История советского Атомного проекта развивалась так, что с осени 1942-го до осени 1945-го зампред Совнаркома Первухин давал задания главе НКВД Берии (на добычу разведданных), а с конца 1945-го уже сам Первухин получал задания от Берии, был в его подчинении по работе в Специальном комитете.
К весне 1944 года Первухину и Курчатову стало очевидно, что силами одной Лаборатории №2 поставленных задач не решить - необходимо привлечение промышленности и ученых из различных отраслей. В обоснование такой позиции была подготовлена серия документов, рассекреченных недавно и проливающих свет на то, как развивались события.
Первым из этих документов оказалась справка Курчатова на имя Первухина от 18 мая 1944 года. Ученый-физик привел схему атомной бомбы «пушечного» типа, дал описание ее устройства и принцип действия. А завершалась справка так:
«Большой сдвиг в положении работ по проблеме урана, который произошел в 1943- 1944 годах в нашей стране, все еще недостаточен. Мы продолжаем, как мне кажется, дальше отставать от заграницы. Является совершенно необходимым дальнейшее привлечение ученых к работе в Лаборатории № 2…».
На следующий день и, как можно догадаться, по предложению Первухина, тот же Курчатов написал докладную записку на имя Сталина «О состоянии работ по проблеме урана на 20 мая 1944 года». Там, в частности, говорилось:
«В конце 1942 года Правительству Советского Союза стал известен как масштаб проводимых за границей работ по урану, так и некоторые из полученных результатов.
В связи с этим Государственный Комитет Обороны 11 февраля 1943 года постановил организовать при Академии наук СССР специальную лабораторию (Лабораторию № 2) для ведения в секретном порядке работ по проблеме урана.
Организация новой лаборатории, не имевшей кадров, своего помещения и аппаратуры, протекала в трудных условиях военного времени. Лаборатория не имела поддержки и в общественном мнении среди ученых, не посвященных, по соображениям секретности, в ход дела и зараженных недоверием к его осуществлению. Внимание и помощь, которые неизменно оказывались Лаборатории № 2 АН СССР тов. В. М. Молотовым, непосредственное и повседневное руководство ее деятельностью тов. М. Г. Первухиным, поддержка со стороны тов. С. В. Кафтанова помогли, однако, лаборатории преодолеть трудности, окрепнуть, начать работать и получить ряд важных результатов».
Записка Курчатова была приложена Первухиным к его письму на имя Сталина «О проблеме урана». Дата та же - 19 мая 1944 года.
« В настоящее время состояние теоретических работ по проблеме урана в СССР позволяет приступить к строительству ряда промышленных установок и проектированию машин по получению урана-235 и нового химического элемента - плутония. Чтобы догнать заграницу, мы должны поставить разработку проблемы урана на положение важнейшего государственного дела, не менее крупного и важного, чем, например, радиолокация…
Необходимо принять решение по следующим вопросам:
Последнее тем более необходимо, что Лаборатория № 2 только формально числится в Академии наук, а по существу находится при Совнаркоме СССР, и по поручению Государственного Комитета Обороны я повседневно наблюдаю за работой Лаборатории № 2, решая текущие дела от имени Совнаркома СССР».
Письмо завершалось словами:
«Направляя Вам более детальную записку академика Курчатова по проблеме урана, прошу Вас ознакомиться и, если возможно, принять меня для доклада по данному вопросу».
Таким образом, Михаил Первухин поднял перед Сталиным вопрос о повышении статуса руководства работами по советскому атомному проекту и одновременно вопрос о передаче Л. П. Берия функций по руководству проектом со стороны государства (которые до этого времени фактически осуществлялись В. М. Молотовым).
Л.П. Берия
1. Привлечь к работам Лаборатории № 2 дополнительные силы - ученых- физиков...
2. Создать экспериментальную базу и усилить конструкторами особое конструкторское бюро Лаборатории № 2 для ускорения проектирования машин по выделению урана- 235.
3. Приступить к строительству установки по промышленному получению тяжелой воды...
4. Широко развернуть геолого- разведочные работы по отысканию урановых месторождений в СССР, так как известные в настоящее время месторождения очень незначительны и бедны по содержанию урана...
5. Создать при ГКО Совет по урану для повседневного контроля и помощи в проведении работ по урану примерно в таком составе:
1) т. Берия Л. П. ( председатель Совета),
2) т. Молотов В. М.,
3) т. Первухин М. Г. (заместитель председателя),
4) академик Курчатов И. В.
