Уроки стагнации

Воспоминания о сумасшедших темпах роста времен сырьевого бума блекнут, и самое время хорошо задуматься над будущим.

В июне 2006 года Инасиу Лула да Силва, в то время президент Бразилии прибыл в сонный фермерский городок Итаборай, что ютится между равнинами и прибрежной прядью гор у бухты Гуанабара. Там он анонсировал строительство гигантского нефтехимического комплекса "Comperj", в который должны были войти два перерабатывающих завода и целый ряд нефтехимических предприятий. Итаборай приготовился к буму, ведь городу с 150-тысячным населением пообещали 220 тыс. новых рабочих мест.

Сегодня он больше напоминает город-призрак. Извилистая главная улица тянется мимо торговых центров, которые так и не открылись. Тут и там разбросаны с десяток многоквартирных домов и офисных комплексов (на крыше одного даже есть вертолетная площадка), торопливо достроенных за последние несколько месяцев и теперь густо залепленых вывесками «Продается». «Многие сделали ставку на это новое Эльдорадо в Итаборай - а ничего не получилось», - говорит Вагнер Салес, представитель профсоюза рабочих, которые строили Comperj.

Что же случилось? Частные фирмы, которые собирались инвестировать в нефтехимический комплекс вместе с государственным нефтяным гигантом Petrobras, напугал сланцевый бум в Соединенных Штатах, через который расходы американских конкурентов на добычу черного золота резко упали. Лула и его преемница Дилма Руссефф обязали Petrobras как оператора-монополиста разрабатывать новые глубоководные месторождения нефти и одновременно построить еще три нефтеперерабатывающих завода. Тогда коррупционный скандал вокруг Petrobras и резкое удешевление нефти в мире нанесли компании болезненный удар. В проекте Comperj решили ограничиться одним небольшим нефтеперерабатывающим предприятием, открытие которого отложили на середину 2016 года.

По оценке секретаря экономического развития в муниципальном управлении Луиса Фернанду Ґимарайнша, теперь в городе пустует 4 тыс. офисов. Два года назад мэр попытался перепрофилировать Итаборай в центр логистики. Но козырь города - расположение вблизи пересечения новой автострады, огибает бухту Гуанабара, с главной прибрежной автомагистрали - потеряно, потому что федеральное правительство «проклятой донны Дилмы» (так Ґимарайнш называет президента) не в состоянии достроить последний отрезок дороги в город.

Проблемы Итаборая, хотя и в более легких вариациях, дублируются по всей Латинской Америке. Когда с началом стремительной индустриализации Китая взлетели цены на сырье (нефть, другие полезные ископаемые, зерно), в южноамериканских странах, которые их экспортировали, пришло золотое десятилетие. В 2002-2012 годах средний темп роста местной экономики составил 4,1%. Не замедлили и социальные изменения: 60 млн населения выбрались из бедности, а средний класс резко вырос численно.

Но золотой век закончился. Экономика Латинской Америки со скрежетом тормозит и останавливается; в прошлом году рост составил лишь 1,3%. По подсчетам МВФ, нынешний показатель составит каких-то 0,9%, что будет означать замедление экономики пятый год подряд (см. «Стремительно вверх - стремительно вниз»). Это не просто удивило большинство прогнозистов (Латинская Америка затормозила больше, чем любой другой развивающийся регион) - многие считают, что теперь ее ждет «новая норма» роста: только 2-3% в год. Под угрозой может оказаться прогресс последних лет в социальном измерении: уменьшение прослойки бедных, например, уже прекратилось.

