Василий Григорьевич Янчевецкий, он же писатель Василий Ян, родился 4 января 1875г. в Киеве, в семье преподавателя греческого и латинского языков. Его отец, Григорий Андреевич Янчевецкий, происходил из рода священников, занимал видное место в ряду русских педагогов. Превосходный знаток истории древнего мира, античной литературы, он сумел привить любовь к истории и своему сыну. Старший брат Василия – Дмитрий Григорьевич Янчевецкий стал журналистом и востоковедом.
Василий учился сначала в киевской, а затем в рижской и ревельской гимназиях, где и преподавал его отец. В 1898 году Василий Янчевецкий блестяще оканчивает историко-филологический факультет Петербургского университета. Ожидали, что он пойдёт по стопам отца, что его ждёт блестящая учёная карьера. Однако, Василий, в свои двадцать два года совершает совсем иное. С котомкой за плечами он совершает путешествие в глубь России. Путь его шёл по маршруту: Новгород – Вятка – Смоленск – Киев. И молодого Василия в русских деревнях интересует буквально всё, но главное – жизнь народа. Сначала, было странно оторваться от привычной городской жизни интеллигента, но «по мере того, как я опускался все глубже и глубже в народную массу, к моему удивлению, весь окружающий меня бедный люд все возвышался, делался сложнее, люди оказывались задушевнее, серьезнее, типы интереснее». Позднее, свои впечатления от двухлетнего путешествия он опишет в книге «Записки пешехода», в 1901г. Нельзя сказать, что родители были довольны его поступком, и по совету брата Дмитрия, Василий Янчевецкий поступает на государственную службу.
Средняя Азия. Опасный и интересный край. Вот куда держит путь молодой Янчевецкий. Перестав быть «пешеходом», Василий становится всадником.
«Меня манили бирюзовые дали, таинственные персидские горы, мечты о скитаниях по Азии. "Семья, дети - все это еще придет, - думал я, - женитьба теперь выбьет меня из колеи намеченного плана путешествий, и я стану чиновником, сидящим за столом с пачками срочных бумаг или архивных дел... Нет, нет! Какими угодно путями, но я добьюсь поездки в Персию, загадочный Афганистан, сказочную Индию!.." Первое, о чем я страстно мечтал, - это иметь дивного верхового коня, самому ухаживать за ним и странствовать на нем в далеких поездках по пустыням и горным ущельям.
Но Мерген-Ага говорил мне: "Не торопись покупать коня. Конь - как родной брат и даже больше. Подожди, я найду тебе первейшего жеребца, золотисто-рыжего или вороного, какой тебе понравится, с широкой грудью, от породистой крови йомуда или поджарого ахалтекинца. Ко мне скоро приедут мои друзья из туркменских кочевий, и я найду тебе коня".
С его помощью вскоре я приобрел текинца - золотисто-рыжего Ит-Алмаза (конь-алмаз). А после того - великолепного Моро, чистокровного вороного йомуда.»
Генерал Суботич дал молодому Янчевецкому ответственное поручение: «Вы проедете караванным путем от Асхабада до Хивы и обратно. Составите отчет о ваших наблюдениях за состоянием колодцев и движением караванов на пройденном пути. В Хиве держитесь осторожно, постарайтесь повидать хана Хивинского. В разговоре, как будто случайно, упомяните об усилившейся, участившейся за последнее время контрабанде. Любопытно, что скажет об этом старый контрабандист?..»
Уже тогда, путешествуя по Азии, Василий Янчевецкий задавался вопросами: «Почему исчезли те селения, поля, сады и арыки, следы которых мы встречали? Ведь геологические изменения, о каких рассказывал Хентингтон, происходили много тысячелетий раньше и создали благодатную почву для развития жизни, а она, распустившись однажды пышным цветением, исчезла, словно ее и не было... Вглядываясь в окружающую мертвую пустыню, я невольно думал: "Наверное, и климат здесь раньше был другой. Ведь по этой равнине некогда проходили многотысячные армии Александра Македонского, Чингиз-хана, Тамерлана, других завоевателей. Чем они питались? Где поили вьючных животных и коней? Что принесли они с собой и что после себя оставили?..
Разрушения, смерть, развалины городов и селений, гибель созданной веками культуры, узкую караванную тропу тысячелетней давности - все остальное занесено песком и пылью... Ради чего же воевали эти "потрясатели вселенной"?..» Позднее, всё это он опишет в своих книгах.
