Дорогой Боря,
«В отдаленной стране я храню как всегда, память дальних, ушедших времен»
Не знаю, дойдет ли до тебя это письмо, закончу его небольшой просьбой. До войны вышла в Москве интересная книга, посвященная моим товарищам по Институту. Название ее приблизительно таково «Роль студентов экономического отделения СПб Политехнического института в строительстве СССР».
Хотя в свое время я и был самым знаменитым студентом Института, меня, вероятно, не вспоминают в этой книге, но все мои товарищи всегда относились ко мне с подчеркнутым вниманием и теперь многие из них занимают важные посты. Помнишь ли одного из них Карапета (Герасима) Тер-Гукасова? Он погиб во время гражданской воны как комиссар Красной Северо-Кавказской Армии в 1919 году и он был моим близким другом.
7 декабря 1958 г.
---------
Особую благодарность свою несу Вам за присылку моей карточки снятой в знаменательном для меня 1912 году когда я был очень популярен в институте и Коба Сталин и Вячеслав Скрябин, ныне знаменитый как Молотов и Михаил Фрунзе и Михаил Калинин и буквально тысячи будущих Светских видных деятелей и комиссаров всех сортов были моими сверстниками. Ни Сталин ни Молотов никогда не забывали меня и одним из поводов выбора Сталиным моей «Надежды» в Сочи как своей южной «резиденции» объясняется для меня именно этим студенческим прошлым. Ведь Сталин тоже стал нашим студентом хотя и не зарегистрированным. Он был громадного мнения о научной подготовке даруемой нашим «Отделением» и он был прав: если бы Сталин не кончил частно на своей конспиративной квартире наш курс экономических, исторических и юридических наук - он никогда бы не поднялся на ту вершину, где он сидит.
И этот факт наводит меня на очень ясные воспоминания о том солнечном дне когда друг и пророк Сталина и мой ближайший студент-приятель Карапет Тер-Гукасов ушел от меня с ворохом книг дабы дать их своему «Кобе» как звали Джугашвили тогда, для его изучения первого курса первого семестра.
Все мои книги я обычно испещрял набросками карандашем на белых полях текста. Я совершенно забыло об этом когда давал Карапету книги, но на другой день Карапет – блестящий человек и большой весельчак – оповестил меня еле сдерживая хохот о том что Коба, читая мои книги, вдруг начинает оглашать свою комнату залпами своего кавказского хохота.
Учителями-репетиторами Сталина в это время были двое: Скрябин – Молотов ныне и Тер-Гукасов, самый смелый и самый революционны, й дух которого я когда бы то знал. Вся система известная под именем «Сталинизма» и вся теория террора что так упорно проводил Сталин – все это не пришли на русское горе от него, Кобы. Он, Коба, только исполнил по шпаргалке, ту программу что в 1910-15 годах вложил в его дух наш общий закадычный друг (и также друг Молотова), Карапет Иванович Тер-Гукасов, один из членов знаменитой Армянской семьи из которой вышли миллионеры-нефтяники и тот генерал Тер-Гукасов кто был выбран главнокомандующим князем Долгоруковом Поенить Шамиля на Кавказе – и пленил его.
В том же году когда была снята присланная Вами фотография, сутьба поставила меня быть «судьей судеб» нелегального органа Ленина и Сталина – их «Правды» изданием которой Сталин заведывал живя у Тер-Гукасова. Мой суд состоял в том чтобы или оглашать своим знакомым о присутствии нелегального издания в нашей среде, или молчать об этом да бы не было слышно о подпольном издании ни звука. Я предпочел молчать да бы не давать шанса аресту и ссылке своих коллег по институту, хотя я стоял совершенно вдали от всех этих совершенно чуждых мне проэктов. Но Сталин, тогда себя как травимый волк, полностью оценил защиту свою что он получил во мне. Он показал свое чувство совершенно неожиданным жестом: он, положил в мои руки не только свою свободу, но и существование или смерть всего своего издательского дела.
Он ввел меня через друзей в наглухо законспирированную типографию «Правды». Случилось это так: я решил издать для забавы студентов-коллег небольшой альманах «Веселый политехник». Из книги напечатанной в Германии в 1959 году я вижу что моя юношеская забава до сих пор не забыта моими коллегами, не мог забыть е и Коба Сталин, когда он должен быть спрашивать себя проболтается ли веселый «Алекси» как он меня звал – или нет? Я только помог ему, вместо помехи, оповестив Карапета о том, что в Комитете по Делам Печати мне сказали по –дружески что бы я, Масальский, держался подальше от этой подозрительной типографии, которой осталось жить очень недолго.
