Операции длятся долго. Врачи ищут осколки в кишках, печени. Ночью был раненый в грудь - пуля вошла с одного бока, пробив ребра, и вышла с другого. Ушибла сердце. Оперировавший эту рану хирург похож на Пьера Безухова. Он заходит в "чайную", комнатку, куда втиснут узкий диван, столик и один стул. Садится на этот единственный стул, отрезает кусок торта и задумчиво его ест. "Как хорошо, что я привезла из Москвы торт" - думаю я. У хирурга трясутся руки. Над ним подтрунивают коллеги - выпускники военно-морской академии. По комнатке летает сдувшийся шарик. И каждый хирург отпихивает его от себя.
Раненые заезжают и заезжают с эвакуационными группами. Минут десять на чай - и все, следующая операция. А, может, и десяти минут не будет. Я смотрю на флегматичного "Безухова", и мне легче всего его представлять в Москве, но не тут. А потом я узнаю, что он был первым, кто заходил на Херсонском направлении и разворачивал военно-полевой госпиталь. Все трое долго работали за лентой. Один из них оперирует в повязке, делающей его похожим на бедуина. Второй - рыжий, высокий, циник и шутник. И третий - вот этот "Безухов".
"Бедуин" говорит, что на войне человек весь ясен. Это мы в Москве можем пытаться оценивать человека по его айфону, по серьгам в ушах. И все равно он сам нам не виден. А на войне человек ясен сразу - по тому, как он себя ведёт, для себя он или для других. Говорит, что на войне люди достигают высшего духовного развития. Того - ради чего мы и были созданы. И к этому высшему люди так припадают, что не могут уже жить без него, и остаются в ядре этого высшего, несмотря на смертельную опасность. И в этом ядре хирург может даже накрыть собой раненого.
- Я не собираюсь, какого-то дядьку собой накрывать, - говорит циник.
- Вы так делали? - спрашиваю бедуина.
- Я видел людей, которые это делали, - он смотрит на циника.
- Вы так делали? - повторяю вопрос.
- Я видел людей, которые это делали, - он снова смотрит на циника.
Через минуту привезут новых раненых и все спустятся бегом по темной холодной лестнице. А пока два хирурга пихают между собой шарик, а третий ест торт, закатив к потолку грустные глаза. Я уже знаю что он переживает - не верил, что с раной справится. У него сильный стресс. Но через пять минут он уже крепко будет стоять у операционного стола. Это ещё не то, но я теперь примерно понимаю, почему некоторые хирурги были канонизированы.
@marinaslovo
Оценили 58 человек
83 кармы