Правило буравчика

«Ежевика» стояла на второй площадке космопорта Золотые Пески. Скоро ей предстояла рутинная доставка почты, платили за это немного, но зато стабильно.

Аркхене, звезда планеты Стиклтук, палила беспощадно. Все люки корабля были распахнуты на проветривание, под брюхом суетились портовые роботехники. На фоне темно-фиолетовой, сверкающей свежим лаком «Ежевики» они казались насекомыми, облепившими экзотический фрукт. Роботехники прилаживали к соответствующим разъемам гофрированные шланги и толстые разноцветные кабели — шла заправка. Воздух на космодроме был влажный и жаркий, но лёгкий ветерок иногда доносил освежающее дыхание близкого океана. Стиклстук на весь Рукав Персея славился своими морскими курортами.

Ивану, стажеру, исполняющему обязанности второго штурмана, стало скучно наблюдать за работой портовой обслуги, и он вернулся в рубку. Здесь сейчас царила неформальная атмосфера: капитан, Ежевика и робот-матрос Железняк резались в «подкидного» восьмимастёвыми картами. Ежевика играла, взяв управление над корабельным роботом-матросом Вторым, который сейчас сидел за столом, сложив конечности по-турецки, и галантно обмахивался веером карт.

Грегг, в цветастых шортах и майке с надписью «Не стой над душой» возился с какими-то бумагами, а под потолком мельтешил экран теле, настроенный на местный развлекательный канал. В данный момент показывали музыкальные клипы. На экране в танце извивались местные красотки. Они выглядели как поставленные друг на друга парочки розовых осьминогов. Даже незнакомому с канонами красоты стиклтукцев Ивану было ясно, что местные мужики смотрят такие клипы не ради песен.

— Ваня, — отбившись козырными серпами от Железняка, капитан ткнул пальцем в теле: — Пощелкай программы, а то сил уже нет от этой мути.

— А мне нравится, миленькая песенка! — сказала Ежевика голосом Второго. Капитан состроил страдальческую рожу, и она сдалась: — Ладно, переключи!

Иван пролистал новостные каналы, потом местные мелодрамы — всё равно в их перипетиях никто не мог ничего понять; почему, к примеру, прогнали Пятую Дочь Клювоноса, когда кончики её щупалец вдруг стали зелёными?

Стажёр остановился на «Канал 40», по нему с перерывом на рекламу круглосуточно шли научно-популярные программы. Как раз серо-бурый стиклукстианец в больших круглых очках, увлеченно размахивая щупальцами, вещал:

— …и тогда раса неполживов собрала все истории своих страданий под гнетом тирана Титаниума, и они издали их в виде уникальной Библиотеки Одного Экземпляра. Но, к сожалению, корабль, перевозивший сей эпохальный труд, пропал в пучинах космоса, навсегда унеся с собой тайну этой библиотеки. Наверняка кровавые спецслужбы тирана дотянулись своими длинными щупальцами, дабы никто не смог узнать обо всех муках расы неполживов под пятой Титаниума.

— Как это ужасно! И давно пропала библиотека неполживов? — спросил ведущий программы.

— Произошло это двадцать три галактосекунды назад, — трагически понизив голос, ответил историк. — Как раз накануне Несостоявшейся войны.

«Сто пятьдесят земных лет прошло», — автоматически прикинул Иван.

— Итак, дорогие зрители, — мордохаря ведущего заполнила весь экран, и по ней пробежали черно-оранжевые полосы прощальной расцветки, — нам остаётся только надеяться, что тайна библиотеки неполживов будет когда-нибудь раскрыта!

По экрану уже пошли титры, но все еще был слышен голос ведущего:

— Кстати, нашедшему библиотеку, правительством неполживов обещана крупная награда. Итак, всем свежей рыбы, и до новых встреч на волнах программы «Глубины истории»!

Раздался мелодичный гонг — время вахты Ивана истекло, и он, предвкушая удовольствие от предстоящего занятия, умчался достраивать масштабную модель «Ежевики», которую изготавливал уже второй месяц. Поэтому стажёр не видел, когда на мостик прибыл новый посетитель. Он выглядел как черный параллелепипед размером с небольшой холодильник, парящий в полуметре над палубой.

— Доброго дня вам, судари и сударыни, ежели таковые среди вас присутствуют, — начал визитер свою речь. Рта или других подобных приспособлений у него не было заметно, и похоже, что звук он издавал, вибрируя всем корпусом.

— День добрый, — ответил капитан, откладывая карты в сторону и надевая фуражку, — капитан «Ежевики» Робин Хикс, чем обязан?

— Я бы хотел поговорить с владельцем судна… — у пришельца был то ли тенор, то ли контральто, но голос звучал достаточно приятно, бархатисто.

— Я вас слушаю, — кокетливо промурлыкала в ответ Ежевика.

— С кем имею честь? — прямоугольный пришелец сумел изобразить галантный поклон, каким-то невероятным образом.

— Владелица судна «Ежевика», Ежевика! — хозяйка взяла такой же светский тон, как и гость.

— Очень рад познакомиться! Корабль носит ваше имя?

— Нет, это я ношу имя корабля... Представьтесь, пожалуйста, как мне вас величать?

— Дело, которое я хочу вам предложить, несколько щекотливое, и я бы предпочел не называть своего настоящего имени, я в этой системе инкогнито, — ответил гость, доверительно наклонив корпус. — Пожалуйста, называйте меня просто Заказчик.

— Хорошо, Заказчик, излагайте суть вашей проблемы...

— Мне нужно, чтобы вы отвезли важный груз и одного сопровождающего в область Галактики, что известна вам как Карликовая Сфера...

Капитан заметно оживился:

— Ежевика, выведи сектор на планшет, пожалуйста. Штурман Грегг, вызовите чи… э-э, Ветрова сюда.