«Я же, за годы, проведенные в Средней Азии, полюбил ее голубые дали, изучал историю, культуру, языки среднеазиатских народов, написал ряд статей и рассказов о них, держал себя независимо, не прислушивался к власть имущим, а шел своей дорогой, мечтал о новых путешествиях, накапливая знания и впечатления, продолжая искать, где же он, счастливый "Зеленый клин" - мечта обездоленных землепроходцев... Увиденные на рубеже двадцатого столетия картины полуфеодальной жизни народов Средней Азии много лет спустя дали стимул моему воображению, чтобы воскресить из небытия сцены жизни древнего Хорезма в повести "Чингиз-хан".
Внешность эмира бухарского помогла созданию облика Хорезм-шаха Мухаммеда, посещение Хивинского ханства, островов прокаженных, путешествие через Каракумы и Персию помогли изобразить эпизоды жизни и гибели Хорезма...
Эти поездки дали мне краски, впечатления и понимание души восточного человека...». Следует ли говорить, что путешествие в Северную Персию, вдоль Афганистана, и до Индии – это не путешествие праздношатающегося туриста, а выполнение определённых задач, на благо государства? Подобные же «турпоездки» совершили и Корнилов Л.Г. – будущий полководец Белого движения, и Маннергейм К.Г. – тогда ещё офицер Российского Генштаба, ещё не ведавший своей судьбы.
Во время Русско-Японской войны, в 1905-1906г Василий Янчевецкий был военным корреспондентом Санкт-Петербургского телеграфного агентства. Его брат, Дмитрий, был обозревателем газеты «Новый край», выходившей в Порт-Артуре.
В 1906-1907г.г. Василий Янчевецкий работает в Ташкенте, статистиком в Переселенческом управлении Туркестана. В 1907—1912 годах служил в редакции газеты «Россия», и много ездит в дальние командировки.
Василий Григорьевич Янчевецкий, как и многие люди того времени, был увлечён ницшеанством, идеей «Сверхчеловека». Однако, учение Ницше Ф., не отравило его душу, не сделало его циником, или анархо-индивидуалистом. Напротив, он по своему его переосмысливает. Для него «сверхлюди» - Петр Великий, Пушкин, Суворов, Ломоносов, Скобелев. То есть, люди нужные России. Он считал, что учеников гимназий и школ следует воспитывать на Гомере, Еврипиде, Шиллере, Пушкине, Гоголе. С 1907 по 1912 Янчевецкий работал преподавателем 1-й Петербургской классической гимназии, в качестве учителя латыни. Среди его учеников были будущий драматург Всеволод Вишневский и будущий поэт Всеволод Рождественский.
Рождественский вспоминал: «Предмет свой (он) знал превосходно и всё же никогда не мучил нас грамматикой и академической сушью. Страница учебника была для него только поводом к широкой, сверкающей остроумными замечаниями беседе… Об исторических лицах говорил он как о простых, давно знакомых ему людях, а в строфах поэтов, отошедших в вековое прошлое, открывал волнение и тревогу страстей, понятных и близких нашей жадной ко всему юности.» То есть, для Василия Григорьевича была очень важна не «мёртвая» зубрёжка, «мёртвого» языка, а понимание учениками предмета, «оживление» латыни в лицах и исторических персонах.
Также, большое внимание Янчевецкий уделяет воспитанию учеников, в скаутском движении.
Из числа гимназистов в 1910 году Янчевецкий создал один из первых скаутских отрядов «Легион юных разведчиков». Как организатор скаутов 26 декабря 1910 года встречался с приезжавшим в Россию полковником Баден-Пауэллом. С осени 1910 года по июль 1914 выпускал журнал «Ученик», в котором публиковал и свои небольшие произведения.
Известный зарубежный деятель русского скаутского движения член Национальной организации русских скаутов (НОРС) с 1931 года Ростислав Владимирович Полчанинов опубликовал в журнале скаутских руководителей Организации Российских Юных Разведчиков /ОРЮР/ «Опыт» (1983, № 78) пишет в разделе «О нашем прошлом: из истории разведчества» в материале «75-летие первого отряда юных разведчиков» пишет о скаутском первопроходчестве Василия Григорьевича Янчевецкого:
«Вопрос всеобщего образования и борьбы с неграмотностью занимал умы лучших людей конца прошлого века. В начале XX в. появился новый вопрос - внешкольное воспитание. В разных странах, в том числе и в России, делались попытки в этом направлении, но метод британского генерала Роберта Баден-Пауэла оказался самым успешным.
30 апреля 1909 г. штабс-капитан О.И. Пантюхов основал в Павловске отряд мальчиков, ставший первым отрядом юных разведчиков в России. После того, как осенью 1909 г. появился перевод книги Баден-Пауэла - "Юный разведчик", начались в России, в разных городах, попытки вести работу с мальчиками по английской системе.
