Война, которую Россия выиграла

Военный эксперт, директор Центра анализа стратегий и технологий Руслан Пухов — об итогах двухлетней российской операции в Сирии



Спустя два года после начала российской военной кампании в Сирии практически ни у кого не осталось сомнений, что Россия выиграла эту войну. Военное и политическое положение режима президента Сирии Башара Асада, еще летом 2015 года казавшееся почти безнадежным, радикально улучшилось. Под контролем сирийского правительства находится уже более 85% территории страны. Еще недавно могущественное террористическое «Исламское государство» (запрещено в России) находится на грани полного поражения и исчезновения. Несмотря на миллиарды долларов помощи, влитых в разнородную антиасадовскую коалицию спонсорами из США и консервативных арабских монархий, она существенно ослаблена, раздроблена, изолирована в военном отношении и утратила перспективы победы.

Поразительно, сколь ограниченными силами Россия добилась перелома. Москве удалось избежать необходимости задействовать крупные наземные силы и средства. Российская группировка на протяжении всей двухлетней кампании оставалась немногочисленной. Ее численность не превышала нескольких тысяч человек, включая военную полицию, из которых, видимо, единовременно задействовалось максимум несколько сот человек, причем с очень ограниченным набором боевой техники.


Самой замечательной особенностью российской военной операции в Сирии стала решающая роль воздушной мощи. Созданная в Сирии группировка военной авиации выполнила основную часть боевой работы по ослаблению военного потенциала ИГ и сил сирийской оппозиции и по созданию предпосылок для изменения соотношения сил на земле.

Пожалуй, впервые за свою вековую историю отечественная военная авиация смогла сыграть решающую роль в вооруженном конфликте, реализовав тем самым мечты маршала Тухачевского, развивавшего в свое время идеи итальянского генерала Дуэ о «воздушном флоте» как главной силе в будущей войне. Ранее техника воздушной войны не позволяла добиться воплощения таких амбиций в реальность. Теперь продемонстрированный в сирийской кампании уровень могущества, техники и тактического и оперативного искусства Воздушно-космических сил России дал возможность достижения не только оперативных, но и стратегических результатов в войне. Это факт огромного значения.

Как и в случае со всем российским контингентом, невероятный успех применения российской авиации в Сирии был достигнут силами весьма ограниченной авиационной группировки, включавшей в разные периоды всего от 30 до 50 боевых самолетов и от 16 до 40 вертолетов различных типов.
Это в несколько раз меньше советской авиационной группировки, действовавшей во время войны в Афганистане. Причем в сирийской операции авиационная группировка, развернутая за сотни километров от границ России, действовала с огромным напряжением сил и беспрецедентной для отечественной авиации интенсивностью.

Так, уже в ходе первого месяца воздушной кампании (с 30 сентября по 30 октября 2015 года) российские самолеты в Сирии выполнили 1391 боевой вылет, уничтожив при этом 1623 объекта. Далее интенсивность боевых действий российской авиации наращивалась и периодически доходила до 100 самолето-вылетов в сутки (то есть до 2,5–3 самолето-вылетов в сутки на самолет группировки, что для современных сложных авиационных комплексов является сверхвысоким показателем). К концу августа 2017 года количество боевых вылетов российской авиационной группировки в Сирии с начала российской операции превысило 28 тыс., было поражено около 90 тыс. целей.

С учетом того что действия авиации осуществлялись с удаленной от российской территории авиационной базы Хмеймим, материально-техническое обеспечение которой представляет нетривиальную задачу, интенсивность применения авиации и боеготовность парка авиационной группировки выглядят необычайно высокими. За этим стояли колоссальные и высокоэффективные усилия органов управления ВКС России, вплоть до высшего командования, а также воистину героическая и потрясающая по организованности и уровню подготовки работа личного состава ВКС — как летного, так и наземного.

Еще более впечатляющим выглядит феноменально низкий уровень потерь в ходе столь интенсивного применения авиации. За исключением сбитого турками бомбардировщика Су-24М, боевые самолеты российской группировки до сих пор не имели ни одной боевой или эксплуатационной потери. Можно напомнить, что в Афганской войне один самолет ВВС СССР терялся в среднем примерно на 750 боевых вылетов.

В ходе сирийской кампании российская авиация впервые получила опыт широкого применения высокоточного оружия, в том числе со спутниковой системой наведения, сократив в этой сфере разрыв с возможностями ВВС США. Кроме того, российской стороной в Сирии были впервые широко использованы беспилотные летательные аппараты, совершившие к концу августа 2017 года более 14 тыс. вылетов.

В то время как западные военные публицисты продолжают выискивать элементы якобы новой русской стратегии в виде пресловутой «гибридной войны» в действиях на Украине или в учениях «Запад-2017», российское военное руководство с успехом применяет действительно новые гибкие формы использования Вооруженных сил в операции в Сирии. Если российская авиационная группировка выполнила роль главной ударной силы по сокрушению сил ИГ и других террористических формирований и по поддержке действий сил сирийской армии, то остальная часть российского контингента, включавшая небольшие силы Сухопутных войск, морской пехоты, сил специального назначения и специальных операций, военной полиции, отрядов разминирования, была нацелена прежде всего на обеспечение действий российской авиационной группировки и на содействие в обеспечении закрепления ее действий и процесса примирения в Сирии, включая охрану, разминирование, поддержание порядка, содействие решению гуманитарных задач.

Для обеспечения действий российского контингента в Сирии и для материально-технической поддержки вооруженных сил Сирии была создана беспрецедентная для отечественных Вооруженных сил по своим масштабам система воздушных и морских перевозок в Сирию, с привлечением значительных сил Военно-транспортной авиации и Военно-морского флота. Министр обороны России Сергей Шойгу сообщил, что в Сирию «на начальной фазе нашей операции доставлялось около 1 тыс. т грузов в сутки, а на пике своих возможностей мы доставляли до 2,5 тыс. т грузов в сутки».

Таким образом, успех России в Сирии, пожалуй, впервые в новейшей отечественной военной истории обеспечен высоким уровнем управления, организации логистики и подготовки личного состава. Всё это позволило в комплексе вести успешную «ограниченную войну» небольшим нарядом сил и средств и действительно малой кровью. Относительно невысокая цена войны, в том числе и с точки зрения потерь личного состава, стала важной частью политической и военной победы. Кроме того, это позволило избежать и внутриполитических осложнений в связи с сирийской кампанией.

Российское военное руководство стремится по максимуму воспользоваться ценнейшим опытом, получаемым в ходе сирийской операции, в том числе пропуская через нее по ротации максимальное количество личного состава Вооруженных сил, включая командный. Этот процесс может создать в Российской армии предпосылки для формирования своего рода новой командной элиты — генералов и старших офицеров-«сирийцев», получивших боевое крещение в ходе сирийской кампании, подобно тому, как в Русской императорской армии второй половины XIX века большую роль играли так называемые ташкентцы — офицеры, выдвинувшиеся в походах по присоединению Средней Азии. Феномен таких командиров с опытом успешной и победоносной для России военной кампании в Сирии, с масштабной и решающей ролью авиации и широким применением сил специальных операций и современных видов оружия может оказать существенное влияние на отечественное военное строительство на годы вперед.

Автор — Руслан Пухов, директор Центра анализа стратегий и технологий
Источник