Итак, во времена до СВО известных военкоров было не так много, и их всех можно было перечесть, если не по пальцам одной руки, то точно по пальцам двух рук. Если помните, в мейнстрим тогда продвигалось то, что настоящими журналистами считаются исключительно лево-либеральные активисты из тусовки жан-жака, а остальные - не имеющие отношения к настоящей журналистике пропагандисты. Но даже на этом фоне военкоры пользовались уважением и считались такой отдельной нишей.
Всё изменилось с началом спецоперации. 2022 год смело можно назвать годом военкора. Население каждый день офигевало от новостей, украинская пропаганда гнала в эфир, с одной стороны, сводки про уничтожение 100500 российских военных и техники в день, с другой стороны, новости о том, как российские военные вывозят из-под Киева унитазы, у нас же единственной доступной массовой аудитории информацией были сухие сводки Конашенкова, из которых было не понятно решительно ничего.
Вот тут-то и пригодился опыт военных корреспондентов. Их наработанные связи не только с высшим военным командованием, но и со средним офицерским составом, однозначная поддержка власти в решении начать СВО, но при этом желание доносить правду, а не рапортовать о несуществующих успехах, принесли военкорам массовую популярность и доверие в народе, открыли доступ не просто в высокие, но в высочайшие кабинеты. Из нишевого жанра военкоры становятся народным мейнстримом, аудитория иного телеграм-канала сравнима с охватами телевизионных передач.
Дальше всё как в любом мейнстриме. Появляются массовые подражатели и новые имена, появляются совсем другие деньги (от рекламы или от Кремля), появляются госнаграды, медийность, приглашение спикерами на разные мероприятия, встречи с президентом. Первый перелом тренда я заметила на Медиафоруме “Енисей” в 2023 году, когда в Красноярск приехала вся федеральная медиатусовка, и разговор получился на удивление содержательным и профессиональным. Совершенно разные спикеры крайне деликатно обозначали, что военкоры становятся заложниками собственной аудитории, которую нужно постоянно подпитывать эмоциями, чтоб не отписывались. Поэтому любая атака превращалась в “вот-вот сейчас возьмем населенный пункт”, любое отступление превращалось в “катастрофу на таком-то направлении”, а отсутствие любой ответственности за правдивость информации давало всевозможные маневры для спекуляций и этих эмоциональных качелей.
Одновременно с этим (как и в любом мейнстриме!) военкорами стали называть себя любые тусовщики. Медиатусовка ЛДНР - военкоры, ростовская баба в мультикаме, тусующаяся в донецких кабаках - тоже военкор, сюда же московские тусовщицы с обязательными селфи на фоне Азовстали и волонтеры со всевозможными срочносборами в телегах. О срочносборах отдельная песня, ибо слезливо написанные посты о том, как вот-вот сейчас наши парни погибнут без бронежилетов и мавиков, и отсутствие любой проверяемой отчетности, кроме доверия к автору, на чью личную карточку идут эти самые сборы, рождают некоторое искушение, да. Не говорю, что все такие, но прецеденты случаются.
В 2024 году я вижу новый тренд - на смену суперпопулярным военкорам приходит солдатская проза, заметки с фронта уже не профессиональных журналистов, а непосредственно воюющих ребят. Такие телеграм-каналы еще не такие массовые, как военкорские, но и постоянного колеса раскачки эмоций от зрады к перемоге (заразились от небратьев!) там нет - в конце концов, соседи по окопу не поймут. Что будет дальше -- будем наблюдать.
Оценили 6 человек
14 кармы