я думал, она с вами, она… вышла, – сбивчиво ответил Данила, который не на шутку встревожился от слов капитана– Когда же, наконец, кончится этот шторм?

– Как вышла? Куда? – закричал Александр с ужасом, схватив Даню за плечи.

– Не знаю, – Данила чуть не плакал.

Капитан взял себя в руки.

Он потрепал Данилу по плечу:

– Не реви, юноша должен быть отважным. Я сейчас же пойду искать Соню, – сказал Александр, – мы сможем вздохнуть свободно только дней через пять. Но у шторма бывают перерывы. Смотри, не выходи из каюты, фонарь не выноси. Если тебя смоет за борт или ранит, ты, возможно, останешься жив, но это будет очень мучительно.С этими словами Александр ушел. Даня остался в каюте, размышляя над смыслом загадочных слов капитана.

Соня потеряла сознание. Сколько прошло времени, она не помнила. Иногда к ней ненадолго возвращались какие-то ощущения: она слышала, как кто-то спорил рядом с ней. Затем Соню несли на руках. Все шаталось, тряслось, ревел шторм, по ее лицу то и дело хлестали брызги холодной воды. Потом снова провал. Наконец, девушка почувствовала, что находится в каком-то помещении. И ясно услышала голос брата: "Соня, Соня, очнись!"

И снова ничего, темнота.

Опять-таки сколько времени прошло неизвестно. Потом Соня начала приходить в себя от того, что кто-то поднес ей к носу какое-то ужасно пахучее вещество. Ей ударил в ноздри острый запах, она чихнула, затрясла головой и сразу почувствовала, что ее одежда насквозь промокла. Соне было невыносимо холодно, ее била дрожь. Перед ее лицом возник горящий фонарь. Она поняла, что лежит на мокрой кровати, и увидела встревоженное лицо Данилы, который держал ее за плечи. А рядом был виден смутный силуэт мужчины в плаще. Приглядевшись, Соня поняла, что это капитан.

Все это время корабль равномерно качало и его лицо прыгало перед глазами Сони, что ужасно раздражало ее. В тот момент, когда качка на какую-то минуту остановилась, капитан сказал по-голландски: "Пей, дитя мое, тебе станет легче", и поднес к ее губам большую кружку. Соня упрямо сжала губы, ее опять затошнило, пить совсем не хотелось.

-Пей, пей, тебе станет легче. Пей!-услышала она требовательный голос капитана. Он слегка зажал ей нос, Соня приоткрыла рот и волей неволей начала глотать. Жидкость обжигала гортань. Это был какой-то крепкий алкоголь. По телу разлилась теплота. Соня почувствовала опьянение, голова слегка закружилась.

Несмотря на то, что корабль тряхнуло так, что девушка подлетела на кровати и Данила с Александром с трудом ее удержали, Соня произнесла заплетающимся языком:

Вот теперь мне хорошо! Я буду спать. Последнее что она услышала, пока не погрузилось в блаженное забытье, был голос капитана, говоривший Дане по-английски:  -Держи ее крепче, пусть она поспит. Она будет спать долго.

Соне снилось, что она едет с Денисом в машине ее родителей. Они спешат в роддом. Веселый летний город, жара, все окна открыты, из-за шума других проезжающих автомобилей сложно разговаривать.

– Тебе, наверно, больно? Начались схватки? – спрашивает Денис.

– Нет, я отлично себя чувствую, – кричит Соня в ответ, и громко смеется.

– Тебе должно быть больно, иначе ты не родишь, – отвечает Денис. И Соня пугается, почему она не чувствует боли. А они едут и едут, а вдоль дороги стоят Сонины знакомые и друзья, они все знают, куда она направляется, хохочут и выкрикивают какие-то злые пошлые шутки. Почему все хотят, чтобы ее роды плохо закончились?

Но вот она уже в роддоме.

