«Хорошо структурированная память безразмерна»: интервью о методе Шаталова, часть 2 (фрагмент2)

— Наверное, как и военные, понимают: цена за незнание – жизнь. Или, по крайней мере, успех в жизни.

— Так почему ж Миллер ограничил восприятие лётчика своим числом? Потому что «биться» самолёты стали по-чёрному, когда на реактивную авиацию перешли. Сначала разобрались что это из-за флаттера, который открыл наш советский математик Келдыш. Он раскрыл природу флаттера, когда самолёт разрушается при определённой скорости из-за раскачивания. Но количество катастроф при этом не уменьшалось! А потом Американское военное авиационное ведомство пригласило Миллера, и он как психолог определил: ребята, вы неправильно учите! Из того обилия информации, которую вы лётчику суёте, кроме катастроф, вы ничего не получите! Разбейте её на главные показатели, на взлёте, на посадке… Миллер определил, что виной всему банальный человеческий фактор: количество информации безмерное, и лётчик просто не успевает принять адекватное решение. В Америке с тех пор буквой «Т» на панели перед пилотом вся основная информация, в центре, в России крестиком обозначается, но суть в том, что 4 датчика и всё! Как только оптимизировали вход и обработку информации, всё стало на свои места.

Он показал пределы нашего внимания для принятия решения. Если пределы эти перегружать, то неминуема катастрофа. Но на самом деле, всё это было открыто, лингвистами, просто это не связывали с авиацией! Пропп-то сделал то же самое: закон сжатия внешней формы и оставления смысла в пределах 5-7. Размер речи, предложения в этих пределах обкатан. А школьный учебник не обкатан и потому противоестественен. Вот на уровне предложения мы понимаем, а прямых средств связи между предложениями нет, как между словами… Человечество в сказках научились использовать миллерово число, но пока не догадались использовать это в школе.

Читабельность текста стоило бы считать, проверять учебники на читабельность целиком. Их сейчас только ленивый не пишет, но хороший учебник – и практика говорит, и теория, — ему лет 50 должно быть. Киселёва учебник математики хорош, потому что с крепостного права улучшался, так же, как и сказки все. А сейчас аспиранты пишут, начальник кафедры – руководитель авторского коллектива, и получается бред. Я не знаю, как украинские, но наши – бред! Все выигрывают гранты, а пишут их на самом деле аспиранты, которым сказали к сентябрю сдать. Ничего хорошего из этого, как правило, не бывает, потому что сказка вынашивается годами. Чтобы опорный конспект создать, лет пять уходит, а потом ещё прокатаешь его лет пять, и тогда получается классика – как сказочка про Репку.

Если нарушать законы понимания при принятии решения, то будет катастрофа. Только в авиации она видна, а в школе нет: да ничего страшного, говорят, плохо учился. На самом деле, это нарушение естественных законов понимания информации. И как только оптимизируют работу преподавателя, вместо того чтобы заставлять его отчёты писать бешеные и нагружать детишек – всё будет хорошо.