ПИСЬМО ПРЕЗИДЕНТУ

Незадолго до рассвета беспокойный сосед Тихона Петрухина Яков Груздёв, из своего тёмного окна, увидел свет в окне дома Тихона. Постоял, повздыхал.

- Так и знал! - прошептал. - Конечно, не спит! Да и пусть!.. Мне-то что? - решил про себя беспокойный Яков.

И ещё постоял у своего тёмного окна.

- Тут у самого на душе кошки скребут... Пусть не спит!

Но, всё же, по долгу неравнодушного и доброго соседа, оделся, обулся, и через свежевспаханный огород, пробрался к светлому окну соседа, осторожно постучал...

За окном Тихона стояли двое: звёздный, прохладный конец сентября и продрогший Яков Груздёв в лёгкой рубахе.

- Не спишь? - спросил взбудораженный Яков у отворившего окно Тихона.

- Как видишь, - ответил тот неприветливо.

- Что делаешь?

- А что?

- Да времени уже много, скоро утро, давно вернулся из города, а не спишь и не спишь. Интересно стало. Сам никак не могу уснуть. А тут, вдруг, вижу: и ты! Почему бодрствуешь? Может, я могу чем-то помочь?

Тихон закурил сигарету, выдохнул дым в одну из последних ночей сентября. Похоже, он что-то от соседа скрывал... После второй затяжки ответил.

- Ты чего-то хотел мне сказать?

- Просто спросить, - миролюбиво откликнулся Яков.

- Ну? - продолжил Тихон, пристально всматриваясь в своего соседа.

- Почему так поздно не спишь? - опять очень миролюбиво спросил Яков. - Может, я чем-то смогу тебе помочь?

И Тихон подумал: может, всё же, не стоит, может?.. Но под воздействием миролюбивого, продрогшего вида соседа, сознался:

- Пишу письмо президенту, - бесстрашно признался он.

Яков обрадовался, заулыбался, но огляделся по сторонам.

- Сдурел?! - прошептал он.

- Нет.

- Не боишься?

- Отбоялся. Хватит! Устал. Ты чего-то хотел мне сказать?

- А о чём пишешь?

- Ты чего-то хотел? - переспросил уставший от всего Тихон.

- Да.

- Говори.

- Неужто, самому пишешь?

- Самому.

- А о чём?

- О том, что наболело. А ты что, - против?

- Нет, что ты?! - окрепшим голосом откликнулся взбудораженный, продрогший, но счастливый Яков. - В общем, правильно делаешь. Я спрашиваю: не боишься?

- А чего мне бояться в собственной стране?

- Тоже правильно! - одобрительно закивал Яков. И посветлел всем своим существом. - Конечно, правильно! Пусть знает, что не только в столицах люди недовольны. У нас, тоже вон - шагу не ступишь, без того, чтобы кому-то за этот шаг не заплатить. У меня, знаешь, даже родной брат Васька, вместо того, чтобы по-братски перепахать мой огород, потребовал мзду. Солярка, видишь ли, дорогая; за запчасти для трактора нужно платить . А я-то причём? Брат ты мне, или не брат? Откуда?!. Всё испаскудил этот, чёртов капитализм!.. А что в Сирии творится? А на Украине? И рубль падает перед Америкой, как проститутка перед богатым клиентом! И пенсионный возраст решили повысить! И ЭНДЭЭСы всякие! И, главное, боятся открыто, перед всем народом, отобрать наше богатство у откровенных воров, которые называются олигархами!

Тихон ещё раз затянулся сигаретным дымом.

- Вот-вот, - согласился. - Подпишешь письмо, вместе со мной?

- Конечно, подпишу! - вдохновился Яков. - Просто, мои сокровенные мысли угадал! Солнцем клянусь! Сам от этого часто не сплю. Ты что, обо всём этом так и пишешь самому президенту?

Тихон снова затянулся сигаретным дымом.

- Нет, - уклончиво ответил он. - Об этом все теперь так говорят. В этих делах там и без меня разберутся. Я ему пишу о том, что пока был на работе, кто-то у меня племенную индюшку украл.

- Президенту?! - поразился Яков. - Про какую-то индюшку?!

- А чего мелочиться? Пусть приедет всё телевидение страны, все газетчики, и прославят на весь свет нашего, собственного, родного воришку.

Яков не поверил в то, что услышал:

- Да ты что?! Ну, даёшь!.. И что, даже свидетели есть?

- Есть. Младшая дочка всё видела, и сняла на мобильник. Она одна оставалась на хозяйстве.

- Так, а зачем же об этом сразу президенту писать? - миролюбиво осведомился Яков. - Можно ведь самим разобраться! Все же свои.

- Надоело. Устал. Хватит!.. Может, скажешь, кто это сделал? Я не знаю, как это видео отослать адресату. А так, ты на словах подтвердишь? Я же всегда верил тебе... А ты весь день был у себя во дворе, и, может, всё видел своими глазами!

Яков пожал продрогшими плечами, шмыгнул носом, потупил взгляд.

- Так ведь брат Васька... Я ему, за вспаханный огород, её живой натурой отдал. Я сейчас сбегаю, скажу, чтоб вернул. Солнцем клянусь!

Он не знал, что у младшей дочки Тихона быть не могло никакого мобильника. А о том, что она, вместе с матерью, почти до вечера пробыла у своей старшей сестры, в другом конце села, он, похоже, напрочь забыл.

- Солнцем клянусь! - повторил он покаянно, прижимая руку к сильно стучавшему сердцу, и преданно глядя Тихону в его большие погрустневшие глаза.

А солнце над селом всё ещё не всходило - конец сентября, ему сладко в этот час осени спится.