Здравствуйте, уважаемые читатели.
Видимо, пора пришла познакомиться с исторической личностью, имя которой Герард Фридрих Миллер, и которую всячески подвергают унижению и высмеиванию, а также сделали стрелочником, назначив одним из главных фальсификаторов истории русской.
Вот, как о нём язвительно сообщает (неоднократно пойманный на лжи) al_termezi:
"В 1725 году некий юноша, двадцати лет отроду, не имеющий ни научных заслуг, ни связей, сильно возжелал осесть в славном граде Петербурге. Судя по всему, наш герой был плутоват и весьма пронырлив. Он делает "ход конём", начав ухаживать за дочерью библиотекаря Академии и советника академической канцелярии Шумахера, и судя по всему - не зря. Звание профессора не заставило себя ждать. Но вот незадача, смерть отца заставляет нашего Герарда Фридриха на время оставить Петербург. Возвратившись, он понимает - место под солнцем уже занято. Другой на его месте и опустил бы руки, но только не он. Миллер находит себе нового покровителя в лице Байера. С помощью последнего даже начинает издавать журнал - «Ежемесячные сочинения к пользе и увеселению служащия». Тут я деликатно промолчу."
Начну я не с матримониальных честолюбивых планов, а с того, что Миллер родом из Герфорда (Германия) и является сыном ректора гимназии, в которой и учился. Отсюда мы можем сделать вывод, что он вырос в просвещённой семье. Потом он обучается в университете в Ринтельне (с 1721г) и в Университете Лейпцига (с 1724 года) у известного философа и историка И. Б. Менке . На историка ли обучался юноша? Да. Он изучал исторические науки, и получил степень бакалавра. Заслуги? Скажите, пожалуйста, какие бывают заслуги у только что закончившего обучение в университете студента? Вполне естественно, что из заслуг могли быть только репутация усердного и студента. А репутация у него была, ибо он был лично известен Менке - издателю "Acta eruditorum" и был допущен пользоваться его библиотекой. Когда в Петербурге была основана Академия наук, Менке порекомендовал в неё своего сотрудника Иогана-Петра Коля, который был принят академиком на кафедре "Красноречия и церковной истории" в Петербурге в 1725 году (с жалованием 600 руб. на пять лет). Иоган-Петер и вызвал в Россию Герарда Миллера.
Сделаться библиотекарем - очень даже хорошая должность!!! Особенно, в те времена, когда книги были не так разпространены, но возтребованы. Миллер прибыл в ноябре 1725 года в Петербург.
Первоначальные обязанности Миллера заключались в следующем:
За что и был назначен оклад 200 рублей, и таковым он оставался:
Первоначально Миллер, кроме преподавания в академической гимназии, был ещё и помощником академического библиотекаря И. Д. Шумахера и участвовал в организации архива и библиотеки Академии наук.
На Герарда Миллера обратил внимание управляющий Императорской академией наук. "Он показался Л.Л. Блюментросту удачной кандидатурой для ведения дел Конференции:
Уже 12 января 1728 г. обязанность ведения протоколов Х. Гольдбах переложил на Г.Ф. Миллера...
По собственному признанию Г.Ф. Миллера, он прослужил «вице-секретарем» Конференции вплоть до своего отъезда за границу 2 августа 1730 г. Г.Ф. Миллер, таким образом, фактически исполнял функции академического протоколиста и архивариуса. Во время отлучек Л.Л. Блюментроста, Х. Гольдбаха и И.Д. Шумахера в Москву, где находился двор Петра II, «президентским определением препоручено было мне при академии вице-секретарство, — вспоминал Г.Ф. Миллер. — Сию должность исполнял я по июль месяц 1730 г., до поездки моей в Англию»31. В штатном расписании Академии наук того времени должности вице-секретаря не существовало, но этот использованный историком термин достаточно точно определяет выполнявшиеся им обязанности в академической административной иерархии, включая руководство архивами Канцелярии и Конференции — ведение протоколов и ученой корреспонденции. В 1730 г. на протяжении полугода Г.Ф. Миллер исполнял обязанности, «касающиеся до канцелярских дел», с правом подписи вместо И.Д. Шумахера, находившегося в Москве: «Сего декабря 27 дня [1729. — И.Т.], при отъезде своем в Москву академии наук библиотекарь, господин Шумахер, приказал, дабы при академии наук быть во исполнении касающихся до канцелярии дел, а именно: по присланным из разных коллегий и канцелярий промемориям, и юрнальной записке, и протчее, кроме тех дел, которыя до важности касаются, отправлять и подписывать господину Миллеру" http://www.ranar.spb.ru/files/...
