«Мое отношение к Сталину за последние тридцать лет менялось раз десять», - говорит мой любимый «историк» Владимир Мединский. Автор чудесных учебников для школьников, в одном из которых он просто «забыл» в двадцатом веке такое мелкое событие как Великая Октябрьская. В начале 2025 года мэтр дал РБК чудесное интервью о Сталине. Снимаю шляпу.
Нет, серьёзно, не самый плохой был министр, чего его так все не любят? Просветления-то случались. И фильм «Смерть Сталина», противную агитку от цирка Монти Пайтон, он на экраны-таки не пустил. И доску пособнику Гитлера Маннергейму снял. Правда, сам же перед этим её и повесил. Как и доску Колчаку вполне одобрял.
Впрочем, сердце красавицы склонно к измене и к перемене, как ветер в мае, - как завещал нам композитор Верди. А уж десять раз поменять отношение к товарищу Сталину – не шутка. После такого человек слабее характером уже в дурдом уехал. Так что Владимиру Ростиславовичу крепкого здоровья и физического, и по части истории.
Уж как Мединского РБК спрашивал про Сталина, уж как хотел услышать известные ответы. А нет, крутится мистер Твистер, бывший министр как ужик на горячей сковородке, а позицию не сдаёт. Хороший был Сталин – нет, плохой – тоже нет. Да-да, как в анекдоте про дядю Федора:
«Дорогие мама и папа, от скуки в деревне я сделался буддистом и отказался от эмоционального восприятия. Поэтому дела у меня – никак».
Но я в этом не столько внезапно проснувшиеся у Мединского советские чувства вижу. Всё проще – власть чувствует, что ветер истории властно сносит сор с могилы вождя. Потому и ругать Сталина сегодня с трибуны как бы и невместно, как плевать в толпу против ветра.
Вот послушайте министра-капиталиста из свежего интервью. Да он сам в этом признаётся:
«Сталин довольно популярен у части общества. Даже не столько Сталин как историческая фигура, а Сталин как образ. И то, что ему устанавливаются на частные деньги общественниками памятники, ни одного государственного при этом нет, это следствие и отражение этой популярности.
Образ Сталина популярен, потому что в этом проецируется естественное стремление человека жить в великой стране. И образ Сталина ассоциируется с имперским величием и победой. Это тоже естественно и вполне объяснимо. Говоря о Сталине, хороший он или плохой, я считаю, что надо вообще избегать упрощенных оценок по формуле дьявол-ангел».
Предельно доходчиво. Сталин не хороший, но ругать его поостережёмся. Потому что со многих уже слетел морок Огонька восьмидесятых и Солженицынских баек. Потому – промолчим.
Но главное – он всё так же против памятников Сталину. Ничего не поменялось. Лишь бы ни одного государственного!
И по секрету главному историку страны. Нет, не по имперскому величию и Победе тоскуют люди. Образ Сталина не про это. Это образ справедливости, пусть даже порой жестокой, но заслуженной.
Образ народного вождя. Человека с лицом рабочего, головой учёного в простой солдатской шинели. Человека из народа, не царя на троне, а одного из нас. Который оставил поношенный китель и стоптанные сапоги. И великую страну, которая держит нас и сегодня.
Кто там увидел в словах Мединского хоть одну добрую букву про вождя? Ну серьёзно! Вот почитайте, там всё между строк сочится. Нормальная либеральная позиция из-под веника:
«Это исключительно сложная противоречивая фигура, которая жила и работала в исключительно тяжелое и противоречивое время, при этом будучи наделенной исключительно огромной личной властью.
И вот в таких условиях эта фигура, безусловно, с учетом ее власти несет ответственность лично как за ошибки, преступления и поражения, так за успехи и победу».
Про какие преступления толкует историк Мединский? Помните Нюрнбергский трибунал по поводу преступлений советской власти? И я не помню. Так о каких преступниках речь?
Уклончив, уклончив Владимир Ростиславович, повзрослел, научился выступать гладенько, как галька после шторма. Вот чувствуется привкус антисоветчины, а не ухватишь. Большой мастер стал.
Вот послушайте. И Вашим, и нашим, развёл турусы. Большой политик, снимаю шляпу второй раз:
«Понимаете, сильный лидер, тиран и демократия - это и не синонимы, и не вещи, которые исключают друг друга. Аристотель или Платон, если б вы подумали противопоставить, например, сильного лидера и демократию, серьезно бы с вами поспорили.
Надо исходить из того, что Россия - большая многонациональная, многоконфессиональная страна. И как большая и сильная страна, она объективно нуждается в сильном руководстве...
Большая страна требует сильное руководство. Но мир - это конкуренция в экономике и политике. Естественно, конкуренты всегда стремятся сильных лидеров изображать у конкурирующих структур в негативном ключе – тиранами».
В доказательство Мединский принимается рассуждать про Ивана Грозного. Мол, все говорят тиран, а сравни с британскими правителями той же поры, так впору тишайшим звать. И опять тихонечко просквозило антисоветчиной.
Потому что Грозный, при всём прогрессивном характере его правления, людей-то покрошил немало. Да, на фоне подельников на тронах не ужас-ужас. Но с точки зрения века двадцатого даже, Грозный, мягко говоря, фигура неочевидная.
Ровно на это и намекает Мединский. Мол, Сталин, конечно, тиран и преступник, но другие были ещё хуже, Черчилль, вот, например. Только Сталин-то никаким преступником не был. Его людоедом Генрихом Восьмым оттенять без надобности.
Вырос, вырос в большого политика гражданин Мединский. А ведь ещё в 2016 году высказывался куда как прямее. Например, тогда он дал изрядное интервью оппозиционной «Новой газете». Почитаем.