Это было сигналом Сталину перенести печатание «Правды» в другое помещение – и тем спасти «Правду» на два года.
Номер «Веселого политехника» должен быть храним в архивах Ленинградской Публичной Библиотеки и там же на одной из последних страниц напечатан и адрес той типографии где я напечатал его. Хотелось бы знать этот адрес для своих воспоминаний, что я пишу.
О Сталине того периода я вообще имею массу воспоминаний. Только один другой человек знает этот период лучше меня.
Человек этот – Молотов, который едва не был спасен мною от ареста в ноябре 1913 года когда я устроил его как студента-пассажира на параход Добровольного флота отправлявшийся в Японию из Одессы. От студентов по особой ротекции не требовалось паспортовю Это только и нудно было Молотову, кто собирался избежать ареста. Он было однако арестован за полтора месяца до отхода парахода – и я и его друг Пекарский то же устроенный мною в это путешествие, инициатором которого был я, поехали одни но мне и позднее были неприятности от полиции за мое участие в помощи «второму самому опасному государственному преступнику» как Молотова характеризовал начальник Охраны генерал Герасимов, совершенный тип инквизитора.
Но поездка наша оказалась совершенно волшебной.
…
К этому могу добавить что и мои собственныя заслуги перед моей родиной и страной моих отцов, создавших эту родину, ея культуру и ея быт то же были значительны хотя и пришли через океан. Пишу это для того что бы моя семья поняла что был полезен родине даже живя заграницей. Дело в том что за эти десятилетия я стал самым осведомленным ученым в вопросах тихо-океанских островов и их открытий. Я до сих пор продолжаю эту работу. Соединенным Штатам мои сведения дали девять новых островов. Сталин и Молотов как я понимаю узнали по моим статьям о совершенно забытых всеми русских открытиях в Тихом Океане из той русской газеты из Нью Йорка которая как я знаю точно, им посылалась годами по их личному адресу в Москву. Сталин по моим статьям вспоминал о нашей прежней жизни, к которой он был сентиментально привязан, преклоняясь перед величием России и я думаю, он первым заметил тот длинный список русских открытий в Великом Океане что я публиковал. Он понял политическое значение моих данных – когда пришла война, опубликовал их по маской трудов какой-то комиссии, в трех заграничных изданиях – книгах на Французском и Английском, издав их в Париже, Лондоне, Соединенных Штатах и Австралии.
А когда пришла Ялтинская конференция, он ошеломил Рузвельта списком русских открытий в Тихом Океане – и попросил за замалчивание русских прав на них, острова Курильские. Все это было очень умно и нужно, только Коба, спокойствие которого я охранял – что относится также и к Молотову – никогда меня не поблагодарил даже пол-словом, в то же время принимая солнечные ванны на балконах имения «Надежда» в Сочи, что Сталин облюбовал – я уверен в этом - только потому что Алекси владел этим имением и в новой книге стихов часто вспоминал о нем.
Напишите также и названия книг Бори. Тень Пушкина стояла над ним всю его жизнь и эта она дала ему привязанную к нему до ея смерти Наташу – няню, но я не думаю что Боря знал КТО была его Наташа – няня. Она была женой внука Арины Родионовны ПЫРИНОЙ, знаменитой няни арапа Пушкина-поэта.
Никто еще не опубликовал фамилии доброй Арины Родионовны. Фамилия была слишком неудобопроизносимая: Пырина. Полную генеалогию свою Наташа дала мне в разговоре когда-то, но я тогда был слишком юн чтобы понять ее значение для России.
Алексей Масаинов-Масальский
4 марта 1963 года
--------------
Сохранена орфография и пунктуация автора.
Масаинов – Масальский Алексей Алексеевич (1888–1971) – русский поэт-футурист, журналист, в эмиграции постановщик нескольких фильмов в Голливуде. В период 1914 – 1919 годов печатался в альманахах «Винтик», «Мимозы льна», «Острова очарований» с поэтами эго-футуристами «Серебряного Века» Игорем Северяниным и др. Ушел добровольцем на фронт, был корреспондентом ряда газет, был ранен.
Борис Анибал (Аннибал) (наст. имя Борис Алексеевич Масаинов, 1900—1962) — русский советский очеркист, литературный критик, журналист, поэт, писатель-фантаст.
Оценили 4 человека
5 кармы