Историк Пётр Балаев обрадовал, что наконец полностью разгромил главный приказ о большом терроре. Наконец-то найден архивный документ полностью опровергающий байки про расстрельные тройки и миллионы репрессированных. Очень хотелось бы верить, но увы, по моему скромному мнению это не конец истории.
Давайте разбираться. Речь про печально известный приказ наркома Ежова номер 00447. Якобы, этим страшно секретным приказом были созданы тройки и определены лимиты расстрелов по областям всего Союза.
Показывают даже какую-то подмётную бумажку с визой Сталина «согласен». Доверия как документ не вызывает совсем. И даже решение Политбюро, вроде, об этом есть.
Одна проблема, до 1992 года никто про этот приказ слыхом не слыхивал. А составлен он настолько топорно и в нарушение всех норм социалистической законности… Нет, в Политбюро и аппарате НКВД настолько дураков не было.
Тем не менее, приказ этот последние тридцать лет стал натуральным знаменем либералов. Вот же, смотрите, Сталин приказал всех к стенке без вины, без суда. Без малого два миллиона репрессированных!
По версии историка Балаева, приказ фальшивка, нарисован в том самом начале девяностых. Балаев предполагает, что развернули масштабную операцию по фальсификации архивов.
Ну действительно, настолько важный приказ обязан быть в архивах каждой из республик Союза, а его там нет. Опять же, номер приказа с потолка взять нельзя.
Скорее всего, какой-то настоящий приказ с таким номером был. Вот его и пришлось изъять срочно из архивов и подменить ссылками на расстрельный приказ Ежова.
С одной стороны, дело для чиновников вполне подъёмное. С другой, бардак в начале девяностых уже бушевал вовсю. Наверняка, где-то в республиках были накладки. Потому искать правду об этом приказе нужно как раз не в наших архивах, а в архивах отколовшихся осколков Союза.
Балаев берётся шерстить архивные сборники наших соседей. Где-то да найдутся следы расстрельной бумаги. И представляете, находит!
Балаев говорит, что доказательство железное. Мол, после этой бумаги верить в какие-то «расстрельные тройки» и «массовые репрессии» просто глупо. Увы, разделить восторг историка не получается.
Нашёл я и этот архивный сборник и тот самый разгромный приказ. Впечатление двоякое.
Во-первых, сам архивный сборник, мягко говоря, странный. Уже сталкивался с документами из него и каждый раз волосы дыбом. Потому как через один идут документы явно поддельные и антисоветские.
Речь про книжку 2010 года «Через трупы врага, на благо народа. Кулацкая операция в 1937-1941 годах». Уже по названию всё понятно. Книжку готовили соседи из бывшей южной республики, основная масса документов хранится, якобы, в архиве СБУ.
Впрочем, там и другие участники издания прекрасны. Открываем книжку и читаем, что издана она на деньги Германского научно-исследовательского общества и Германского исторического института.
Этот самый институт с 2005 года работает в Москве. Финансируется полностью через фонд Макса Вебера из германского бюджета. Если это не гнездо западных спецслужб, то я даже не знаю. Выглядит очень характерно.
Ещё в участниках видим фонд «Президентский фонд Бориса Ельцина». А заодно печально известное общество с названием, начинающимся на ту же буковку, что Мавроди и Мориарти. Признано, кажется, иностранным агентом и чуть ли не экстремистами, наконец. Но могу ошибаться.
В общем, книжка та ещё. Поручиться за подлинность документов, в ней перепечатанных трудновато. Тем не менее, документ настолько проходной, что подделывать его не очень имело смысл.
Итак, найденный Балаевым документ. Приказ наркома внутренних дел от 8 мая 1939 года. За номером два нуля 497. Почти как тот самый расстрельный.
Называется «О дополнении директивы НКВД и Прокуратуры СССР от 26 декабря 1938 года номер 2709 и приказа НКВД СССР номер 00116 от 1939 года». Подписан заместителем наркома, комиссаром государственной безопасности третьего ранга Меркуловым.
Приказ дополняет директиву от 1938 года как доследовать приговоры, вынесенные тройками. Если вдруг выяснится, что приговор тройки неправильный. Можете себе представить такое?
Кстати, директива от 1938 гшода совместная наркомата внутренних дел и Прокурора Союза ССР. Ровно как и должно быть. Ещё одно косвенное доказательство, что расстрельный приказ, принятый лично Ежовым без Верховного суда и Прокурора Союза – подделка.
Самое любопытное, что приказ от мая 1939 года ссылается на приказ того же наркомата от февраля. Под названием, вот тут внимательно:
«О порядке рассмотрения жалоб осужденных ранее действовавшими тройками при НКВД, УНКВД и УРКМ».
Во-первых, оказывается после приговора троек не тащили сразу к расстрельной стенке. Во-вторых, оказывается, решения троек можно было обжаловать. Хотя либералы вовсю тычат нам записку Вышинского с запретом любых апелляций.
А самое главное, никаких расстрельных «троек НКВД» не упомянуто. В названии приказа говорится о «милицейских тройках». Существование которых, вроде, никем и не оспаривается.
В чём разница? При наркоме было создано «Особое совещание» - судебный орган для оперативного разбора дел мелких уголовников. Почему мелких? Да потому, что максимальное наказание от Особого совещания пять лет лагерей или высылка.
Причём, это не только максимальный срок конкретного приговора. Особое совещание в принципе не имело права рассматривать дела по тяжким статьям. То есть, если максимальный срок в статье больше пяти лет – идите в суд.