Тогда Мединский не скрывает, что (как и сегодня) он против новых памятников Сталину. Да и Грозному тоже, откровенно говоря.
Что сериал «Штрафбат» его потряс. И что всё так неоднозначно. Что уж так их смущает в Сталинской эпохе? По-моему, однозначнее некуда. Или он волков от волкодавов не отличает?
Вот модные журналистки спрашивали Мединского что делать с памятниками Сталину. Понятно же, что злодей-злодей. Мединский тогда ответствовал уклончиво:
«На данную секунду некто — герой положительный, а через сто лет выяснится, что он кровопийца. Слово памятник - не от слова хороший или плохой. Оно от слова память. Памятник фиксирует память».
Владимир Ростиславович, мы поняли. Вы не сомневайтесь, мы и без торжественной доски Маннергейму не забудем. Как стреляли по нашим войскам финские пушки. И как эти замечательные парни удавили голодом миллион ленинградцев. Непросто такое забыть.
Потому и бегут люди, что попроще, замазывать доску британскому подхалиму Колчаку известной субстанцией. Потому лезут вандально сверлить доску фашисту Маннергейму. Нехорошо вещи ломать, но, может быть, иногда прямо надо?
Он и про Сталина тогда ещё определиться не мог. Помните, с чего начали говорить:
«Моё отношение к Сталину за последние тридцать лет менялось раз десять. Каждый раз прочитаешь новое произведение, или новые документы, или просто воспоминания, и все время какая-то новая грань открывается.
Вот фильм Штрафбат я посмотрел в своё время за ночь, в больнице лежал…
Очень талантливый. Эмоциональное впечатление колоссальное…»
Не могу не поддержать. У меня тоже колоссальное. Как можно подвиг предков так измазать грязью? Это же преступление такое кино снимать!
Но Мединскому нравится. Справедливости ради, он и тут оговаривается. Что это фэнтези такое, верить всему в картине не следует. Но колоссальное впечатление. Тьфу!
А вот самые главные слова. Ни мира, ни войны, но армию распустить. Узнали автора цитаты? Да, Лейба Давидович, политическая душка Троцкий.
Так у Мединского ровно по заветам первого наркомвоенмора. Сталину оценок давать не будет (то есть, согласится, что он плохой). Но вот памятники категорически нет.
Так Вы уже дали оценку. Кому у нас памятники ставить нельзя? Вот то-то же. Мединский тогда сказал:
«Говорить сейчас о Сталине однозначно я бы не стал, но я бы в любом случае никогда не поддержал установку государственного памятника Сталину. Считаю, что это будет сильно разделять нацию.
Это всегда плохо, а сейчас, начиная с 2014 года, с Крыма - особенно. Именно поэтому аккуратно молчу и на тему Мавзолея, хотя, будучи депутатом, много чего себе позволял. Ибо Мавзолей — точно проблема не номер один сегодня».
Прямо дупелем в лоб. Я правильно понимаю, что Мединский в душе и дедушку Ленина вынести мечтает на ближайшее кладбище? Но сдерживает себя изо всех сил. Народ не поймёт пока. Или я не так его понял?
Да нет, вроде правильно. Гражданин уверенный антисоветчик. По-крайней мере, был таким в 2016 году. Но прямо признаться боится.
Ну ровно так я понимаю его слова. Что и хочется по Сталину пройтись с грязной тряпкой. Но боязно. Он же за объединение народа, нации, вернее. Бывший министр так и говорит:
«Я пытаюсь объяснить, что нельзя ставить памятники Сталину не только и не столько потому, что это плохо или очень плохо, а потому, что это разделяет нацию».
Ага, записали. Нацию разделяет. В моё время про нацию как-то не очень было, привкус у слова так себе после известных событий в Нюрнберге. Больше про советский народ говорили.
Так вот эти умолчания разделяют народ гораздо сильнее. Или гражданин Мединский уверен, что у нас половина страны тайные власовцы, любители белогвардейского РОВСа из Парижа и прочие лесные братья, так пострадавшие от Сталина? Это же с ними нас памятники и честные добрые слова о вожде разделить должны?
Не возьмусь судить, каждый по своему окружению меряет. Вот сколько живу – ни разу не встретился идейный такого рода. По крайней мере, никто пяткой в грудь не стучал, что да мой дедушка Вас в Бабьем Яру душил-душил, как котов!
Нет, если и было что, понимали, что о таком рот раскрывать неприлично. Не опасно, даже в глаз вряд ли кто даст, но ладошку с омерзением вытрут после рукопожатия.
Так может пора по дедушке Ленину? Помните как у него было – прежде чем объединиться, надо как следует размежеваться. Очень неглупые слова.
Может пора уже памятник и размежеваться на людях-то. Вот мы за великую историю нашей страны, за справедливость, за могучие стройки и чтобы акула капитализма зализывала раны на ферме в Швейцарии, а не грабила рабочих у нас.
А вот те, другие. Которым памятник Сталину аж жжёт в каждом интересном месте. Как ладан на чертей. Те, кто прислуживали интервентам сотню лет назад, кто потом побежали на службу фашистам в сорок первом, кто радостно кинулся терзать Союз через полвека.
Точно ли нас с ними окажется пятьдесят на пятьдесят? Сдаётся мне, на той стороне очень быстро не окажется никого. Потому что полпроцента альтернативно одарённых сограждан быстро пересчитаются. И решат, что на людях лучше памятнику и поклониться.
Потому что напротив них миллионы и миллионы нас. Имя которым, нет, не нация. Имя которым - народ. И мы за последние тридцать лет мнение о Сталине не меняли ни разу.
Оценили 10 человек
18 кармы