Так что же пошло не так? Неужели Латинская Америка не воспользовалась периодом экономического бума? Проще всего объяснить замедление, кажется, уменьшением объема импортных товаров, которые местная экономика способна была купить за свой экспорт. В прошлом году цены на сырьевую продукцию резко упали после трехкратного роста в 2003-2011-м и некоторого снижения с 2011-го. Тогда же замедлились инвестиции в страны региона. По мнению МВФ, это тесно связано с ценовой конъюнктурой на рынке сырья. Финансовые рынки отреагировали удешевлением главных валют Латинской Америки с середины 2014 года в среднем на 20%, а еще спадом на большинстве местных фондовых рынков. К тому же после неизбежного повышения процентных ставок Федеральной резервной системой США возрастет стоимость заемных средств.

Конец расширению

В прошлом такие резкие развороты обычно вызывали панику и отток капитала. На этот раз события развиваются хоть немного иначе. Благодаря эффективной макроэкономической политике, в том числе и плавающем обменном курсе и более низком государственном долге, многие страны спокойно приспособились к изменению. В Чили, Колумбии и Перу, которые вели свои дела ответственно, рост значительно замедлился, но продолжается. То же касается Боливии, где правительство левых действовало относительно осмотрительно. В Мексике, центральноамериканских странах и Доминиканской Республике, которые являются чистыми импортерами сырья, в последующие годы дела пойдут лучше среднего.

Больше всего пострадали страны, которые больше или меньше напутали в своей экономической политике. После бюджетного расточительства, которое переросло в инфляцию, Бразилии неизбежно необходима коррекция: по данным правительства, ее экономика в этом году сожмется на 1,2%; резко растет безработица. Аргентина переживает затяжную стагнацию и инфляцию, которая измеряется двузначными числами. На Венесуэлу в этом году ожидают мучительное семипроцентное падение экономики и инфляция на уровне 95%, как сообщает МВФ. С января ее валюта на черном рынке наполовину подешевела относительно доллара.

«Экономический подъем не то чтобы потеряли, но и не использовали на все сто процентов», - заключают в недавней статье экономисты Андского университета в Боготе Гильермо Перри и Алехандро Барнум. Большую часть поступлений золотого века съели импорт и потребительская лихорадка. В Азии, наоборот, подъем экономики был связан с экспортом промышленных товаров, инвестиций и расходов на инфраструктуру, что увеличило потенциал для будущего роста.

Хотя традиционно низкий для Латинской Америки уровень инвестиций тоже вырос. Благодаря усилению и заметной эффективности управления банками и государственными финансами, а также увеличению золотовалютных резервов регион пережил большую рецессию 2008-2009 годов с минимальным спадом. Но этот успех вскружил головы политикам. Многие из них не спешили прекращать налогово-бюджетное стимулирование, к которому прибегли для предотвращения последствий кризиса. Проще говоря, Латинская Америка слишком мало экспортирует, экономит и инвестирует, ее экономика недостаточно диверсифицирована, особенно много компаний и работников непродуктивны.

За последние 15 лет некоторые из этих проблем только углубились на фоне расцвета Китая (и других развивающихся регионов, в целом) - к такому выводу пришел Всемирный банк в майском отчете. Его авторы считают, что из-за спроса из Поднебесной Латинская Америка только сильнее утвердилась в статусе экспортера сырья, а относительный вес промышленного вывоза в нее параллельно уменьшился (теперь он составляет до 20% ВВП против 30% в Юго-Восточной Азии). Все это время регион активно привлекает иностранные сбережения, из-за чего местные валюты выросли в цене во время бума больше, чем могли бы при других обстоятельствах, и многие предприятия, не связанных с экспортом сырья, стали неконкурентоспособными.