И.В. Курчатов и Ю.Б. Харитон
Предложение Первухина предполагало и повышение его собственного положения в руководстве проектом: он должен был стать заместителем председателя Совета, т. е. заместителем Л. П. Берия, в то время как В. М. Молотову отводилась роль члена Совета. В работе Совета по урану не предусматривалось участие С. В. Кафтанова (напомним, что распоряжением ГКО от 11 февраля 1943 года обязанность повседневно руководить работами по урану и оказывать систематическую помощь Лаборатории №2 была возложена на М. Г. Первухина и С. В. Кафтанова).
Нельзя исключить, что непосредственное обращение М. Г. Первухина к И. В. Сталину было признано нарушением субординации, и уже на следующий день, 20 мая 1944 года, М. Г. Первухин направил письмо такого же содержания В. М. Молотову и Л. П. Берия. Это письмо отличалось от письма И. В. Сталину только заключительными словами:
«Прошу рассмотреть данный вопрос и принять меня совместно с академиком Курчатовым для более подробного доклада. Аналогичная записка с подробным докладом академика Курчатова мною направлена товарищу Сталину».
На этом письме, вероятно, рукой В. М. Молотова была сделана следующая запись:
«Важное. — Доложить тов. Сталину. — Поговорить с т. Первухиным. —Собрать все, что имеется по урану. 25/ V 44».
По-видимому, М. Г. Первухин и И. В. Курчатов в июне 1944 года были приняты В. М. Молотовым, и тогда же состоялся его доклад И. В. Сталину, который согласился с предложением о возложении руководства проблемой урана на Л. П. Берия». (Источник: Г. А. Гончаров, Л.Д.Рябев. О создании первой отечественной атомной бомбы. – РФЯЦ-ВНИИЭФ, 2009).
После этого пройдет еще год и три месяца. Летом 45-го в США проведут первое ядерное испытание, а 6 и 9 августа две атомных бомбы американцы сбросят на Хиросиму и Нагасаки. И только после этих событий, 20 августа 1945 года, в Советском Союзе будет образован Специальный комитет по атомным делам в составе: Л.П. Берия (председатель), М.Г. Первухин (заместитель председателя), Б.Л. Ванников (заместитель председателя), И.В. Курчатов (научный руководитель), Г.М. Маленков, А.П Завенягин, В.А. Махнев, Н.А. Вознесенский, П.Л.Капица. Это был своего рода научно технический совет по ядерной проблеме.
Тогда же для хозяйственного управления работами по атомному проекту было образовано Первое главное управление (ПГУ), которое возглавил Б.Л. Ванников.
Вновь созданные государственные структуры наделялись полномочиями привлекать для реализации атомного проекта любые необходимые для этого ресурсы, предприятия и учреждения. С 20 августа 1945 года главным хозяйственником атомного проекта становился Б.Л.Ванников. Он же назначен председателем Научно-технического совета ПГУ, его заместители в НТС – Игорь Курчатов и Михаил Первухин.
Есть несколько версий того, что стало толчком к таким административным решениям. В том числе весьма откровенные признания доктора физико-математических наук Я. П. Терлецкого, который с сентября 1945 года был в НКВД заместителем начальника отдела по научной части. Из его воспоминаний следует, что после применения американцами атомных бомб в Хиросиме и Нагасаки Сталин проявил острое недовольство медленной работой наших атомщиков, а их руководителем был не только Курчатов, но и Первухин. По словам Терлецкого,
«Сталин устроил грандиозный разнос, он впервые за время войны вышел из себя. ... Рушилась мечта о распространении социалистической революции на всю Европу, мечта, казавшаяся столь близко осуществимой после капитуляции Германии и как бы перечеркнутая «нерадивостью» наших атомщиков во главе с Курчатовым».
На эти свидетельства ссылается Аркадий Круглов, автор документального сборника «Штаб Атомпрома». И приводит другие, важные для понимания подробности.
Создание Специального комитета при ГКО изменило должностные обязанности М. Г. Первухина, Л. П. Берии, других государственных руководителей разного ранга и крупных ученых - директоров НИИ и конструкторских бюро. Берия был освобожден от обязанностей наркома внутренних дел и назначен председателем Специального комитета и одновременно первым заместителем председателя Совнаркома.
