Попался любопытный дневничок фашистского оккупанта. Вот бы его в школах зачитывать вместо факультативных выдержек из «Воспоминаний солдата». Нет, я не о книге Рокоссовского, полюбили у нас мемуары генерала Гудериана. Примирение, германские оккупанты тоже люди – знакомо?
Источник дневника вполне архивный – публикация в «Известиях» от 13 ноября 1941 года. С непременной пометкой «действующая армия».
Это означает, что спецкорр Рузов пишет эту заметку не в тёплом московском кабинете. Нет, этот самый блокнот Вернера Бергдольца он держит в руках на фронте и пишет при неверном свете «летучей мыши» из снарядной гильзы.
Давайте-ка причастимся героическому образу германского солдата. Там-то настоящие, европейские ценности. И снабжение как следует и питание на уровне. А уж боевой дух такой, что закачаешься!
Военкор пишет:
«Из груды документов, писем и дневников, взятых у пленных и убитых немецких солдат и офицеров, мы выбираем эту маленькую и дешевенькую книжку. Солдат Вернер Бергдольц из Карлсруэ аккуратно химическим карандашом записывал в ней свои сокровенные мысли, свои наблюдения».
Журналист пишет, что книжке пришлось непросто, как и её хозяину. Где-то подмокла, растрепалась, записи поплыли.
Начинается с немецкой аккуратностью – каждый день по записи, строчка в строку. А заканчивается хаотичными записками человека с явно разложившимися нервами и моралью. Буквы прыгают, лезут одна на другую, да и смысл написанного удивляет.
Одна из первых записей фашиста не о Родине и не о победоносной шествии на большевиков. Нет, он радуется разгромленным магазинам в Ровно.
Вот же, можно было невозбранно грабить всё, что приглянётся. Также пишет смешное, что в Ровно наворовали пять тысяч яиц и теперь от яичницы просто тошнит.
Немец хвалит наши земли. Пишет, что русская земля жирнее и намного плодороднее немецкой. Сущий рай для будущих захватчиков!
Уже неделю идёт Великая Отечественная, всё прекрасно, нельзя желать лучшего для немцев. Вот запись от жаркого летнего первого июля:
«Сегодня мы зарезали свинью. Достали даже бочку пива. Чего ещё можно желать...»
И в тот же день дрожащим почерком другая запись. Пиво и свинина были омрачены коммунистами:
«В полдень начался бой. Тут-то и мы наделали в штаны. Шестая рота понесла большие потери».
На следующий день Вернер пишет, что ночью в Ровно партизаны достали двоих часовых. В отместку фашисты провели карательную акцию – расстреляли сотню мирных жителей. Чувствуете уже всю глубину морали европейского рыцаря?
Лето в разгаре. Третьего июля Вернер пишет, что вволю наелись русской земляникой:
«Такой вкусной мне еще никогда не приходилось есть. Мы набросились на неё с жадностью. Главное - набить живот, на то и война».
Но уже через неделю панические записи, что питание резко ухудшилось. Уж не атаки ли Красной Армии тому виной? А как же блицкриг? К примеру, запись от тринадцатого июля:
«Хлеба очень мало. На девять человек дают одну буханку. Мы голодны, как волки».
Месяц с вероломного нападения, двадцать третье июля. У фашистов сдают нервы, солдаты грызутся как крысы в жестяной бочке. Читаем:
«Один солдат из одиннадцатой роты нечаянно нажал на спусковой крючок. Раздался выстрел, началась свалка. Били друг друга».
Через три дня записи, что снова видят русскую авиацию. И что советские лётчики «очень дерзки».
Тридцать первое июля - опять радостная запись. Всё о том же, как набить брюхо, да напиться. Никаких других мыслей у героического германского солдата, кажется, нет вовсе:
«Организовали вино, сахар и другие хорошие вещи. Такие дни не забываются. Гуляли, на чём свет стоит».
Впрочем уже ко второму августа фашист раскаивается. Сообщает, что от множества выпитой водки понос и изжога. Перестарались с «хорошими вещами».
Пролистываем блокнот на пару месяцев вперёд. На календаре конец сентября. Куда делся игривый и бравурный тон тевтонца? Что же стряслось? Читаем одну запись за другой:
«Множество убитых и раненых. Мы выглядим, как негры.
Отступаем на старые позиции. Тревога. У нас это теперь часто случается. Проводим время на шоссе и мерзнем, как цуцики».
А вот и победное завершение блицкрига. По крайней мере, по планам германского командования к началу октября войска должны были открывать шампанское в Москве.
Ну-ка, что пишет нам Вернер, скажем, тридцатого сентября? Запись ночная, на часах половина первого ночи. Но солдаты на марше. И вовсе не в атаку они идут, часть отступает под ударами Красной Армии:
«Марш. Мы должны захватить мост. Пришлось повернуть назад. шестая и восьмая роты и третий батальон вынуждены были бросить все свои машины, так как их преследовали русские танки. Все страшно разволновались, когда нас начали настигать русские».
На календаре вовсе не весна сорок пятого. Даже не Сталинградская зима сорок третьего. Германская армия сильнее и лучше вооружена, на неё работает весь гитлеровский «Евросоюз». Но отчего такие панические записи?
Если верить либеральным историкам, Красная Армия в сентябре сорок первого просто-напросто разбежалась. А миллиона четыре, вообще, добровольно сдались в плен и чуть ли не пытались перейти на службу фашистам. Неужели это неправда?
Эту заметку в газету военкор Рузов пишет двенадцатого ноября. Когда не осталось ничего от дивизии Вернера. Когда и сам Вернер канул в небытие. Только дневник и остался в куче штабного хлама.
Примечательна последняя запись в блокноте. О победах великой германской армии на армией Красной. Это же первое октября сорок первого, высшая точка германских побед. Ну-ка, что пишет герр Вернер:
«Всё смешалось в кучу: кони, люди, машины. Этого зрелища я никогда не забуду. Солдаты сбрасывали с себя всё, что могли. Нужно было спасаться бегством. Машины нельзя было сдвинуть с места. Большинство наших погибло. Такова печальная судьба дивизии».
Дневник оккупанта вполне типичный. Все мысли только о животных желаниях – поесть бы, да напиться. Стихов Гёте, как в дневнике Зои Космодемьянской, или мыслей о Родине, о жизни, о боевых товарищах в дневничке Вернера не найти.
Пустое существование. Преступная война против «проклятых русских». И бесславный конец в куче «коней и машин».
И сотня расстрелянных мирных за действия партизан. Вот он – подлинный портрет тевтонского рыцаря. А мемуары Гудериана о благородстве немецких танкистов оставим литературе. На полочке с подписью «ненаучная фантастика».
МОИ КНИГИ И ПЕРЕВОДЫ О СТАЛИНЕ
Оценили 7 человек
12 кармы