Здесь не место доказывать, что коммунистический строй у нас установился не случайно. Как я доказываю в ряде своих статей и работ (см. мои статьи "О влиянии войны", "О влиянии голода" в "Экономисте" за 1922 г., "Милитаризм и коммунизм в "Артельном деле"" за 1922 г., мою книгу "Голод как фактор" и особенно в приготовляемой к печати работе о "Коммунистическом обществе, его основных чертах, его опытах в прошлом, причинах и следствиях") (38*), тот строй общества, который мы имеем эти годы, имел не раз место в истории разных народов, от Египта и Ассиро-Вавилонии, Спарты и Рима, Византии и ислама до строя инков, таборитов, государства иезуитов, Франции времен революции и Наполеона, Австрии Иосифа II, Пруссии Фридриха II, России Петра I Великого (39*) и т. д. Разной была только степень приближения этих обществ к предельному коммунистическому обществу.
Основными причинами - родителями - такого общества были всегда две причины: война и голод и обеднение масс при наличии имущественной дифференциации. Чем сильнее (при прочих равных условиях) количественно и качественно поднимались "независимые переменные" войны и голода, тем резче деформировалась общественная организация в сторону так называемого коммунистического, или этатического, или государственно-капиталистического типа с полной централизацией, неограниченным объемом опеки, вмешательства и регулировки властью поведения и взаимоотношений граждан, с ничтожным объемом автономии поведения последних, иначе говоря, тем сильнее область публично-правовых отношений вытесняла из всей области отношений долю отношений частноправовых.
Мы на протяжении всей истории были народом милитарным, воевавшим много, часто и в большом масштабе. Мы же на протяжении нашей истории были народом голодным, не вышедшим из полосы хронических голодовок даже в 19 и 20 веках.
Мудрено ли поэтому, что уровень этатизма, или коммунизма, у нас стоял всегда высоко. Он выражался в гипертрофированной централизации старого режима, в его абсолютизме и деспотизме, в отсутствии у нас автономии лиц и групп, в отсутствии "свободы и прав личности".
Мировая исключительная война с следовавшим за ней расстройством экономической жизни, недоеданием и голодом, повышением уровня этатизма, или военно-голодного коммунизма, во всех воюющих странах должны были у нас довести его до максимума. Ибо мы дольше всех воевали и понесли максимальные потери, ибо у нас сильнее всего развалилась экономика, ибо, наконец, посевы войны и голода у нас пали на подготовленную всей нашей историей благоприятную почву.
Эти силы определенно поворачивали "маховое колесо" истории и сторону этатизма-коммунизма (40*), и последний должен был расцвести у нас пышным цветом. Он был "плоть от плоти, кость от кости" всей нашей истории, отмеченной печатью голода и войны, а следовательно, и их "функцией" - этатизмом-коммунизмом.
Так и случилось. Особенно интересно и назидательно здесь то, что начало коммунизации-этатизации и в политической, и правовой, и экономической области было положено руками царского правительства (военные положения, ограничения прав личности, права собственности, частной торговли, контроль промышленно-торговых дел, права реквизиции и национализации с 25 октября 1915 г. и т. д.). "Рубикон" был перейден еще им. Шуйца царских министров по приказу истории делала то, что отрицала их десница.
Война и голод росли. Сильнее поворачивалось и колесо истории в сторону этатизма-коммунизма. Царское правительство не поспевало за процессом, пыталось сопротивляться и... было отшвырнуто.
Временное правительство в лице своего высшего экономического совета и министерства продовольствия продолжало линию этатизации-коммунизации. При нем, особенно в области экономической, были установлены все начала принудительного коммунизма. И здесь Временное правительство делало то, чего оно само субъективно не хотело. Большевикам ничего нового не пришлось вносить, кроме введения классового пайка да дальнейшей уравнительно предельной централизации и коммунизации. Все главное было сделано до них и без них.