А Первухин, вошедший в состав Специального комитета и его Технического совета, в декабре 1945 года был назначен еще и председателем Инженерно-технического совета – с задачей и полномочиями привлекать другие наркоматы к реализации атомной программы. В состав такого ИТС вошли заместители наркомов шести ведущих отраслей промышленности и заместитель председателя Совнаркома В. А. Малышев.
Став главой ИТС в атомном проекте, Михаил Первухин продолжал руководить химической промышленностью в ранге наркома, а с 1946 года - министра. На этом посту он обеспечивал активное участие институтов, инженерно-конструкторских бюро и предприятий Минхимпрома в разработках для ПГУ. Поставка различных химических реагентов для атомной промышленности и требуемых химических материалов стала важнейшей задачей. Деятельность Михаила Первухина как министра была связана в этот период с разработкой и созданием первых промышленныхядерных реакторов, получением тяжелой воды, соединений фтора (UF6) для заводов по разделению изотопов урана, организацией новых НИИ и КБ.
В воспоминаниях Михаила Первухина про 1945-1946 годы сказано так:
К работам по атомной проблеме было привлечено большое количество ученых, почти все институты Академии наук трудились над разрешением отдельных задач, связанных с атомной проблемой. Привлечены были к делу и многие промышленные институты, например химической промышленности, цветной металлургии, энергетики, авиационной промышленности. В результате всех этих громадных усилий ученых, инженеров, конструкторов, работавших под руководством Игоря Васильевича Курчатова, к зиме 1946 года на территории Лаборатории № 2 был сооружен наш первый физический атомный уран-графитовый реактор. В течение нескольких месяцев шла напряженная работа по сборке реактора; наконец наступил решающий день, 25 декабря 1946 года,— реактор был пущен. В этот день впервые в нашей стране и в Европе была воспроизведена управляемая цепная ядерная реакция. Это был незабываемый момент. Игорь Васильевич Курчатов, как ученый, как советский человек, торжествовал. И мы все вместе с ним с большой радостью встретили этот первый успех ученых в решении атомной проблемы.
(Источник: журнал "Химия и Жизнь», 1978).
Станислав Савин, биограф М. Г. Первухина:
Под руководством Б.Л.Ванникова, М.Г.Первухина и И.В Курчатова было развернуто проектирование и строительство новых заводов, которые «росли не по дням, а по часам». Были созданы предприятия по добыче урана, организовано изготовление металлических урановых блочков для атомных реакторов. По воспоминаниям Первухина, в работе секции по атомным реакторам, которую он возглавлял, «ежедневно шли жаркие дискуссии по поводу выбора варианта промышленного реактора».
17 апреля 1947 года, через три месяца после успешного пуска первого советского ядерного реактора, Михаил Первухин как инженер-электрик, посвятивший свою жизнь воплощению ленинской идеи «электрификации всей страны», при поддержке И.В.Курчатова и А.П.Завенягина обратился к И.В.Сталину с предложением начать разработку и реализацию проектов мирного использования энергии атома - приступить к строительству электростанций, самолётов и морских судов с использованием атомной энергии…
В декабре 1947 года в связи с болезнью Бориса Ванникова роль Первухина как главного хозяйственника по атомному проекту была повышена - он стал первым заместителем начальникаПГУ. Практически под его общим руководством велись в этот период работы по строительству «атомного завода» с уран-графитовымиреакторами и летом 1948 года на Урале был пущен первый такой промышленный реактор «А».
К середине 1949 года было наработано достаточное количество плутония, чтобы сделать первую в СССР атомную бомбу. Для подготовки и проведения ее испытания на специально созданном полигоне под Семипалатинском создается Государственная комиссия. В ее составе - И.В.Курчатов, А.П. Завенягин, Н.М. Зернов, В.А. Махнев, Ю.Б.Харитон. Председатель – М.Г. Первухин. Член Политбюро ЦК ВКП(Б) Л.П.Берия был на испытании РДС-1 самым высокопоставленным государственным деятелем. Но поскольку успешный итог испытаний никто не гарантировал, во главе комиссии был поставлен заместитель начальника ПГУ Михаил Первухин.
Спустя годы, когда об этом разрешили говорить, Первухин признавал: «На нас лежала прямая ответственность за решение ядерной проблемы и ясное понимание, что было бы в случае неудачи… Но колоссальный труд ученых, инженеров и рабочих увенчался грандиозным успехом. Советский Союз создал атомную бомбу и тем самым лишил США монопольного положения».
Оценили 7 человек
11 кармы