1916. Румынский характер и беспощадное реформирование армии

 Ну и ещё немножко о том, как приблизил нас к победе в Первой Мировой войне переломный для Антанты в целом 1916 год.

 Предыдущий отрывок - 1916.  Ковельская бойня  Читаем "Историю Русской армии" Керсновского дальше.  4 том, глава XV, главки "Разгром Румынии " и "Третья зимняя кампания".  http://militera.lib.ru/h/kersn...

 Выдержки из Керсновского - в "больших кавычках" <<>>.

I. Румынские страдания

В 1916 году в войну вступила Румыния. Как это было, что это могло бы дать с точки зрения разгрома Центральных держав и что это дало на самом деле?

<<Победы армий генерала Брусилова имели последствием выступление на стороне Согласия Румынии, решившей, что настал час поспешить на помощь победителю. Раньше, чем объявить войну, бухарестское правительство запродало Центральным державам все запасы хлеба и нефти в стране по весьма дорогой цене, рассчитывая все получить затем даром от России. >>

Ну да, нехорошие они, и даже смешные в своей жадности. Но что мешало Антанте перекупить это всё у румын, складировать в России, а потом румынам же и запродать за те же деньги?

<<Эта коммерческая операция по «реализации урожая 1916 года» потребовала времени, и Румыния объявила войну Австро-Венгрии лишь 14 августа, когда Брусиловское наступление уже закончилось. Выступи она на шесть недель раньше, — в момент луцкой победы Каледина и доброноуцкого триумфа Лечицкого — положение австро-германских армий из критического стало бы катастрофическим, и при умелом использовании румынских возможностей нам удалось бы вывести из строя Австро-Венгрию. Но удобный момент был безвозвратно пропущен, и выступление Румынии в августе совершенно не имело того эффекта, который оно могло бы иметь в конце мая — начале июня. >>

<<К выступлению Румынию особенно энергично побуждала Франция. Генералу Жоффру важно было оттянуть как можно больше германских дивизий с Западного театра. Россия относилась к румынскому вмешательству гораздо более сдержанно. Как это ни кажется невероятным, но руководители нашей стратегии в лице генерала Алексеева [99] совершенно не заметили огромного преимущества Румынского театра войны. Наступлением из Молдавии на северо-восток можно было поймать в мешок VII и Ш австро-венгерские армии, перехватив у них в тылу немногочисленные карпатские проходы и взяв во фланг все неприятельское расположение к югу от Припяти.

Этот полководческий маневр был начертан на карте. Его страшились Гинденбург и Конрад. Но его совершенно не замечал злополучный Алексеев. Никогда еще отсутствие у него творческой интуиции не сказалось с такой трагической очевидностью, как в августовские дни 1916 года! Сама судьба протягивала ему ключ к победе, и он его не взял — и даже не заметил.>>

Интересно, что Керсновский даже не задаётся вопросом о том, не было ли у "злополучного Алексеева" злого умысла.

<<Наша Ставка желала видеть одну лишь обратную сторону медали — неудобства и невыгоды выступления Румынии, выражавшиеся, главным образом, в опасности растяжения до Черного моря и без того огромного фронта от Риги до Кирлибабы.

Видя, что его возражения совершенно не принимаются к сведению волевым полководцем Жоффром, генерал Алексеев занял странную, обиженно индифферентную позицию, словно подчеркивая, что раз с ним не желают считаться, то он, в свою очередь, не желает считаться с создавшейся вопреки его уговорам и представлениям обстановкой и попросту игнорирует навязанного ему союзника.>>

<<Поддерживаемая Францией Румыния вначале пожелала отправки 250-тысячной вспомогательной русской армии на Балканы. Алексеев, еще в феврале мечтавший о походе туда 16 корпусами, в августе категорически отвергнул это румынское «домогательство». Он обещал 50 тысяч, но затем пожалел и их и послал всего 30 тысяч. Жалуясь на нелояльность к нам наших союзников, генерал Алексеев в отношении новых союзников сам допустил нелояльность. >>

<<Конвенция 4 августа оставляла открытым самый важный вопрос: согласование действий союзных русско-румынских армий. Нам надо было сговориться с румынами относительно их главного операционного направления, которое нам надлежало указать в Молдавские Карпаты — в непосредственном соседстве с 9 -и армией генерала Лечицкого и в обход правого фланга всего австро-германского расположения. Но наша Ставка отстранилась от всякого участия в [100] разработке этого вопроса капитальной важности. Она словно подчеркивала, что это ее не интересует и ее не касается. >>

Румыны стали воевать "своим умом" и быстро довоевались до полного разгрома.