Сразу вспоминаем «политическую» пятьдесят восьмую статью. Слабо понимаю что политического в диверсиях на фабриках, пущенных под откос эшелонах и подпольных заговорах, ну да ладно. Главное, что там просто нет подпунктов с максимальными сроками до пяти лет!
То есть, все дела по пятьдесят восьмой сразу мимо Особого совещания. Ровно поэтому полномочия этого совещания – мелкие кражи, взятки и грабежи без отягчающих.
Заниматься этой дребеденью наркому просто некогда. Поэтому полномочия были спущены по городам в те самые «милицейские тройки».
Обратите внимание, это не «тройки НКДВ», как в расстрельном приказе Ежова. Это «тройки при НКВД». А заодно, при управлениях НКВД и Управлениях рабоче-крестьянской милиции. Спутать довольно затруднительно.
Еще особенность, в мифических расстрельных тройках Ежова состоял главный коммунист области, прокурор и начальник местного НКВД. В настоящих «милицейских» тройках человека из партии не было, потому как по закону ему там делать нечего.
Милиционер приносил материалы дела. Прокурорский подтверждал законность процесса и улик. И все втроём с начальником НКВД выносили решение. Всё логично.
Итак, уже из названия можно говорить, что бумага посвящена обжалованию решений как раз «милицейских троек». Которые судили не политических, а мелкую уголовную шпану в упрощенном режиме.
Сама бумага от 1939 года поражает гуманностью и разумностью. По всей видимости, даже «милицейские» тройки в упрощённом режиме наворочали изрядных дел. За которые, во многом, гражданин Ежов и улетел с должности. Да и к стеночке стал.
В приказе устанавливается, что если поступила жалоба по делу, в котором были и другие участники, то надо пересматривать их дела тоже. Не дожидаясь жалобной бумаги от каждого осуждённого.
Ещё любопытная норма. Если по обвиняемому пересмотрели дело и дело закрыли. То нужно немедленно пересмотреть дела, где участвуют его показания. А то, может, наговорил на товарищей по опасному бизнесу лишнего.
Кроме того, дела разрешается пересматривать не только на основании жалоб. В том числе основанием может быть письмо родственника или материалы других дел.
И самый главный для нас абзац. На основании которого Балаев открывает шампанское. Наберитесь терпения, его нужно осилить целиком. При всей корявости канцелярского языка приказа:
«Усмотрев неправильность рассмотрения тройками следственных дел, не подпадавших под действие приказа НКВД СССР номер 00447 за 1937 год, по своему характеру подлежавших рассмотрению судов, решения троек по таким делам отменять, дела доследовать и направлять по подсудности».
Напоминаю, два нуля 447 – тот самый приказ Ежова, с которого, якобы, начался Большой террор. Балаев говорит – вот же, у нас приказ про «милицейские тройки». И вдруг этот приказ говорить про дела, не подпадающие под тройки расстрельные. Не может же такого быть!
Значит, - делает вывод Балаев, - настоящий приказ два нуля 447 и был про «милицейские тройки». Только до нас он не дошёл, потому как в архивах был подменён на фальшивку про репрессирование кулаков за тем же номером.
Версия красивая, так и тянет согласиться. Но позволю себе усомниться. Читать этот приказ можно и по-другому.
Не сильно мне нравится спорить с этой точкой зрения, но наши противники из антисоветского лагеря приведут очевидные аргументы. Железно припечатать которые пока что нечем.
Аргумент первый. Приказ 1939 года может относиться к приговорам вообще всех троек. Согласитесь, в канцелярии наркомата вполне могла вкрасться ошибка. Разница между «тройкой НКВД» и «тройкой при НКВД» не слишком большая.
Да, в названии упомянуты тройки при рабоче-крестьянской милиции, но всего лишь в перечислении. Нельзя исключать, что директива про обжалование относится и к расстрельным тройкам.
Правда, в большинстве случаев обжаловать там через два года нечего. По версии либералов, всех тайно расстреляли сразу после вынесения приговоров. Впрочем, тройки по приказу 00447 могли приговаривать и к тюремному заключению.
Да и сам текст «железного» пункта он про что? На самом деле про подсудность.
Если переводить на русский, заместитель наркома говорит. Так и так, если при пересмотре дела обнаружится, что его вовсе не тройка должна была рассматривать, направляйте в следствие и в суд.
Действительно, если взять текст расстрельного приказа Ежова, там определено, на кого он распространяется. Перечень гигантский: от бывших кулаков, до мусаватистов и белых карателей. Правда, написано настолько безграмотно, что, например, безработный кулак в городе под действие троек не подпадает.
Аргумент для либералов, сразу скажу, слабенький. Потому как по приказу 00447 можно было грести практически любого. Ну так он составлен. Но аргумент есть.
При изрядной фантазии можно представить, что фраза из приказа 1939 года как раз про расстрельные, а не «милицейские» тройки. Увы, железного доказательства пока не получается.
Работа Петра Балаева, в любом случае, заслуживает уважения. Перелопатить огромный объём данных и найти этот самый приказ. Но история не закончена, нужно искать более прочные доказательства. В том, что приказ Ежова фальшивый, я почти не сомневаюсь, как и Балаев. Но история не терпит личных пристрастий, историческую позицию нужно доказывать. Ищем дальше.
Архивные реквизиты приказа 1939 года: ОГА СБУ. Ф.9. Д.619. Л.104. Типографский экземпляр
ГРОМИМ МИФЫ О СТАЛИНЕ
Оценили 12 человек
18 кармы