Маннергейм - это грязь под ногтями истории

 Новостная лента сообщила, что в Северной Столице открыли памятную доску Карлу Маннергейму, и что присутствовал на церемонии сам Песков. Вот новость, так новость.

Когда я прочёл ссылку и удостоверился, что это не утка, было ощущение, что мне плюнули в лицо. Такую мерзость ещё придумать надо!

  Понятное дело, что подобные политические акции предпринимаются нашей горе-элитой с тем, чтоб угодить Западу, подольститься, показать, что Кремль не свернул с правильного «демократического» пути, по которому пошёл при Ельцине. Но как же бесят эти заискивания и заигрывания перед Западом!

 Та же история с этими бесконечными мольбами в адрес США и ЕС: «Ну, снимите с нас санкции, ну снимите, ну пожалуйста!» А уж когда наши дипломаты упрашивают кого-то из восточноевропейских политиков, ну скажем, премьера Словакии, озвучивать эти мольбы, то на душе у меня делается совсем скверно, ведь получается, что всё влияние России в Европе сводится к тому, чтоб упросить словацкого политика озвучить мольбы об отмене санкций.

 И что характерно – санкции, на данный момент, никому кроме «элиты» не мешают, российскому товаропроизводителю они скорее помогают, особенно если говорить об аграриях, которых, было дело, почти задавили дешёвым импортом. И этот ежедневный скулёж по поводу санкций, постоянные просьбы и мольбы снять санкции – это ещё одно унижение для меня как для патриота.

 Советский Союз жил в режиме ограничений, почти всю свою историю пробыл под санкциями, и ничего, развивался быстрее прочих, и пока Горбачёв не вставил ему нож в спину, всем нам жилось неплохо. Но как бы ни жилось, памятников фашистам не ставили.

 А сейчас, в канун Дня Памяти и Скорби, решили вдруг открыть мемориальную доску такой твари, каких в долгой истории человечества было не так уж и много. Маннергейм – это такой подонок, такая грязь под ногтями истории, такая гнусная мразь, о которой трудно говорить, сохраняя спокойствие.

 А уж тот факт, что он воевал против Советской России, некогда родившись в Российской империи, лишь усугубляет и без того чудовищную вину этого подонка. Когда происходила блокада Ленинграда, Финляндия имела свой собственный сектор блокадного кольца и Маннергейм – главный организатор его создания. Но мало того, ведь это кольцо удерживали долгие месяцы, хотя с первых же недель было понятно, что над жителями города совершается чудовищный акт мучительной пытки, медленного, бесчеловечного умерщвления.

 Тот факт, что Маннергейм имеет отношение к зачинщикам блокады Ленинграда, является одним из организаторов этой кошмарной блокады, чудовищен, но вдвойне чудовищен тот факт, что в течение долгих месяцев Маннергейм глядел на немыслимые, незаслуженные страдания жителей Ленинграда, но продолжал блокадное безумие, не нашел в себе человека, не снял блокаду, а продолжал обрекать людей на немыслимые муки и страдания.

 Однако «отличился» Маннергейм не только во время Великой Отечественной войны, но и раньше, во время короткой, но страшной «Зимней войны», он тоже сыграл подлую роль. Сейчас всё принято валить на Сталина, а ведь он-то предлагал Финляндии очень неплохой, мирный вариант разрешения территориальных споров.

 С весны 1938 по осень 1939 года между СССР и Финляндией шли переговоры о делимитации границы путём обмена территориями. Советский Союз хотел обезопасить Ленинград, отодвинув дальше границу, проходящую всего в 20 км от города, и предлагал финнам в обмен на небольшую полосу Карельского перешейка, в три раза большие территории. Если бы финское руководство согласилось, Финляндия могла бы владеть даже Петрозаводском!

 Но при непосредственном вмешательстве Маннергейма, переговоры зашли в тупик, и не будет преувеличением то утверждение, что он довёл дело до войны. Маннергейм был послушной, цепной зверушкой Запада, он и его хозяева никак не желали согласиться с тем, чтоб Ленинград оказался в относительно безопасном положении, и поэтому не пожалел ни финских, ни советских жизней и безрассудно пошёл на войну против СССР. На войну, которая, повторюсь, Финляндии-то была совершенно не выгодна и не нужна, ведь Сталин-то не собирался ограбить Финляндию территориально, а даже наоборот изначально-то согласен был ещё и прирезать ей новых земель, если она согласится стать помощником в деле обеспечения безопасности Северной Столицы СССР.

  О Маннергейме можно много «интересного» рассказать, к примеру о его горячем рвении в создании концлагерей. Во Время Великой Отечественной, когда финские войска захватили немалую часть Карелии и Ленинградской области, на оккупированных территориях проводилась ярко-выраженная расовая политика, аналогичная той, которая проповедовалась у нацистов.

