Детективный роман братьев Вайнеров "Эра милосердия" был экранизирован необычайно подробным образом. Экранизация обернулась пятью сериями, пусть и несколько укороченного формата. Т.е. экранного времени фильм занимает больше, чем экранизация четырёхтомного "Тихого Дона" . Естественно предположить, что основные герои романа и основные эпизоды вошли в фильм с достаточной полнотой. А что не вошло?
Сегодня посмотрим, что не вошло в фильм из первой половины романа (всего в "Эре милосердия" 32 главы. Смотрим 16 первых, до того момента, как Жеглов и Шарапов ловят в Большом Театре Ручечника-Евсигнеева).
Петровка, 38.
1. Не вошёл проводник Алымов и его замечательный пёс Абрек. Абрек отыскивает трансформаторную будку, в которой банда спрятала похищенные в ходе ограбления магазина немалые ценности и получает ... кусочек сахара.
<<Алимов с сожалением посмотрел на мешки с сахаром, вздохнул и достал из кармана кулек, развернул его - там лежал серый неровный кусок рафинада. Еще раз вздохнув, поглядел Алимов на мешки и бросил рафинад вверх. Абрек, кажется, только чуть-чуть повел широченной своей башкой, лязгнул, словно пушечным затвором, челюстями, и негромкий хруст известил о том, что заслуженная награда принята с благодарностью.
Я заметил вожделенные взгляды Алимова на мешки и его вздохи.
- Угостил бы пса от души, - сказал я. - Честно заработал небось!
- Не-е, не дело, - отозвался Алимов. - Пес должен без корысти работать, понимаешь? Ну, вроде на патриотизме, честно. А то забалуется. Думаешь, он не понимает? Он все понимает... - И Алимов на мгновение прижал к себе голову Абрека, и столько было в коротком этом движении нежности и ласки, и столько было преданности во взгляде и тихом, еле слышном повизгивании пса, что я почувствовал что-то вроде зависти.>>
Обложка режиссёрского сценария фильма «Место встречи изменить нельзя»
2. Не вошёл эпизод с выстрелом во фронтовика Елизара Ивановича Фирсова. В Фирсова стреляли из охотничьего ружья через оконное стекло. Стрелявший в Фирсова попал, но убить его не смог. Оказывается, у Фирсова состоялся серьёзный разговор с местным уголовником Толиком Шкандыбиным, взявшимся приобщать ребятишек к "уголовной романтике". Фирсов потребовал, чтобы уголовник оставил ребят в покое, тот ответил грубо и ... получил по морде. Жеглов разматывает это дело как бы играючи. А послевоенная Москва запоминается читателю (но не зрителю) как место, в котором обывателям общение молодёжи с урками не нравилось.
3. Эпизод с лётчиком Ляховским.
<<Не успел Жеглов рта раскрыть, в дверь постучали. Вошел генерал, летчик, плащ на руках. И орденов тьма-тьмущая, - у летчиков-то их всю жизнь больше всех было! - и Звезда Героя. Мы оба по стойке "смирно":
- Здравия желаем, товарищ генерал!
А он сказал:
- Вольно. Это МУР?
- Так точно, товарищ генерал, - сказал Глеб и представился: - Старший оперуполномоченный уголовного розыска капитан Жеглов!
- Очень приятно, - улыбнулся генерал. - Моя фамилия Ляховский.
- А-а, как же, как же, товарищ генерал... - тоже заулыбался Глеб, а я сразу вспомнил, что он мне на дежурстве рассказывал, да не дорассказал про украденную у генерала "эмку". - Нашли вашу голубушку, уж постарались как положено...
- Точно. Все в полном порядочке. А я-то расстроился - привык к ней, и вообще обидно: из-под носа увели, мерзавцы. Но доблестная милиция оказалась на высоте...
- Иначе невозможно, товарищ генерал, - гордо сказал Жеглов. - Неужели дадим распоясаться преступному элементу в нашей славной столице? Да еще машины у наших замечательных героев воровать? Никогда!
Ляховский подошел, взял Жеглова за руку, сказал с чувством:
- Вот я и зашел - дай, думаю, лично поблагодарю товарищей. Молодцы.