Вскоре появился Юрий Ветров, старпом «Ежевики». Рассмотрев пункт назначения и проложенный Ежевикой пунктир примерного маршрута на карте, он мрачно изрек:

— Вы в курсе, что Карликовая Сфера закрыта на карантин к посещению и транзиту правительством Галактической Федерации уже как сто пятьдесят лет? А за нарушение режима полагается штраф в размере… — он приложил палец к виску, быстро заглянув в Информаторий. — Два миллиона галактических кредов.

— Сколько?! — возмутился капитан. — У нас и сотой доли такой суммы нет!

— Какова будет ваша плата за работу, уважаемый Заказчик? — задала вопрос Ежевика. Сейчас она общалась через динамики корабельного искина.

— У нас нет галактических кредов, — слегка поклонившись, ответил возможный клиент, — но вы сможете взять любым товаром, после реализации которого получите сумму не меньшую, чем этот штраф.

— Так много! Вы уверены? — голос Ежевики изменился, словно ей только что показали подлинную карту с Планетой Сокровищ, и капитан сразу понял, что они попали.

Заказчик сделал несколько оборотов вокруг оси:

— Слово чести аристократа! В моём мире я второй по рангу, после короля и королевы — отражения его!

— Вы принц? — изумилась Ежевика. — Никогда не видела настоящего принца!

— Э… не совсем принц… Это сложно объяснить.

— Скажите, ваше высочество, хотя бы — какой груз мы повезем! — вскричал капитан. — Наверняка что-то незаконное?!

— Что вы, сэр! — чёрный параллелепипед возмущенно подпрыгнул: — Никакого криминала, ничего, что запрещено к перевозке законом Федерации! — Затем он просительно сбавил тон: — Но содержание груза это конфиденциальная информация, поймите меня! И пожалуйста, давайте без формальностей, просто — Заказчик.

— Отвезти неизвестный груз в запретный район и получить вместо денег какой-нибудь товар? Мы беремся за ваше дело! — довольно воскликнула Ежевика. — Я вам верю, ваше… ой, извините, мистер Заказчик!

— Но госпожа! — капитан умоляюще заломил руки. — Это крайне опасно, а что, если нас арестует полиция?

— Это крайне выгодно, мистер Робин. И посмотрите, ему нужна наша помощь! — В голосе хозяйки появились умоляющие нотки: — Ну, пожалуйста-пожалуйста, сэр! Нас не поймают, и вообще… Мне кажется, что-то у меня в прошлом что-то связано с этим «сферическим карликом». Я обязательно должна там побывать.

— У нас все трюмы забиты почтой на Альдебаран! — уже сдавшись, капитан использовал последний аргумент.

— Ничего страшного, — встрял Заказчик. — Груз будет находиться в контейнерах для внешнего крепления, только надо будет поставить одно устройство, что защитит груз в пути…

— Значит, решено! — подытожила довольная Ежевика. Ее веселый импульс передался Второму, и тот захлопал в ладоши, выронив карточный веер.

Капитан невольно скосил глаза на упавшие карты. У Ежевики, оказывается, было полно козырей.

* * *

На верстаке стояли три стакана, двухлитровая бутыль самогона, рядом — нарезанный шмат сала спорил с солеными огурчиками и чесночными зубчиками за место на разделочной доске.

В мастерской находились дед, Мыкола и стажёр Кукуев. Сегодня Мыкола получил от брата посылку. Брат у Мыколы был крепкий, зажиточный козак. Он имел свою мясохладобойню на Глобусе Украины, планете, что вращалась вокруг двойной звезды Майдан/Майдан.

Мыкола раньше был справный представитель своего народа, и никогда бы не вкусили коллеги даров с Глобуса Украины, но за те годы, которые Мыкола провёл в коллективе «Ежевики», что-то в нем испортилось, появилась червоточина и мешала теперь кушать сало в одиночку по ночам. Второй механик был этому и рад, и не рад. С одной стороны, ему нравилось совершать аморальные, по меркам его родной планеты, поступки — безвозмездно угощать своих приятелей, а с другой стороны, он с ужасом думал, что, если это станет известно на его родной планете, то его могут посчитать сумасшедшим, со всеми вытекающими из этого последствиями.

— А ну-ка, плесни стажеру, тракторист! — сказал дед, подкручивая ус. — Что тебя принесло к нам в трюм, Ваня? — спросил он.

— В такую жару — водку? А, ладно, наливай, Мыкола, — не стал ломаться стажёр. — Джакобо Казимирович, дело есть. Я модель «Ежевики» строю, в масштабе один к пятнадцати тысячам, и вот проблема — деталь надо одну сделать.

Иван протянул деду чертежи, а Мыкола вручил стакан с кристально чистой жидкостью:

— Спочатку выпьем, а потом цацки. Дед, твоё здоровье!

Хлопнули. Стармех с удовольствием крякнул и смачно захрустел зубчиком чеснока:

— Хороший чемергес!

— Я так думаю, — ответил довольный Мыкола, — что во всей Галактике не сыскать такой отменной горилки!

— Вот тут, брат, ты шалишь, — покрутил пальцем дед. — Есть легенда, что сто пятьдесят лет назад с неизвестной никому планеты под названием Це, был доставлен груз ихнего самогона. И что настолько был он прекрасен, что тот, кто вкусил его, уже больше ничего другого пить не желал. Короче, самогон быстро закончился, и куча народа с бухлом завязала — потому что никто не знал, где находится эта Це.

— Це брехня! — отмахнулся Мыкола. — Лучше нашего, глобусовского, самогона нет!

Тем временем стармех рассмотрел Ванин чертёж, на котором было изображено что-то похожее на шнек от мясорубки, и сказал:

— Это, я так понимаю, та часть корпуса, что от трюма к двигателю идёт?

— Ага, она самая. Мне такую руками сделать сложно, а вам три минуты распечатать. Казимирыч, а почему эта часть корабля вообще такая странная, спираль по всему корпусу?

— «Ежевика» строилась как военно-транспортный корабль, и на ней много осталось разного, что нужно для военного корабля. Может, это приспособление для защиты или оружейная платформа. Сейчас, после конверсии, уже не поймёшь… Ладно, я тебе эту штуку сделаю, вечером получишь.