<<Русской армии дорого приходилось расплачиваться за недальновидность и узость взгляда генерала Алексеева, пожалевшего отправить своевременно 5 — 6 корпусов, как о  том  в  августе  просили  румыны. Теперь не то что пяти, а десяти корпусов было мало. >>

<<24 ноября был образован новый Южный фронт, почти тотчас же переименованный в Румынский. Главнокомандующим считался номинально король Фердинанд. Ответственным главнокомандующим (в звании помощника и подчиненный Ставке) стал генерал Сахаров. >>

<<Румынский отход протекал в катастрофических условиях. В обильной земледельческой стране не оказалось хлеба: все запасы, как мы видели, были накануне объявления войны запроданы австро-германцам. Страна и остатки армии погибали от голода и страшной эпидемии тифа. Русским войскам пришлось не только выручать румынскую армию, но и спасать население страны! Слабая боеспособность румынских войск, продажность администрации и развращенность общества чрезвычайно раздражали наших военачальников. Отношения между союзниками с самого начала установились крайне натянутыми. [106] >>

<<К 25 декабря Румынский фронт застыл в снегах жестокой зимы. В его состав была включена и 9-я армия. Остатки румынских войск были сняты с боевой линии и отправлены в тыл, в Молдавию, где были полностью реорганизованы прибывшей из Франции миссией генерала Вертело. ... Перепуганная Ставка отправила в Румынию столько войск, что расстроенные наши железные дороги оказались не в состоянии их всех довольствовать сколько-нибудь продолжительное время. С огромными трудностями стоявшие в резерве Румынского фронта ХLIV и ХLV корпуса были отправлены назад — на Юго-Западный фронт, а I армейский корпус — на Северный фронт. Полупарализованная наша железнодорожная сеть была подвергнута совершенно излишнему напряжению. >>

<<36 русских пехотных и 13 конных дивизий — до 500 000 бойцов — стояло от Буковины по Молдавским Карпатам, Серету и Дунаю до Черного моря, имея против себя 30 пехотных и 7 кавалерийских дивизий четырех неприятельских держав. >>

<<Разгром Румынии имел большое значение для Центральной коалиции. Кампания 1916 года складывалась для них невыгодно. ...

Быстрая и сокрушительная победа над Румынией и завоевание этой страны с ее огромными нефтяными запасами вновь вселили бодрость в народы Центральной коалиции, подняли ее престиж в мировой политике и дали [108] твердую почву Германии для предложения уже в декабре 1916 года мирных условии тоном победительницы. Предложения эти были, само собою разумеется, отвергнуты союзными кабинетами. >>

<<Предоставив румынам воевать где им вздумается и как им вздумается, генерал Алексеев совершил преступление перед русской армией. Его долгом было указать румынам то направление, в котором нам был желателен их главный удар — в обход Дорны армией Презана, и сразу же оказать им здесь существенную помощь. Требования румын показались ему «чудовищными» и были с негодованием отвергнуты. >>

<<А затем под давлением событий, которых Алексеев не хотел предвидеть, наша Ставка была вынуждена отправить в Румынию втрое больше войск, но уже без всякой пользы. 5 — 6 русских корпусов, двинутые в августе 1916 года в Молдавские Карпаты или в Добруджу, могли нам дать победу. 15 корпусов, ставшие в декабре от Буковины до Черного моря, не смогли воспрепятствовать поражению. Мы направили в Румынию четвертую часть нашей вооруженной силы, и притом лучшую по качеству, весьма ослабив сопротивляемость Западного и Юго-Западного фронтов наших армий. На войне, как и в жизни (а ведь война — сама жизнь), за нерасчетливость приходится переплачивать. Алексеев переплатил ровно втрое и переплатил за счет России и русской армии, которым дорого обошлось его недомыслие. >>

