Революция как деградация

30 1472

На сайте aftershock.news его хозяин alexsword из поста в пост проводит мысль о том, что, мол, революцию 1917 года в России можно оправдать тем, что были ликвидированы "паразитарные сектора общества", и страна стала развиваться. Все попытки объяснить этому тайному поклоннику коммунизьма, что лечение может оказаться по своим последствиям значительно хуже, чем сама болезнь, он решительно отверг бессрочным баном, чем доказал, что коммуняки органично неспособны к спокойной дискуссии и диалектическому мышлению.

Ниже я привожу отрывок из учебника истории России под редакцией В.П. Дмитренко из уже далёкого 2001 года, но нелишне его перечитать. Этот отрывок - о новой пост-революционной элите, той самой которая и ответственна за катастрофу 1941 года. (Дмитренко В.П. Великая Российская революция // История России. Век ХХ / Отв. Ред. В.П. Дмитренко. – М.: АСТ, 2001. – С. 150-154.)

"Многообразные итоги и результаты состоявшейся Великой российской революции обычно характеризуют грандиозностью масштабов разрушения старого и нарождения нового .

В числе первых - обобществление основных средств производства, уничтожение помещиков в деревне и крупной и средней буржуазии в городе, ликвидация дореволюционной системы управления и механизмов подавления и угнетения, резкое снижение роли религии и церкви в обществе, свертывание рыночных отношений, разрыв связей между интеллигенцией и предпринимательскими слоями (по мере уничтожения тех и других) и т.п.

В числе вторых - рождение нового типа государства (Советского), установление однопартийной большевистской системы, вовлечение в преобразовательную деятельность огромных масс населения, утверждение новых принципов и идеалов общественной жизни, распад империи и перестройка отношений между этносами, населявшими Россию, и др.

И наряду с этими характеристиками - констатация огромных материальных и людских потерь, «отхода» в эмиграцию интеллектуальной элиты, разрушения экономических связей между регионами, отторжения большинства населения от собственности и предпринимательства, изоляции России на международной арене и потери ею былых позиций в решении мировых проблем, отбрасывания страны во всех областях общественной жизни на десятилетия назад.

Всё это фиксируется невооруженным глазом. На поверхности лежит и вывод о том, что с помощью революции был сделан первый и не самый крупный шаг в разрешении накопившихся в России к началу XX в. противоречий.

Сняты были лишь те из них, которые касались насущных, злободневных потребностей и интересов беднейшей части населения, не требовали больших интеллектуальных усилий, мобилизации значительных средств; решались «простейшие» задачи разрушения, захвата, раздела, принуждения... На потом были оставлены наиболее сложные проблемы, затрагивавшие интересы государства и общества в целом, преследующие крутую модернизацию всех областей общественной жизни, не формационный, а цивилизованный «скачок».

Но были еще результаты революции, которые лишь в последние годы становятся объектом исследования. Речь идет о природе возникшей власти, собственности, правящей партии и строя в целом.

Во-первых, о тех, кто властвовал. Революция вручила свою судьбу в руки «наинизших низов», от имени которых большевики наивно рассчитывали прийти к самому прогрессивному и справедливому строю. С этого уровня социальной активности, освобожденной от привычных норм правопорядка, законности, от традиций, социальной субординации и подчинения, чувства уважения к частной и личной собственности, поднималась волна жестокости, социальной мести за былые унижения и эксплуатацию. «Черный передел» земли и собственности, развернувшийся в деревне, становился в крестьянской стране камертоном для всех преобразований и в городе. Жертвами становились и мораль, и нравственность, и религия. Тотальный передел собственности становился тем величайшим злом, который уродовал лицо революции. Отбрасывались как ненужный хлам знамена и транспаранты со словами о свободе, равенстве, демократии. В руки брались привычные булыжник, оглобля, винтовка. Далее следовали и неизбежные спутники - криминализация общества, бюрократизация аппарата, взятки, «растащиловка», спекуляция, бандитизм...

