Что говорит опрос
ВЦИОМ ко Дню родного языка провёл исследование и выяснил: 56% россиян считают, что русский язык следует оберегать от нашествия «иностранщины». Кто-то полагает, что без ужесточения законов тут не обойтись. И на днях президент подписал принятые Госдумой поправки в Закон о государственном языке РФ. Есть в них и требование к чиновникам и самим депутатам не употреблять иностранные слова — кроме тех, что не имеют общеупотребительных аналогов в русском и прописаны в нормативных словарях.
Между тем 49% опрошенных заявили, что заботиться о чистоте языка нужно скорее средствами культуры и образования. Интересно, что самыми жёсткими борцами за эту чистоту выступают пожилые. Среди россиян старше 60 лет сторонников такой «зачистки» в два раза больше, чем среди молодых.
Ещё факты. Среди жителей Москвы и Санкт-Петербурга сторонников «ненасильственного» развития языка почти вдвое больше, чем в регионах. Ещё меньше желающих изгонять из русского языка «иностранцев» среди лингвистов. Профессионалы как никто понимают, что изменение языка (в том числе и его обогащение за счёт заимствований) — естественный процесс. В России он заметно ускорился после того, как Пётр I «прорубил окно в Европу» и в страну хлынул поток новых людей, технологий, явлений. Русская речь наполнилась иностранными инженерными, военными и прочими терминами. Изменения шли так быстро, что наш язык просто не успевал называть эти вещи и явления по-своему.
Система «свой — чужой»
Всего в русском языке насчитывают около 150 тыс.
слов. Сколько из них заимствований, сказать трудно. Одни исследователи называют цифру 10%, другие — чуть ли не 50%.
Сейчас уже мало задумываешься над тем, что когда-то из Золотой орды к нам попали «базар», «башка», «караул», «казна». После принятия христианства появилось множество греческих слов — «алфавит», «ангел», «икона», «монастырь». Из латыни пришли «министр», «цензура», «диктатура», «политика», «конституция» и др. Собственно, некоторые «исконно русские» слова — такие как «хлеб», «баня», — тоже хоть и очень давние, но пришельцы. А вот «водка» была и остаётся нашим словом. Появилось оно в XIV в., а в письменности впервые упоминается в 1533 г.
Мокроступы и топталище
Не совсем ясно, как мы будем называть прижившиеся у нас вещи и явления, если доведём до абсурда борьбу за «чистоту родной речи». И изгоним, например, из неё «унитаз», «писсуар» или «биде». Будем говорить «нужник» и «отхожее место»? Французское bidet, кстати, изначально — это «маленькая лошадка», «пони», на которых катали женщин. И лишь после изобретения в начале XVIII в. так назвали приспособление для гигиенических нужд. А как мы будем называть пальто, если вычеркнуть это французское слово? По-русски, зипуном? Пытались же славянофилы называть галоши мокроступами, а тротуар — топталищем. Интересно, а что их нынешние последователи предложат вместо компьютера и ноутбука?
К счастью, пока идеи подобных словарных реформ остаются маргинальными, на официальном уровне они не обсуждаются.
* * *
В 1882 г., находясь на чужбине и тоскуя (в объятиях Полины Виардо) по всему русскому, Иван Сергеевич Тургенев написал своё знаменитое стихотворение в прозе:
«Во дни сомнений, во дни тягостных раздумий о судьбах моей родины, — ты один мне поддержка и опора, о великий, могучий, правдивый и свободный русский язык! Не будь тебя — как не впасть в отчаяние при виде того, что совершается дома? Но нельзя верить, чтобы такой язык не был дан великому народу!»
Заметим, что Тургенев судьбу русского народа связывал с судьбой русского языка. Который был, есть и будет источником нашей силы, гордости и наших надежд. Если, конечно, не пытаться его искусственно «улучшать».
Оценили 13 человек
23 кармы