Мне физически больно от того, что так много русских (на Украине, за границей, да и в самой России) возненавидели свою страну, свой язык. Откуда это в нас? Сотни раз задавала себе этот вопрос, а ответ пришёл неожиданно из воспоминаний раннего детства.
Я в садике, 1986 год. Мы готовимся к празднику, посвящённому пятнадцати союзным республикам. Нас делят на группы.
– Вы будете украинцами! – Мои одногруппницы радостно визжат и надевают на головы яркие венки с лентами.
– А вот ты, Яна, будешь грузинкой! – И Яна выпрямляет гордо спину, у неё в руках появляется белый платок, и я отчётливо вижу, как она чёрным лебедем плывёт по сцене, а за ней скачут лихие джигиты на лошадках-палках. Это очень экзотично и красиво.
– Юля и Света будут узбечками – наплетём вам по 25 косичек, – говорит радостно воспитатель. И Юля со Светой прыгают от счастья.
Остаюсь одна я. Надежда Викторовна достаёт мешковатый сине-цветастый сарафан, выцветший ситцевый платок и отдаёт его мне: «А ты, Вика, будешь русской».
И я начинаю плакать от того, что я не особенная, без 25 косичек, без венка и лент, без летящего чёрного платья, а в каком-то убогом скучном сарафане.
Я, русская девочка в древнем русском Владимире, ничего не знаю про русских. Про Советский Союз знаю, про все его такие самобытные 14 республик – тоже, а вот про Россию – ничего. И когда меня спрашивают: «Где ты живёшь?», я отвечаю: «В Советском Союзе», даже не подумав о России, не чувствуя её, не ощущая.
Да и что я должна ощущать, если у всех других братских республик такая красота, а у меня сарафан мешком.
Я рыдала вечером дома, рыдала на следующий день. У моих родителей не нашлось слов объяснить мне, что надо гордиться быть русской… Они ничего лучшего не придумали, как с утра попросить воспитательницу сделать и меня украинкой, надев на голову яркий венок с лентами.
Весь этот ужас остановила музыкальный руководитель нашего садика, достав из каких-то недр потрясающе красивый русский сарафан и кокошник, который подвязывался широкой атласной лентой за моей косой. Она мне сказала тогда: «Вика, да мы из тебя Волгу-матушку сделаем!» Она поменяла номер, представляющий Россию. В итоге мы не плясали бессвязный танец, а пели песню «Вниз по матушке по Волге», а я была в центре, была этой Волгой, и в этот момент ощутила всё величие России и навсегда поняла, как радостно родиться русской, сколько силы, красоты и гордости в этом.
Мне повезло с музыкальным руководителем. Она тогда хорошо поняла моё отчаяние и сиротство. Бессознательное сиротство, оторванность и отсечённость от своих корней формальным словосочетанием «советский человек», когда все другие были эстонцами, армянами, украинцами, грузинами.
А была ли тогда в моём советском детстве Россия? Были берёзы, были реки, были хлеба, был великий русский язык, но самого ощущения того, что мы русские, не было. А я, маленькая русская девочка, очень хотела БЫТЬ, поэтому, конечно же, сама выбрала бы для себя другой костюм и другую национальность.
И вспоминая себя в садике, я начинаю понимать, почему русские на Украине сегодня, пересиливая себя, говорят на мове. Потому что в этот момент они ЕСТЬ.
Не знаю, поймёте ли вы меня. Но я не могла не написать этого. Когда Русскую весну подменили крымской - это всё равно как на русских надели мешковатые сарафаны, утащив куда-то дивный наряд с роскошным кокошником с атласной лентой под косу.
– Твоя-то на концерте плыла, нос – выше головы, - сказали тогда моей маме родители «украинцев», «грузин», «эстонцев»… – Тоже мне, русская. Тьфу, крестьянка…
Моя мама не умела защищаться и ничего не ответила. А я хочу защищаться сейчас.
Я – русская! За моими плечами мои предки – русские люди, на моих полках русские книги, я молюсь православным образам за всех нас – русских людей, ведущих самую жестокую из всех войн, гражданскую, войну за воссоединение нашего народа, за возрождение России.
(С) подписчица канала Виктория Боровых.
Комментарий от https://t.me/ossinoe
А мы в Москве были снежинками. Никаких украинских венков, узбекских кос и русских кокошников. Просто снежинки, без национальности.
Оценили 18 человек
37 кармы