— Вот спасибо, Джакобо Казимирович! С меня причитается! — улыбнулся довольный Иван.

Заработал интерком, и в мастерской появилась голограмма капитана. Он подозрительно оглядел всех присутствующих, но ничего не сказал. Хорошо, что модель интеркома была устаревшей и не передавала запах: в помещении стоял терпкий дух горилки, чеснока и соленых огурцов. Импровизированный столик был кэпу не виден, предусмотрительно загороженный от аппарата связи находящимся в ремонте полуразобранным механизмом линемёта.

— Значит так, стармех, у нас появился контракт, сейчас будем взлетать. В космосе берем груз и в путь.

— Куда?

— В шаровое скопление Карликовая Сфера. Ещё с нами пассажир будет, сопровождающий. Тут такое дело — груз по контракту повезем во внешних контейнерах, что на подвеске. Заказчик требует установить снаружи «Ежевики» устройство, которое, как он говорит, убережет груз в пути.

— Что за устройство ещё?! — вспылил Родригес. — Я не хочу ради какого-то чудака портить борта «Ежевики»!

— В том-то и дело, что ничего портить не придётся. Он утверждает, что эта штука — штатная для корабля, которую в своё время по конверсии демонтировали.

— Интересненькое дело, и где он её взял в таком случае?

— Купил на распродаже списанного армейского хлама. Короче, сейчас тебе матросы притащат прибор, ты собери его, и потом, во время погрузки, установишь, как положено. Всё ясно?

— Да, сэр. Сделаем.

Голограмма капитана погасла, и стармех сказал:

— Так, разбежались все по норам, делом заниматься.

* * *

Кэп и Ежевика спорили, точнее, спорил капитан, держась за голову, а Ежевика откровенно веселилась.

— Нет, это полное безумие! — стонал капитан. — Мало нам проблем, так ещё и устанавливать оборудование, назначение которого мы и сами не знаем! И нам даже заплатят не деньгами, а каким-то товаром! Черт-те что, какое-то ребячество!

— Ах, капитан, ну неужели вы не любите приключения? — хихикала Ежевика. — Я чувствую, что ничего страшного не произойдет, а наоборот, будет очень интересно!

Спор был прерван, когда в рубке появился Заказчик. Через некоторое время, уладив портовые формальности, «Ежевика» покинула планету. В двух астрономических единицах их ждал контейнеровоз, с которого они должны были принять груз.

В механической мастерской в это время Родригес листал инструкцию, бросая неодобрительные взгляды на доставленное ему оборудование.

Действительно, основание его соответствовало одному из свободных разъемов на борту «Ежевики», сейчас они закрыты заглушками. Стармех рассчитывал узнать о назначении прибора из инструкции, но надежды не оправдались:

«Изделие 0123.0345.4554.3433.2498.666, компенсатор спин-оборота, двусторонний, работающий по правилу буравчика». Дальше в тексте шло о способе монтажа и использовании крепежных элементов из ЗИП. К прибору прилагались двухметровые кристаллы, напоминающие отполированные до зеркального блеска буры, только один был с правой спиралью, а второй — с левой. Заказчик требовал смонтировать в прибор правозакрученный кристалл.

«Какого ещё спин-оборота? Сколько в космосе хожу, а о такой напасти не слыхал. Тут без стакана не разобраться», — решил стармех и хлопнул стаканчик, благо бутыль Мыколы стояла под верстаком. Дело сразу пошло веселее, и он добавил еще. Старшего механика стало штормить, но это, скорее всего, от того, что корабль вышел в космос, и включились масс-компенсаторы, один из которых, видимо, немного барахлит…

Стармех погрузил кристалл в соответствующее место прибора и немного надавил. Раздался резкий хруст, и кристалл развалился на части.

— Вот чёрт, — выругался дед, — почему он такой хрупкий?!

В это время в мастерскую влетел Мыкола:

— Мы швартуемся к грузовику, дед, а капитан идет прямо сюда!

Десять секунд понадобилось на то, чтоб убрать следы пиршества и врубить на полную воздухообмен. Ещё десяток секунд стармех надевал скафандр, и когда капитан вошёл в мастерскую, дед и робот-матрос по имени Первый, тащивший прибор, уже выходили из шлюза на внешний борт «Ежевики».

— Ни фига у вас тут сквозняк, — удивленно воскликнул капитан. — А где Казимирович? Уже ставит аппарат? Молодец! Передай ему, что жду к обеду.

Механик и робот-матрос возились недолго — прибор встал в предназначенную нишу как влитой, эта штука действительно раньше была частью корабля.

— Дед, ты закончил? — раздался в шлемофоне голос Ежевики. — Щекотно!

— Ага, закончил, дочка. Как чувствуешь себя?

— Не знаю… сейчас подгружу навыки использования. Так… ясненько теперь, что это за штучка. Дед, возвращайся на борт, мы загрузились и стартуем.

Стармех полюбовался на появившиеся вокруг корпуса корабля пояса контейнеров, что зависли в метре от борта в силовом поле, и, обнаружив парочку пустых, вызвал помощника:

— Слушай, маслопуп, если будут меня искать, скажешь — в конвертерной. Я хочу вздремнуть минуток сто восемьдесят, пока всё спокойно.

— Как скажешь, Казимирыч!

Стармех забрался в пустой контейнер и закрылся изнутри. Надо было немного освежить голову, горилка Мыколы оказалась слишком забористой.

* * *

Тёмная материя — топливо для двигателей «Ежевики» — поступила в конвертер, и по кораблю прошла мелкая вибрация.

Ежевика з а д у м а л а с ь, погрузившись в мир вычислений в шести измерениях, и поэтому для неё осталось незамеченным, что центр масс корабля немного смещен из-за того, что в одном из контейнеров появилось двести кэгэ неучтенного груза.

Когда Ежевика п р ы г н у л а, то вибрация, как обычно, прекратилась, и в рубке восстановились изображения на погасших на секунду экранах.