- Правильно, Александр Васильевич! - одобрил Жеглов. - А то у нас работают ребята как звери, а благодарности сроду не дождешься. Конечно, мы не за "спасибо" работаем, но слово доброе, а уж от такого человека, как вы, особенно дорого.
Генерал добродушно улыбался, и было видно, что слова Глеба ему приятны. А тот уже совсем обжился:
- Александр Васильевич, нам ничего такого - ни письма в газету, ни разных там других подобных вещей - не нужно. А вот зашли - и это нам исключительно радостно и приятно...
В лице Ляховского появились сразу и озабоченность и облегчение:
- Слушайте, да ведь это мысль - насчет газеты! Мне самому как-то в голову не пришло. У вас своя газета!
- Да, "На боевом посту", здесь же и находится.
- Прекрасно. Просто прекрасная мысль. Вы меня извините, я не расслышал - ваша как фамилия?
- Жеглов, капитан милиции, - скромно сказал Глеб.
- А ваша? - повернулся генерал ко мне.
- Старший лейтенант Шарапов, товарищ генерал-майор, - по-уставному ответил я и добавил: - Только, разрешите доложить, я к этому делу ни малейшего отношения не имею...
- Ясно, - кивнул генерал, что-то записал в маленькую книжечку в алюминиевой обложке, попрощался с нами за руку и ушел.
- Глеб, ты что? - спросил я. - Мы-то здесь при чем? Ведь машину, как я понимаю, ребята из розыскного отделения ОРУДа нашли, нет?
Жеглов удивленно посмотрел на меня:
- Ну и что? Как это "мы здесь при чем"? Что ж, по-твоему, ребята из ОРУДа посторонние нам? Ты эти закидоны брось, Шарапов, мы одно дело делаем. Нас хвалят, - значит, их хвалят. Их ругают, - значит, нас ругают. И я не знаю, где ты привык, Владимир, вот так выставляться - на разведчика даже и не похоже...
Мне как-то совестно стало, но потом я вспомнил про газету и сказал:
- Вот напишет он в газету, что ты его "эмку" нашел, тогда покрутишься...
- Кабы ты чуток умнее был, Шарапов, то знал бы, что фамилии оперативных работников газета не оглашает. Напечатают заметку, вырежут и направят кому следует. А Жеглов, коли надо будет, пригласит на комсомольское собрание героя-летчика Ляховского - это всем полезно и интересно. Уразумел?
Все это он произнес уже по дороге в столовую, и мне оставалось только подивиться находчивости Жеглова и его быстромыслию. Я ему так и сказал и добавил, что у нас в разведке очень не хватало такого парня, как он. А Глеб засмеялся, ему мои слова понравились, он обнял меня по-дружески за плечи и сказал:
- Ладно уж, мыслитель! Давай подзаправимся - и марш к экспертам, нам с груздевским делом телиться нечего, закончим его по-быстрому и пора всерьез "кошками" заняться, что-то надоедать они мне стали...>>
4. Сравнение довоенного и послевоенного времени.
<<- Глеб, а кто занимается в МУРе карманниками?
Жеглов засмеялся:
- О, это могучая фигура - майор Мурашко! Зайди к нему, посоветуйся, - может, что дельное тебе скажет...
Майор Кондрат Филимонович Мурашко выслушал меня с сочувствием и пониманием. Но конкретной помощи не обещал.
- Мы с реальными делами не управляемся, где уж нам Кирпича искать по хлипкому подозрению, - разводил он маленькими сухонькими руками. И весь он был седенький, чистенький, невзрачный, в тщательно заштопанной сатиновой рубашке с белесыми пятнами на локтях. - И работа у нас стала сильно бестолковая...
- Это почему же?
- Да как вам объяснить, молодой человек, вы же у нас в МУРе личность новая, старые дела вам неведомы...
- А вы расскажите - станут ведомы! - плотнее уселся я на стуле.
- Вот работаю я на этом месте двадцать два года - на моих глазах, считайте, все этапы борьбы с преступностью проходили. Так что перед войной мы с полным основанием говорили, что организованная преступность у нас совершенно разгромлена. До тла вывели шнифферов, ликвидировали сонников, клюквенников следа не осталось...
- Что такое клюквенники?
- А это воришки, которые церкви грабили. Ух, лютые ребята были!.. Значит, в основном покончили с прихватчиками. А вот с моей публикой, со щипачами, - никак; тут штука тонкая, настоящий щипач - всегда воровской аристократ, специалист высшей квалификации...
