Менее недели произошёл очередной Хэллоуин, вновь вызвав бурные чувства у всех тех, кто видит себя охранителями некоей «отечественной традиции» от «дурного влияния» извне. Не первый уже год уже можно наблюдать, их яростные нападки на тех, кому по нраву подобные бусурманские, а то и «сатанинские», по их мнению, увлечения.
Последним термином, к слову, сейчас они обозначают вообще всё, минимально им не нравящееся, в точности как коммунисты именуют всё и вся «фашизмом»: уже в 1944 г. Оруэлл замечал, что такое применение приводит только к тому, что по итогу «слово ... почти полностью лишено смысла», ведь, как признаётся, «слышал его в отношении фермеров, лавочников ... телесных наказаний, охоты на лис, боя быков, Комитета 1922 г., Комитета 1941 г., Киплинга, Ганди, Чан Кайши, гомосексуализма ... Ассоциации молодежных общежитий, астрологии, женщин, собак и не знаю, кого еще». То же мы видим и здесь.
Соседняя ветвь христианства, известная как католичество, на взгляд эдаких охранителей, поступила крайне дурно, интегрировав в своё время в себя подобное откровенное язычество, хотя бы и под видом «Дня всех святых», впрочем, касается это и «Дня Святого Валентина», который также у нас стараются заменить очень своеобразным аналогом. Не противостоя всему этому навязыванию, убеждены они, мы обречены быть замещены культурно, и, ergo, погибнуть духовно: прежним останется одно название народа, суть же станет совершенно другой, подобно тому, как например, нынешние египтяне или греки не имеют вообще никакого отношения к тем народам, которые так именовались в древности.
Что же до Хэллоуина, то он много старше, чем празднество народа, сочинившего вышеупомянутую песню, и те, кто называли его Самайн, уже утратили всякое понимание его глубинной сути. Древнейшие упоминания о нем не сообщают ничего кроме смутной, неясной связи с мёртвыми, которые в этот день вроде как начинают ходить среди живых, поскольку истончается завеса, отделяющая миры тех и других: отсюда и проистекает основной и наиболее узнаваемый элемент праздника, переодевание в различную нечисть, предпочтительно то, что называют «немертвым», undead. Впрочем, и ношение костюма просто необычайного персонажа вполне отвечает идее — тем сильнее, чем более оный отличен от самого перевоплощающегося.
Только в наши дни, благодаря развитию науки компаративистики, той, которая indoeuropean studies, стало ясно наконец, что здесь к чему: в своё время, в глубочайшей древности, когда индоевропейцы ещё были единым народом с общим языком, то был день возвращения домой «армии мёртвых», ужасающей и знаменитой Дикой охоты, представлявшей собой на деле молодёжные юношеские отряды, инвестные как *kóryos, тема которых здесь уже не раз затрагивалась. Целых полгода до своего триумфального homecoming a.k.a. νόστος эти молодые люди жили вдали от общества, которое их породило, что было их испытанием в процессе получения аттестата зрелости.
Их излюбленным приёмом в процессе этого «выгуливания» было притвориться, да так, чтобы и самим поверить, «нечистой силой»: в первую очередь, оборотнями, затем — умершими людьми. Последними они до своего возвращения у себя дома, собственно, и считались, были там уже «отпетыми» и оплаканными, а оное, соответственно, проходило по категории воскрешения. В их случае undead означало, что они и не были по-настоящему мертвы, хотя концептуально вообще все воспринимали их именно так, от врагов до ближайших родственников.
Известные легенды, связанные с Самайном, сохранили только рудименты древней сути явления, однако нечто отдалённо знакомое мы разглядеть-таки иногда можем: так, герой Келит упоминается как лидер фианны, которая и является ирландской версией *kóryos, и также сказано, что он убивает троих, обернувшихся волками, наконец, именуется «быстроногим» и талантливым сказителем, что, как мы помним, тоже является характерными чертами молодёжи в таких отрядах.
Trick or treat и его аналог у нас, колядки, обычай, при котором дети обходят дома и с некоторой добровольно-принудительностью добывают у хозяев сласти — вот и всё, что осталось от прежней пробирающей до мозга костей суровости kóryos, который, действительно, посещал поселения — только чтобы не оставить хозяевам вообще ничего, часто — и самой жизни, да и вообще сравнять на своём пути всё с землёй; отнюдь не напрасно их сравнивали с саранчой, и даже их бог-покровитель, кроме волков и прочего, повелевал также этими насекомыми.
Функции этого бога впоследствии неравномерно распределились в ходе разделения религий у разделившихся индоевропейцев: у каждого народа это случилось по-своему, и нет ни у кого из них такого божества, про которого можно определенно сказать, что он является ипостасью того изначального. Скажем, в случае греков между собой его первоначальную суть разделили, в порядке убывания объёма, Аполлон, Гермес, Зевс и Пан.
Характерно, что один из, скажем так, «потомков» этого волчьего бога отвечал и за Луперкалии, так что облик врага, с которым, если возвращаться к началу разговора, с которым борются у нас ранее упомянутые фундаменталисты-охранители, понемногу вырисовывается... Собственно, библейская книга «Откровение» a.k.a. Ἀποκάλυψις как раз пугает триумфальным возвращением его *kóryos, изображая в 9 главе последний в виде необычайной саранчи с человеческими лицами и такими характерными признаками как женские, сиречь длинные, волосы; далее, сообщается, что она не трогает растительности, но губит людей, а повелевает ею некий «ангел бездны», которому «имя … по-еврейски Аваддон, а по-гречески Аполлион». Неужели древние вернутся? А ведь и индуистская эсхатология сулит похожее: в Махабхарате обещается, что когда наступит Кали-Юга, править станут, кроме прочих, некие «яваны», что является искажением слова «ионийцы».
Однако всё ещё интереснее, ведь есть и третий донельзя популярный и в то же самое время глубоко и законченно в своей сути языческий праздник, к которому этот бог имеет самое прямое отношение. Он, конечно, спрятался куда лучше, буквально у всех на виду, однако и его, если следовать прежней логике, нужно преследовать, осуждать, а то и запрещать с никак не меньшим азартом...
Речь идёт не о чём ином как… Рождестве/Новом годе, празднестве, внешний облик заимствовавшем у симпосия, события, в ходе которого уже взрослые мужчины, бывшие когда-то довно kóryos, совершали то, что можно назвать «тряхнуть стариной», демонстрируя вечную справедливость поговорки про кормимого волка. Они вспоминали молодость, для чего «одевали в лес» помещение; в этом-то и состоит смысл гирлянд и прочей мишуры, а также ели.
Христианизация, если минимально углубляться в суть, и здесь оказывается ничуть не менее поверхностной, нежели в случае двух других. Впрочем, на тему того, как этот праздник задним числом присоединили к посконно языческим, прекрасно не раз и много кем освещалось, и нет нужды повторяться.
Так что же, стоит ли ждать непримиримой борьбы и здесь? Тем паче, что такая уже была: так, пуритане в Британии и США, прекрасно всё это осознавая, долгое время попросту пресекали празднование Рождества, а некоторые из них так поступают и поныне. А ведь именно им так стараются подражать наши фундаменталисты.
Оценили 2 человека
2 кармы