Капитан и старпом для вида покрутились часик в рубке, а потом, оставив на вахте одного Грегга, отправились обедать в кают-компанию; Жакуй обещал приготовить что-нибудь из мяса, так как за время пребывания на Стиклтуке рыба всем надоела до чертиков.

Старший механик открыл глаза и не сразу понял, почему вокруг так темно. Но, включив фонарь скафандра и осветив внутренности контейнера, он вспомнил, как здесь оказался. Мысль вздремнуть в этой коробке сейчас, когда немного прояснилось в голове, уже не выглядела такой забавной.

Стармех бросил взгляд на часы:

«Каррамба! Пропустил время обеда»!

Дед выбрался из контейнера и, стараясь не смотреть по сторонам, чтобы не стошнило — «Ежевика» шла в шестимерном пространстве — двинулся к шлюзу.

Первый раз он почувствовал неладное, когда привычный рычаг, отпирающий шлюз, оказался справа, хотя дед отлично помнил, что он должен быть слева.

Решив подумать об этом позже, стармех вошёл в мастерскую и замер, дико вращая глазами: это была не его мастерская!

Все станки оказались стоящими не на своих местах, стенды с инструментами тоже, и даже вход поменял своё местоположение, переместившись с левой стороны на правую.

«Это какой-то бред», — подумал старший механик и стащил с себя скафандр. Он ещё раз оглядел свою вотчину и понял, что в принципе, это его мастерская, но как будто отраженная в зеркале. Всё, буквально всё, включая цифры на шкалах приборов и надписи на шильдиках, были зеркально-обратными.

Дед помотал головой, отгоняя наваждение, но всё осталось как было. «Надо промочить горло», — решил стармех и полез в тот ящик, куда он сунул недопитую бутыль. Она оказалась на месте, и дед с облегчением глотнул прямо из горлышка.

«Диос мио! Эс уна коса мас маравийоса дэль мундо!» — вдруг перейдя с ай-лингва на язык родной планеты, мысленно воскликнул он, стоило только первой капле коснуться языка. Напиток был настолько прекрасен, что старший механик не смог оторваться, пока не осушил бутыль до дна.

«Точно! Меня похитили, пока я спал в контейнере… Пришельцы из другого измерения! — решил дед. — Не может в нашем мире существовать столь прекрасного напитка! Ну, он сейчас надерёт кое-кому задницы!» Он засучил рукава, как бы ненароком обнажив свои бицепсы, и двинулся в сторону кают-компании.

* * *

— Ну, что ты так запыхался? — капитан неодобрительно смотрел на ворвавшегося в рубку стажёра, который сейчас согнулся, опираясь на колени, и пытался отдышаться:

— Там… это… Дед, то есть старший механик Джакобо Родригес, с ума сошёл!

— Чего-о?!

— Я шёл в кают-компанию и встретил его. Смотрю — что-то с ним не так, подошёл ближе, а у него протез!

— Ну да, у него вместо левой руки биомеханический протез, — капитан похлопал по своей левой руке. — Я давно предлагал ему поставить клонированную руку, но он говорит, что протез заменяет ему ящик гаечных ключей.

— Теперь он стоит уже вместо правой руки! — воскликнул Иван.

— Не может быть!

— Да что мне врать-то! Он меня как увидел, так глаза кровью налились, и как бросится!

— Делириум тременс, опять развязал, — понимающе переглянулись кэп и чиф.

— Ага! И он ещё такой: «Я покажу вам, как воровать контейнеры с механиками!» Короче, еле смылся от него.

— Где сейчас дед?

— Я его между отсеками запер, на кнопку «Пожар» нажал, вот в переходе и поймал.

— Ежевика! — повернулся к консоли искина кэп.

— Да?

— Ты что, не видела, что происходит?

— Видела.

— А чего молчала?!

— Я думала, они так играют…

— Я с ума сойду! — горестно вскричал капитан. — Где старые добрые времена, когда был жив старина Форд и корабельный искин был просто арифмометром для расчета курса?!

Ежевика уже знала, что это риторический вопрос, и скромно промолчала. Кэп принялся отдавать приказы:

— Так, стажёр, остаешься здесь. Грегг, чиф, берите матросов и верёвки, пойдём стармеха крутить.

— А что там насчёт его руки? — поинтересовался старпом.

— Ай, наверное, показалось Ваньке с испугу, — отмахнулся капитан. — Ты, главное, под его хук слева не попади, а то к Жакую на месяц загремишь.

* * *

Клинкет в рубку был не задраен, и стажёр услышал ругательства взбешенного деда задолго до появления стармеха и его конвоя.

Наконец в рубку ввалились два матроса, которые тащили упирающегося Джакобо Родригеса. Дед был крепко связан таким образом, чтобы руки были примотаны к телу крепким грузовым фалом.

Мышцы старшего механика бугрились, словно у античной статуи, в тщетных попытках разорвать узы, а чёрные усы воинственно топорщились. Пленник беспрерывно сыпал ругательствами на родном языке, время от времени переходя на ай-лингв:

— Остья пута! Разорву на куски и собственную печень заставлю сожрать, проклятые иномиряне! Развяжите меня немедленно!

Капитан по интеркому вызвал в рубку Жакуя, приказав прихватить всё, что надо для детоксикации.

Когда появился судовой врач, он же по совместительству кок, стармех, немного было успокоившийся, взорвался снова:

— А-а-а! Хвостатый извращенец! Ты тоже из этих! У нашего Жакуя левое ухо черное, а правое — рыжее, а у тебя всё наоборот! Не подходи ко мне, зверюга!

— Давай быстрее, киса, — мрачно поторопил капитан, прикидывая в уме, сколько он вычтет из жалования деда на ремонт матросов: бой с разбушевавшимся механиком для них не прошел бесследно, у одного был оторван манипулятор, а у другого — выбит оптический элемент, и оба были украшены многочисленными вмятинами.

Кончик хвоста доктора возмущенно задрожал: фурри-кот не переносил такую фамильярность, но продолжил приводить деда в чувство: в глазах стармеха стали появляться искорки смысла, и он даже несколько обмяк, успокаиваясь с каждой минутой.