Соня не помнит, как рожала, но почему-то она уже лежит в огромном белом зале. Соня точно знает, что она уже родила. Вокруг много женщин с маленькими детьми.

– Где мой ребенок? – спрашивает Соня у женщины в белом халате.

– Его нет, его выбросили в мусоропровод, – отвечает врач, – и смеется все громче и громче.

– Как?! Пусти меня, гадина! Я убью тебя! – кричит Соня.

– Лежи, лежи тихо, – орет докторша. Хватает Софию за плечи и держит...

Соня вскрикнула и чуть приоткрыла глаза и ясно увидела, что не жуткий врач из ее кошмара, а Данилка держит ее, повторяя: "Лежи, лежи тихо!"

"Что такое, где мы?" – испуганно крикнула Соня.

"Мы на корабле, тебя принес капитан", – ответил ее брат.

Парусник качнуло, она чуть не упала с кровати, Данила застонал – видимо, он ударился обо что-то.

– Какой кошмар! Я не хочу больше жить! – заорала Соня. – Ненавижу! Всех ненавижу! Даня, дай мне нож.

– Сонечка, это был сон! Все будет хорошо, прости меня, пожалуйста, – испуганно ответил Данила.

Соню страшно раздражала ее мокрая одежда, но странно – ей не было холодно. Она чувствовала себя отвратительно. Девушка сразу вспомнила, все, что произошло на паруснике. Она села. Данила устроился рядом с ней. Бешеные волны качали корабль из стороны в сторону как скорлупку, и брат с сестрой раскачивались и подпрыгивали, от падения их спасало то, что кровать, за спинки которой они держались, была привинчена к полу.

Соня чувствовала отвращение ко всему на свете. Ее перестали отвлекать от грустных мыслей необычные события, которые с ними происходили. "Наверно, бог решил, что мы должны постоянно страдать и мучиться из-за наших ошибок". Соню почувствовала острую неприязнь к этому абстрактному жестокому высшему разуму.

"Какие странные мысли. Я, похоже, схожу с ума!" – заорала Соня, обращаясь к брату. Несмотря на то, что они были рядом, им приходилось кричать из-за сильного шума.

Когда небольшая пауза в качке позволила ему, Данила достал из-под кровати саквояж, раскрыл его, достал оттуда большую пузатую бутыль, отвинтил пробку: "Выпей, это вроде водки, такая фигня. Тебе станет лучше".

Соня жадными глотками выпила содержимое бутылки почти до дна. Даня с изумлением поглядел на сестру.

И тут в каюту вошел капитан.

– Соня, как ты? Хотел проверить, как ты себя чувствуешь…

– А зачем? Зачем вам это знать?– ответила она заплетающимся языком.

– Я беспокоюсь о вас, – Александр подошел, сел рядом с ними и забрал бутылку.

Соня уже не очень хорошо соображала, все плыло перед ее глазами.

– Хотите, я расскажу вам, что произошло? – спросила она.

– Да, конечно, – ответил капитан, присев рядом с ней на кровать и глядя на девушку с жалостью и тревогой.

Соня долго и сбивчиво рассказывала про свою первую любовь и ребенка, сбиваясь с английского на русский и обратно.

Капитан слушал и хмурился.

Закончив повествование, Соня спросила:

– Ну как? Ужасная история? Вы же тоже влюбились в меня? Разве нет? Что вы думаете по этому поводу?

Александр вздохнул и обнял ее одной рукой:

– Соня, в молодости мы думаем, что можно прожить жизнь без несчастий, без страшных ошибок. Но так не бывает! И ничего плохого тут нет. Страдания делают нас сильнее. Наши сегодняшние беды и глупости это фундамент для наших будущих достижений. Иначе не было бы сил и энергии ни на что. А благодаря испытаниям, в нас начинает работать какой-то скрытый механизм противостояния разрушению и хаосу. И мы становимся способны на все: открытия, подвиги, любые свершения. В это трудно поверить, но это так. Поверь мне, пожалуйста, поверь мне! Это кажется странным, ведь человек сделал глупость, или подлость, или непростительную ошибку, и что из этого может быть хорошего? Но жизнь, в конце концов, все обращает нам во благо. За зимой приходит весна и после снега почва остается увлажненной и готовой принять семена.      -Тебе легче? – он заглянул ей в глаза. "Кажется, мне удалось ее успокоить" – подумал он, и сердце наполнилось скорбью и нежностью. "Только мои несчастья не пошли мне на пользу" – с отчаянием подумал капитан.