<<Наконец не следует забывать и ответственности французского командования. Франция, столь энергично побуждавшая Румынию к выступлению, не оказала ей ни малейшей поддержки. Весь август, сентябрь и октябрь армии генерала Саррайля провели в полном бездействии в то время, как наша 9-я армия генерала Лечицкого истекла кровью в Молдавских Карпатах, пытаясь облегчить румын. Только 6 ноября Салоникский фронт перешел в наступление русско-франко-сербсккми войсками на Битоль. Но главная масса войск Саррайля не сдвинулась с места — и Болгария смогла направить свыше трети своих сил на Румынский фронт. >>

Ну и, в довершение всех прочих румынских удовольствий, снабжение нового союзника военной техникой и боеприпасами пошло через Архангельск, поперёк всей России.

II. Прогрессивные преобразования.

Но новым союзничком радости для русской армии не ограничились. Начались ещё и шикарные "прогрессивные преобразования".

<<В конце октября генерал Алексеев заболел на почве переутомления канцелярской работой. На все время лечения его заменил генерал Гурко...>>

Генерал В.И. Гурко

Читать дальше на странице: https://www.rosimperija.info/post/2449

<<Новый ответственный главнокомандующий был в противоположность генералу Алексееву волевым военачальником полководческой складки. >>

1. Трёхдивизионные корпуса.

Общая длина фронта за счёт Румынии увеличилась с 1200 до 1900 вёрст. Гурко это учёл и решил увеличить число дивизий.

<<В ту упадочную пору русской стратегии силу фронта полагали в его насыщенности человеческим «мясом». Фронт прибавился — значит надо было спешно прибавить «мяса». Исходя из этих соображений, генерал Гурко решил увеличить без малого в полтора раза состав пехоты Действовавшей армии, приведя все армейские корпуса из 2-дивизионного состава в 3-дивизионный, и новые дивизии формировать средствами самих корпусов. >>

<<Для этого пехотные полки из 4-батальонного состава приводились в 3-батальонный. Освобождавшиеся четвертые батальоны сводились затем в полки с пятисотыми, шестисотыми и семисотыми номерами; к ним добавлялись новосформированные из маршевых рот батальоны, и получалась 12-батальонная дивизия 4-й очереди. Корпус состоял из трех 12-батальонных дивизий вместо прежних двух 16-батальонных. Дивизии эти формировались без артиллерии, и в этом заключался первый источник слабости реформы генерала Гурко. Артиллерия корпуса — прежняя сотня пушек — обслуживала уже не две дивизии, а три. [111] Огневая сила корпуса разжижалась наполовину, и вместе с тем уменьшалась вполовину его пробивная сила и наступательная способность. >>

<<Но самой отрицательной стороной этой крайне неудачной реформы было резкое понижение качества нашей пехоты. Над живыми, болезненно чувствительными организмами старых полков была произведена грубая вивисекция. Оторваны и ушли в небытие четвертые батальоны, как правило, самые бойкие. Последние уцелевшие кадровые подполковники и полковники — геройские командиры батальонов и заместители мимолетных «цензовых» полковых командиров — получали новосколоченяые части, и с ними отлетала душа старых полков, отнюдь не вселяясь в новые понурые серые полчища. >>

<<Кадры старых полков, и без того совершенно ослабевшие, подверглись окончательному разгрому. На каждом фронте была устроена бескровная Горлица, в каждой из армий организован бескровный Танненберг. Новые полки, надерганные же с бору по сосенке наподобие куропаткинских отрядов, не обладали никакой спайкой и были боеспособностью значительно ниже ополченских дружин начала войны. Генерал Гурко провел эту свою злосчастную реформу с выдающейся энергией. Первые дивизии 4-й очереди появились к началу декабря 1916 года. Было сформировано 76 пехотных дивизий 4-й очереди...>>

