Спасибо деду за Победу! (часть 3)

Обстановка осложняется. Июль-сентябрь 1941 г.

Военные сводки становились все тревожнее. 3 июля с обращением к народу по радио выступил И.В. Сталин. Говорил напряженно, как-то хрипло, с длинными паузами. И хотя выступление закончил словами: «Наше дело правое, враг будет разбит, Победа будет за нами!», - на душе было тревожно. Фронт неумолимо катился на восток. 10 июля Государственный Комитет Обороны принял постановление об образовании трех главных командований: Северо-Западное направление во главе с К.М. Ворошиловым, Западное с С.К. Тимошенко и Юго-Западное с С.М. Буденным.

После оставления Киева ставка Ю.-З. направления какое-то время находилась где-то под Полтавой. Помню, что Семен Михайлович был в училище в это время, но видеть мне его не довелось. Запомнился только связанный с Буденным телефонный разговор ночью. Я в очередной раз дежурил по гарнизону. Звонит телефон, беру трубку, представляюсь. В ответ слышу грубый голос: «Говорит генерал-майор Тамручи. Где ваш Баданов, мать-перемать? Не могу дозвониться!» Спокойно объясняю: «Баданов на фронте, за него полковник Садовский, сейчас его разыщу». Мне: «Передай Садовскому чтобы немедленно прибыл к командующему, куда – он знает».

Разговор видимо происходил в ночь с 3 на 4 августа, так как в ближайшие сутки срочно формировали сводный полк ПТУ (Полтавского танкового училища – Мент1971) из курсантов и политбойцов. Командиром полка был назначен полковник А.И. Черенков (возможно Д.И. так как почерк нечеткий – Мент1971), комиссаром – батальонный комиссар Л.Н. Смирнов, начальником штаба – подполковник В.Я. Каневский.

В ночь с 5 на 6 августа полк погрузился в эшелон и убыл на ст. Кобеляки. Подробная история полка описана в воспоминаниях П.Н. Кириллова, бывшего тогда комиссаром 3-го батальона сводного полка, а впоследствии одного из инициаторов создания в Полтаве Совета ветеранов и музея боевой славы ПТУ и полка. Воспоминания помещены в сборнике «На рубежах огненных лет».

А вот где помещался штаб С.М. Буденного я узнал только после приезда в Полтаву в 1966 году на постоянное жительство. Однажды летом мы по путевке профсоюза, которую получила Муся, отдыхали в доме отдыха «Горбанёвка». Гуляя по территории я случайно увидел на стене кирпичного дома, явно старой постройки, памятную доску на которой было выгравировано что здесь в годы войны находился штаб Ю.-З. направления.

Увидев эту доску я вспомнил телефонный разговор и решил попытаться узнать кем же был в то время генерал Тамручи. Оказывается – начальником бронетанковых войск у Буденного. Цела ли эта доска, да и сам дом – не знаю. Знаю только что дома отдыха нет, а есть пансионат для инвалидов и престарелых.

Вернемся в год 1941. В июле все сильнее чувствовалось приближение военной грозы. Еще проходили плановые занятия в лагере, но когда стали появляться на большой высоте самолеты-разведчики, идущие в сторону Харькова, трактородром перевели на берег Ворсклы, где технику укрывали от наблюдения с воздуха под деревьями. Над Полтавой стервятники пока не появлялись.

Впервые увидел «раму» на большой высоте над городом при ясном небе в середине дня. Я в это время остановился у пивного киоска на углу где сейчас готель «Киiв». По самолету открыла огонь зенитная батарея, кстати, стрелявшая впервые с начала войны. Разрывы ложились кучно, но, сманеврировав, разведчик ушел.

Город пока не бомбили. Бомбардировки были потом, и, главным образом – военного аэродрома. В городе помниться в этот период упали бомбы на маслозавод на ул. Октябрьской и на здание училища. Погода стояла жаркая, но временами шли дожди и щели в лагере не успевали высыхать. Во время почти каждодневных воздушных тревог приходилось сидеть в щели в воде до колен. Оставаться же наверху опасались. Нередко падали на лагерь осколки зенитных снарядов. Один такой мини осколочек даже в щели оставил дырку на моей пилотке. Увидел я ее правда позже, когда снял пилотку. Упоминаю об этом случае, чтобы была понятна обстановка в которой шла учеба.