— Я ему кое-что успокоительное вштырил, — на ухо капитану прошептал Жакуй. — Немного сонный будет, но зато никого не покалечит. Можно руки уже развязать.

Веревки сняли, и стармех сейчас сидел, смущенно оглядываясь и потирая запястья.

— Ну, отошёл? Говорить теперь можешь? — саркастически начал допрос капитан.

— Кэп, сэр… Я ничего не понимаю, — развёл руками стармех. — Как бес попутал. И тем более вы все шиворот-навыворот, будто в зеркало смотрю. Бред какой-то.

— Что пил? — потянув носом, спросил капитан

— Да самогон, Мыколе братан прислал. Мы же понемногу, и к тому же на стоянке дело было. Кто ж знал, что срочно взлетаем?

— Это не мы, господин старший механик, шиворот-навыворот, как вы изволили выразиться, а это ты сам из зазеркалья, — капитан указал пальцем на протез, от которого немало досталось матросам. — Эта штука у тебя была на левой руке, а теперь — на правой. Чем объяснишь?

— Что значит — на правой? Эта и есть правая рука. Это у вас, может, на месте правой — левая, а у меня всё как обычно!

— Ну, всё, я ничего сам не понимаю! — вздохнул капитан. — Ежевика, ты можешь что-нибудь сказать по этому поводу?

— Ага-сь! — моментально отозвалась хозяйка. — Только давайте сначала Заказчика допросим, он наверняка много интересного нам расскажет!

— Иван, посмотри на остальных членов команды, все ли на месте, и все ли в нормальном состоянии. Начни с Титушко, — приказал капитан.

Все остальные, кроме вахтенного, Грегга, к его неудовольствию (в кои-то веки бесплатный цирк прямо на рабочем месте), переместились в кают-компанию, куда был вызван Заказчик.

Тот долго сопротивлялся и юлил, пока кэп не сказал, что если он сей же час не перестанет запираться, то все контейнера с его грузом будут сброшены прямо в шестимерном пространстве, и будет он их вылавливать по всей Галактике. Известно, что из шестимерного пространства без навигации и тяги выкидывает на совершенно случайные расстояния.

— Нет! Только не это! — чуть не заплакал Заказчик и в конце концов сник: — Ладно, я вам всё расскажу, но хотя бы пообещайте мне, что вы больше никому…

— Даю слово капитана! — прервал его кэп. — Ежевика?

— Обещаю хранить вашу тайну! — торжественно ответила хозяйка судна. — Ну же, рассказывайте быстрее, я прямо вся в нетерпении!

Вот что поведал Заказчик…

То, что существует мультивселенная, состоящая из бесконечного множества вселенных, было уже известно давно, но эти знания имели пока только философское значение, так как еще никто не нашел способа перейти из одной вселенной в другую. Во множестве вариативных вселенных все вселенные составляют пары с левым и правым спином, как отражение в зеркале, и всё, что происходит во вселенной с правым спином, с точностью до атома повторяется во вселенной с левым спином.

Но пару миллионов лет назад на краю Галактики, в области Рукава Персея, столкнулись две сверхмассивные черные дыры — одна своя, а другая пришлая. От супер-шторма метрика пространства-времени так прогнулась, что когда черные дыры аннигилировались, то часть вселенной с левым спином в виде пузыря закинуло во вселенную с правым спином, то есть в ту, в которой и находится Галактика и «Ежевика».

Небольшое шаровое звёздное скопление под названием Карликовая Сфера и есть этот пузырь, в котором на одной из звёзд и возникла цивилизация параллелепипедного пассажира.

Всё дело в том, что при пересечении барьера, разделяющего право-спинные и лево-спинные части вселенных, происходит полная смена знака, что должно приводить к возникновению отрицательной массы, что абсурдно, но парадокс решается тем, что пенетратор полностью отзеркаливается. Другими словами: лево и право меняются местами, и материальные тела становятся словно отраженные в зеркале.

Цивилизация планеты Це (так называется родина Заказчика) развивалась все сильнее и сильнее, пока не достигла уровня межзвёздных путешествий.

Исследовательские корабли Це облетели всю Карликовую Сферу, когда, примерно двести лет назад, повстречали первый корабль цивилизации Тор, одной из миллионов, входящих в Галактическую Федерацию.

Завязались контакты, и корабли Тор стали посещать планеты расы Це для взаимовыгодной торговли. Ничего особенного Це не могла предложить для продажи, так как техника Тор превосходила, по уровню, технику Це. Но тут выяснилось, что крепкий напиток «ногомас», что производят на планетах Це, после пересечения барьера и смены собственного спина с левого на правый, становится самым лучшим напитком в известной части Галактики. Подделать его было невозможно, ведь для этого нужна вселенная с левым спином…

Всё шло прекрасно, пока в один несчастный день король Лорок Первый и его супруга королева Авелорок Вторая не захотели посетить какой-либо из миров вселенной правого спина.

И когда корабль Тор, на котором летела венценосная чета, пересек барьер, отделяющий пузырь левоспинной вселенной, то короля и королеву «отзеркалило».

— Это было ужасно! — чуть не заплакал Заказчик, когда дошёл до этого места.

— Это почему же? — спросил его капитан.

— Как вам объяснить, — замялся рассказчик. — У нас, как и у вас, — разнополая система, состоящая из двух полов: мужского и женского. Но в отличие от вас, млекопитающих, у нас нет такого функционального различия в организме, а наши тела, женщин и мужчин, абсолютно одинаковые. Различие только в том, что женские особи левые, а мужские — правые. Но только левые особи могут забеременеть.

В цивилизации Це существует культ правого тела, оно считается божественным, в отличие от низменного левого.

Поэтому, как только корабль Тор пересек барьер, спины тел короля и королевы поменялись на противоположные, и королева, вдруг ставшая королем, коварно овладела своим супругом.

Вернувшись на планету Це, через положенное время король родил. Ребёнок его оказался не сыном и не дочерью, он родился с и м м е т р и ч н ы м. Король же навеки навлек на себя и весь род свой проклятье и позор. Все возненавидели бедное дитя, и оно было сослано на воспитание в один маленький монастырь самой убогой планеты Карликовой Сферы.

