МУМБАИ — ИДЛИБ — БРЮССЕЛЬ — МОСКВА?

Чтобы понять, что происходило и будет происходить в Париже, Брюсселе и далее везде, надо вспомнить Мумбаи — теракт 21 ноября 2008 г. Тогда смысл случившегося мало кто понял; кто понял — промолчал, а в СМИ это понимание не попало вообще. Сейчас Мумбаи забыт. А зря. Организованный там теракт — это модель того, что произошло в Сирии, что происходит в Европе и будет происходить много ещё где.

Официально считается, что в атаке на Мумбаи участвовало 10 террористов, которые атаковали 7 объектов и убили 166 человек, не считая 9 погибших боевиков. Но эта официальная версия — обычное государственное враньё, скрывающее реальность, при виде которой государственные органы цепенеют от ужаса.

Из 10 террористов только четверо были выходцами их крупных городов, остальные — деревенские жители, которые до Мумбаи мегаполиса, возможно, вообще не видели. Эти шестеро, прибыв в Мумбаи без длительной специальной адаптации к условиям мегаполиса, походили бы на героя «Крокодила Данди» или обитателя городских джунглей в сибирской тайге. Да и горожане без специальной подготовки были бы бесполезны:

«Для совершения подобной операции необходимо два-три года подготовки и тренировок с привлечением опытных инструкторов. Люди с улицы, без четкого планирования, подготовки и осуществления операции захватить и длительное время удерживать четыре крупных объекта в городе не могут», — объяснил ещё тогда в интервью «Times of India» ветеран «Вымпела», участник афганской войны Владимир Клюкин.

Так что ни о какой спонтанности и самодельщине речь не идёт — террористов долго готовили в специальных лагерях и возили на рекогносцировку в места будущих боевых действий. А для этого нужны связи в индийском государственном аппарате, развитая агентурная сеть, транспорт и много чего ещё.

Одного этого соображения достаточно, чтобы записать теракт в Мумбаи в разряд сложных, тщательно подготовленных операций.

Но это только самое очевидное. Если посмотреть на цифры, характеризующие мумбайский теракт, картина становится несравненно масштабней.

На каждого из 10 террористов в Мумбаи приходится по 16,6 убитых людей. Много это? —очень много. В Брюсселе тремя взрывами (возможно, тремя смертниками) террористы убили 34 человека (и ещё многие раненые в тяжёлом состоянии). В Беслане на каждого из 32 террористов пришлось 10,9 убитых, в Буденновске на каждого из 195 террористов — 0,7 убитых. При этом взрывы в Брюсселе были произведены в людных местах (метро, аэропорт), а в Беслан и Буденновск террористы приехали на автомобилях с большим запасом боеприпасов (в Беслане, по некоторым данным, под полом спортзала школы был еще заранее устроен склад оружия), у них были гранатометы, пулеметы, мины, различного рода взрывные устройства. Однако, если так можно выразиться, КПД оказался значительно ниже, чем в Мумбаи, причем здесь террористам не удалось собрать значительное количество заложников в одном помещении, как в Беслане и Будённовске. И они не взрывали скопления людей минами или взрывными устройствами, начиненными поражающими элементами. У них были АК-47 и армейские ручные гранаты — и больше ничего.

Такого быть не может.

Только Брейвик в идеальных условиях — остров, с которого некуда бежать, где негде спрятаться, и где никто ему не мешал, — убил 77 человек, и то есть серьёзные есть основания сомневаться, что норвежец был один.

