Уж сколько костерили Сталинскую коллективизацию. Мол, рубанули сплеча, не разобрались, в итоге получилось как получилось. При этом никто не помнит, что перед этим СССР звал самых передовых зарубежных аграриев. И даже ставил крайне смелые эксперименты!
Мысль была понятно – вот же, взяли у американцев лучшее в промышленности и завертелось космическими темпами. Может и в сельском хозяйстве есть передовые секреты?
Оказалось есть, только секрет этот в гигантских хозяйствах и рабском труде. Да-да, открываем «Гроздья гнева» Стейнбека и подробно читаем как жили и нуждались «цыгане урожая», гастарбайтеры, по-новому.
А вот на советских принципах американские мегафермы не взлетели. Судьба нескольких экспериментальных проектов американцев в Союзе оказалась незавидна.
Как пели приглашённые американские аграрии в начале тридцатых:
«Теперь ты в первом совхозе Верблюд, не видать тебе богатства тут! Ю ар ин совхоз нау!»
Сама мысль создать на селе крупное производство заводского типа была смелой. Еще Генри Форд мечтал о чём-то подобном: превратить ферму и госпиталь в фабрики.
Скажу больше, в определённой степени то, в чём прогорели американцы, потом вполне удастся Сталину. Потому как система машинно-транспортных станций (уничтожена Хрущёвым) и научная агрономика – как раз сугубо производственный подход к ранее отсталой деревне.
Начинать было тяжело и страшно. Советской власти досталось царское хозяйство, по сути, феодальное. Методы обработки земли веке в тринадцатом и девятнадцатом почти не отличались. Как не отличалась и жизнь простого селянина.
Скажу больше, антропологов ужасает как это сто лет назад в России люди на селе в среднем жили лет по тридцать пять. Но вот историкам средневековья это вполне понятно и привычно. Просто, пока капиталистический мир убежал вперёд, на часиках царской России застыло примерно время освобождения от татаро-монгольского ига. В хозяйственной части так точно.
Что любопытно, первые большие хозяйства в государственной собственности появились почти сразу после Революции. Но не взлетело и не могло тогда взлететь.
НЭП несколько эту историю заморозил. Упор был сделан на механизацию хозяйства. Помните знаменитые лозунги:
«Железный конь приходит на смену крестьянской лошадке!»
Проблема была в том, что страна почти целиком аграрная. Пока обеспечишь её всю железными конями. А тут ещё и производство тех самых коней нужно чуть не с нуля поднимать.
А электричество? Ферме фабричного типа, как и нормальному заводу, нужно электричество и много. На чём же ещё будут работать зерносушилки, молотилки и прочее? А с электричеством на селе было сначала совсем плохо – первая лампочка в сельсовете уже праздник!
Одним из первых консультантов по гигантским фермам наши позвали коммуниста Гарольда Уэйра. В селе Тойкино под Пермью до сих пор сохранился исторический стенд:
«Летом 1922 года в Тойкино прибыл американский тракторный отряд во главе с Гарольдом Вером. С отрядом Гарольда Вера, насчитывающим 20 тракторов Кейс и один Фордзон, прибыло из Америки 10 человек…
8 августа 1922 года американцы устроили большую показательную работу в совхозе. 500 крестьян пришли смотреть, как работают американские трактора. В совхозе Тойкинский американцы вспахали и засеяли 900 гектар для озимой ржи и 500 гектар для яровой пшеницы».
Неблизкое место выбрано для советско-американского эксперимента! Уэйр – профессиональный агроном, видный профсоюзный деятель американских лесорубов и аграрных рабочих.
Поручение опробовать прогрессивные методы в России Уэйр получает лично от товарища Ленина! Рабочие из Северной Дакоты вместе с оборудованием едут не просто так. Советское правительство заключает с ними контракт с натуральной оплатой.
Расчет наших понятен. Не надо хвастаться, сможете поднять пермские нечерноземья по своему методу, тогда уж в хлеборобных районах точно получится.
Первые результаты русско-американского совхоза оказались неплохими. Товарищ Ленин писал американским товарищам Уйэра из общества друзей Советской России:
«Дорогие товарищи! Я только что проверил специальным опросом Пермского губисполкома те чрезвычайно благоприятные сведения, которые были опубликованы в наших газетах, относительно работы членов вашего общества… в совхозе «Тойкино».
Я вхожу с ходатайством в президиум ВЦИК о признании этого советского хозяйства образцовым и об оказании ему специальной и экстраординарной помощи как в отношении строительных работ, так и в снабжении бензином, металлом и другими материалами, необходимыми для организации ремонтной мастерской».