 При этом, если у нацистов концлагеря подчинялись Генриху Гиммлеру, то в Финляндии — непосредственно ведомству Маннергейма. За это время в финские концлагеря было помещено около 24 тысяч человек местного населения из числа этнических русских, из которых, по финским данным, около 4 тыс. погибло от голода.

 Кстати, довольно показательным моментом является и момент начала войны, ведь по распоряжению Маннергейма финский флот начал минирование в советских территориальных водах в Финском заливе накануне нападения Германии на Советский Союз. Таким образом, Финляндия начала агрессию против СССР ещё до германской агрессии. И после всего этого, мы вешаем в Ленинграде мемориальные доски Маннергейму???

 Песков сегодня, на «церемонии открытия памятной доски» кивал в адрес Сталина и пытался прикрыть цинизм ситуации, возникшей при открытии этого чудовищного памятного знака, разговором о том, что Сталин мол отчасти покрывал Маннергейма. Говорить такие вещи – это сущее мошенничество!

 Сталину необходимо было завершать войну, он искал способа избавить свой народ от этого кошмара, и потому Сталин готов был на всё, лишь бы добиться мира. И когда на Западе, а точнее – в Вашингтоне и Лондоне поняли, что немецкая карта бита, что Советский Союз всё равно победит, и вопрос только о том – какой ценой и в течение какого времени, то американская подпитка гитлеровской Германии (которая была очень значительной, и до войны, и во время войны) постепенно пошла на спад, а цепным псам Вашингтона, его дрессированным зверушкам и крысам, типа Маннергейма, был дан сигнал – порывать с Гитлером. И вот, такие крысы, как Карл Маннергейм, побежали с тонущего корабля гитлеризма, вынуждены были подписать мирный договор с Советским Союзом.

 Сталин был измучен войной, точно также, как измученным войной был весь Советский Союз, и потому Сталин был рад уже тому, что хотя бы на финском направлении война прекратилась.  И понятное дело, что Сталин был благодарен судьбе за то, что с Финляндией удалось развязаться, и потому-то, поддаваясь эмоциям, он в какой-то момент позволил себе закрыть глаза на чудовищные преступления Маннергейма.

 Сталин тоже был человек, даже если и святой, как выразился сегодня Песков, то всё равно человек. Но главное – он хотел добиться, наконец, мира и покоя в наших пределах. И лишь мошенничеством может являться апелляция к словам Сталина, сказанным в тревожных обстоятельствах.

 В нынешний момент Сталин бы оценил «заслуги» Маннергейма так, как их и следует оценить и ни за что не позволил бы вешать памятные доски тому, кто не может рассчитывать ни на какое снисхождение.

  Маннергейм – подонок, к сожалению Сталину пришлось иметь дело с подонками, к числу которых безусловно можно отнести и Трумэна, применившего ядерное оружие против мирных жителей, и Черчилля, руки которого были по локоть в крови и лжи. Но сам тот факт, что Сталин имел с ними дело, не может оправдать этих негодяев перед судом истории. Они преступны, хотя и постарались примазаться к победе Сталина под нацизмом.

 Однако главы США и Англии хотя бы формально, в ходе войны-то, были участниками коалиции, воевавшей с Гитлером и странами Оси, а Маннергейм-то и формально и фактически был союзником гитлеризма, был палачом, причём безо всяких кавычек. Как можно ставить ему памятник в городе, который он уничтожал? И в конце концов, если Маннергейму можно отдавать «дань уважения», то почему Бандере нельзя, или Чикатило? Они имеют такие же точно «заслуги» перед нашей страной, они имели такую же точно степень человечности и доблести.

   * * *

 Такие дни, как сегодняшний, (когда в преддверии Дня Памяти и Скорби вешают памятную доску серийному убийце Маннергейму), заставляют всерьёз усомниться в том, что наша страна делает шажки к выздоровлению, к нравственному выздоровлению, после падения девяностых.

 Когда Путин озвучил свой знаменитый тезис о том, что разрушение СССР было величайшей катастрофой ХХ века, немалая часть патриотов носилась с этим, как с символом начала выздоровления государства, как с весточкой с фронта, в которой говорилось – держитесь, война тяжела, но мы ещё вернём своё!

 Но когда Путин достаёт откуда-то старые, покрывшиеся поганой плесенью кости какого-нибудь Ивана Ильина (немца по матери, который живя в эмиграции, горячо приветствовал «борьбу» гитлеризма против СССР), или вешает доски Маннергейму, то это становится шагом назад, ещё одним, ещё одним шагом назад – к пропасти, у края которой мы стояли в девяностых.

 Тот факт, что на открытии доски Маннергейму присутствовал Песков – это очень тревожный, очень грустный факт, и факт знаковый. Маннергейма можно считать одним из символов «европейской оккупации» России, о которой так мечтают на Западе, не главным символом, далеко не главным, да и оккупировать он успел не так много земель, но придание ему респектабельности в нынешний момент – это очень опасный и очень «больной» шаг. Это продолжение политики позорной и гнусной капитуляции, которая осуществлялась Горбачёвым и Ельциным, и на которую наш народ никакого согласия не давал.