Решив, что произошедшее — это изощренные козни Тор, опозоренный король объявил войну. Тогда Це ещё не подозревали, что такое Галактическая Федерация, и что война с ней подобна самоубийству. Пока же шестерёнки военных приготовлений закрутились с обеих сторон барьера, и производители оружия, получив контракты, принялись строить корабли для войны в условиях смены спина.

Це, к сожалению, так и не смогли освоить технологию стабилизации спина. Зато Тор и союзники построили корабли, которые могут сохранить свой спин, пройдя барьер.

«Ежевика» как раз один из транспортов той эскадры. Всё, что находится внутри её корпуса, как и сам корпус, не подвержены смене спина. А вот для стабилизации, на грузовой площадке, требуется специальный синхронизатор. Такой и был передан экипажу «Ежевики» для монтажа.

Война не состоялась — Це, пораженная мощью Федерации, запросила мира. Король только потребовал, чтобы Це оставили в покое, и оборвал все сношения с правоспинным миром.

Идя навстречу просьбе короля, Галактическая Федерация закрыла доступ в район Карликовой Сферы, а из всех звездных атласов и баз данных удалили любые упоминания о народе Це. Только из уст в уста кое-где в галактике ещё передают легенды о Це и их божественных напитках.

— Что же заставило вас нарушить добровольное затворничество и покинуть Карликовую Сферу? — спросила Ежевика.

— Эпидемия. Неизвестная болезнь поразила наш народ, и теперь наши женщины рожают только мальчиков, то есть правополовых особей. Миру Це стало грозить вымирание. Тогда один из ученых предложил такой шаг: перевезти через барьер эмбрионы мальчиков, дабы они поменяли пол. После чего найти корабль, способный вернуть груз без перемены спина, и цивилизация Це будет спасена!

Но никто из мужчин не захотел пересечь дьявольский барьер, ведь тогда они из божественных правых сущностей превратятся в низменных левых. Женщинам тоже не дали это сделать, ибо случай с королевой показал, что сие есть грех великий, и не должно низменное превращаться в божественное!

Тогда вспомнили о нём — плоде запретной любви короля и королевы… Тут же во всех храмах культа Правой Стороны его объявили Избранным. В монастырь к королевскому отпрыску срочно прилетела делегация, и слезно стала молить о спасении народа Це.

— …Этот избранный — я, а мое настоящее имя — Ололо… — скромно потупился Заказчик.

— Ага, так вы — принц! — обрадовано воскликнула Ежевика. — Или, может, принцесса?

— Ни то и ни другое… — смутился Заказчик. — Я родился симметричным, и все меня считают мутантом. Так что смена спина не изменит меня. Но то, что я считал проклятьем, стало спасением, ибо сказано в предсказании, что придет избранный, ранее несправедливо гонимый, и спасёт народ Це!

— То есть сейчас у нас в контейнерах половина всех эмбрионов вашей цивилизации? — наконец дошло до капитана.

— Совершенно верно, и они уже скоро вылупятся. Счёт идёт буквально на дни, а может, и на часы. К этому времени их надо будет доставить на планету, иначе они погибнут в этих ящиках.

— Что же вы до последнего тянуло, ваше высочество! — возмутился капитан.

— А вы думаете, легко было внедриться в Федерацию, найти ваш корабль и приобрести для него нужное оборудование? Из всей эскадры сохранилась только одна «Ежевика», остальные корабли давно списаны и пошли на иголки… Честь фамилии не позволяет нашему Дому обратиться за помощью официально… вот и крутилось, как могло.

— А теперь я задам вопросы старшему механику, — повернулся капитан к деду: — Какого черта ты сам «отзеркалился»? Как это произошло?

Дед схватился за усы и дернул их в разные стороны, словно хотел оторвать, но делать было нечего, и он не стал отпираться:

— Я когда шутку эту собирал, был немного выпивши. Ну и кристалл случайно сломал. Так что извините. А потом, не хотелось по кораблю шляться с амбрэ и чесночным духом, ну и закемарил в контейнере. Проснулся, а тут бац — всё наоборот.

— То есть вы сломали машину стабилизации спина, и теперь в контейнерах снова эмбрионы-мальчики? — вскричало в ужасе Ололо, и, не выдержав, рухнуло на палубу, потеряв сознание.

— Это залет, Родригес, — хмуро сказал капитан.

— Ну, дед, ты даешь… — закапризничала Ежевика. — А я-то думаю, что так зудит эта штуковина, прямо вся исчесалась! А ты её, оказывается, поломал! Как тебе не стыдно, Джакобо Казимирович!

На деда было жалко смотреть — его мощные плечи поникли, а щеки залил стыдливый румянец, проступивший даже через его смуглую кожу. Усы стармеха уныло обвисли, словно он превратился в земляка Мыколы.

В это время в кают-компании появился Иван.

— Капитан, все остальные в норме. Титушко спит у себя в каюте, — доложил он.

Увидев расстроенного старшего механика и лежащего на палубе, похожего на бетонный блок, Заказчика, рядом с которым суетился Жакуй, стажер поинтересовался:

— Кто это его так? Дед приложил?

— Ага, — кивнул фурри-кот, безуспешно листая справочник по оказанию ПМП инопланетянам, но такого существа, как Ололо, в нем не находилось. — Только он его не физически, а морально приложил, если так можно выразиться.

— Да в чём дело, то? Что интересного я пропустил? — стал требовать объяснений Иван. Жакуй вкратце пересказал историю и возникшую проблему.

— Неужели мы не поможем бедному Ололоше? Да ещё такой косяк по нашей вине! — подлила масла в огонь Ежевика.

Тут Иван заметил у деда деталь, которую он достал из кармана и машинально крутил в руке:

— Джакобо Казимирович, можно глянуть? — попросил стажёр. Стармех протянул деталь:

— Вот, что ты просил, для модели…

Иван осмотрел спиралеподобную деталь и облегченно воскликнул:

— Ага, я знаю, как можно всё исправить!