– Мне стало легче! – сказала Соня. Эти рассуждения капитана ее странным образом успокоили.

– Но запомни, все люди живут с душевной болью, – вдруг продолжил Александр уже не таким благостным тоном. – Это ужасно! Вот нам всем здесь выпало испытание вечностью…Невыносимо! Это подобно постоянному распятию на кресте или как будто тонкую материю твоего сердца каждый день пытаются перерезать острой пилой. За телесными оболочками скрываются истерзанные, разорванные на куски, изуродованные несчастные души. И надо как-то с этим жить, переносить каждый день новые трудности! И ничего не поделаешь, такова судьба всего человеческого рода. Но не расстраивайтесь, вы с братом в вашем возрасте еще можете поймать последние мгновения беззаботной радости. Так что дерзайте! Мне пора, шторм усиливается, Данила, береги сестру, и не позволяй ей пить больше!– добавил Александр, направляясь к двери.

Соне стало немного не по себе после этой речи.

– Он такой странный, но хороший, – промямлила она пьяным голосом.

– Да, наконец-то, ты говоришь разумные вещи, – улыбнулся Даня.

Слова капитана почему-то вывели Соню из апатии.

– Я хочу есть! – сказала она.

-Здесь есть еда, – отозвался Данила. Выбрав момент, когда кое-как можно было двигаться, он достал из шкафа бутерброды с солониной, и они немного поели. Конечно, это больше раздразнило аппетит, чем насытило, но все-таки ребята немного взбодрились.

-Как ты себя чувствуешь?, – спросила у брата Соня. Как заботливая сестра через столько часов, проведенных в забытьи она все-таки вспомнила про него.

-Я очень устал – тебя было трудно держать. Ты бредила и вырывалась.

-Я познакомилась с одним цыганом, если бы не он, я бы выпала за борт, он мне понравился. Правда, штурман, который спас тебя тогда, тоже, похоже, интересный человек.

-Ты влюбилась сразу в двоих? – недоуменно спросил Данила.

-Не твое дело! – фыркнула Соня. Ни в кого я не влюбилась. Лучше скажи, что ты обо всем этом думаешь? Они все почему-то скрывают, что здесь происходит на самом деле, от этого так страшно…

Мы как будто попали в триллер! – заметил Данила таким тоном, словно сбылась его сокровенная мечта.

– Ты еще маленький и не понимаешь многих вещей, Даня, – грустно сказала Соня. – Уже через несколько лет ты осознаешь, как тяжело жить. Когда человек взрослеет, перед ним открываются страшные трудноразрешимые проблемы, и он должен либо справиться с ними, либо влачить жалкое существование. А найти правильное решение крайне сложно и, найдя, не всегда удается его осуществить.

– Ну и какие же это проблемы? Не понимаю, о чем ты? – проворчал Даня.

– Увидишь какие, у каждого свои, – серьезно ответила Соня. – Лучше подумай, почему мы вдруг мы переместились с берегов Турции к берегам Африки, если нам не врут, конечно. Но, во всяком случае, я сама вижу, что мы попали в другой климат. Был вечер, а наступил день.

– Я думаю, – начал Данила азартно, – что это дыра во времени. Может быть, мы сейчас попали в средние века. Интересно, что мы увидим?

– Глупости говоришь, – вздохнула Соня, – начитался фантастических романов.

– Ну, если ты такая умная, то скажи тогда, как объяснить все, что происходит? – обиделся Данила.