 Сделать респектабельной оккупацию гитлеровцами – задача почти невыполнимая, а вот попытаться придать некоторой «легитимности» таким личностям, как Маннергейм – это пытаются пропихнуть, и под это будет заложено немало бомб, что призваны подрывать позиции нашей страны, её перспективы к возвращению утраченных позиций, да и перспективы сохранения нынешней, ущербной территориальной целостности.

 Вчера, улыбающийся Саркози сказал Путину, что тот должен сделать первый шаг к примирению с Западом, однако Путин-то только тем и занимается, что делает эти шаги. Уже Прибалтика давно в НАТО и вся Восточная Европа тоже, Россия всё что могла, уже давно отдала, всё что можно было уступить уже давно уступила. Украину окончательно отдать невозможно, поскольку теперь это будет означать согласие на уничтожение России, в те, или иные сроки.

 Примирение с Западом сейчас возможно лишь после того, как он сам оставит в покое Украину, прекратит финансировать терроризм в Сирии, словом даст хоть какие-то надежды на то, что агрессивный натиск на Россию, ведущийся сейчас со всех сторон, хотя бы приостановился.

  А иначе на чём мириться? Вокруг чего найти примирение? Примириться на том, что однажды демонтаж России всё же состоится, как состоялся демонтаж её сферы влияния?

 Однако пока наша элита, и, в данном случае, политическая элита, так мелко заискивает перед Западом, что в Городе на Неве устраивает выставки, посвящённые Маннергейму, открывает мемориалы, и осуществляет (и в политике и в экономике) целую массу действий, глядя на которые любому русскому патриоту стыдно до корней волос. И пока это происходит, никакого шанса на разумное примирение с Западом мы не имеем, ведь с тем, кто постоянно унижается и пятится, никто никогда не разговаривает всерьёз и никаких уступок ему не делает.

 К сожалению, от истинного выздоровления, то есть от того состояния, когда наша Родина могла держать удар перед лицом агрессии гитлеровской Германии, которую десять лет подряд снабжали ресурсами и политической поддержкой «демократические» государства Европы и Америки, так вот от состояния такого здоровья наша страна находится нынче очень далеко, поскольку наша «элита» сама воплощает собой болезнь пораженчества и зависимости.

 А когда пойдёт-таки разговор о выздоровлении, то начинать надо будет не только с демонтажа памятной доски Маннергейму, но и с вопроса о самом названии того города, который истязал Маннергейм пыткой блокады, скооперировавшись с просвещёнными немцами. После той трагической и страшной блокады, Город на Неве уже не может называться на немецкий манер, это кощунство, и оно должно быть осуждено. Название «Ленинград» ничем не плохо, но можно будет закрепить за городом и название «Петроград», или «Северная Столица».

  Каждый раз, когда приходится употреблять название нашей Северной Столицы мне невольно приходится внутренне съёжиться, а потом мучительно искать варианты. Я почти никогда не употребляю слово «Петербург», но иногда приходится писать – «Питер», хотя чаще всего я называю Ленинград именно Ленинградом.

 Пожалуй, Ленин всё же заслуживает того, чтоб его имя было увековечено в названии этого великого города, ведь после того, как все эти николаевские генералы и министры с немецкими фамилиями, все эти маннергеймы довели великую империю России до краха, впустили в неё огромную массу западных агентов, Ленин вынужденный пуститься в сложные политические игры, в конце концов сумел обмануть всех врагов и собрать нашу страну из кусков, на которые она уже фактически распалась.

 Ленин – герой и гуманист, в отличие от большинства политиков Европы, являвшихся его современниками.

 Разумеется, большой ошибкой Ленина было согласие на сепаратное отделение Финляндии от основной территории России, но в тот момент у Ленина не было иного варианта, и потому он отпустил Финляндию, ту самую Финляндию, которую за сто лет перед этим Россия отбила у Швеции, ту самую Финляндию, что была отсталой окраиной Швеции, со слаборазвитым аграрным сектором, ту самую Финляндию, которая при нашей власти, то есть при русском владычестве, превратилась в процветающий край, в свободную автономию с собственной денежной единицей и промышленностью, ту самую Финляндию, которую потом, в трагическом ХХ веке, немцы и Запад вообще превратили в один из плацдармов для нападения на Россию.

 Однако не в Финляндии, в конце концов дело, ведь Маннергейм, о котором сегодня так много разговоров, не являлся финном, хотя можно спорить – являлся ли он человеком, ведь он – грязь под ногтями истории, он – мразь, он – подонок, который не заслуживал бы даже пули при казни. А тот факт, что сегодня ему именем наша власть замарала свои уста – это очень позорный факт и очень тревожный в свете актуальной политики выбора между капитуляцией и попытками хоть как-то держать оборону, которая итак слаба и едва ли не условна. Нынче Маннергейм – символ, и символизировать он может лишь чудовищные, постыдные вещи.