В 1990-х Латинская Америка начала диверсифицировать экспорт и продавать широкий ассортимент продуктов. Но после 2000 года все изменилось с точностью до наоборот. «Сложные», то есть наукоемкие, продукты составляют лишь небольшой процент экспорта из этого региона, и цифра не перестает падать. Это важно. Экономист из Гарварда, венесуэлец Рикардо Гаусманн заметил тесную зависимость между разнообразием и сложностью экспорта и дальнейшим экономическим ростом. Он считает, что проблема недалекого будущего Латинской Америки в том, что она «могла бы создать, но не создала». Латиноамериканцы «редко говорят о технологии и инновации, поэтому на смену сырьевым отраслям не приходят новые». Иначе говоря, Латинская Америка не смогла интегрироваться в «глобальные производственные сети», хотя фактически их масштаб в основном региональный. Современная промышленность требует сложных цепочек поставок, когда компоненты продукта создаются в нескольких разных странах. Но часто эти цепи сосредотачиваются в соседних государствах. По данным Всемирного банка, около 72% «иностранной добавленной стоимости» европейской экспортной продукции внутрирегиональные, то есть произведенные в других странах Европы; соответствующий показатель для Восточной Азии - 56%, а для Южной Америки - только 30%. Только Мексика подключена к этим цепям создания стоимости благодаря ее экономической интеграции с Соединенными Штатами.

Пора отказываться от кустарщины

Разрыв в производительности между Латинской Америкой и остальным миром растет. По данным Межамериканского банка развития (МАБР), в регионе совокупная производительность факторов производства (производительность взаимодействия труда и капитала) едва превышала половину соответствующего показателя США в 2010 году, хотя в 1960-м составила почти три его четверти. За тот же период Восточная Азия уменьшила этот разрыв примерно с половины до трети.

Почему же латиноамериканские экономики сравнительно непроизводительные? Посмотрим на бизнес Алехандро Вальядареса, расположенный на тихой улочке в Уайкани - восточном районе перуанской столицы Лимы. В большом помещении среди голых шлакоблоков стен на первом этаже своего дома предприниматель поставил десятки вязальных машин. За месяц он производит около 12 тыс. пар носков для младенцев и продает их на месте, а также в Панаму. В цехе работают четверо его детей и еще двое рабочих. Этого хватает на жизнь, но не более. Что не дает расти? «Конкуренция китайских товаров», - говорит Берта, одна из дочерей. По ее словам, 15 лет назад носки продавались значительно лучше. В последнее время количество заказов возросло, но лишь потому, что семья согласилась на самую низкую маржу прибыли.

Вальядарес добавляет, что для расширения нужен серьезный капитал. Бережно относится к своим британским вязальным машинам Bentley Komet, купленным после потребления на различных фабриках, но их технология еще довоенная. Места дома тоже не найти. Когда он не мог оплатить кредит, то продал автомобили, и теперь возит товар на рынок на такси. Дел с банками уже не имеет. «Хочу жить спокойно», - говорит Алехандро. Его дочь мечтает изучать бизнес или найти работу, связанную с компьютеризированным производством. Но ей приходится и работать, и воспитывать двоих детей.

В Латинской Америке есть большие современные компании, а некоторые из них стали успешными мультинациональными корпорациями. Однако типичный латиноамериканский бизнес похож на цех Вальядареса без размаха, технологий и профессионального менеджмента.

На пути производительности местных фирм стоит несколько факторов. Бывший министр финансов Чили Андрес Веласко отмечает, что на достаточно небольших национальных рынках Латинской Америки (за исключением Бразилии и Мексики) не хватает конкуренции. Для повышения производительности критически важно увеличивать масштаб производства, а это значит выходить за границу. Но, несмотря на все многочисленные разговоры об интеграции, Латинская Америка сохраняет государственный протекционизм. А учитывая географию Южной Америки, расти за пределами региона трудно. Как подчеркивает Веласко, экспортеры в Германии или Китае имеют 20% мировой экономики на относительно близком расстоянии (менее 3 тыс. км); у их чилийских коллег такого преимущества нет, поэтому глобальные цепи создания стоимости могут быть для них недоступны. «В Азию нужно продавать готовый продукт, а не часть», - говорит он.