– Я не знаю, это какая-то мистика, теряюсь в догадках. Я читала о разных паранормальных явлениях, но не верила этому, – сказала Соня, ее голос дрогнул. Опьянение постепенно проходило, и на нее с новой силой нахлынул страх. Ведь они непонятно где, и происходит нечто страшное, чему нет никакого объяснения. К тому же ее начинало мучить похмелье, которое сопровождалось отвратительным самочувствием, сильной слабостью, головной болью и тошнотой.

– Нам надо переодеться, – произнес Данила, – пока тебя не было, нам принесли тюки с сухой одеждой. Мои шорты и футболка насквозь промокли.

Но тут шторм усилился. Брат и сестра вынуждены были сидеть или стоять, держась за кровать, о смене наряда речь не шла. Соня и Данила почти все время молчали, лишь изредка переговаривались. Так прошло несколько часов. Они оба очень устали. Данила достал маленькую пузатую бутыль с ромом, которую он нашел в шкафу, они сделали из нее по глотку. На короткое время это придало им сил, но потом усталость навалилась с еще большей силой.

Никто не заходил в каюту, где были Данила и Соня, хотя за дверью иногда слышались крики и ругань, команды боцмана. Наконец, когда прошла, казалось, целая вечность, все стихло. Каюта перестала качаться, рев воды прекратился, в раскрытую дверь вливался теплый воздух. За окном внезапно стало светло.

"Ой, – сказала Соня, – Данила, неужели шторм кончился? Как я устала!"

"Да, кажется. Мы, наверно, опять переместились во времени и пространстве. Может, увидим ихтиозавров", – ответил брат.

"Опять ты фантазируешь, – усмехнулась Соня, – знаешь что, выйди, посмотри, что там происходит, а я пока переоденусь".

Данила выскочил за дверь, Соня закрыла дверь на засов и быстро раскрыла тюк из непромокаемой ткани. Там оказалась грубая матросская одежда. Открыла второй тюк – то же самое. Неужели все это надо надеть?…

Соня потрогала брошенный в углу каюты сарафан, в котором она пришла на корабль. Он промок насквозь во время шторма. "Придется надевать эту гадость". Соня брезгливо пощупала, потом понюхала матросские шмотки. Они пропитались теми неприятными запахами, которые были на корабле.

Соня скинула с себя, наконец, мокрое платье и начала брезгливо, то и дело присматриваясь , надевать одежду из мешка. Немыслимо широкие штаны она два раза загнула на поясе и крепко подвязала ремнем. Затем нацепила странные грубые носки, разбитые сапоги-ботфорты, которые были больше на два размера, широченную куртку, у последней пришлось загнуть рукава. Соня как-то ухитрилась все подогнуть, подпоясать, пригнать, и, посмотрев на себя в зеркало, она усмехнулась. "Выгляжу оригинально, надо будет сфотографироваться на память", – подумала девушка.

Она открыла дверь.

-Данила, ты где? Заходи!

На Дани нигде не было. Ей сразу стало жарко. Она с удивлением выглянула за дверь и увидела спокойную гладь воды, ярко сияющее солнце, стоящее почти в зените, почувствовала сухой горячий воздух. Неприятные запахи на жаре стали как будто в два раза острее. На палубе никого не было, и от этого почему-то стало очень жутко. Соня взглянула за корму и вдалеке увидела зеленую полоску  берега на горизонте.

-Данила, Данила! Опять он куда-то запропастился. Вечно с ним какие-то приключения.

В это время ей навстречу вышел стоящий за вантами матрос. Она сразу узнала его, это был Элай. При свете солнца он показался ей очень красивым.

-Привет. Мы прибыли куда-то и можно, наконец, покинуть это гостеприимное судно? – спросила она со злой иронией.

-Добрый день, – улыбнулся он. – Нет, это небольшая передышка, такое изредка бывает, скоро опять начнется шторм.