Но и Временное правительство отставало. Оно, как и царское, противилось дальнейшему росту этатизации, коммунизации и поравнения. Рядом с этим оно пыталось управлять демократически, а не деспотически, что требовалось историей.
За это "противоречие" повороту исторического колеса было отшвырнуто и оно. Власть должна была перейти к тем, кто этому повороту не противодействовал.Такой группой стали большевики. Они "гениально примазались" к историческому процессу. Они были рупором конвульсии общества, вызывавшейся войной и голодом. И они победили... Не могли не победить. Поступи по их методу царизм - он не только не был бы сброшен, он вышел бы более сильным и абсолютным из переделки. Вынесенная "маховым колесом" истории - войной и голодом - власть большевиков в это время действительно опиралась на плечи огромных солдатских, рабочих и крестьянских масс. Она действительно была солдатско-рабоче-крестьянской властью.
Началась оргия этатизации, национализации, коммунизации... Это был ужас... разгром... гибель... Но власть шла в ногу с историей и с голосом последней, олицетворявшимся "голосом народа".
Так дело шло до 1919 г.
К этому времени все было поделено и "поравнено", вплоть до последней пары белья и столовой ложки. Старая буржуазия погибла. Имущественная дифференциация (кроме самих коммунизаторов) исчезла. Настало равенство в общей бедности.
Этот факт исчезновения имущественной дифференциации был первой "независимой переменной", толкавшей колесо истории в обратную сторону. Ибо (прошу это принять на веру) голод и нищета только при наличии имущественной дифференциации имеют своей "функцией" деформацию общественной структуры в сторону этатизма-коммунизма. (Отсюда понятно, почему все эпохи коммунизации вызывали в виде реакции декоммунизацию таких обществ, если они не погибали в этой переделке).
Бесшабашная коммунизация сама таким путем приводила к гибели "коммунизма". Этот поворот колеса выразился в росте недовольства тех же масс режимом и Советской властью. Начались бунты и восстания рабочих, солдат и крестьян. Они росли и множились. Беспощадный террор не мог задушить и остановить их. Не будь продолжения гражданской войны - ультиматум истории, поставленный позже Советской власти, был бы поставлен раньше. Но война задерживала его и вместе с тем замедляла "вырождение власти", начавшееся с момента окончания "передела". С этого времени именно началась дегенерация "рабоче-крестьянской" власти и простую тиранию, потерявшую половину своей народной опоры. В 1920 г. наконец кончилась и война (41*)... отпала вторая причина, толкавшая колесо истории в сторону коммунизма. Начался обратный поворот и... началась окончательная трагедия коммунизма и советовластия.
История теперь поставила решительный ультиматум "гениально примазавшимся" проходимцам. Он гласил: "или декоммунизируйся, или будешь сброшен", как были сброшены предыдущие правительства, пытавшиеся сопротивляться повороту колеса в сторону коммунизма.
Сначала власть пыталась противиться неизбежному... Но колесо с роковой силой поворачивало обратно, поэтому бунты и мятежи - крестьянские, рабочие и матросские (Кронштадт) (42*) - росли. Они стали угрожающими, и... власть отступила. Нашлась. Опоздай она в своем сопротивлении еще на несколько месяцев - ее судьба была бы решена...
Ультиматум был принят, и началась... декоммунизация, концессии, аренды, продналог и... новая экономическая политика. Началось отступление по всему фронту коммунизма. Начали "сжигать то, чему поклонялись, и поклоняться тому, что сжигали". Приступили к восстановлению капитализма, требуемого историей. За год сдали все позиции коммунизма... Теперь его нет... остался лишь его перегар и копоть...Власть отставала и отстает от требований истории, но не очень... В этом секрет ее существования до сих пор...
Но чем дальше, тем более это отставание растет и вырождение продолжается, ибо не всякий разрушитель может быть созидателем, а затем - неудача всего коммунизма, естественно, отшатнула от власти и остатки народных масс.