— Бесполезно, кристалл невозможно склеить… — донеслось с пола, где пришло в себя Ололо.

А дед лишь горестно вздохнул.

— Зато его можно заменить запасным! — парировал стажёр.

— Но второй кристалл не подходит, он имеет другую структуру, он только для выхода из левоспинной вселенной в правоспинную…

— А мы сделаем вот так... — предложил свой план Иван Кукуев.

* * *

Пока Ежевика сбрасывала скорость и разворачивалась, выйдя в евклидово пространство, Старший механик заскочил в каюту к Мыколе:

— Горилка есть? — навис он над не отошедшим ещё от сна механиком.

Но тот не растерялся:

— Тю… Да откуда, Казимирыч? Мы же с тобой приговорили всю.

— А если найду? — Дед давно уже изучил повадки своего подчинённого и знал, как надо общаться.

— Э… Ну есть трохи, для растирки радикулита оставил.

— Давай сюда! Да не бойся, я её сейчас прокачу через барьер, она станет как ангельская амброзия, потом благодарить будешь!

Мыкола мало что понял, кроме того, что дед, к счастью, не собирается употребить самогон в одно лицо, и поэтому жестом иллюзиониста извлек откуда-то канистру, заполненную под самое горлышко.

— Для растирки, говоришь? А не маловато приготовил? — это был риторический вопрос, и Мыкола решил на него не отвечать.

Некоторое время спустя стармех опять сидел в контейнере, бережно прижимая к скафандру заветную бутыль, одновременно поглаживая находящийся рядом зеркальный шнек левоспирального кристалла.

Момент перехода через барьер он не заметил, только под рукой вдруг оказался не левозакрученный кристалл, а вправо.

Стармеха вызвала рубка:

— Ну, как, получилось? Давай быстро вставляй этот чёртов кристалл в стабилизатор, и мы смываемся! Кажется, сюда двигается патрульный полицейский катер.

Старший механик, не мешкая, приступил к работе. На трезвую голову всё прошло как по маслу: кристалл скользнул в предназначенное для него место и зафиксировался с лёгким щелчком. Он подхватил канистру и бросился к шлюзу:

— Всё готово! Стартуем!

«Ежевика» нырнула в шестимерный континуум, оставив после себя лишь слабое свечение, которое вскоре померкло.

Старший механик Джакобо Родригес и его помощник Мыкола Титушко заперли вход в мастерскую и, прикрывшись от интеркома разнообразным хламом, разлили по стаканам отзеркаленную горилку. Глаза стармеха блестели в предвкушении неземного удовольствия:

— Меня когда отзеркалило, и я сюда пришёл, дай, думаю, чуток поправлюсь; у нас же оставалась горилка твоего брата, помнишь?

— Ну да, с четверть пузыря.

— А как хлопнул, так и не смог больше оторваться — такая прелесть, не передать словами! А знаешь, почему? Потому, что у меня и горилки разный спин получился. У меня левый, а у горилки — правый, вот и круто зашла. А теперь я у этой твоей «растирки» спин поменял. Чуешь, что сейчас будет?

— Амброзия?

— Она самая! Сейчас чуток попробуем, главное — остановиться, а то капитан нас не поймёт!

И в завершение речи дед опрокинул стопку в себя. Мыкола чуть опоздал, это его и спасло.

Стахмех схватился за горло и закашлялся, пытаясь вернуть напиток обратно. Затем он бросился в гальюн и принялся там интенсивно пугать «белого друга».

Мыкола вылил содержимое своего стакана в утилизатор и, подбежав к интеркому, вызвал корабельного врача:

— Слышь, Полосатый, дуй срочно в мастерскую, тут деду плохо, отравился, что ли…

Жакуй с парящей над палубой киберкаталкой, что почтительно следовала позади, явился довольно быстро и сразу приступил к процедурам, приводя стармеха в чувство. Дед лежал, обессиленный, на каталке, и только слабо постанывал.

— В медпункт, срочно, — приказал каталке Жакуй. — В процедурный кабинет. Будем еще делать промывание. Ректально.

— Жакуй… — слабым голосом окликнул его дед. — Что это было?

— Ты самогонку в левый спин перевёл, да? Она стала левая, а левый этанол — яд.

— Но как же… когда я первый раз вернулся, я был разного спина с горилкой… — пробормотал стармех.

— Тогда ты был левый, а самогон — правый, и он хорошо пошел. Короче, не парься, тут пахнет философией, а значит — всё это плохо объяснимо. Как говорится — без стакана не разобраться.

— Жакуй… больше не говори мне о выпивке… я… теперь… навсегда… ЗАВЯЗАЛ!

* * *

Ежевика вынырнула в евклидово пространство с расчетом сразу зайти на орбиту планеты Це с перигелием в шестьсот километров, дабы осмотреться и принять решение, где швартоваться.

Но через секунду все находящиеся в рубке осознали, что хоть и безоружный и перестроенный, но «Ежевика» — это бывший военный корабль.

По всему кораблю раздались тревожные звонки и заработали сервоприводы клинкетов, разделяя отсеки корабля на изолированные части.

— Тревога! Тревога! Нас атакует вражеский флот в количестве четырёх единиц! — голос Ежевики стал звонкий и сосредоточенный. — Начинаю маневр уклонения! Энергия на защитные экраны сорок процентов… сорок пять процентов…

Иван с удивлением рассматривал, как на штурманском планшете появились ранее не виданные им символы и знаки — Ежевика выводила обстановку в боевом режиме: вражеские корабли были помечены красными ромбами — два эсминца — полными ромбиками, один состоящий из двух полос был присвоен крейсеру и один ромб из трёх полосок — линкору.

Так же экран покрылся пунктирами расчетных трасс сближения кораблей и разноцветными кругами дальности действия вражеского оружия. Но у «Ежевики» все слоты с вооружением были окрашены серым — воевать было нечем.

— Остановитесь! — заверещало Ололо. — Это ошибка, дайте срочно мне поговорить с адмиралом!