<<Формирование длилось весь январь и к февралю было закончено — после чего новообразованные полчища спешно пришлось расформировывать. Возникает вопрос, отчего понадобилось убивать дух армии, раздробляя и калеча носителей этого духа — старые полки и создавая никому не нужные мертворожденные серии «шестисотых» и «семисотых». >>

<<Фронт растянулся. Требовались новые дивизии. Нельзя ли было их создать без разгрома вооруженной силы? Иными словами, не вырывать кровоточащие куски мяса из живых полковых организмов, убивая тем самым эти живые полки, а отделить безболезненно из состава дивизий четвертые полки со всеми их командами, обозами, управлениями, [112] командирами, офицерами, всем сложившимся укладом жизни? Составленные из живых организмов дивизии оказались бы живыми, тогда как сформированные генералом Гурко из груд ампутированных кусков мяса жить не могли и начали разлагаться. >>

<<Немцы уже зимой 1914/15 годов увеличили безболезненно число своих дивизий на треть, перейдя на трехполковой состав{108}. Французы осенью 1916 года последовали их примеру. При переходе на трехполковое положение мы могли бы получить 58 вполне прочных новых дивизий, составленных уже из обстрелянных и спаянных полков, и притом без разжижения кадров, административного хаоса и понижения боеспособности всей армии. Это простое и целесообразное решение напрашивалось само собой. Оно, казалось, могло бы ускользнуть от нестроевого деятеля, незнакомого с природой войск, но никак не от выдающегося строевого и боевого начальника, каким был Василий Иосифович Гурко. >>

<<За арифметикой проглядели душу, не учли того, что полк — это вовсе не три или четыре поставленных друг за другом по порядку номеров батальона. Не видели, что полки — хранители главного сокровища армии — ее духа и что, разбивая опрометчиво эти сосуды, они угашают дух. Дивизия же — чисто организационная инстанция. При дроблении старых полков и импровизации новых качество войск резко и бесповоротно снижалось, тогда как при переформировании дивизий из четырехполкового состава в трехполковой дух войск остался бы прежним. В соответственных ведомостях были проставлены соответственные цифры. На бумаге сила Действовавшей армии возросла в полтора раза. На деле — она вдвое уменьшилась. >>

2. Стрелковые кавалерийские полки.

<<Разгрому подверглась и кавалерия. Новые артиллерийские формирования влекли за собой увеличение конского состава Действовавшей армии. Угасавшие железные дороги совершенно не могли справиться с дополнительной доставкой фуража. Решено было пожертвовать конницей для [113] артиллерии. В декабре месяце кавалерийские полки из 6-эскадронного состава были сведены в 4-эскадронные. Спешенные эскадроны, растворившись в толпе необученного пополнения, образовали какие-то, никому не нужные «стрелковые кавалерийские полки» — по одному на дивизию. Идея этих «стрелковых кавалерийских полков» принадлежала генералу Алексееву, вряд ли понимавшему кавалерийское дело. >>

<<Одним росчерком пера конница — самый сохранившийся род оружия — теряла треть своего состава. И это в то время, когда все указывало на неизбежность серьезных внутренних потрясений... Этим сохранившимся родом оружия надо было особенно дорожить и в предвидении конца войны, когда офицерский и унтер-офицерский кадр кавалерии мог помочь воссоздать обескровленную пехоту. Ставка ничего этого не хотела сознавать... Особенно настаивал на спешивании 5-х и 6-х эскадронов великий князь Сергей Михайлович, желавший получить поскорее запряжки для формируемых батарей. Его энергично поддерживал генерал Брусилов. >>

<<После того как регулярные кавалерийские полки были сведены из 6-эскадронного состава в 4 эскадрона, хотели было приняться за казаков. Однако в начале февраля нами была перехвачена радиограмма Макензена, поздравлявшего командира конного корпуса графа Шметтова с саморазгромом русской кавалерии. Государь немедленно же повелел прекратить ампутацию — и казачьи полки остались в составе 6 сотен. >>

Немедленно, Раиса Максимовна! Был у нас главнокомандующий, иногда даже отрешался от молитвенных экстазов!

