Хлеб из человеческих костей: что ели парижане во время осады 1590-го года

Во время осады отчаяние заставляло голодных людей выкапывать скелеты на кладбищах. 

В дни, предшествовашие Французской революции, Париж голодал. Годы подряд плохого урожая приводили к хлебным бунтам и повсеместному голоду. В ответ королева Мария-Антуанетта якобы сказала: «Если парижане не могут позволить себя хлеб, пусть едят торты!»

На самом деле она этого не говорила. Бывшей королеве приписывают выражение, которое на французском звучит как “Qu’ils mangent de la brioche” (или «Пусть едят бриоши»). Но она не говорила и этого. Это была популярная фраза, которую приписывали аристократам в XVIII веке. Тем не менее, королева никогда не произносила ничего подобного.

Это, однако, говорит о том, насколько важен был хлеб для французов.

В XV и XVI веках среднестатистический француз потреблял примерно от 0,5 до 1 килограмма хлеба в день. Богатые люди могли себе позволить к хлебу мясо и два литра вина каждый день. Но для бедных хлеб составлял большую часть их рациона. Поэтому, когда пшеницы было мало, французы рисковали столкнуться с голодом.

В Париже этот риск был наиболее острым во время осады.

Столица Франции пережила множество осад на протяжении всей своей долгой истории. Викинги осаждали город в 845 году. В 1429 году это был Карл VII и Жанна Д'Арк, а в 1870 году – пруссы. Во времена жёсткой экономии парижане ели всё, начиная от военных лошадей и заканчивая уличными крысами и животными из зоопарка. А во время одной особенно проблематичной осады они даже ели хлеб из человеческих костей.

Дорога к этому ужасу была проложена в 1589 году, после смерти короля Генриха III. Его двоюродный брат, Генрих III Наваррский, стал наследником французского престола. Несмотря на то, что его крестили как католика, правителя Наварры воспитывали в духе протестантских традиций. В то время Франция была охвачена религиозными войнами, длительного периода распрей между протестантами и католиками, который длился 36 лет и унёс около трёх миллионов жизней. Поэтому неудивительно, что преемственность Генриха была далеко не простой: потребовалась четырёхлетняя гражданская война против мощной Католической Лиги, антипротестантской группы, объединившейся с испанской короной, чтобы помешать Генриху взойти на трон.

После победы над Лигой в битве при Иври Генрих двинулся в сторону Парижа. Услышав о его приближении, крестьяне покинули свои земли и спрятались в городе. Со временем они, возможно, пожалели о своём решении.

Генрих захватил несколько близлежащих городов, в том числе Ножан-сюр-Сен и Провен, поставив под угрозу поставки продовольствия в Париж. Генрих также сжёг все ветряные мельницы, что сделало невозможным производство хлеба для парижан.

К маю жители Парижа столкнулись с голодом. Они ели лошадей и мулов, а когда те закончились – домашних собак и котов. Затем они перешли на траву в парках, и, наконец, в августе парижане начали употреблять «хлеб мадам де Монпасье». Согласно записи от 25 августа 1590 года, сделанной в дневнике парижским чиновником Пьером Л’Этуалем, этот хлеб производили из «костей наших предков», и он был назван в честь мадам де Монпасье, влиятельного члена Католической Лиги. Она «превозносила своё изобретение (но сама не попробовала ни кусочка)».

Как можно было делать хлеб из чьих-либо предков? Большинство рассказов объясняют это тем, что отчаявшиеся бедняки сначала выкапывали кости из братских могил на кладбище Святых Невинных. Затем они перемалывали их в муку и пекли из неё хлеб. Энрико Давилия, итальянский историк и очевидец, описывал этот хлеб как «мерзкую, жуткую, отвратительную и заразную пищу».

Эта костная мука не была идеальной заменой пшенице. Из-за отсутствия клейковины, например, хлеб из неё разваливался на части, да и сами кости нельзя было назвать суперполезными. Как писал Габриэль Венель в своей книге "Précis de matière médicale", «идея превращения человеческих костей в порошок […] могла прийти в голову только невежественному человеку, подавленному голодом и отчаянием. Кости не мучнистые, а после длительного пребывания во влажной почве они теряют все питательные элементы».

Но даже во время осады эти практические трудности вызывали меньше беспокойства, чем сама идея. «Этот хлеб, – пишет Мадлен Ферьер в своей книге Nourritures Canailles, – плох по одной простой причине: у него вкус святотатства и антропофагии. Для многих это проявление безысходного отчаяния».

Говорят, что повсеместный голод и смерть 50 тысяч человек вынудили короля Генриха пересмотреть свои действия. Он позволил своей армии обеспечивать парижан едой. Вскоре после этого он полностью снял осаду и принял католическую веру (и, по иронии судьбы, перенял убеждённость в пресуществлении).

«Париж, – он якобы сказал о своём обращении, – стоит мессы».

Специально для читателей моего блога Muz4in.Net