Одно из важнейших «завоеваний» революции - доступность власти. В широко открытые ворота новых органов управления хлынула «народная» волна и романтиков революции, и привычных к политической работе партработников (из большевиков, представителей других социалистических партий), и прежнего чиновничества, а также всякого рода властолюбцев, «оборотней», готовых служить всякому во имя материальных льгот. Все эти категории пополнялись за счет рабочих, крестьян, интеллигенции, других социальных групп. Безграничная власть («диктатура») особенно влекла к себе переходные группы, маргиналов, находивших в сфере управления наиболее легкий путь быстрого и радикального изменения своего социального статуса, перемещения в среду элиты.

Ожесточенная борьба вокруг и внутри новой системы управления, специфические критерии отбора кадров - по степени преданности «идее», по партийности, социальному происхождению («из рабочих», «из бедняков») - быстро формировали у представителей всех властных структур дух замкнутости, корпоративности, что не мешало расцвести групповщине, склокам. Идеи мировой революции усиливали настроения особой исторической миссии, избранничества, жертвенности. Представители партийных, советских, хозяйственных, военных, карательных, комсомольских, профсоюзных и прочих начальствующих органов сплачивались в своеобразный орден. Подпитываемый из всех слоев населения, этот «орден» постепенно обрывал обратные связи, выводя своих членов из-под контроля масс. Власть в руках новой элиты становилась их первой формой собственности, определяя материальный достаток (в тот период еще относительный), привилегии, перспективы на будущее, авторитет в глазах населения. По своему фактическому положению из этой группы формировался новый господствующий класс; до завершения процесса его становления было еще далеко (до конца 30-х гг.), однако все основные черты были уже налицо.

Этот слой в силу сугубо революционного происхождения выступал и главным носителем инерции революционного движения, выдвигая из своей среды необходимые отряды идеологов, организаторов, верных стражей и защитников сложившихся порядков, лишь в рамках которых они могли найти и сохранить свое место и в будущем.

В грохоте гражданской войны, через «военный коммунизм» наряду с новым носителем власти рождался скрытно и новый собственник на средства производства и обращения. Массовая национализация промышленности, транспорта, торговли, банков, жилого фонда привели к концентрации в руках Советского государства неисчислимых богатств. Высочайший темп тотального обобществления не позволял параллельно вырабатывать какие-то действенные механизмы широкого демократического контроля за использованием этой наспех создаваемой формы собственности. Всевластным распорядителем её становился новый многочисленный, но сравнительно узкий по отношению ко всему населению страны слой управляющих. Ещё не устоявшийся за годы революции, текучий, без явно очерченных функций и прав, без философии управления в новом государстве, он тем не менее чётко уяснил свою роль в распоряжении народным богатством. Его права были жестко закреплены системой государственных монополий на важнейшие отрасли экономики. Выйдя из народа, заполнив бесчисленные коридоры власти, новые коллективные собственники быстро «метили» границу, отделявшую их от этого народа. Трудповинности, трудовые армии, развёрстка, дисциплинарные суды и революционные трибуналы, карточное нормированное распределение и т.п. меры противопоставили новый социальный слой в равной мере и рабочим, и крестьянам, и всем другим категориям трудящихся.

Таким образом, под флагом, а точнее - за ширмой государственной складывалась фактически узкогрупповая, корпоративная собственность. Поменяв владельцев, она не изменила своей сути - быть средством обогащения одних и эксплуатации других. Различными организационными и идеологическими средствами эта трансформация тщательно скрывалась. В ход шли «теории» социалистической коллективной собственности, всенародного кооператива (коммуны), диктатуры пролетариата и ведущей роли рабочего класса, представительства трудовых коллективов в органах управления, новой роли профсоюзов как «школы коммунизма», социалистического соревнования и т.п. Тем самым рождался один из наиболее широко распространенных и устойчивых мифов об «общенародной» собственности.