Впрочем, про срочную помощь родилось не просто так. То, что легко было сделать в обжитых областях Дакоты, в пермских далях оказалось почти невозможным.
Американские трактора давали большой расход топлива и масла. На месте его достать негде, значит, возить из центральной России. До станции Верещагино под сотню вёрст, дороги, считай что и нет. И таких вопросов у губкома оказалось каждый второй, не считая первого.
Что характерно, Гарольд Уэйр признаёт своё поражение. Уезжает с бригадой сначала под Челябинск, а потом и вовсе на Северный Кавказ. Американского чуда не случилось.
Капиталисты настоятельно советуют Уэйру бросить дурное дело. Ему предлагают должность торгового представителя по продаже в СССР американских комбайнов.
А ведь рынок крупнейший. СССР стремительно не только налаживает своё производство тракторов, но и закупается за рубежом. В 1929 году Союз выкупил в США больше тракторов, чем ушло у тех на внутренний рынок!
Уэйр отказался и записал в дневнике:
«Мне предлагают заниматься российскими делами в одной крупной американской компании. Это означает — достаточно денeг для весьма и весьма зажиточной жизни…
Сегодня в России мы можем помочь людям сэкономить миллионы долларов и миллионы часов рабского человеческого труда.
Если бы я пошел на предложение, я перестал бы быть их другом и превратился бы только в продавца. Нет уж! Я решил оставаться таким дураком, каким я родился, и продолжать начатое мною дело».
Впрочем, уже в 1932 году Уэйр возвращается в штаты. Американская промышленная идея на русской земле не прижилась.
Что же? Наверное, как в анекдоте, место проклятое. Ничего не вырастить на суровой пермской землице. Вон, самым передовым американцам и то не удалось!
Ну-ка, залезем в подшивки. Перед нами газета «Путь Октября» от 24 августа 1968 года. Оказывается, именно в деревне Тойкино располагается контора крупного и вполне преуспевающего совхоза имени Ленина!
Открываем статью бригадира тойкинской бригады совхоза Дегтярева «Победители рождаются в борьбе»:
«Наша бригада самая крупная в хозяйстве. Богаты мы и посевными площадями. Сейчас только озимой ржи предстоит убрать 603 гектара…
Тон слаженной работе задают коммунисты Пустовалов и Кошкаров. Федор Петрович за пять дней убрал 63 гектара ржи, Михаил Иванович 57. Оба опытные комбайнёры. Качество их работы всегда отличное.»
Бригадир пишет, что ловят погоду, зерну нельзя дать перестоять. Работа идёт день и ночь.
Налажено дежурство механиков, поломки быстро устраняются. Есть походная сварочная бригада, которая выезжает на поля.
Тот самый коммунист Пустовалов в эту уборку заслужил переходящий вымпел и ценный подарок. Вон как радостно жмёт ему руку секретарь парткома на снимке.
Как же так, у американцев с их «Фордзонами» не получилось, а у Сталинских агрономов и механизаторов получилось? А как же неэффективное плановое хозяйство?
Как сегодня поживает совхоз-передовик? Правильно, никак, нет больше этого совхоза. Брошена и бывшая контора и совхозные дома. Да и население района за последние два десятка лет сократилось на треть!
Кандидат экономических наук, специалист по аграрной экономике Александр Никулин не так давно описывал свою поездку в то самое Тойкино по следам бригады Уэйра. Читать откровенно больно:
«В Тойкине в поздние советские времена находилась центральная усадьба процветавшего тогда совхоза. А ныне тут борется за экономическое выживание небольшой сельскохозяйственный кооператив…
Мы вышли из клуба, сели в уазик и на нем, словно на катере, поплыли по снежно-слякотным волнам-ухабам тойкинских улиц. Вокруг бросались в глаза руины двухэтажных совхозных домов, оставленных жителями из-за невозможности протопить их в кризисные 1990-е годы, да и вообще найти здесь какую-либо работу.
На окраине Тойкина возвышалась водонапорная башня из серого кирпича, на округлой вершине которой красным кирпичом было выложено: Ленин с нами»…
Интересно, почему и в двадцатые и в девяностые американский опыт закончился одним и тем же? Впору переиначить американскую песенку:
«Не видать богатства тут, позабудь совхозный труд».
МОИ КНИГИ И ПЕРЕВОДЫ О СТАЛИНЕ
Оценили 6 человек
10 кармы