Еще одна давняя причина низкой производительности - то, что половина латиноамериканцев работает в неофициальном, незарегистрированном бизнесе, которому трудно получить доступ к технологиям и капиталу; такие фирмы начинают нечестную конкуренцию с легальными и увеличивают на них налоговую нагрузку. Экономист МАБР Сантьяго Леви считает, что некоторые правительства поощряют нелегальное предпринимательство, вводя пенсии, которые выплачивает собственник без взносов работника, и бесплатное медицинское страхование параллельно с традиционным социальным, которое предусматривает отчисление из задекларированных доходов персонала и работодателей.

Наличие этого теневого сегмента частично обусловлено чрезвычайно сложным законодательством, соблюдение которого требует дополнительных расходов для бизнеса. Министр производства Перу Пьеро Гесс сетует, что один из немногих промышленных парков страны (в городе Такна на границе с Чили) не имеет арендаторов, хотя предлагает льготы по корпоративному налогу на прибыль. А все из-за сложности процедуры регистрации. Поэтому по поручению министра регуляторные преграды устраняет небольшая команда «дебюрократизаторов».

Тупик

Еще больше тормозит производительность региона недостаток дорог, портов и т. д. Если Китай инвестирует в инфраструктуру 9% своего ВВП, а Индия - 6%, то, по данным банка развития CAF, Латинская Америка смогла только на 3%. Недостаток средств перестал быть основной проблемой: страны вроде Чили, Колумбии и Перу мобилизовали для инфраструктуры частные финансы. Проблема скорее заключается в трудностях любого строительства. Возьмем для примера Перу, где за последние 10 лет рост экономики происходит быстрее всех крупных латиноамериканских стран. По 2005-2013 годы государство заключило контракты на 62 инфраструктурных проектов стоимостью $15 млрд. Но освоено только 55% этих средств, как говорит лоббист Гонсало Приале.

Если двигаться из Лимы в южном направлении, то автомагистраль закончится в кипучем и неблагоустроенном фермерском городе Чинча. Проезд через него займет целый час. В 2005 году был подписан контракт на прокладку кольцевой дороги, но государству не удалось провести отчуждение необходимое под строительство земли. А еще прежде чем начать заливать бетон, необходимо получить разрешение. Изучение экологических последствий занимает в среднем три года, говорит Приале. Для прокладки газопровода длиной 1100 км на юге страны нужны 4102 отдельные лицензии. В мае Конгресс Перу принял закон для ускорения этого процесса, но пока эффекта от него не видно.

Третья традиционная причина малой производительности - низкоквалифицированная рабочая сила. Латинская Америка сделала огромный прорыв в охвате населения образованием. Но качество обучения в школах незначительно: восемь латиноамериканских стран, которые приняли участие в международных тестах PISA (проверка уровня грамотности и умений применять полученные знания на практике среди учащихся в возрасте 15 лет), попали в последнюю треть рейтинга. Некоторые экономисты предупреждают, что образование не панацея; доказательств непосредственной связи между производительностью и образовательным уровнем немного. Они обращают внимание на опасность того, что дипломированные социологи могут стать таксистами, если государство не попытается стимулировать спрос на квалифицированных работников (а также соответствующее предложение).

Писко - сладкое и горькое

Если вам все-таки удастся пробраться через Чинча, в 100 км будет город Ика. В не высоком здании на въезде в него посреди винокурен расположился Центр агроиндустриальных технологических инноваций. Созданный перуанским правительством при поддержке Испании и частных инвесторов в 2000 году, он причастен к повышению производительности производства винограда, вина и писко в Перу. За определенную плату консультирует фермеров и работает как небольшая исследовательская лаборатория и экспериментальная винокурня.

С 2000 г. сбор винограда с гектара в стране вырос в два с лишним раза. Сегодня Перу - третий по объему экспортер столового винограда в Китай. По словам Педро Олаеча - винодела, который параллельно возглавляет совет правления центра, годовое производство писко - разновидности виноградной водки - увеличилось от 1,8 до 7800000 л. Сегодня этот древний традиционный перуанский напиток приобретает себе имя в мире. Министр производства Гесс планирует открыть еще несколько таких технологических ячеек - те будут работать с производителями кожаной и молочной продукции.