Столь же скрытно, но столь же неумолимо менялась и природа большевистской партии. Всё больше отрываясь от масс, широко используя репрессивные меры по подавлению инакомыслия, недовольства (продотрядами, заградительными отрядами, массовыми расстрелами на фронте, политикой ВЧК), партия находила для себя новую социальную опору в лице армейского и тылового начальства. Став после Октября партией власти по своей функции, она затем становилась ею и по составу, рекрутируясь во все большей мере за счет чиновников, игравших в ней «первую скрипку», и по философии, теории, методам управления. Совершив невидимую глазу быструю эволюцию, подпитываясь корыстными корпоративными интересами элитарного слоя «совслужащих», большевистская партия попадала в заложницы данного слоя и данного интереса. Попытки Ленина как-то воспротивиться этому процессу с помощью партийных чисток, изменения правил приема в партию, системы выдвижения рабочих «от станка» были обречены на поражение, так как не учитывали неизбежной тенденции смыкания правящего класса и правящей партии.

Однако этот очевидный факт становился очередной «тайной», которую старательно оберегала партия все 70 лет своего господства. Хотя профсоюзная дискуссия конца 1920 г., всесторонне рассмотревшая сложившуюся ситуацию во взаимоотношениях партии и рабочего класса и других групп населения, уже фактически констатировала состоявшийся разрыв между ними. Появление в партии групп «Демократического централизма» и «Рабочей оппозиции» чётко зафиксировало пройденный рубеж. История партии рабочего класса завершилась, на смену ей нарождалась (под старым названием) новая партия новых элитарных групп населения. Перерождение революционной партии по мере углубления и завершения революционного процесса, столь ярко проявившееся в ходе Великой французской революции (на примере якобинцев), получило новую иллюстрацию через историю российской революции.

Передовые страны наиболее остро отреагировали не на сам русский социализм, а на его крайности. С социализмом они были хорошо знакомы, внедряли его отдельные элементы уже с конца XIX в. Социализм входил в практику общественной жизни капиталистических государств через деятельность социал-демократических партий, рабочее законодательство, профсоюзное движение, систему социальной защиты, опыты социального партнерства и другие формы и направления, демонстрируя ряд преимуществ в соревновании с отношениями частнособственнической эксплуатации. Наличие таких социалистических компонентов было предпосылкой общенационального согласия, стабильности, демократизации. Руководящие круги буржуазных государств отвергали «излишества» российского социалистического эксперимента, социальную нетерпимость, ожесточенную классовую борьбу, большевизм. Поэтому они отреагировали на победу революции в России не свертыванием собственного социалистического поля, а его дальнейшим постепенным расширением, рассматривая его в качестве непременного условия перехода буржуазного общества в новое состояние, когда становились возможными шведские и прочие «модели социализма». Российская революция не прервала закономерного шествия социализма, но наглядно убедила в утопичности «построения» «чистой» модели социализма, искусственного вырывания социалистического компонента из контекста общецивилизованного развития. Опыт передовых стран подсказывал, что социализм служит прогрессу лишь как часть более широкой социальной системы, основанной на частной собственности, рыночных отношениях, многоукладности, как часть, непременно конкурирующая, нейтрализующая крайности других компонентов, и через эту конкуренцию обеспечивающая неумолимый прогресс мировой цивилизации.

Во всех этих не только скрытых ещё по существу, но и тщательно скрываемых от участников революции и мирового общественного мнения, характеристиках возникающей общественной системы были заключены её базовые черты. Революция растоптала идеалы революционеров, родив нечто, никем не предвиденное и никому неведомое в предшествующем опыте мировой истории.

За ширмой народности скрывался узкий интерес тех, кто присвоил себе результаты революции: вместо высшей демократии установился режим диктатуры, вместо союза, единения трудящихся - антагонизм отдельных групп городского и сельского населения, вместо личной свободы - система принуждения в интересах нового государства и новой элиты.