Первым, кто в России получил книгу Баден-Пауэла, был император Николай II. Ему понравилась книга, и он распорядился перевести ее на русский язык. Книга была издана Главным штабом. Главным успехом первых шести лет работы энтузиастов, было создание в Петрограде общества "Русский скаут", которое начало готовить "Съезд по скаутизму" и пропагандировать разведчество всеми доступными способами.
Тяжелая война объединила в разведческих рядах лучшую часть российской молодежи. Те, кому было рано идти на фронт, шли в разведческие отряды дежурить на железнодорожных станциях, встречать поезда с ранеными и беженцами, помогать в деревнях семьям мобилизованных. К концу 1915 г. в России было в разных городах 24 скаутские организации, а через год их уже было 143.
Такой буйный рост скаутизма в годы войны в России можно объяснить только патриотизмом и идеализмом российской молодежи, искавшей себе поле деятельности для служения Богу, Родине и ближним.
Первыми, кто запретил деятельность российских юных разведчиков, были немцы, оккупировавшие в годы первой мировой войны западные территории Российской империи. Российские юные разведчики работы не прекратили, ушли в подполье и были за это репрессированы.
Большевистский переворот и гражданская война не остановили дальнейшего развития скаутизма в России. Симпатии скаутов, конечно, были на стороне белых и потому понятно, что коммунисты в 1919 г. решили запретить скаутскую работу. Русским скаутам снова пришлось уходить в подполье, но сила оказалась на стороне коммунистов, и скаутизм в СССР был ликвидирован при помощи тюрем и концлагерей.
Русские скауты, оказавшиеся за границей, продолжили свою работу с молодежью в лагерях для беженцев и при русских школах, которых было немало в разных странах в 20-е и 30-е годы.»
В 1913—1918 годах Янчевецкий вместе с семьёй жил за границей, работая корреспондентом телеграфного агентства: в Турции, а с началом Первой мировой войны — в Румынии. Стоит ли говорить, что это – продолжение работы, начатой в Азии, на благо Российского государства?
В 1918 году он вернулся с детьми через белогвардейский Крым в Россию, оставив в Румынии жену, оперную певицу, а впоследствии известную югославскую исполнительницу русских романсов Ольгу Янчевецкую. Впоследствии его жена проживала в Сербии. Выступала в музыкальной труппе, созданной эмигрантами из России, затем пела в ресторанах Загреба. Во время немецко-фашистской оккупации Югославии отказалась работать на сцене: «Я потеряла голос. Надолго». В послевоенное время переехала в Белград; пела в ресторане «Казбек», играла в национальном театре, снималась в кино. В 1970 году приезжала в Москву, где впервые после полувековой разлуки встретилась с сыном.
В 1918 – 1919 году Василий Янчевецкий работает в походной типографии Русской армии адмирала Колчака в Сибири, в звании полковника. Был редактором и издателем фронтовой ежедневной газеты «Вперёд» (1919). Это издание стало выходить в первых числах (нов. ст.) марта 1919 года. Редакция не имела собственного здания — размещалась она в двух вагонах, стоявших на городской ветке. В одном из них помещались передвижная типография, в которой и печаталась газета. Девизом этого двухполосного издания (формата А-3) были слова «Верьте в Россию». Один номер в пределах города стоил 35 коп., а на станциях железной дороги на пять копеек дороже. Судя по всему, при подготовке номеров редакция придерживалась следующего правила: ввиду небольшого объёма газеты давать лишь минимум официальной информации (как правило, к ней относились известия о положении дел на фронте и оперативные сводки). Большая часть того или иного номера отводилась под последние новости, небольшие фельетоны, рассказы, а также под агитационные статьи, написанные простым языком, понятным каждому «разумеющему грамоте» солдату. Поэт и убеждённый социалист Александр Оленич-Гненеко, в мемуарах, изданных в конце 5о-х писал: «Редакция махрово-белогвардейской газеты „Вперёд“ вместе с походной типографией занимала целый поезд. Газета-поезд разъезжала по всем белым фронтам, пытаясь отравить своим ядом души насильно мобилизованных молодых солдат. Редактировал её матёрый царский контрразведчик полковник Янчевецкий…» Вот так вот: «матёрый царский контрразведчик». Неизвестно, знал ли поэт, под каким псевдонимом жил в советское время «матёрый царский контрразведчик»?
Известно, что Василий Григорьевич эвакуировался, вместе с остальной Белой армией, и пытался уйти через Туву, но красные заняли этот край, и каким-то чудом избежав расстрела, Янчевецкий остался на Родине.