Сейчас мы находимся в следующей стадии.
Мир и общая бедность энергично требуют деформации общества в сторону антиэтатизма. Нужно энергичное восстановление народного хозяйства. Нужен частный капитализм и правовой строй как его предпосылка.
Основное препятствие к этому - власть и ее тиранически-идиотская политика. Власть сама по себе уже препятствие, ибо ее преступления не забыты, ее вероломства известны, доверия к ней нет, капиталы при ней не идут, серьезная организация производства, требующая вложения капиталов, невозможна. Далее, ее тупоумная и бандитская политика "защиты своих интересов" и "своего бытия" все более и более связывает хозяйственное возрождение и разрушает остатки национальных богатств.
Власть помимо желания тормозит поворот колеса истории, стала противоречием ходу исторического процесса, а потому? А потому сейчас 97% населения ее ненавидят. А потому... эта ненависть все более и более растет. А потому... бьет последний срок ультиматума истории: в течение 2-3 лет она должна или безоговорочно водворить капитализм, отказаться от террора, деспотизма и ввести правовой строй, или... она будет свергнута, как ее предшественники.Что власть изберет, я не знаю. Но знаю, что если вновь не будет войны и будет расти сытость, сказанное случится... (43*) От этого не спасет ее ни 400-тысячная армия преторианцев - отрядов особого назначения, ни армия курсантов. Знаменательно то, что и здесь уже начали загораться, - огоньки мятежей. Не удивлюсь, если власть - в случае отказа решительно идти на самоуничтожение - будет сброшена именно штыками этих отрядов. История умеет выкидывать злые шутки.
Если же власть категорически примет ультиматум - то и этот выход не устраняет, а только отсрочивает ее падение. Достаточно будет водвориться начаткам правового строя, появиться одной вольной газете, ослабеть террору... и на другой день власть будет забаллотирована или устранена небольшой группой заговорщиков, опирающихся на общее сочувствие народных масс. Такова трагическая дилемма, перед которой очутилась власть, дилемма, в обоих случаях сулящая ее падение. С той лишь разницей, что в первом случае мы пойдем к ее ликвидации путем, способным при достаточной гибкости власти растянуться на 4-6 лет, во втором "революционно-анархическим" путем. Только война или какая-нибудь мировая катавасия могут спасти ее...
Такова динамика истории и ее "философия" за эти годы... Начав с "ореола рабоче-крестьянской власти", гениально-примазавшаяся группа проходимцев истории кончила дегенерацией и неслыханным позором и бесчестием.
Россия ненавидит ее сейчас сильнее, чем старый режим в самые бесславные времена последнего. Да и за что любить ее какому бы то ни было классу! Исполнила ли она хотя бы одно из своих заманчивых обещаний?
Она дала вексель на постройку нового идеального общества. Вместо этого в крови и пожаре построила душную казарму, нищую, разбойничью, деспотическую, в которой население задыхалось и вымирало. Дано было обещание освободить трудящиеся массы от эксплуатации. Вместо этого осуществили государственное рабство, в тысячу раз превосходящее эксплуатацию частнокапиталистического общества. Прокламирована была "диктатура пролетариата". На ее месте оказалась диктатура авантюристов, вышедших из буржуазных семейств, никогда не работавших на заводе (Ленин, Троцкий, Бухарин, Зиновьев, Красин, Радек и т. д. - все из буржуазных семей) и не имеющих ничего общего - ни по жизни, ни по воззрениям, ни по вкусу, ни по стремлениям - с пролетариатом. Обещано было равенство. Вместо него выросло небывалое неравенство, сверхимператорские привилегии власти и бесправие всего населения. Крестьян поманили землей и якобы дали ее им. Извините, земля помещиков была захвачена крестьянами до октябрьской революции, а большевистское "наделение" землей сами крестьяне оценили в следующей поговорке:
"Большевики нам сказали: / Земля-то ваша, / А что с нее, то наше".