А фронт все приближался. Началась эвакуация в глубокий тыл предприятий, появились беженцы. Было уже начало августа. Расскажу только о некоторых фактах этого периода, опять таки без привязки к датам.

Как-то днем иду из дома в училище. Навстречу идет парень, заросший, в грязной, кое-где порванной одежде. Подходит ближе – оказывается это родной брат Валерьян!! Конечно обнялись, расцеловались и я потащил его домой. Муся тоже встретила его с восторгом, ведь мы не знали что с ним и моими родителями с начала войны. Побрился, вымылся в ванне. Муся постирала и заштопала его одежду. Оказалось, когда началась война, он – студент Киевского гидромелиоративного института, оказался на практике на строительстве аэродрома кажется в Прилуках. При приближении фронта все разбежались, а он «драпанул» в Полтаву. Что с моими родителями не знал (они жили в Киеве, где прадед Андрей Иванович Т. работал на заводе «Арсенал» - Мент1971).

Пробыл у нас дня два, после чего отправился пробиваться в Ташкент. По его сведениям институт был эвакуирован именно туда. В Ташкенте он закончил то ли училище, то ли институт связи им. Навои, получил офицерское звание, воевал. Я еще расскажу о нем когда речь пойдет о конце войны. 

Где-то в начале сентября через Полтаву проходили части, отступавшие от границы. В училище забегал один из выпускников, которых в мае провожали в отпуск. Фамилию его не помню, а рассказ помню. Помню, что подавляющее большинство направлялось на Запад и многим срок прибытия в часть был проставлен 22 июня или около этой даты. Когда началась война в голову приходила мысль: "Как сложилась их судьба – молодых, неопытных?" По рассказу того, которого встретил – для многих трагически. Поезд, в котором ехали, попал под бомбежку. Некоторые погибли, некоторые получили ранения разной тяжести, были контуженные. Трудно себе представить, что там творилось.

Этот выпускник называл фамилии, но к большому сожалению не могу вспомнить ни одной. Помню только, что в числе погибших была фамилия курсанта очень большого роста, сильного. На занятиях он играючи приносил мне на стол и убирал тракторные детали, для переноски которых остальным курсантам требовалось два человека.

Помню еще одну «встречу», вероятнее всего в сентябре, когда Муся с Валериком уже уехали. Вижу перед въездными воротами в училище стоит танк БТ, запыленный, закопченный, с потеками масла на бортах. Рядом экипаж. Спрашиваю как сюда попали. Отвечают – из-под Смоленска. Я глаза вытаращил. Сразу мелькнули мыли: «Дезертиры? Диверсанты?». На вопрос куда следуют вразумительного ответа не дали. Сказали только что нужно дизтопливо, в баках пусто. Конца этой истории не знаю. Я направил их к дежурному по училищу и больше этот БТ не видел.

Как я указывал, в начале августа началась эвакуация. Продолжалась она весь август и даже первые дни сентября. Один за другим уходили на восток в глубокий тыл эшелоны, загруженные промышленным оборудованием, различным подлежащим эвакуации имуществом. Судьба училища была пока не ясна.

Часть семей офицеров приняла решение эвакуироваться, а остальные оставаться с училищем до конца. О данном периоде сохранилась справка, выданная училищем 10 августа 1941 года за № 1/18/1008. Привожу текст полностью: «Выдана настоящая жене воентехника 2 ранга Марии Яковлевне Т. в том, что она вместе с сыном и матерью Корчагой Анной Савельевной и сестрой Ольгой 5 лет следует на новое место жительство в Новосибирскую область, Зыряновский р-он, д. Асино в связи с эвакуацией. На проезд по ж.д. выдано требование по форме № 1 за № 862026 от ст. Полтава до ст. Асино. Начальник строевого отдела интендант 1 ранга Карасев. Зав. Делопроизводством Гришаков.»