Политический словарь не имел терминов для обозначения такого новообразования. Оно несло в себе пеструю смесь черт госкапитализма, госсоциализма, тоталитаризма, партийной диктатуры, уравниловки, казарменности и т.п. Задача историка и политолога найти нужное определение. В качестве «строительных материалов» могут быть использованы такие характеристики, как аномальность, опора во имя собственного самосохранения и укрепления на режим террора, привлечение широких масс населения методом постоянных частных подачек и широковещательных посулов утопических картин светлого будущего. На разных этапах функционирования этой системы возникали различные сочетания данных черт, но в совокупности они определяли состояние неустойчивости, закономерности глубокого кризиса и саморазрушения вслед за этапом «полной и окончательной победы».

Вслед за товарищем Сталиным, можно только согласиться, что "кадры решают всё". И памятуя качество того человеческого материала, который достался отцу народов в качестве элиты, можно не удивляться тем методам управления, которые были выбраны в качестве наиболее оптимальных. Но понять - не значит простить. 

Понять - это значит не допустить нового витка по спирали, которая ведёт вовсе не вверх, как наивно полагал Карлуха Маркс, а как раз вниз.

Пётр Толстой: нам плевать на Макрона. Убьём…

Французы в шоке, таким жёстким журналисты его ещё не видели. Впрочем, им не привыкать, в том числе и к реакции своих зрителей. Из раза в раз приглашать в эфир ведущего канала BFMTV и бр...

Шчо вы к нам прысталы?!

- Какие мы вам братьтя, хто вам это сказал?! Мы сами по себе! А вы лизеты й лизэтэ. Вы понимаете, шо мы не хотымо з вамы жыты?! Мы хотим отдильно, без вас, сами по себе!- Понимаем. И по...

Почему Собчак пропала с радаров
  • pretty
  • Сегодня 08:29
  • В топе

КВАДРАТУРА   КРУГАЛистаю ленту новостей и думаю: «Чего-то не хватает, что-то в стране изменилось. А что?». И вдруг понял: нет Собчак. Пропала. Еще буквально пару месяцев назад ее фамилия обя...

Обсудить
  • Скляров вообще после фиаско с крахом доллара впал в истеричное состояние)))
  • Но, абстрагируясь от редактора Афт е шока, по теме статьи, скажу, что фиг знает. РИ все таки, по большому счету проиграла в гонке Великих держав за место под солнцем, и что бы было, вместо "красного проекта" - неизвестно.
  • Спасибо, хоть кто-то начал учебники разбирать с текстом в руках и не выдирая фраз из контекста. Что до качества именно этой главы, то судя по приведенному отрывку, в ней слишком много "воды", а проще сказать - развернутой на 180 гр. политической демагогии. Хорошие учебники пишутся по-другому. Кроме этой книги, ни одной работы В.П.Дмитренко = отдавшего 40 лет российской истории (?)= я в Сети не нашел. С чего бы это ?
  • бабушка как дедушка. Революция не может быть деградацией по определению.
  • Как точно сказали но не до конца. отмолчались от темы кто же у нас большевики? И на каие деньги они разваливали Россию?Надеюсь, Вы не считаете,что это купцы-староверы давали деньги на революцию? Или на деньги гнева народного революционеры проживали за границей?. а деталей Вы много точных подметили. Но  и до Вас это уже многие говорили " — Надо знать тайну времени. Тогда любое политическое событие станет ясным, как Божий день. У меня теперь формула вместо «шерше ля фам» — «шерше лё жуив». То есть — ищи еврея. Кеннеди укокошили? Двадцать версий? Загадка века? Нет — шерше лё жуив. Кеннеди категорически высказался против военной помощи Израилю и вообще против обострения военной обстановки в этом районе. Он не хотел давать санкции на развязывание войны с арабами. Он не хотел, чтобы огромные Соединенные Штаты Америки превратились в послушную марионетку. Когда убедились, что Кеннеди непоколебим, они его немедленно укокошили. Во-первых, устранили помеху. Во-вторых, дали пример всем будущим президентам США. И теперь Америка в их руках. Сказано в 74 году. Большинство из нас в то время о международном положении вынуждены были  узнавать на политинформациях.И приводило это к таким курьёзам, что шутили " Как там положение в Гондурасе? Однако те, кто имел возможность что то истинное узнавать  - узнавали.