Ту же мысль народ выразил и в следующей переделке "Интернационала":
Лишь мы, работники всемирной,
Великой армии труда,
Владеть землей имеем право,
Но урожаем - никогда.
Действительно, весь урожай, временами вплоть до последнего зерна, власть отбирала и отбирает. Не легче положение крестьян и сейчас. С них дерут десять шкур: надо же как-нибудь добывать средства на мотовство власти, на сотни тысяч ее агентов, на роскошь заграничных послов, на поддержку сотен коммунистических газет, на III Интернационал, на подкупы, на небывалое воровство и т. д. Народу была обещана сытость. Народ получил голод и... бифштекс из ребенка.
Urbi et orbi (44*) провозглашено было просвещение народа. Вместо этого произошла "ликвидация грамотности" (см. ниже). Обещан был "мир". Народ получил зверскую гражданскую войну и миллион убитых. Прокламировано было экономическое развитие страны. Оно свелось к полному разгрому всего народного благосостояния. Утешали страну введением свободы. Она выразилась в терроре, в ЧК в сотнях тысяч расстрелянных и в полной опеке мысли, слова и действия.
Вместо духовного процветания одарили невежеством, преступностью и развратом. Вместо отстаивания национальных интересов дали раздел России и потерю ее территорий. Укрепили национальную культуру? - Сделали все, чтобы затоптать и уничтожить ее в пучине "интернационализма". Разрушали традиции, просвещение, церковь, религию, поэзию, интеллигенцию, культурные силы, семью - словом, сделали все, чтобы вытравить из истории лик России и русского народа. Их распинали всячески. Приносили в жертву всему, вплоть до Кемаль-паши и Афганистана, до армян и болгар (45*). В завершение всего стали продавать Россию оптом и в розницу, первому капиталисту, который согласился бы дать им несколько тысяч рублей... И так всюду... и тот же сплошной дефицит, одни голые минусы в любой области...
За что же любить такую власть? И как же ее не ненавидеть народу, на своей спине понявшему эти истины..."Приходи хоть сам черт - и то будем рады", - так формулируется народом любовь к современным трагическим шутам истории...
Четырех лет оказалось достаточно, чтобы выявилась всему миру подлинная природа этих мнимых "вождей человечества"...
Не "герои", а просто жалкие скоморохи, сплошь измазанные кровью... человеческой кровью... человеческой...
(Пользуюсь случаем ответить кратко гг. "сменовеховцам" (46*). В газете "Накануне" они, после моих докладов в Берлине и Праге, принялись без меры лгать и инсинуировать по моему адресу. В частности, г. Дюшэн пишет, что "четыре года раскаявшийся Сорокин держал обет молчания", что, как только попал за границу - "его прорвало" ("Накануне", No 175).)
1. Сорокин в своем письме (47*) решительно ни в чем не каялся перед Советской властью и не говорил в нем ни одного слова похвалы по ее адресу.
2. Письмо было написано не из тюрьмы, а на свободе. Тюрьма пришла позже (48*).
3. г. Ленин и большевики сделали из него "шум" - это их дело (49*). Я же ни словом, ни действием для этого "шума" и их лживых комментариев повода не давал. Запретить их - я не мог.
4. Все 4 1/2 года моего пребывания в России я не молчал, а говорил - устно и печатно - буквально то же самое, что говорил в докладах и говорю в этой книжке. Я знал, что мне за это грозит, но... говорил, ибо видел в этом свой долг. Вот это-то и дает мне моральное основание говорить, а не молчать за границей.
Г[осподин] Дюшэн хочет доказательств? - Их больше чем нужно.
1) Пусть он раскроет I-II тт. моей "Системы социологии", написанные и изданные в 1919-1920 гг., в годы террора. Там - в тексте и в примечаниях - он найдет черным по белому напечатанным все то, что я говорю здесь. Если же он раскроет другие мои статьи, напечатанные за эти годы в "Экономисте", в "Артельном деле", "Утренниках", "Вестнике литературы" (50*), там он найдет все, вплоть до определения "сменовеховцев" ("паразиты паразитов").