- Забавно, - покачал я головой. - Я раньше думал, что карманники - это самые ничтожные воришки, низший сорт...
- Ошибочка! - Кондрат Филимонович вздернул острый птичий носик. - Вот подумайте сами, какая должна быть отточенная техника, ловкость пальцев, точность движений и нервная выдержка, - какая! - глазом дабы не моргнуть и у нормального человека, который не спит, не пьяный, не под наркозом, вытащить все из карманов! А он при этом - ни сном, ни духом.
- А почему же вы говорите, что работа сейчас стала бестолковая?
- Потому что совесть меня ест. Война, голод, безотцовщина, сиротство горькое - подались в карманники люди, которым подчас просто есть охота. Вот они-то главным образом и попадают к нам, и так их много, что делами руки завалены - настоящих щипачей ловить нет времени...
- Как же это так получается?
- Так и получается - людей у меня совсем мало, и тех-то уголовщина в лицо наперечет знает...
- Так это же хорошо?! - удивился я. - Хорошо, что в лицо знают?
- Чего ж хорошего? Вот патрулирует свою зону сотрудник в троллейбусе, заскочил туда щипач. Он первую остановку вообще ничего не делает, а только осматривается. Пригляделся, увидел нашего сотрудника, раскланивается с ним чинно - здрасьте, Петр Иваныч - и на следующей остановке выскочил...
- И вы их отпускаете?
- А что прикажете делать? Иногда задерживаем на полдня, беседу проводим - он несколько дней после такой встречи таится. А потом снова вылазит на охоту.>>
5. Сборы на картошку и возвращение муровцев с огорода в фильме показаны, а сам процесс копки пропущен. А и там было интересно. В час дня устроили обед, да ещё и с выпивкой:
<<Жеглов протягивал Варе алюминиевую кружку, в которой плескалась горькая прозрачная жидкость, а она смешно качала головой и говорила:
- Не-а! Не-е...
- Ты немножко выпей - только на пользу. И монахи приемлют! - говорил Жеглов, а она смотрела на него прищурясь, улыбалась:
- Вы, товарищ капитан, сейчас похожи на настоящего пиратского капитана...
Жеглов вздернул бровь и подбоченился.
- ...когда он угощает туземцев "огненной водой", - закончила Варя серьезно, и мне показалось, что Жеглов рассердился, а Варя подошла ко мне, присела рядом, взяла из моих рук кружку и пригубила слегка:
- За твое здоровье!..>>
6. Не вошло в фильм и занятие по самбо:
<<- Ваша бригада будет проходить курс самбо...
- А шо це за фрухт, и с чем его едят? - спросил Пасюк.
- Новая система рукопашного боя, - усмехнулся Китаин.
- О це дило! - обрадовался Пасюк. - Мэни зараз без борьбы як без хлиба: сидим целые дни на одном месте, спим подолгу - уси косточки замлили. Самый раз размяться трошки, а то аппетиту не будэ...
...Группа выстроилась в спортивном зале "Динамо", куда нас отвез - большое ему спасибо - Копырин. В зале было холодно, сумрачно, пахло потом и лежалыми волосяными матами. Инструктор, худощавый парень с постным лицом, переставил меня в конец шеренги - по росту, вслед за Тараскиным, - сказал сухо Грише, который вертелся вокруг с фотоаппаратом:
- Прошу вас не мешать занятиям. - Потом повернулся к нам и как-то бесстрастно, глядя поверх наших голов, заговорил тусклым голосом, и мне казалось, что у него зубы болят: - Моя фамилия Филимонов. Занятия будут проходить с вашей группой два раза в неделю. В связи с тем что вас не предупредили, а также в связи с плохим отоплением сегодня будете заниматься в одежде. Впредь на занятия будете приходить в трусиках и тапочках...
- Я последние шисть лит только в солдатских невыразимых хожу, - сказал Пасюк в надежде, что его выгонят с занятий, и добавил для убедительности: -
В сиреневых...
Инструктор не повернул головы:
- Отставить разговоры!
Я видел, как Пасюк смотрит на неширокие плечи инструктора, на его вытянутое серое лицо. Пасюк его явно жалел. И еще ему было смешно, что этот задохлик будет учить нас борьбе.