Чтобы скрыть очевидные признаки масштабной, тщательно спланированной операции, индийские власти постарались умолчать о том, что, например, в подвергшемся нападению еврейском религиозном центре после штурма было обнаружено множество гранат и 400 снаряженных магазинов к «калашу». При этом официально еврейский центр захватили всего два террориста! А ведь вес 400 снаряженных магазинов — это 200 кг, а ещё там было найдено много гранат. Настолько много, что индийский спецназ даже не стал их считать. «Много», и всё! Как же террористы могли таскать в течение длительного времени каждый более чем по сотне килограмм груза? Это не считая стандартного боекомплекта — «калаша» с шестью-семью снаряженными магазинами, пистолета, восьми гранат, спутникового телефона, навигатора GPS, плюс еда — сухофрукты и орехи для подкрепления сил. О том, как с таким грузом можно было свободно бродить по городу (ведь по официальной версии у террористов не было транспорта), задумываться уже излишне.

Нежелание посмотреть на факты и цифры, немного подумать и посчитать привело тогда к безумным версиях об «ассасинах», «зомбированных супер-террористах, каждый из которых стоит десятка спецназовцев» и т.п.

Очевидно, что теракт в Мумбаи был тщательно спланированной операцией, в которой принимали участие многие десятки, а то и сотни человек. Террористов-смертников, которых никак не могло быть меньше нескольких десятков, обслуживала мощная инфраструктура, включавшая сеть агентов, обеспечивавших свободный въезд и выезд террористов; транспорт и обслуживающий его персонал; конспиративные квартиры, где террористы отдыхали и готовились; базы и склады, где скапливалось оружие, которое завезли в нужные точки, возможно, ещё до теракта, как это было в Беслане; пункты управления и связи и многое другое. Два таких пункта, которые индийские власти назвали «комнатами управления», были найдены. Сколько их было на самом деле и какое количество людей во всём этом участвовало?

Для захвата и удержания больницы в Буденновске, в котором проживало тогда 65,2 тыс. человек, понадобилось 195 террористов; в Беслане в одной школе орудовали десятки человек, — а многомиллионный Мумбаи, с его полицией, привычной к терактам, будто бы погрузили в хаос 10 человек, захвативших и долгое время удерживавших две огромные гостиницы, культурный центр, да еще по ходу дела напавших на несколько других объектов, в том числе и на полицейское управление! Итого — несколько десятков боевиков, о подавляющем большинстве которых полиции даже не известно и которые благополучно скрылись, и многие десятки, если не сотни, агентов, шофёров, организаторов, координаторов, связистов…

В Париже и Брюсселе всё было много проще, но надо понимать, что Мумбаи — это модель, образец, это максимальный вариант: был взят один из самых населённых городов мира (более 17 млн человек), с хорошо вооружённой, тренированной, привычной к терактам полицией (не плюшевые бельгийцы, которые до сих пор террористов только в кино видели), с населением, которое ничем не испугаешь.

Где использовалась модель Мумбаи?

В Сирии. Террористическая армия — а в Мумбаи именно её работу мы и наблюдали — стремится не к победе, а к хаосу, и воюет она не против армии противника, а против населения. Обычная армия вообще не в состоянии воевать против террористической армии. Как утверждает российский подполковник запаса, не раскрывающий своего имени (его соображения были изложены два года назад в Фейсбуке и широко разошлись по Сети), регулярная армия целой страны в состоянии защитить от террористической армии только один город — Москву, Петербург, Дамаск, — максимум два; но вся остальная территория будет беззащитна.

«Многие удивляются — почему армия Сирии уже дошла до 600 тысяч и не в состоянии победить. Армия не способна победить в этой войне потому, что задача обороны всех населённых пунктов одновременно невыполнима. А боевики в отличие от классической армии могут атаковать несколько любых пунктов в любое время и при этом одновременно. Если при наличии фронта [в классической войне] есть линия соприкосновения, то в случае террористической войны вся территория страны полностью является линией фронта. Никаких войск принципиально не хватит», — объясняет подполковник.

Единственный способ справиться с террористической армией — это создание вооружённого ополчения, которое тесно взаимодействует с регулярной армией.

