В предвкушении...

У тёти Юли есть антикварный сфинкский кот, которого она по много раз в месяц женит в своей квартире. Ну как женит. Тебе привели, потом от тебя увели, без всяких там «ты позвонишь?». Не надо ни цветов, ни душных семейных историй, ни тестеров с двумя полосками. Ни детей, ни пеленок, одни удовольствия. Еда, диван и унитаз в шаговой доступности. Чтоб я так жил, как его женят.

Гриша на день рождения тёти Юли пришел с сыном. Забрал из садика и привел вместе с раскраской и китайскими фломастерами, которые рисуют даже на ржавчине. Оставить Толика не с кем, все пожарные были на выездах.

Тёте Юле сорок. Возраст, когда женщину лучше не тревожить психологически. Она и так на взводе. Это время, когда женщина с большим трудом рассталась с лучшими из своих фантазий и пытается заместить их теми же, только более морскими и солнечными. Плюс фото в парео на носу яхты. Хотя какой уже яхты… Яхта была в тридцать. На носу судна. Еще лет через тридцать будет фото просто на судне, но до этого было еще далеко.

Торт ручной работы отбивал аппетит на неделю. Вишенка на нём выглядела как последнее, что вышло из коровы. Организация притона для кошачьей проституции у тёти Юли получалась лучше кулинарии. Чтобы не мешать взрослым пить водку и поздравлять тётю Юлю, Толик с раскраской и фломастерами удалился в спальню. Там на кровати, поджав под себя руки и ноги, жмурился и убивал время в ожидании эрекции по запросу лысый альфонс. Этот прищур выдавал в нём стоика, прищур убеждал, что при таких социальных льготах он согласен даже на антилопу гну.

За столом выяснилось, что коту утром на выставку. Уже ходили слухи, что жюри пророчит ему гран-при во всех номинациях. Чтобы придать этому мнению оттенок беспристрастности, сфинкса натёрли полиролью, выщипнули пару неожиданных волосков из задницы и сделали педикюр. Победа на выставке гарантировала как минимум двойное увеличение дохода. Тётя Юля собиралась выжимать кота до последнего сперматозоида.

Она тут же захотела похвастаться педикюром и метнулась в спальню. И через мгновение оттуда донёсся звук, которым альтист Башмет пугает юных флейтисток в тёмных закоулках консерватории. Под этот звук спящие на пристани пассажиры просыпаются и готовятся встречать близких из кругосветного круиза.

Выставочный экземпляр был занесен на руках как доказательство крушения всех морских надежд. При его виде у папы Толика опустились почки. Нести сексуальное животное в таком виде на международную выставку было совершенно недопустимо. На нем с грамматическими ошибками были написаны разные нехорошие слова, но особенно Толику удались зеленые брови и жирная малиновая подводка вокруг рта. Ровно двести секунд понадобилось начинающему стилисту Толику, чтобы брутального сфинкского бандераса превратить в трансвестита из Пхукета.

Из глаз тёти Юли били струи слёз. Она визжала, топала ногами и крутила головой, а когда легендарный производитель зевнул, растягивая как у Виктории Бони губы, она незамедлительно отошла в мир, где она в парео на носу яхты. На неё плотоядно смотрел загорелый капитан в морской фуражке. Ветер рвал дым из его трубки и уносил на корму. Капитан улыбался ей широкой эмалированной улыбкой и недвусмысленно подносил крепкую руку к ее вполне еще груди. Что еще нужно женщине в сорок? Бокал вина и ветер странствий.

Когда она пришла в себя и снова увидела эти губы, решила доделать с капитаном дела, которые не доделала в первый заход.

Тёть Юлин муж проводил папу и Толика, шепнув у самой двери, чтобы чаще заходили.

         © Вячеслав Денисов