Из событий тех дней сохранилась в памяти поездка в Кременчуг, толпы беженцев, эвакуация скота, взрыв военных складов ГСМ, погрузка последнего эшелона училища.

Я получил задание на машине съездить в Кременчуг. Взять с собой кажется четверых водителей, запас бензина и на заводе «Дормаш» посмотреть, что можно взять из техники. Завод получал из Москвы шасси автомобилей «ЗиС-5», «ЗиС-6» и оборудовал бензовозы.

Кременчуг поразил нас. Стояла тишина и почти не было видно людей. На заводе, во дворе, стояло несколько новеньких ЗиСов и также не было видно никого. Завод эвакуировался, а те машины, которые почему-то не были эвакуированы, привели в негодность и бросили. Нам приглянулся готовый бензовоз, кажется трехосный ЗиС-6, но оказался ломом пробит радиатор. Переставили с другой машины, у которой был разбит блок цилиндров. Работая, все время с опаской поглядывали на небо. Однако гул самолетов был слышен, но над городом их не было видно. В итоге благополучно пригнали в училище этот бензовоз и еще одну машину притащили на буксире.

И еще несколько слов о Кременчуге. 

Когда гитлеровцы форсировали Днепр, видел однажды как наши бомбардировщики «СБ» шли на бомбардировку переправы и возвращались обратно. Туда шли красиво, в четком строю, на средней высоте. Я насчитал 22 машины. Истребителей прикрытия не было видно. Минут через 20-25 СБ стали возвращаться: поодиночке, вразброд, на малых высотах. Я насчитал только 18 машин. Значит, подумалось, и сердце защемило, 4 погибли, были сбиты.

Позже, не помню кто рассказывал, что это был один из ударов по зацепившимся за левый берег Днепра немцам. На них сбрасывали стеклянные шары, заполненные жидкостью, которая при соприкосновении с воздухом воспламенялась, когда шар разбивался. Рассказывали, что видели как десятки немецких солдат, охваченные пламенем, бросались в воду. Огонь гас, но стоило высунуться из воды, как жидкость снова самовоспламенялась.

В городе Октябрьская улица, Центр, спуск к Южному вокзалу уже несколько дней круглые сутки были заполнены двигающимися на восток, в сторону Харькова, беженцами, стадами коров, овец, табунами лошадей. Сплошным потоком вперемешку двигались люди, животные, тележки, подводы, тракторы, автомобили. В то время как таковой трассы Харьков-Киев не было. Была проселочная дорога через села Чутово, Валки и другие. Был единственный мост через Ворсклу, деревянный, в районе Южного вокзала, там где сейчас стоит бетонный. Чтобы воспрепятствовать проникновению в город опасных и нежелательных элементов были рассталвены посты для поддержания порядка и проверки документов.

Запомнился такой случай. Произошел он там, где сейчас стоит ресторан «Зирка». 

В общем потоке вижу машину ЗиС-5 доверху загруженную домашними вещами, сверху сидит средних лет еврей, а за рулем молодой парень в военной форме. Подаю знак остановиться. Мужчина слез с машины, из кабины выскочила женщина. Оба бегом ко мне и не дожидаясь вопросов, с жаром, перебивая друг друга стали рассказывать что они из Киева, Киев занят немцами, что немцы убивают всех евреев и они еле вырвались и т.д. и т.п. Спрашиваю где взяли машинную Отвечают что случайно встретили, солдат согласился подвезти за крупную сумму денег. Подзываю водителя, спрашиваю из какой в/ч, требую предъявить документы. Документы вроде в порядке, говорит их часть была разбита в боях, он отбился от своих. Согласился подвезти вещи, надеясь присоединиться потом к какой либо в/ч. Рассказ показался сомнительным, кроме того было приказано бортовые автомобили конфисковывать, особенно военные. Мне было жаль этих евреев, но и не выполнить приказ я не мог. Вещи, помниться, сложили на тротуаре, а водителя в сопровождении одного из моих патрулей отправили на пункт сбора личного состава.

И еще вспомнился один случай. Рассказываю как один из фактов, характеризующих сложную запутанную обстановку тех дней.