И только в 1731 году с Миллером заключается контракт, как с профессором
И то, что первые четыре года профессорства своего от будет получать по 400 рублей, не идёт ни в какое сравнение с окладами некоторых других профессоров. Поэтому говорить, что
"Он делает "ход конём", начав ухаживать за дочерью библиотекаря Академии и советника академической канцелярии Шумахера, и судя по всему - не зря. Звание профессора не заставило себя ждать." (al-termezi)
как-то уж слишком предвзято. За пять лет вполне можно умному работящему и ответственному человеку самому заработать и повышение оклада, и звания профессора.
Теперь предлагаю ознакомиться ещё с одним участником истории - Иваном Даниловичем Шумахером. По приказанию Петра I племянник Франца Яковлевича Лефорта - Пьер Лефорт разыскивал за границей и приглашал в Россию наиболее дельных специалистов в разных научных областях. Шумахер пишет:
«Я родился в 1690 году в Эльзасском городе Колмаре и как скоро родители мои определили меня к наукам, то главное их попечение было к тому, чтоб научить меня добродетели и внушить любовь к благодеянию, тихости и умеренности, а напротив того отвращение и неприличнаго честолюбия. В 1711 году защищал я публично при Профессоре Бартенштейне ж тезисы метафизическия о Бозе, Мире и душе... В том же году произведён я был в Магистры, и от университета удостоен особливого по стихотворной науке преимущества. В конце того года Граф Лейнингской, призвавший меня к своему двору в Гартембурге, поручил мне воспитание своих детей. Потом когда я усмотрел, что недостаёт во мне ещё многих вещей к учинению себя полезным в обществе, [то] оставил я [помянутой] двор в 1713 году и поехал во Францию. По прибытии моем в Париж получил я знакомство с господином Лефор, который тогда был Российским министром во Франции. Он принял меня к себе секретарём, чтоб ехать с ним в Россию, куда мы в конце года отправились, и в сентябре 1714-го года в Санктпетербург прибыли»
«Спустя три недели по приезде моём определён я был чрез посредство доктора Арескина (Роберт Карлович Арескин (Эрскин) (1674–1718) – лейб-медик Петра Великого, доктор медицины и философии Оксфордского университета, член Королевского общества (английской Академии наук). В Россию прибыл по приглашению, в 1706 г. Пётр І назначил его на должность президента Аптекарского приказа. Царь высоко ценил его как неподкупного, честного учёного и преданного ему сотрудника. Богатый книжный фонд (4 200 томов) и огромные коллекции минералов и раковин по высочайшему повелению ещё при жизни Арескина были собраны для Академии наук), тогдашнего первого лейб-медикуса Его Имп[ераторского] Вел[ичества], и Президента Медицинского факультета, в службу Его Имп[ераторского] Вел[ичества] в должности Библиотекаря Его Величества и Секретаря Медицинской Канцелярии, ко иностранной экспедиции»
К обязанностям личного библиотекаря царя, а также к секретарским полномочиям, Шумахер относился с величайшей ответственностью, чем заслужил благодарность Арескина и благосклонное внимание императора. Об этом он свидетельствует в следующих выражениях: «С 1715 по 1717 год доктор Арескин ездил с Его Императорским Вел. в Голландию и во Францию. Во время его отлучения отправлял я порученные мне дела с такою верностию и исправностию, что он в отпущенном ко мне из Амстердама письме весьма мне благодарил, и по возвращении своём в Санктпетербург, увидевши библиотеку и Кунст-камеру расположенныя мною с изрядным старанием, весьма рекомендовал меня государю императору Петру Великому».
Смерть Арескина Шумахер посчитал концом своей карьеры в России: «После его [Арескина] смерти в 1719 году просил я абшита [отставки], но господин Блюментрост, что ныне статским действительным советником, и которой тогда определён был на место доктора Арескина первым лейб-медикусом и директором библиотеки и кунсткамеры, не хотел меня отпустить, либо по тому приятству, которое он ко мне имел, либо для знания моего обо всем что в библиотеке и кунсткамере находилось, или больше для того, что секрет о сохранении анатомических препаратов, которой государь император Пётр Великий у доктора Руйша вместе с его анатомическим кабинетом купил, в моих руках бывал и того ради предложил мне весьма полезныя кондиции для удержания меня в службе Его Императорского Величества».