2) Десятки аудиторий, вплоть до публичных коммунистических митингов, могут хорошо удостоверить, как я "молчал". О том же могут свидетельствовать и гг. "красные профессора" (энгели, святловские, Серебряковы, боричевские (51*) т. д.).
3) Еще резче об этом "молчании" говорят десятки статей "Красной газеты", "Петроградской правды", "Известий", "Под знаменем марксизма", где гг. коммунисты, начиная с "самого" Ленина, обрушивались на меня в специальных статьях всевозможной бранью ("лидер самой непримиримой части профессуры", "крепостник", "дипломированный лакей поповщины", "идеолог контрреволюционеров", "советский П. Струве" и т. д. и т. д.) (52*).
Очевидно, такое внимание, и такие эпитеты, и столь много специальных статей обо мне "молчанием" не могли бы быть вызваны. Почему отстранили меня от преподавания и, наконец, выслали? Тоже за молчание?
Если гг. из "Накануне", их "кормильцы" и "сродственники" немножко желают считаться с фактами, они впредь не будут повторять свой вздор. Если же они предпочитают гегелевское "тем хуже для фактов" (но quod licet Jovi, non licet bovi) (53*), то пусть себе врут на здоровье. "Мели Емеля - твоя неделя". По человечеству поведение этих лакеев понятно, ибо "всякий пес должен охранять господина своего, лаять на его врагов" и тем зарабатывать себе кусок хлеба.
Не всегда ли так бывает при кровавых революциях? Изучите внимательно подлинное лицо последних и вы увидите, что... почти всегда. И. Тэн это хорошо понял (54*). Мы, не понимавшие раньше, теперь поняли, после пяти лет пристального смотрения в лицо сфинкса Революции, после многих могил, после "ума холодных размышлений и сердца горестных замет".
Многие, не видевшие это лицо вблизи, еще не понимают. И, пожалуй, не поймут до тех пор, пока сами не испытают...
Тогда поймут...
_____________
Комментарии
38* См. выше примеч. 16 и 31.
39* Отношение Сорокина к личности и реформам Петра I ("революционера на престоле", по определению А. С. Пушкина) было резко отрицательным. В статье "Влияние войны на состав населения..." он писал: "Некоторые эпохи... были поистине роковыми для нас. Одной из них является эпоха Петра, "мироеда, переевшего весь мир". Поистине трудно назвать другого человека, который причинил бы такой ущерб нашему населению. Своими непрерывными войнами и весьма пышными с виду преобразованиями, из которых, однако, пользы для народной массы вышло очень мало, - он погубил весь цвет "лучшего" населения России, не менее 30% всего его мужского, работоспособного населения. Внешнее величие России он купил ценой, стоившей всей ее будущности. В последующем это и сказалось в усилении рабства, в столетнем топтании на месте культурного развития масс и во многом другом, вплоть до нашего времени" (Экономист, 1922, No 1, с. 99-100). И далее: "Всей нашей историей, особенно при Петре и после Петра, мы дрессировались в направлении военного социализма. Разразившаяся война в лице нас нашла прекрасно подготовленную почву для пышного культивирования своего обычного детища - военного социализма" (с. 107). Ср. с оценкой реформ Петра I в речи Сорокина на торжественном собрании в день 103-й годовщины Петербургского университета 21 февраля 1922 г. (наст. изд., с. 412).