-Ну, что ж, нет, так нет. Может быть, наш похититель просто хотел нам показать, как прекрасна в шторм морская стихия? – изображая добрую рассказчицу язвительно спросила Соня.

-Как вы себя чувствуете?- озабоченно спросил Элай,- Когда мы с вами говорили, корабль чуть не перевернулся, я первый раз не смог удержать вас, вы сильно ударились, мы с капитаном еле донесли вас до его каюты.

-Подумаешь, нас с братом просто похитили и насильно удерживают на парусном судне, которое слегка не соответствует нормам безопасности, да и с погодой нам не повезло, какие мелочи! Если нас ждут еще сюрпризы большие и маленькие, поверьте, я этому ни капельки не удивлюсь! Жаль только, что наши родители, наверно, сходят с ума от волнения. А так все отлично! Спасибо, что спасли меня, Элай … Вы, кстати, не видели моего брата?" – поинтересовалась Соня.

"Да, я вижу вы взволнованы, мне жаль, что вы влипли в эту историю. Вы со временем узнаете, в чем дело. Поверьте, я сделаю для вас все, что смогу, – Элай посмотрел на нее с нежностью и грустью, – Ваш брат пошел посмотреть кубрик.

-Что такое «кубрик»?

-Это место где живем мы – матросы.

-Проводите меня, пожалуйста, туда.

Элай сделал шаг к ней и встал почти вплотную. Его карие глаза смотрели на нее в упор. Совсем еще юное, обветренное мужественное лицо, с решительным, несколько ироничным выражением.

-Не бойтесь, он в безопасности, вы уверены, что хотите пойти туда?

Он медленно и осторожно взял девушку за руку. Соня почувствовала непонятную дрожь.

- Как знакомо… Значит, этот молодой человек все-таки затронул мое сердце, и я не потеряла способность чувствовать, – подумала она, испытывая страх и радость одновременно.

-Не беспокойтесь за брата. Я хотел сказать…что мне приятно видеть вас и хочется продлить это время наедине с вами, -внезапно вымолвил Элай. Он выглядел явно смущенным.

Он опять медленно и осторожно взял ее другой рукой за талию. Соня отстранилась.

-Нет, нет, проводите меня к брату.

Элай пристально посмотрел на нее. В его цыганских глазах заплясали искорки древнего как мир огня. Соня почувствовала каким-то первобытным инстинктом, что это предвещает. Если бы сейчас Элай ее обнял, она бы уже не смогла противостоять его напору. Но он не сделал этого. Огонь в его глазах погас, на губах заиграла все та же ироническая усмешка .

- Пойдемте, я вас провожу, – Элай повернулся и пошел, указывая ей дорогу. Соня почувствовала одновременно облегчение и разочарование.

"Нет, мои чувства не умерли, как мне казалось, когда я была в депрессии, – думала Соня, – надо же, только в этих чудовищных обстоятельствах, я поняла, что еще не потеряла способность любить."

И ее сердце сладко сжалось при мысли о том, что у нее может быть любовь здесь, на этом страшном грязном корабле, где все чувства обострены до предела.

Они не торопясь шли по направлению к носу корабля, никто не попался им навстречу. Пустынная палуба была очень чистой, как будто ее старательно отдраили. «Видимо, ее вымыл шторм, и она уже успела подсохнуть»- подумала Соня.

-Куда мы идем?- спросила она.

-Это на самом форпике, – ответил Элай.

"На форпике…Никак не привыкну к этим морским терминам", – мысленно посетовала Соня.

Когда они вышли на нос судна, все многократно усиленные неприятные запахи, которые были на корабле ударили им в нос.

-Прошу вас, мадемуазель, – Элай чуть склонился в учтивом поклоне и распахнул перед Соней дверь, – ваш брат здесь. София сделала над собой невероятное усилие, чтобы не зажать нос рукой и отважно шагнула в помещение, где сразу за входной дверью вели вниз несколько потемневших от времени ступеней.