Вместо отставки Шумахер получил полугодовой заграничный отпуск, чем воспользовался Пётр І, поручив ему выполнить и свои личные задания: «Увидевши он [Блюментрост], что я своего намерения пременить не хотел, предложил он мне, чтоб вместо абшиту, взял на шесть месяцов позволение. Я на то согласился и подал к Его Императорскому Величеству своё прошение, на которое Его Величество не токмо всемилостивейше соизволил, но ещё, сверх того, три комиссии мне поручил, а именно: 1) чтоб в Парижскую академию наук отвезть благодарительное Его Величества письмо [Петру I была оказана величайшая честь: он был избран членом этой академии, и Шумахер оказался его доверенным лицом] и новосочиненную карту Каспийского моря [как подарок Парижской академии от новоизбранного академика]; 2) чтоб сыскать учёных людей которые бы желали определиться в службу Его Величества для корреспонденции, которую Его Величество намерен был содержать с помянутою академиею яко член оныя и 3) чтоб осмотреть как публичныя так и приватных людей библиотеки и кунсткамеры для лутчаго и умножения собственной Его Величества библиотеки и кунсткамеры, для которой Его Величество приказал особливые и изрядные палаты на Васильевском острову построить».
Возвратившись в Петербург в 1722 г., Шумахер написал подробный отчёт о своей командировке, где обстоятельно ответил на все поставленные перед ним вопросы. Этот отчёт даёт возможность судить о его взглядах на служение порученному делу, профессиональной библиотечной квалификации. Косвенно отчёт свидетельствует и о взглядах самого Петра І на перспективы развития науки и просвещения в России.
Эта поездка стала для Шумахера своеобразным повышением квалификации, поскольку он посетил десятки западноевропейских библиотек и досконально изучил их работу – вплоть до того, что переписал каталоги их фондов. Кроме того, он купил в магазинах 517 книг для русской Библиотеки.
Рапорт Шумахера был отправлен в русский лагерь под Азовом, где в то время находился Пётр I: «Когда Его Вел., будучи в Персицком походе, уведомлён был о возвратном моем прибытии в Санктпетербург, то немедленно прислан был от Его Вел. к тогдашнему интенданту над строениями Ульяну Синявину собственноручной указ, чтоб в строении и украшении Кунсткамеры по моему указанию. Толикое было Сего монарха желание чтоб немедленно видеть в совершенстве то, что Он начал! По прибытии Его Величества в Санктпетербург учинил я Его Величеству обстоятельной репорт о моем пути...».
Исходящее от Петра І поручение царскому интенданту при строительстве здания неукоснительно исполнять указания Шумахера свидетельствует о том, что уже в то время (начало 1724 г.) царь сделал ставку на Шумахера как исполнителя его идеи создать в Санкт-Петербурге Академию наук. Кроме того, этот факт подтверждает непосредственное участие Шумахера в создании материально-технической базы Библиотеки и Кунсткамеры...
По достоинству И. Д. Шумахера при его жизни оценивали немногие. Наиболее адекватное отношение к нему выказали П. Лефорт и сам император Пётр Великий. Как надёжный исполнитель Шумахер устраивал практически всех президентов Академии.
Полностью читать здесь http://ellib.gpntb.ru/subscrib...
Ещё раз подчеркну: «Bibliothequaire de Sa Majesté Czarienne à St. Peterbourg» («библиотекарь царя») - была весьма уважаемая должность. Библиотекарем курфюрста Бранденбурга одно время был Лейбниц, Жан-Поль Биньон одновременно занимал должность королевского библиотекаря и пост президента Французской академии наук.
Учитывая всё вышесказанное, можно ли считать стремление Миллера добиться для себя должности библиотекаря Академии наук малой целью? Думаю, что нет. Следим за развитием сюжета далее, а я повторю уже сказанное
Мы можем видеть, что Миллер трудится, и труд его возтребован. Кроме того, Миллер занимается генеалогическими изысканиями. Когда Шумахер уезжает из Петербурга, он оставляет вместо себя, в качестве зама, именно Миллера.
В 1735 году умирает отец Герарда Миллера
Миллер изполняет всё требуемое, подыскивает и уговаривает учёных, сбывает книги и гравюры сделанные Академией наук за границей, развенчивает негативные слухи и т.д. Переписка Миллера и Шумахера не предвещает ничего плохого для Миллера
Он ожидаем и возтребован. Однако
с тех пор между Миллером и Шумахером возникла вражда и продолжалась до самой смерти Шумахера. Чем именно она была обусловлена, пока непонятно.
Надежда сделаться зятем и надежда сделаться наследником должности, они как тут, вытекают одна из другой или идёт простое перечисление?
Есть ещё одно объяснение, как видит причину распри Миллер. Он так разсказывал Теплову в своём письме от 25 октября 1748 года (понимаем, что прошло более 15 лет)
И всё же, никак невозможно отказать Миллеру в желании добиться в своей жизни высших вершин. Тот же Ломоносов пишет, что
"Шумахер для укрепления себе присвоенной власти приласкал на помочь студента Миллера, что ныне профессор, и в начатой безо всякого формального учреждения и указа Канцелярии посадил его с собою, ибо усмотрел, что оный Миллер, как еще молодой студент и недалекой в науках надежды, примется охотно за одно с ним ремесло в надежде скорейшего получения чести, в чем Шумахер и не обманулся, ибо сей студент, ходя по профессорам, переносил друг про друга оскорбительные вести и тем привел их в немалые ссоры, которым их несогласием Шумахер весьма пользовался, представляя их у президента смешными и неугомонными.