40* Этатизм (от фр. etat - государство) - политическая доктрина, согласно которой государство рассматривается как высший результат и цель общественного развития. "Государство - все, личность гражданина - ничто", - такова формула "предельного" этатизма. Сущность этатизма в той его форме, в какой он сложился в нашей стране после революции, очень хорошо выразил академик И. П. Павлов. "Мы живем под господством жесткого принципа: Государство, власть - все.. Личность обывателя - ничто. Жизнь, свобода, достоинство, убеждения, верования, привычки, возможность учиться, средства к жизни, пища, жилище, одежда - все это в руках государства. А у обывателя только беспрекословное повиновение" (Цит. по журналу "Звезда", 1989, No 10, с. 116).
41* См. примеч. 2.
42* Кронштадтский мятеж 28 февраля - 18 марта 1921 г. проходил под лозунгом "Власть Советам, а не партиям" (или "Советы - без коммунистов"). Вместе с "антоновщиной (крестьянским восстанием в Тамбовской губернии) Кронштадтский мятеж послужил наиболее серьезной причиной, вынудившей большевиков ввести нэп.
Подробнее о Кронштадтском мятеже см.: Семанов С. Н. Ликвидация антисоветского Кронштадтского мятежа. М., 1973; Его же. 18 марта 1921 г. М., 1977; Шишкина И. Кронштадтский мятеж 1921 года: "неизвестная революция"? // Звезда, 1988, No 6.
43* Следовательно, чтобы "сказанное" не случилось, нужно, чтобы "сытость" не росла и шла война (или хотя бы сохранялась угроза войны). Трудно отделаться от мысли, что в утверждении Сорокина, прочитанном наоборот, заключена вся политическая и экономическая программа деятельности Сталина и его эпигонов.
44* См. примеч. 25.
45* Мустафа Кемаль Ататюрк (1881-1938) - основатель и первый президент Турецкой республики, в 1920 г. установил дипломатические отношения с Советской Россией, между двумя странами был заключен договор "о дружбе и братстве". С Афганистаном в 1921 г. был подписан договор о дружбе, по которому РСФСР предоставила Афганистану право свободного и беспошлинного транзита грузов через свою территорию. В ноябре 1920 г. в Армении при содействии частей Красной армии, расположенных в Азербайджане, было свергнуто правительство дашнаков и установлена Советская власть. В Болгарии в 1920-1923 гг. сохранялось неустойчивое внутриполитическое положение, чем хотели воспользоваться российские коммунисты для установления советской власти в Болгарии. Эти стремления, однако, не увенчались успехом: летом 1923 г. в Болгарии произошел фашистский переворот.
46* О "сменовеховстве" см. в наст. томе статью Сорокина ""Смена вех" как социальный симптом".
47* Имеется в виду письмо Сорокина в редакцию газеты "Крестьянские и рабочие Думы", опубликованное в ней 29 октября 1918 г. и перепечатанное "Правдой" 20 ноября 1918 г. под названием ""Отречение" Питирима Сорокина"
48* Вот вкратце события 1918 г. - самого бурного года в жизни Сорокина: после ареста 2 января он провел 57 дней в Петропавловской крепости вместе с бывшими министрами Временного правительства. После освобождения он прибыл в Москву, где, в частности, встретился со скрывавшимся там А. Ф. Керенским. В конце мая Сорокин, как член Учредительного собрания и Союза возрождения России, отправился с антибольшествистской миссией в Великий Устюг, Вологду и Архангельск. Миссия Сорокина, однако, не увенчалась успехом, и он вынужден был два месяца скрываться в северо-двинских лесах. Здесь, вдали от цивилизации, он много размышлял о революции, о политике и самом себе и избавился от многих "соблазнительных иллюзий". Именно тогда, вероятно, им и было написано его "отречение". После этого, не желая подвергать риску скрывающих его людей, Сорокин добровольно сдался властям. В тюрьме великоустюжской ЧК, приговоренный к расстрелу, он пробыл до середины декабря 1918 г. 12 декабря его вызвали на допрос и ознакомили со статьей Ленина "Ценные признания Питирима Сорокина". По личному распоряжению Ленина Сорокин был доставлен в тюрьму Московской ЧК и здесь освобожден. Своим "чудесным" избавлением от смерти Сорокин обязан отчасти и случайным обстоятельствам. В великоустюжской тюрьме его узнал один большевистский комиссар, бывший его студент. Он отправился в Москву и сообщил Пятакову и Карахану, бывшим университетским друзьям Сорокина, о вынесенном ему приговоре. Те немедленно отправились к В. И. Ленину и, ознакомив его, видимо, с "отречением" Сорокина, добились освобождения своего товарища. В Москве Сорокин пришел на квартиру к своему лучшему другу Н. Д. Кондратьеву, который нашел его постаревшим на двадцать лет. На этом политическая деятельность Сорокина закончилась. Через несколько дней после освобождения он вернулся в Петроград и приступил к чтению лекций в университете.