Жеглов катал по спине толстые комья мускулов, стоял он против инструктора, чуть откинув голову и прищурив глаза. У него тоже инструктор не вызывал особого доверия.
А Филимонов, все так же глядя поверх нас, сказал бесцветно и негромко:
- Я буду заниматься с вами изучением новой системы борьбы, которая разработана в нашей стране преподавателями физической культуры товарищами Спиридоновым и Волковым. - Он морщил невысокий лоб под косой челкой, будто сразу не мог припомнить фамилии изобретателей новой борьбы. - Эта система называется "самбо", что обозначает "самозащита без оружия"...
Филимонов взял за руку Пасюка, вывел вперед, и они стояли перед нами лицом к лицу на матах; объясняя, инструктор не отпускал руки Пасюка, и выглядели они вместе так уморительно смешно, что нам даже спать расхотелось.
- Самбо - это система различных приемов борьбы с выходом из равновесия, она включает броски, рывки, удары, используемые в рукопашном и кулачном бою, и основана эта система на знании анатомии человеческого тела...
- Було бы в руках силенки, - сказал Пасюк. - Так и без анатомии можно...
Филимонов повернулся к нему:
- Ваша задача - свалить меня.
- Цэ можно, - сказал благодушно Пасюк и шагнул навстречу инструктору, протягивая вперед руки, чтобы ловчее ухватиться. Он успел даже зацепить его, а дальше случилось нечто несообразное: инструктор рванулся вперед, как лопнувшая пружина, дернул слегка Пасюка к себе, как серпом секанул его по ногам, и тот с грохотом шмякнулся на мат. Инструктор отступил на шаг и замер неподвижно. Пасюк, кряхтя, поднялся:
- От бисов сын! Та не успел я...
- Правильно, - сказал Филимонов. - Ваша задача научиться выполнять так приемы, чтобы ваш противник не успевал провести контрприем. Это называется передняя подсечка...
- Давай еще раз! - сказал Пасюк.
- Прошу на мат, - кивнул Филимонов. На этот раз Пасюк был настороже и сумел простоять секунды четыре: толчок назад, захват, бросок через бедро - Пасюк на полу.
На Тараскина инструктор произвел такое впечатление, что Коля падал на мат еще до того, как с ним успевали провести прием. А Филимонов поднимал его и заставлял бороться снова, объясняя систему захвата:
- Передняя подсечка... рывок на себя... двойной нельсон... удар ребром ладони...
Жеглову инструктор дал картонный нож и велел нападать и каждый раз ловко отводил нож или вообще вышибал из руки, так что Жеглову и не довелось его хоть разик ткнуть картонным острием. Это разозлило Глеба, он неожиданно отступил на шаг и ловко кинул вращающуюся картонку прямо в грудь инструктора.
- Это не по правилам, - сказал Филимонов.
- А мы с уголовниками договорились только по правилам драться? - спросил Жеглов и, удовлетворенный, отошел в сторону. Но я видел, что борьба эта ему понравилась.
- Вы чего в стороне стоите? - спросил меня Филимонов.
- С духом собираюсь...
- Идите на мат!
Я шагнул, и он сразу нырнул вперед, собираясь подцепить меня под коленом. Ну, мы это в разведке и без новой системы знаем. Наклонился я вперед, и, как только он уцепился, я ему сразу правую руку заблокировал. Он - за колено, а я ему руку выворачиваю, и рычаг у меня больше, ему-то наверняка больнее. Тут ошибочку я сделал - надо было мне сразу направо заваливаться, держать его корпусом, отжимая руку. А я хотел его в стойке дожимать. Ну, и он не промах - нижний подсед мне толкает, кувырнулся я на спину, Филимонова - коленями через себя, да только размаху не хватило, или устал я после ночи, или натощак бороться труднее, но во всяком случае перевернулся инструктор через меня и одной ногой руку прижал, а другой - сгибом бедра и голени душит меня, хрип из меня наружу.