В который уже раз я на дежурстве по гарнизону. Днем звонят из Новых Санжар (городок в Полтавской области - Мент1971) и докладывают: на поле садятся четырехмоторные самолеты с немецким десантом, истребительный батальон по боевой тревоге выступает к месту посадки самолетов, но видимо нужна будет помощь из Полтавы. Не успел я доложить о полученном сообщении, как снова звонок: «Произошла ошибка. Это два наших самолета, участвовавших в бомбардировке Берлина. У них не хватило бензина дотянуть до Полтавского аэродрома. Экипажи просят подвести горючее». Вот это номер!!! Наши даже Берлин бомбят. С приподнятым настроением доложил командованию, горюче доставили и самолеты улетели. Вскоре по радио было передано сообщение о том что наши самолеты под командованием полковника Преображенского действительно 11 августа совершали налет на Берлин.

Но самое интересное открылось уже после войны, когда прочитал рассказ Преображенского о налетах на Берлин. Дата 11 августа совпала, а вот остальное…

Налеты совершались с острова Саремаа в Эстонии и в них действительно принимали участие четырехмоторные бомбардировщики Пе-8 . Так и осталось для меня загадкой откуда и куда летели эти самолеты. А то что они были и садились на поле в Новых Санжарах – неоспоримый факт!

Еще в начале августа, когда ушел на фронт сводный полк и проходила массовая эвакуация, стало ясно что училище также будет эвакуировано. Было пока неизвестно когда и куда. Предположений было несколько, но в итоге стало известно: едем в Северо-Кавказский военный округ, в Пятигорск. Туда выехала группа офицеров-квартирантов для решения вопросов, связанных с размещением училища и подготовкой необходимых помещений. А училище начало готовиться к переезду. Занятия прекратили, лагерь закрыли. Курсанты и солдаты учебной роты демонтировали оборудование учебных классов, мастерских, казарм и т.д. Все это на машинах везли на Южный вокзал и грузили в эшелоны. Грузили также вещи и семьи офицеров, уезжавшие с училищем (бабушка на тот момент уже эвакуировалась – опер).

Часть курсантов и офицеров продолжали нести патрульную службу. Городок училища с каждым днем все больше и больше пустел. Эшелонов кажется было три, а может и больше. Когда ушли первые эшелоны не помню, я уехал с последним и как это было попытаюсь рассказать.

Обстановка в городе с каждым днем и даже часом становилась все тревожнее. В один из дней со стороны аэродрома раздались огромной силы взрывы, вздрагивала в центре земля и дребезжали стекла в окнах. На бомбежку не было похоже, гула самолетов не было слышно. Оказалось, взрывали подземные ангары для истребителей. Позднее, в один из следующих дней, раздался еще один оглушительный взрыв, со стороны Шведской могилы. Помню, вверх, на десятки метров поднялся столб голубого с красным огня вместе с облаком черного дыма. Так повторилось несколько раз. Был взорван большой склад ГСМ, сгорели сотни и тысячи тонн бензина. Кстати, мне подумалось еще тогда и также думаю и сейчас, что немцы рассчитывали захватить склад для себя. Несмотря на предпринятые меры маскировки (окраска, маскировочные сети) склад можно было обнаружить и разбомбить. Но этого не было сделано.

Более того, еще когда шли занятия мы, человека три офицеров, в селе Яковцы сидели на скамейке и болтали с местными девушками. Стояла теплая, тихая лунная ночь. Вдруг появился что-то горланя, пьяный вдребезги, как нам тогда показалось, мужик. Пройдя мимо нас что-то буркнул, свернул на тропинку в поле и шатаясь, продолжая горланить побрел по направлению к скирде соломы. Там затих. Вскоре послышался гул самолета, по звуку явно немецкого. И тогда от скирды метнулась тень и в направлении склада ГСМ полетели ракеты: одна, вторая, третья. Ракетчик! Однако, самолет на сигнал не отреагировал и через пару минут мы услышали глухие взрывы бомб в районе ж/д моста через Ворсклу. Попытка задержать ракетчика не удалась, он скрылся в ночном лесу. 

Продолжение следует....