3. Укрупнение сапёров.

<<Инженерные войска получили совершенно нецелесообразную организацию. Саперные батальоны были развернуты в тяжеловесные и громоздкие полки. >>

4. Укрупнение и умножение национальных формирований.

<<Югославянская дивизия с конца лета дралась в Румынии. На Юго-Западный фронт была отправлена 1-я Чехословацкая бригада, и две другие формировались генералом Ходоровичем{109} в Киевском военном округе. Польский легион подлежал развертыванию в корпус. 8 латышских стрелковых батальонов развернуты в полки. Наконец, на Кавказе делались попытки создания армянских дружин. >>

{109}ХОДОРОВИЧ Николай Александрович, генерал-лейтенант (1911), с 1916 г. главный начальник Киевского военного округа. 

Главный начальник Киевского ВО (с 08.04.1916). Генерал от инфантерии (пр. 24.10.1917). На этих последних должностях сыграл большую роль и непосредственно участвовал в деле формирования Чехословацкого корпуса из военнопленных Австро-Венгерской армии. Состоял в резерве чинов при штабе Петроградского ВО. После 1918 оставался в Киеве. С 02.07.1918 состоял на учете в армии Украинской Державы. С занятием Киева Добровольческой армией в 1919 находился в распоряжении Главнокомандующего ВСЮР. Эвакуировался из Крыма с армией ген. Врангеля в 11.1920. В эмиграции сначала проживал в городе Дубровнике, Королевство СХС. На 01.08.1922 числился по Генеральному штабу Русской армии, будучи в отставке. В 1922 переехал в Прагу, где получал небольшую субсидию от Чехословацкого правительства за помощь и участие в формировании чехословацких легионов во время войны. В связи с этим занимал в Чехословакии почетное положение. Так, например, в 1933 к своему 75-летию он получил письмо от ген. Блага - начальника военной канцелярии президента республики Т.Г. Масарика, — в котором говорилось: "Президент республики поручил мне от его имени поздравить Вас с Вашим 75-летием, каковое поручение я выполняю с величайшей радостью". В то же время приказом за № 18 по Русскому Обще-Воинскому Союзу от 31.05.1930 ген. Миллер назначил Х. начальником 4-го (тогда же образованного) отдела РОВСа в Чехословакии. Скончался в Праге. По распоряжению президента республики Бенеша Х. были отданы воинские почести, соответствующие высшим генеральским чинам чехословацкой армии. Урна с прахом находится на Ольшанском кладбище.  http://ria1914.info/index.php?...

***************************************

<<Подводя итог организационным мероприятиям Ставки, можно сказать, что они нисколько не считались ни с боевым опытом, ни с природой войск, ни с требованиями простого здравого смысла. >>

Хотя, справедливости ради, следует отметить и те преобразования, которые выглядят вполне разумными. 

<<По настоянию великого князя Сергея «тяжелая артиллерия особого назначения» (сокращенно ТАОН) была сведена в отдельный ХLVIII армейский корпус в составе 4 тяжелых артиллерийских бригад. Эта ТАОН должна была [114] образовать могучий огневой кулак будущего решительного наступления. >>

Но при этом Керсновский довольно меланхолично констатирует следующее:

<<Усиленно формировались тяжелые части. Количество тяжелой артиллерии за год удвоилось, составив к весне 1917 года 1819 орудий (389 пушек, 1430 гаубиц), причем лишь 72 орудия были калибром свыше 6 дюймов — цифра совершенно ничтожная, если принять во внимание тысячи жерл французской, британской и германской «сверхтяжелой» артиллерии. >>

<<Кавалерийские корпуса получили по батальону самокатчиков и по автоброневому дивизиону (8 — 12 машин). >>

***************************************

Складывается такое впечатление, что армия в преддверии неминучей победы сознательно (и на глазах и номинального главнокомандующего) приводилась в несколько кашеобразное состояние.