Через некоторое время связь была установлена, и Ололо что-то застрекотало на своём языке. На экране появился такой же примерно параллелепипед, как и оно, только в черно-белую полоску, словно будка караульного.

— Они выключили прицельные лучи и сняли защитные поля, — прокомментировала все эти события Ежевика. — Линкор подаёт сигнал: «Берём в торжественный эскорт» и «следуйте за флагманом». Как же они меня напугали!

Через некоторое время транспорт ошвартовался у орбитальной базы «Большая Це-це», где докеры под присмотром сил правопорядка принялись разгружать драгоценный груз.

В это время «Ежевику» соблаговолили посетить высокие гости — пурпурные с золотом король и королева, а также их разноцветная свита. Ивану даже стало казаться, что по кораблю шастают гигантские ожившие цветные мелки. Были и местные журналисты — команда корабля купалась в лучах заслуженной славы.

Совершив экскурсию вежливости по кораблю, король перешел к делу:

— По контракту вы получаете свое вознаграждение в виде любого товара. Вы что-то уже выбрали? Могу вам посоветовать прекрасный шубурбабис, или нежнейший торолоктон, им славится западный Кююрант…

Торговые переговоры вела, естественно, Ежевика:

— Загрузите пустые контейнеры лучшим вашим алкоголем, «ногомасом» высшей очистки. Этого будет довольно, ваше величество, — прощебетала она.

Кэп закатил глаза — ну неужели на этой планете нет ничего более дорогого, чем какой-то алкоголь? Даже топливо не окупится, эх…

— Ваши условия достаточно непритязательны, — король тоже не оставил без внимания скромность запроса.

— Ваше величество! Мы рады были просто оказать услугу великой цивилизации Це и вообще не просили бы награду, но, к сожалению, мир меркантилен, и топливо стоит денег.

— Как это благородно с вашей стороны! Отныне вы получаете привилегию быть единственным дилером нашей планеты во вселенной правого спина! Да будет так!

— Ах, большое спасибо! Лучшего и не пожелаешь, — Ежевика была сама учтивость, но те, кто её уже хорошо изучил, понимал, что она откровенно дурачится.

— Дорогуша, может, вас заинтересует кое-что из вашего мира? — спросила в свою очередь королева. — Много лет назад в нашу систему попал брошенный корабль, груженный странными информационными блоками, которые вы называете «книги». Наши лингвисты расшифровали язык, на котором они написаны, но вот смысл текстов от нас ускользнул. Сейчас это всё хранится в королевской кунсткамере.

— Библиотека Одного Экземпляра неполживов! — ахнула Ежевика. — Конечно, мы заберем ее.

Из-за того, что трюмы были заняты почтой, а внешние контейнера забиты алкоголем, книги пришлось свалить в коридорах и других помещениях, включая каюты и даже мастерскую деда.

Когда высокие гости, наконец, покинули корабль, капитан задал мучивший его вопрос:

— Ежевика, ну почему алкоголь?

— Это просто, — весело ответила хозяйка. — На Це нет ничего ценного, что было бы интересно на планетах Федерации. Но на Це выпускают левоспинный алкоголь, который после пересечения барьера станет правоспинным. Как я узнала, он получит особые свойства, а цена его поднимется в сто раз. Даже если мы его сдадим оптом и не особо торгуясь, то получим около двух миллионов кредов! Кстати, я бы не хотела, чтобы на Це узнали об этом — сразу цену задерут.

— Ого, неожиданно! — капитан пожал плечами. — А вы хитрый менеджер, хозяйка.

* * *

Когда «Ежевика» в очередной раз пересекла барьер между мирами, произошло то, чего никто не ожидал, включая и хозяйку.

Шаровое скопление на секунду потускнело, мигнуло и засияло вновь, вот только звезды в нем были расположены так, словно Карликовая Сфера отражалась в зеркале.

Пузырь левоспинной вселенной выдавило обратно в его родной мир, а на его место вернулась Карликовая Сфера правого спина.

Был этому событию виной ещё один переход через барьер «Ежевики», или просто пришло время вернуться пузырю обратно, ученые галактики спорят до сих пор.

Главное, что на борту корабля оказался эксклюзивный товар левоспинного спиртного. И этот товар был продан на аукционе моментально и за очень неплохие деньги.

Вот только всю выручку пришлось отдать на оплату штрафа — оказалось, что «Ежевику» всё-таки засекли.

— Самое печальное, что, несмотря на право монопольной торговли с Це, нам от этого никакого проку, — прокомментировала Ежевика. — Расход топлива не окупится, если мы будем возить их ногомас без левого спина. Говорят, что на самом деле он — редкая гадость…

* * *

«Ежевика» третий день подряд нарезала орбиту вокруг Гранта, родины расы неполживов. Планета была огромна, но имела крайне малую плотность. Зато на поверхности места было хоть отбавляй, и поэтому вся раса неполживов не покидала Грант — хватало каждому. Хамон, звезда системы, ласково освещала и согревала планету.

Но вот с библиотекой не ладилось — неполживы упорно не желали её принимать, а тем более оплачивать доставку.

— Вот сволочи, — бушевала Ежевика. — Твари пучеглазые! Я столько топлива сожгла, чтобы их макулатуру довезти, весь корабль провонял книжной пылью! Ну почему они не забирают свой хлам назад?

— Я думаю, — предположил стажёр, — что им нужна была только легенда об утерянной библиотеке, а не сама библиотека. Да и кто будет читать весь этот бред?

— Тогда сбросим этот мусор на головы неполживам! — вскричала Ежевика.

Выброшенные книги вызвали красивый звездопад, некоторые неполживы даже успели загадать желание.

Но узнав, что сгорело в атмосфере Гранта, правительство неполживов объявило корабль и весь экипаж отныне нерукопожатными, на что Ежевика только презрительно фыркнула:

— Ни грамма тёмной материи не сожгу больше в этой дурацкой системе!

— Да и чёрт с ними, — успокоил хозяйку капитан. — Плевать. Зато у нас ещё осталась почта на Альдебаран.