Михаил Делягин: СВО идет почти три года, почему мы до сих пор не разбили противника? Критики российской власти невероятно лояльны к ней

На фото: боевая работа расчетов буксируемых гаубиц Д-30 в зоне проведения специальной военной операции. (Фото: Станислав Красильников/ТАСС)

СВО длится уже более тысячи дней — более 70% продолжительности Великой Отечественной войны. И почти все это время патриотические блогеры вопрошают, почему наша армия, несмотря на очевидные возможности, не уничтожает украинскую энергосистему, железнодорожную инфраструктуру и «центры принятия решений».

Эту ситуацию констатировал и Верховный Главнокомандующий президент России В.В.Путин, отметив, что «мы еще не начинали».

Поскольку человеку свойственно хотя бы пытаться объяснять происходящее вокруг него (и тем более с ним) хотя бы самому себе, автор узнал у своей аудитории в Telegram: «Как Вы лично объясняете самому себе отсутствие уничтожения энергосистемы Украины (чуть более 10 подстанций), ее транспортной инфраструктуры и отсутствие ударов по «центрам принятия решений» на ее территории?

Отвечала на него преимущественно патриотическая аудитория, весьма критично относящаяся к системе государственного устройства.

Поскольку почти все значимые опросы в открытом секторе Telegram вызывают нашествие ботов, в каждый опрос логично включать так называемую «ботоловку» — заведомо бессмысленный в силу своей алогичности и несоответствия вопросу ответ, подобранный в соответствии с темниками «турбопатриотов» (либо глумящихся над ними бандеровцев) и потому адсорбирующий активность ботов.

Без этого они, как показывает опыт, концентрируются на тех или иных ответах случайным образом, непредсказуемо искажая результаты.

В данном опросе «ботоловкой» стал заведомо неадекватный и бессодержательный ответ «Вопрос неверен: все по плану, начальству видней, мы побеждаем, а кто думает, тот ЦИПСО, ура!». На первом этапе голосования, до массового прихода ботов, его выбирало лишь 4% участников, — вероятно, представляющих собой органичную аудиторию «турбопатриотов». В ходе же голосования этот ответ (как и положено «ботоловке») стал наиболее популярным; доля выбиравших его доходила до 40% и в итоге составила 34% (более 6,3 тыс. голосов).

Таким образом, доля ботов может быть оценена в 30% участников опроса (более 5,8 тыс.) — и дальнейшие результаты приводятся уже в очищенном от них виде.

Без ботов в опросе приняло участие более 13 тыс. чел. — почти 13% аудитории телеграм-канала, что свидетельствует о его высокой актуальности.

Прежде всего, надо отметить высокую открытость аудитории. Доля «турбопатриотов», отказывающихся воспринимать саму постановку неудобного вопроса, оценивается на основе динамики до прихода ботов в 4% (523 чел.), а доля выбравших ответ «я стараюсь не думать, так как мысль по ст. 282 УК РФ — „разжигание ненависти к социальной группе власть“» составила 6,4%.

Таким образом, уклонилось от ответа лишь 10,4% аудитории, а без малого 90% не просто уже выработало его внутри себя, но и не побоялось поделиться им с общественностью.

Главным — и поразительным с учетом действительно больших жертв и нервозности общества, а также высокого накала критики в отношении власти (не говоря о критическом настрое самой аудитории) — результатом опроса стал высочайший уровень лояльности к этой же власти.

Разнообразные ответы, исходящие из негативного отношения к ней, набирали менее 7% аудитории каждый.

Так, ведение «странной войны» объясняет «нежеланием побеждать из-за нежелания хлопот по управлению освобожденной Украиной» лишь 1,9% участников. «Отсутствием соответствующего оружия (и, значит, ложью о его наличии)» — лишь 2,7%.

«Желанием максимизации потерь русских ради расчистки территории для халифата / Великого Турана» — 4,1%. «Деградацией руководства, утратившего способность к осмысленной деятельности» — 6,4%. «Извращенной формой гуманизма, увеличивающей [общие] жертвы русских ради уменьшения их в каждый момент» — 6,6%.

Даже «боязнь западных санкций, конфискации личного имущества на Запада и проч.», несмотря на популяризацию этой темы официальными медиа, выбрала для объяснения политики государства незначительные 7,3% участников.

Более 60% аудитории (и более двух третей ее активной части, не уклонившейся от содержательного ответа на опрос) снимают ответственность за происходящее с российской бюрократии как таковой.

Наибольшее количество участников — более 4,5 тыс.чел. (34,5%, то есть более трети) объясняет ситуацию «интересами офшорной олигархии, обладающей полнотой политической власти и не приемлющей победы России». Этот выбор снимает ответственность с государства, так как постулирует его нахождение под контролем внешних для него прозападных олигархических сил если и не из кровавых 90-х, то из также далеких и большинством позабытых «нулевых».

Итак: 10,4% участников опроса уклонилось от ответа (причем «турбопатриотов» в полтора раза меньше, чем истерически страшащихся государства либералов — 4% против 6,4%), 29% в разных формулировках возложили ответственность за отсутствие самоочевидных действий, ведущих к сравнительно быстрой победе, на саму управляющую систему, а подавляющее большинство — 60,6% - сняло с последней эту ответственность, рассматривая в качестве источника зла хоть и инкорпорированные в нее, но чуждые ей и внешние для нее силы.

Опрос более критично настроенной аудитории пока еще не запрещенного YouTube показывает тот же результат с еще большей рельефностью и комплиментарностью к власти.

Из 28 тыс. участников (среди которых доля эмигрантов выше, чем в Telegram) лишь 4% уклонилось от ответа («старается не думать о происходящем, его причинах и последствиях») и 12% возложили ответственность на руководство в силу его «деградации». Оглушительные 84% сняли ответственность с государства как такового: 23% объяснили ситуацию «предательством значимой части бюрократии», а доминирующий 61% - «интересами офшорной олигархии, не приемлющей победы России» (YouTube дает лишь 4 варианта ответа на вопрос).

Таким образом, налицо парадокс лояльного отношения к российскому государству тех, кто критично воспринимает его политику (причем уровень лояльности выше у более критично настроенной аудитории).

При всей понятной нерепрезентативности опросов в соцсетях данный феномен представляется существующим и крайне существенным, подлежащим обязательному учету при выработке практической государственной политики.