Латинская Америка всегда отставала в области инноваций. Инвестиции стран региона в научно-исследовательскую деятельность (в % ВВП) не дотягивают и до половины показателей развитого мира. Едва ли не единственным однозначно положительным примером в этом вопросе является сельское хозяйство. В Бразилии, например, оно «единственный сектор, где сердцем бизнеса стала технология», - говорит Жозе Роберту Мендонка где Баррос, экономист из Сан-Паулу. Одна из недавно внедренных инноваций, которую первой испытала компания Enalta из штата Сан-Паулу, называется «высокоточное фермерство»: она предусматривает установку сенсоров на аграрном оборудовании для контроля распыления семян и удобрений. Это повышает урожайность. По словам Мендонка де Барроса, технологию уже приняли почти половина фермеров в Мату-Гросу. Он надеется, что в этом году рост в сельском хозяйстве составит 2,5% даже на фоне сокращения остальной бразильской экономики. Повышение добавленной стоимости природных ресурсов благодаря технологии - это залог будущего Латинской Америки, но только частично. Кроме того, регион должен развивать новые направления бизнеса как в производстве, так и в сфере услуг.

Строгая и неповоротливая промышленная политика в Латинской Америке часто проваливалась. Яркий пример последнего времени - проект нефтеперерабатывающего комплекса Comperj в Итабораи. Новый подход должен быть легким, но обеспечивать важные компоненты от обучения специализации к строительству новых дорог или выдачи грантов на инновационные разработки, без чего частных инвестиций не стоит ждать. К примеру: инвестиционное агентство Коста-Рики содействия развитию индустрии производства хирургического оборудования, убедила одну американскую компанию построить в стране стерилизационный завод. Бизнес-инкубатор Start-Up Chile предлагает гранты и визы будущим технопредпринимателям со всего мира. Ему удалось пережить смену правительства с минимальными корректировками для себя. Новое руководство страны понимало, что это глобальный бренд, и хотя создавать бизнес на длительную перспективу в Чили стремится немного иностранцев, даже в короткой перспективе местные предприниматели учатся в них работать с рисками. «Мы поняли, что это очень мощный инструмент преобразований в культуре», - говорит Эдуарду Битран с Corfo, агентства экономического развития Чили.

За последние 15 лет важным звеном в системе мировой торговли стала только одна латиноамериканская страна, отмечает Аугуст де ла Торре, главный экономист Всемирного банка, занимающийся этим регионом. Мексика интегрировалась во всемирные цепи производства, диверсифицировала экспорт и перешла к изготовлению сложной продукции. И все-таки ее экономический рост (в среднем на 2,4% в год в течение последних двух десятилетий), как и производительность, оставляют желать лучшего.

Возможно, это объясняется тем, что в Мексике много монополий, особенно в сфере услуг: это могут исправить реформы, инициированные президентом Энрике Пенья Ньето. Кто-то утверждает, что тормозом инвестиций являются такие факторы, как неразвитая правовая культура и отсутствие контроля за выполнением контрактных обязательств, а еще жестокая преступность. Но фундаментальная проблема - разрыв между производительностью больших современных компаний в основном на севере и малых теневых производителей на юге.

Аналогичные вопросы возникают и в других странах. «Проблема Латинской Америки в том, что она не смогла воспроизвести модель своих эффективных государств в остальных региона», - говорит Гаусманн. Для такого воспроизведения нужны качественно транспортное сообщение, улучшение профессиональных навыков и распространения технологий. В эпоху сырьевого бума многие латиноамериканские правительства могли не обращать внимания на этот вызов. Однако сегодня пренебречь им уже не получится.

Источник: vestnik.nevolia.net