«Что подразумевается под ополчением? Это не гуляющие по улицам мужики с автоматами. Как сделано в Сирии? Это гражданские люди, большинство из которых служило в армии (хотя это не обязательно), которые знают, как связаться с командиром в случае чего. Командир — это офицер армейский. Действующий или в запасе. Он периодически их собирает (они знают друг друга), слаживает их. При этом они живут обычной мирной жизнью. Они знают сигнал, командир знает, где получить оружие. Преимущество таких отрядов перед армией и боевиками в том, что они все воюют в отличии от армии на своей территории, которую знают. Отряд ополчения не должен постоянно быть в боевой готовности, но он должен иметь возможность собраться, быть управляемым и иметь координацию с силовиками. Ни один случай нападения бандитов в Сирии не был предотвращён там, где не было взаимодействия ополчения с силовиками. Если ополчение действует самостоятельно, без взаимодействия с силовыми структурами, то это бесполезно».

Мумбаи показал, что нескольких десятков боевиков с соответствующей инфраструктурой достаточно, чтобы захватить 17-миллионный мегаполис. Эмпирические наблюдения обнаружили, что в заражённых исламизмом общинах на каждого террориста с оружием приходится 10 человек, которые его непосредственно поддерживают (формируют инфраструктуру, организуют теракт), на каждого из этих 10-ти — 10, которые всё это финансируют, а на каждого из 10-ти финансистов — 10, которые всему этому сочувствуют. То есть за каждым смертником, за каждым боевиком стоит около тысячи человек, причём эта структура легко сдвигается в сторону радикализации: те, кто поддерживает, становятся боевиками, финансисты — организаторами, сочувствующие — финансистами.

А если боевиков несколько сотен и они атакуют сразу несколько городов? Индусы в Мумбаи справились, однако если бы атака была более масштабной, неизвестно, как повернулись бы дела. Но что будут делать европейские силовые структуры, которые с 1945 года не видали войны, когда они столкнутся вот с такой тактикой:

«Вот многоэтажный дом. Группа идёт, выбивает двери, и расстреливает население. Где не выбиваются двери, там из гранатомёта. За два часа такой дом будет вырезан. Весь. Перешли в следующий дом. Представьте 50 таких групп, которые тупо идут и уничтожают население…»

В террористической войне неуязвимых нет. Ни Рим, ни Лондон, ни Мадрид, ни Москва с Санкт-Петербургом, ни Казань с Уфой не защищены от тактики террористической войны, потому что есть исламистский субстрат, достаточный, чтобы выделить из себя несколько десятков боевиков, создать инфраструктуру и обеспечить финансирование, — а ополчения нет. Вопрос о его создании даже не ставится. В России есть только один регион, в котором применение террористической тактики невозможно — это Чечня. Не потому, что террористам денег взять неоткуда (Саудовская Аравия с Катаром и Турцией дадут), и не потому, что Кадыров вывел у себя ваххабитов под корень (террористы могут быть заезжими), а потому, что население Чечни сплошь вооружено, отлично организовано, этнически сплочено и фактически являет собой ополчение, всегда готовое к бою. Любая попытка террористической атаки закончится там через пять минут ликвидацией террористов.

Примерно такая же картина — в США, где на руках огромное количество оружия, существенная часть населения организована в стрелковые клубы и т.п., а полиция не стесняется стрелять. А в Техасе с этого года вообще разрешили открытое ношение оружия. Выглядит это вот так:

Это то, что с собой носят; а ведь в домах, как известно, припрятано что-нибудь и посерьёзнее, вплоть до лёгких пушек. И вот такая картинка — одна из причин того, что террористы обходят Америку стороной. Взрыв на бостонском марафоне ещё можно организовать, можно смертника в метро или в супермаркет послать, но масштабная террористическая атака по мумбайскому типу сильно затруднена, а скорее всего вообще невозможна.

