Почему народ боялся белого движения?

Во многих источниках (прежде всего принадлежащих самим белым) можно увидеть примерно такую «линию развития событий»: приходят колчаковцы или деникинцы, их нередко встречают радостно, хлебом-солью и цветами (последнее в городах).

Но потом проходит несколько недель, после чего настроение меняется. Часто в белых воспоминаниях и дневниках само движение предстает как бы «окруженным равнодушием», в лучшем случае. Настороженностью, а в худшем — открытой враждебностью.

А. И. Деникин в Царицыне, 1919 год.

После чего тыл превращается во «второй фронт», на борьбу с которым уже не хватает сил.

Исследователь белого движения Р. Г. Гагкуев полагает, что противники большевиков так и не сумели отойти от образа «ревнителей старого строя». И хотя монархию практически никто из белых открыто не провозглашал, сам внешний вид господ офицеров с погонами-шевронами и антиреволюционной риторикой делал очень многое для создания соответствующего образа.

Здесь очень характерно мышление анархистов, эсеров и революционных повстанческих вожаков. Их мнение можно уложить в слова Н. И. Махно о том, что большевики — «всё же революционеры», то бишь своего рода собратья. С которыми можно будет «рассчитаться потом». Тогда как белые — безусловно контрреволюционеры.

А раз они контрреволюционеры, то непременно будут мстить. И тут уже даже речь шла не о вероятном восстановлении монархии или о военной диктатуре. А просто об уничтожении / заключении / поражении в правах сотен и сотен тысяч участников революционного процесса, не только большевиков (на тот период относительно немногочисленных).

А. В. Колчак на одном из парадов.

«Широкие слои населения боялись не только возвращения старого порядка. Еще больше боялись наказания за содеянное в годы революции и Гражданской войны.

Например, за передел земли, за разгромы и разграбление усадеб, крупных хозяйств и прочего.

Конечно, непредрешенческая позиция Деникина отнюдь не способствовала расширению социальной базы белых. Люди хотели ясности по жизненно важным вопросам до победы над большевиками.

И если советская власть давала щедрые обещания, многие из которых воплощала в жизнь, то лидеры Белого движения этим похвастаться не могли...» (с) Р. Г. Гагкуев. Белое дело генерала Деникина. / Историк. №97 январь 2023.

Возвращение прежних владельцев усадеб и заводов непременно сопровождалось угрозами в адрес крестьян и рабочих.

Художник: И. А. Владимиров.

Впрочем, это были не просто словеса: создавались частные карательные отряды (это помимо поведения тех же казаков или бывших гвардейцев в белом движении, которые вызывали критику даже у своего начальства).

Характерно, что происходило это в тот период, когда белые, с одной стороны, достигли наибольших успехов. С другой — до полной победы им было ещё неимоверно далеко. И «простой человек» задавался вопросом: ежели сейчас вот так, что дальше то будет, когда победят?

«Помимо столкновений с крестьянами по поводу возвращения разграбленного имущества экономий, источники показывают факты нарушений помещиками «Правил о сборе...».

Приказ коменданта города Волчанска (офицера той же дивизии) не позволил вернувшемуся помещику осуществить свое требование к крестьянам – отдать ему не положенную треть, а весь урожай собранный с его земель...» (с) Сельское хозяйство белого юга России. Реализация законодательных актов белогвардейских правительств. Кооперация, земское самоуправление на белом юге России в 1919 – 1920 гг.

Художник: И. А. Владимиров.

И сложно было найти в 1919 году крестьян, не принимавших ранее участия в «черном переделе». Сложно было найти не бастовавших рабочих или не революционных (хотя бы в недавнем прошлом) солдат.

А как быть с членами большевистской партии? А с миллионом эсеров, которые раскололись и левая часть партии стала на время союзником большевиков? А что с бывшими советскими работниками?

А вот что: по сути им всем готовили вышку с конфискацией имущества либо каторжные работы на длительные сроки, невеселая перспектива для миллионов. Бояться было чего.

Вообще, один из главных провалов белых — постоянные угрозы в адрес всех тех, кто служил большевикам, вольно или невольно. И это при раскладах, в коих, повторюсь, белым до победы было ой как далеко. А подобная политика не могла привести к миру в стране.

«Он не ограничивался указанием на членство в партии большевиков, а распространял ответственность и на работников советской власти, различая при этом руководство и «прочих».

Личный конвой командующего Добровольческой армией В. З. Май-Маевского. Среди них — П. В. Макаров, вполне подпадающий под законотворчество белых.

Первые определялись как «виновные в подготовлении захвата государственной власти Советом народных комиссаров, во вступлении в состав означенного Совета, в подготовлении захвата власти на местах советами солдатских и рабочих депутатов и иными подобного рода организациями в сознательном осуществлении в своей деятельности основных задач советской власти».

По отношению к ним предусматривалась смертная казнь с конфискацией имущества.

Вторые проходили по категории «прочие виновные в содействовании или благоприятствовании деятельности советской власти».

Для них, «судя по большей или меньшей важности сего содействия или благоприятствования», утверждалась или «бессрочная каторга», или «каторжные работы от 4 до 20 лет», или «исправительные арестантские отделения от 2 до 6 лет...» (с) В. Ж. Цветков. Репрессивное законодательство белых правительств. Вопросы истории. 2007. № 4.

«Кроме того, ответственности подлежали и члены партий, вступавших в коалиции с большевиками (левые эсеры, энесы). «Закон» вызвал критику со стороны «Союза возрождения России», левоцентристской организации белого Юга...»

Позже рамки применения вышки расширились на вообще всех членов партии большевиков и «иных подобных организаций» (под это можно было подтянуть уже и левых эсеров с анархистами и просто активных советских работников-«спецов» и т.д.).

Характерно, что подобное законотворчество критиковалось в белом лагере по причине того, что под казни и каторгу формально подпадали... собственно некоторые участники белого дела из числа бывших социалистов (в том числе вышедшие из партии большевиков) или перебежчиков (белая агентура).

Прибавить к этому децентрализованные контрразведки и картина становится ещё более удручающей.

Кадет князь Г. Н. Трубецкой писал начальству, что такая политика лишь усиливает монолитность большевиков и многих к ним толкает уже из страха перед белым террором. «Мы еще более сплотим коммунистов, усилим в членах партии упорство сопротивления, вместо того, чтобы ослабить в них энергию».

Опять же, такие законы белыми издавались как раз в момент решающих схваток, когда действительно казалось, что победа не за горами.

Обложка: ChatGPT.

Что произошло бы в итоге? Финляндия некоторым образом дает ответ, только масштабы надо умножать в десятки раз.

И понимать, что в России у белых была более скромная социальная опора и не имелось даже формального союза с умеренными социалистами.

Учитывая масштабы государства и конфликты с соседями (с теми же поляками) — борьба не завершилась с гипотетическим падением Москвы или Петрограда.

Стало быть, вряд ли бы в такой обстановке подобные законы смягчились бы: гражданская война бы не прекратилась (аудитория Махно или Антонова или Сапожкова вообще не белые, да и сами они «попадали под вышку» у господ офицеров).