После установления Советской власти в Ачинске Янчевецкий работал учителем и директором школы в селе Уюк Урянхайского края, корреспондентом, а затем редактором и заведующим редакцией газеты «Власть труда» в Минусинске, в которой публиковал свои очерки; писал пьесы для городского театра (в том числе для детей). Именно тогда он впервые стал подписываться псевдонимом Ян. В 1923 году ненадолго приезжал в Москву.
В 1925—1927 годах служил в Самарканде экономистом узбекских банков, однако, не оставляет писательскую деятельность. Янчевецкий публиковал в журнале «Всемирный следопыт» статьи и очерки о культуре Узбекистана.
В 1928 году перебирается в Москву, где начинает писать исторические рассказы и повести. Первыми повестями были «Финикийский корабль» о плаваниях финикийцев (1931), «Огни на курганах» о сопротивлении скифов и согдов Александру Македонскому (1932), «Спартак» о восстании рабов в Древнем Риме (1933) и «Молотобойцы» о появлении мануфактур в России (1934).
Сбылась его давняя мечта: показать совсем иной лик, всемирно восхваляемого царя-полководца – Александра Великого. Он показывает не культурного правителя, а свирепого завоевателя, жестокого правителя древности, сметавшего всё на своём пути. Янчевецкий рассматривает Александра со стороны завоёванных и порабощённых народов, делает своими героями тех, кто сопротивлялся завоевателю, рисуя их патриотами, вставшими на пути надменного владыки.
В июне 1941 года Янчевецкий просился на фронт, но не был мобилизован по старости. До 1944 года находился в эвакуации в Ташкенте. В эвакуации, также исполняется его давняя мечта: Янчевецкий, или уже Василий Ян пишет о Чингис-Хане, о завоевательном походе монголов. Главное сочинение писателя — историческая трилогия «Нашествие монголов», в которую входят романы «Чингиз-хан» о завоевании Центральной Азии (1939), «Батый» о завоевании Северо-Восточной Руси (1942) и «К „последнему морю“» о завоевании Южной Руси и походе на запад до Адриатического моря (1955, после смерти писателя). Тема борьбы предков народов СССР с монгольскими завоевателями в XIII веке оказалась очень актуальной в годы Великой Отечественной войны. Книги получили множество положительных отзывов как от населения, так и от историков, востоковедов, критиков и литературоведов и стали популярны. Когда в романе «Чингисхан» монгольский каган говорит: «Я хочу всюду водворить тишину кладбища, снести с подноса вселенной города, чтобы всюду расстилались зелёные привольные степи, где паслись бы монгольские табуны, где полногрудые монголки кормили бы своим молоком толстых весёлых детей», - невозможно было не вспомнить нового «мечтателя», нового «Чингис-Хана» шедшего со своей ордой уже с Запада, желавшего насадить «новый порядок» в Европе. В романе Василий Ян даёт ответ, куда делась великая культура Средней Азии: « - Где же город? Где блестящая столица султанов и шахов? Где важные купцы, пестрые базары, где весёлый шум молотков в мастерских? – говорил Туган, рассуждая больше с самим собою, чем с нищим. – Всего этого больше нет! – сказал нищий. – Ведь тут прошли монголы! Разве они что-нибудь оставят? Ты спрашиваешь, куда девался город? Одну часть людей вырезали безжалостные всадники, другую часть угнали они в свои далёкие степи, остальные жители бежали в скалистые горы, где многие уже погибли.»
В романе «Батый» Ян В. Описывает уже вторжение монголов на Русь. Одни названия глав романа передают масштаб и характер трагедии народа: «Живой костёр», «Страшная весть», «Роковой день». Однако, описывая страшные страницы истории Руси, роман полон веры в жизнеспособность русского народа, в его способность восстановить разрушенное. Заключительная глава романа так и названа: «А Русь-то снова строится!»
За роман «Чингисхан», в 1942г писатель Василий Ян был удостоен Сталинской премии. По непроверенным данным, в этом же году был расстрелян его брат, Дмитрий Григорьевич Янчевецкий (по другим данным – в 1934, или 1937г.), который также служил в своё время у Колчака, и был арестован советскими органами в 1927г. за контрреволюционную деятельность.
Бог сохранил писателя Василия Яна. Последний год он жил в подмосковном Звенигороде, строил новые планы, которым не суждено было сбыться из-за тяжёлой болезни и последующей кончины. Писатель умер 5 августа 1954 года. Интерес к его произведениям, возникший во время Великой Отечественной Войны, не исчез и поныне.
Оценили 13 человек
21 кармы