Готова ли Россия и Европа стать Чечнёй или Техасом, где население поголовно вооружено и готово своё оружие без раздумий пустить в ход, если кто-нибудь будет ему угрожать? — Пока что европейцы борются с террором карикатурами, символическими художественными актами и спецслужбами, а исламистское подполье успешно растёт. Европа готовится к новым взрывам — но взрывы это только начало, проверка собственной инфраструктуры и спецслужб (в которых уже наверняка засели исламистские агенты) на вшивость. Если процесс не остановить, Европа столкнётся с террористической войной по мумбайскому типу, когда будут захватываться целые города, а затем и регионы — точно так же, как это происходит в Сирии. Невооружённое население не играет здесь никакой роли, это лишь расходный материал для создания всеобщей паники; в террористической войне значение имеют только вооружённые люди. Идёт глобальная война цивилизации против варварства, а Европа отбивается, рисуя карикатуры и платя дань Турции, чтобы она придержала боевиков, которых она же и готовит.

Я уже писал в «Утилизации биомассы», почему американцам, вообще европейской цивилизации и даже Китаю выгодна хаотизация Ближнего Востока и бесконечная война всех против всех. Ближний Восток дошёл — с двухсотлетним отставанием от Европы — до демографического взрыва, усиленного халявными нефтедолларами, и это породило огромное количество молодого, энергичного, как сказал бы Гумилёв, пассионарного, притом невежественного, исламизированного населения, которому совершенно некуда себя деть. Те, кто поумнее и пообразованнее, интегрируются в западную культуру, как вот эта принцесса из Саудовской Аравии:

Это — Дина Абдулазиз аль-Сауд, успешная бизнесвумен, счастливая жена (саудовского же принца) и мать троих детей. И, разумеется, это где-то в Европе.

Но что делать тем, у кого нет ни образования, ни денег, ни мозгов, дочиста вымытых ваххабитскими имамами? — Только воевать. Эту агрессивную биомассу и утилизируют, позволяя ей создавать разнообразные халифаты, и снабжают оружием, чтобы она сама себя убивала. Именно поэтому ни американцам, ни китайцам, ни Европе, ни России вовсе не нужен ни мир в Сирии, ни её распад, потому что это может прекратить войну и направить террористов в Европу, США, Китай и Россию. Европе, США, Китаю и России требуется такая война, в которой биомасса самоуничтожится, не затронув эти острова мировой цивилизации. Европа же, вместо того чтобы готовить из мигрантов воинов анти-джихада и посылать их назад, чтобы они там самоубивались, их привечает в надежде, что они интегрируются.

Не интегрируются! Не тот материал. Интегрированная принцесса — она вот, на фото выше, и её не нужно было заставлять интегрироваться, потому что у неё есть мозг. А у тех, кто бежит в Европу, за малым исключением, он отсутствует в результате промывки головы с самого детства. А малые исключения Европа примет и так — как приняла арабскую принцессу и множество других замечательных людей с Ближнего Востока, которые работают на благо цивилизации. На всякий случай напомню, если кто не знает, что отец Стива Джобса — сириец.

Несмотря ни на что, Европа ещё достаточно сильна, чтобы дать сдачи. Не надо забывать, что европейская земля полита кровью как никакая другая в течение тысяч лет. Обе мировые войны, в которых погибли многие десятки миллионов людей, пришли из Европы. И как ни сдерживается толерантической и политкорректной культурой воинственная природа европейцев, — это больше похоже на бочку масла, которую выливали некогда в бушующие волны с парусных кораблей, чтобы ненадолго утишить стихию и проскочить в какую-нибудь спасительную бухту, — после чего волны, сбросив тонкий слой сдерживающего масла, бушевали с удвоенной силой.

Способны ли нынешние европейские политики понять, что происходит, изменить политику в отношении мигрантов, вооружить население и приготовиться к худшему? — Вряд ли. Не те люди. Но чем дольше будут они рулить Европой, тем более свирепые руководители придут им на смену. Террористическая война только ускоряет этот процесс, и чем яростнее будет джихад, тем более свирепые фюреры в Европе появятся.

А если этого не случится, то нам, действительно, придётся выстраивать на границе с Европой непроницаемую стену и забрать к себе арабскую принцессу.