49* Сорокин имеет в виду статью В. И. Ленина "Ценные признания Питирима Сорокина", опубликованную в "Правде" 21 ноября 1918 г. {Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 37, с. 188-197), и выступление Ленина на вечере, устроенном в его честь, в котором он вкратце пересказал содержание указанной выше статьи в той ее части, что непосредственно касалась Сорокина ("Правда", 22 ноября 1918 г., с. 3). 28 ноября 1918 г. в "Правде" была опубликована статья Л. Сосновского "Питирим Сорокин и Евгений Трупп (Из настроений народнической интеллигенции)", в которой автор выдвигал следующую версию "отречения" Сорокина: "На Сорокина, по-видимому, отрезвляюще подействовало поведение "союзников" в Архангельске, где англичане без всяких церемоний сбросили эсеров и меньшевиков, посадив на их место черносотенных генералов-монархистов. Всякий честный, не продавшийся англичанам человек должен был на месте Сорокина придти к мысли, что союзники нисколько не лучше Вильгельма "освобождают" русский народ и что политика партии, построенная всецело на союзниках, ведет к закабалению народа все теми же империалистами, только под другой маркой".
50* О статьях Сорокина, опубликованных в журналах "Экономист" и "Артельное дело", см. примеч. 31.
51* Энгель Генрих (Евгений) Александрович (1878-1942?) - социолог, проф. Петроградской сельскохозяйственной академии и Петроградского университета, председатель Научного общества марксистов (1920-1925), репрессирован в 30-е годы (см. о нем статью А. В. Липского "Забытые страницы" Социол. исследования. 1989, No 2); Святловский Владимир Владимирович (1869-1927) - историк и экономист, проф. Петербургского университета. Психоневрологического института. Военно-морской академии; Серебряков М. В. - автор книги "Зомбарт и социология" (Л., 1928), содержащей критику некоторых идей Сорокина. Со статьями против Сорокина выступили также И. Боричевский ("Книга и революция". 1921, No 4), В. И. Невский ("Красная новь", 1921, No 2 и "Под знаменем марксизма". 1922, No 7-8), М. Рейснер ("Печать и революция". 1921, кн. 21). Подробнее см. в статье С. С. Бормотова "Борьба советских ученых-марксистов против социологических идей П. Сорокина в первые послеоктябрьские годы (1917-1922)" // Филос. науки. 1971, No 3.
52* С резкой критикой Сорокина В. И. Ленин выступил в статье "О значении воинствующего материализма" (именно в ней Сорокин и назван "дипломированным лакеем поповщины"), опубликованной в журнале "Под знаменем марксизма". 1922, No 3. Поводом послужила статья Сорокина "О влиянии войны..." (Экономист, 1922, No 1). Подробнее см. примеч. 61.
53* Что позволено Юпитеру, не позволено быку (лат.).
54* Тэн Ипполит Адольф (1828-1893) - фр. философ и историк. В его книге "Происхождение современной Франции" (рус. пер. т. 1-5, 1907), на которую здесь и далее ссылается Сорокин, резко осуждается якобинская диктатура и по существу вся Великая французская революция.
Отсюда: тыц.
Оценили 5 человек
11 кармы