§ 4
Сверх сего по высокомерию своему презирал оных почтенных мужей и делал многие досады, почему прозван был flagellum professorum, то есть бич на профессоров, которые между тем, жаловавшись и бив челом в Сенате на своих обидчиков, ничего не успели, затем что приобыкли быть всегда при науках и не навыкнув разносить по знатным домам поклонов, не могли сыскать себе защищения, и ради того требовали от академической службы абшидов, которые Шумахеровым ходатайством неукоснительно и выправлены.
§ 5
Но чтобы Академия не пуста осталась, или лучше, дабы Шумахер имел под рукою своею молодых профессоров, себе послушных, представил в кандидаты на профессорство пять человек: Ейлера, Гмелина, Вейтбрехта, Крафта и фаворита своего Миллера,а чтобы старые отъезжающие профессоры их на свое место аттестовали. О четырех первых отнюд не обинулись дать свои одобрения, а Миллеру в том отказали, для того ли что признали его недостойным, или что он их много обидел, или и обое купно было тому причиною. Однако в рассуждении сего мнение их не уважено, затем что Шумахеровым представлением Миллер был от Блументроста произведен с прочими в профессоры. (как видим, не от Шумахера!)
§ 6
Однако ж Шумахер сим своим промыслом чуть ли не больше проиграл, нежели выиграл. Новый сей профессор, ведая из практики и сообщения шумахерские пронырства, везде стал ему ставить на дороге в его покушениях препятства, пристал к некоторым еще оставшим первым профессорам, также и с новыми соединясь, немалые стал наводить Шумахеру упадки в его власти. Но он выискал новый способ, как бы с шеи сбыть сего соперника, ибо, узнав его охоту побывать в других государствах и надобность съездить в отечество для принятия наследства, присоветовал с оказанием удовольствия, с определенным ему профессорским жалованьем и с подорожными деньгами в путь отправиться под именем яко бы для нужд библиотечных и книгопродажных в Германию.
§ 7
После отъезду Миллерова имел случай Шумахер привести прочих новых профессоров к себе в дружбу и управлять их уже как старший, а его сколько можно унизить худыми об нем идеями, коих он мог сыскать довольно. Да и сам Миллер, надеясь на Шумахерово ласкание, без позволения ездил в Англию, чтобы стать тамошнего ученого собрания членом, также, проезжая Пруссию, был на славном там случившемся тогда каруселе и для показания себя излишные сделал из казны издержки, коих Шумахер по возвращении его в Санктпетербург на казенный счет не поставил, отчего произошла великая распря, и Шумахер взял верх, так что Миллер рад был тогдашнему случаю отправиться в Камчатскую экспедицию.
§ 19
К избавлению Шумахерову много также способствовали тогдашние профессоры, а особливо Крафт по сродству, Винсгейм по великой дружбе и приехавшие в самое время коммиссии из Сибири Гмелин и Миллер, которым Шумахер обещал выдавать им двойное сибирское жалованье и здесь, в Санктпетербурге, как только посажен будет по-прежнему в Канцелярии. Сии четверо разъезжали по знатным дворам случайных людей, привлекши и прочих профессоров, и просили о освобождении оного, однако вскоре вспокаялись, затем что Шумахер, поманив несколько времени Гмелина и Миллера исполнением обещанного, наконец отказал им вовсе. С прочими стал поступать деспотически. С Делилем древняя вражда возобновилась, а особливо что он был при коммиссии депутатом со стороны доносителей. Какие были тогда распри или лучше позорище между Шумахером, Делилем и Миллером! Целый год почти прошел, что в Конференции кроме шумов ничего не происходило. Наконец все профессоры единогласно подали доношение на Шумахера в Правительствующий Сенат в непорядках и обидах, почему оный Сенат рассудил и указал, чтобы до наук надлежащие дела иметь в единственном ведении Профессорскому собранию.
http://feb-web.ru/feb/lomonos/...
Однако, я хочу вставить здесь слово в защиту Миллера. Всегда желательно выслушивать обе стороны. Ломоносов описывает склоки и дрязги в академии. И он также в них участвует. Он не видит, что Теплов с Шумахером тормозят работу Миллера, а это произходит, и выявляется оно именно в письмах Миллера к Теплову...
продолжение следует
Оценили 26 человек
42 кармы