Наверное, сдался бы я Филимонову - это ведь не соревнования, и не бандит на меня насел, и не рыжий фельдфебель в черной форме танкиста из дивизии "Викинг", что спрыгнул на меня из подбитого грузовика на обочине дороги при въезде в маленький городок Люббенау... Но, задыхаясь в железном прихвате этого тщедушного Филимонова, я видел углом глаза, как ребята сгрудились вокруг нас, а Тараскин просто брякнулся на пол, чтобы лучше видеть, и слышал я баритончик Жеглова где-то над собой, высоко:
- Володя, Володя-а, Воло-о-дя-я!
И Пасюк громыхал:
- Шарапов, дави його, вражину, нехай знае наших!
Руки у меня сильнее, отжал я все-таки его ногу, и на излом пошло у него колено, и отпустил удавку Филимонов, распрямился в прыжке, вскочил на ноги и сразу же, не давая мне прийти в себя, рванул мне заднюю подсечку, но и я его держал уже поперек корпуса, так вместе и покатились, и еще довольно долго он вил из меня веревки, пока все-таки не заломал на "мельнице" - провернул вокруг себя и привел четко на спину...
Мы встали, запыхавшиеся, усталые, но оба довольные. Он за свое умение постоял, и я не переживал, что он меня заделал: он ведь как-никак профессионал, инструктор. Филимонов похлопал меня по плечу, и следа не осталось от серой унылости его голоса:
- В разведке учили?
- Было дело, - усмехнулся я.
- Тебе надо заниматься - весной первенство "Динамо"...
Вот только этого мне не хватало! А ребята от души радовались.
Филимонов оглядел нас и, опять посуровев, сказал:
- Прошу вас, товарищи, относиться к занятиям исключительно серьезно. То, чему вы здесь научитесь, однажды может спасти вам жизнь...
На том и разошлись.>>
7. Перед тем, как обнаружилось предательство Соловьёва на квартире у Верки модистки, Шарапов вспомнил, как ходил за Вислу за языком:
<<Голоса мы услышали справа, над оврагом. И сразу же наткнулись на ход сообщения, переползли поближе вдоль заднего бруствера и снова прислушались.
Один голос был совсем молодой, злой, быстрый, картавый, а второй - неспешный, сиплый, обиженно-усталый. И мне казалось, будто молодой за что-то ругает простуженного - он говорил сердито и дольше, а второй не то оправдывался, не то объяснял и повторял часто: "Яволь". И подползали мы, не сговариваясь с Левченко, только когда говорил молодой, пока не учуяли за бруствером рядом с собой сигаретный дым. Я ткнул в бок Левченко; мгновение мы еще полежали на вязкой, отрытой из окопа глине, а затем одновременно беззвучно перемахнули через бруствер.
Это заняло две-три секунды, но мне запомнилась каждая деталь: один фашист сидел на ящике у пулемета, завернувшись в одеяло, а другой сердито размахивал у него перед лицом рукой, и стоял он, на свою беду, спиной к нам, поэтому Левченко с ходу воткнул ему в шею финку, и он молча осел вниз, а я, перепрыгнув через него навстречу поднимающемуся сиплому пулеметчику, ударил его по голове рукоятью пистолета, натянул на него глубже одеяло и мешком подал наверх уже выскочившему из окопа Левченко.
Мы бегом доволокли "языка" до распадка оврага на берегу. Уже виден был в сумраке силуэт Сашки Коробкова около лодки, когда у самого обрыва мы напоролись на четырех немцев с ведрами - они по темному времени шли за водой. Немцы тоже нас не сразу опознали, и один из них, поднимая "шмайсер", крикнул неуверенно:
- Хальт! Вер ист да?
Левченко бросил на меня немца, и, пока я срывал чеку, придавливая "языка" коленом к земле, он уже бросил гранату, и грохот еще не стих, и от вспышки плавали в глазах волнистые червячки, а уже бросил свою гранату Коробков и одновременно выстрелил из ракетницы зеленый сигнал против течения реки - вызвал отсечный огонь.
Втащили немца в лодку, спихнули ее на глубину, сделали несколько гребков - и все еще было тихо, пока вдруг весь берег на нашей стороне не раскололся пламенем и громом. Завывали жутко минометы, и их "чемоданы" с визгом пролетали прямо над нашими головами и с треском взрывались над обрывом - на немецком переднем крае; стреляли тяжело и резко стомиллиметровки прямой наводкой; на этом кусочке прикрывал наш отход весь сто сорок третий артдивизион...
Потом и фрицы очнулись - осветительные ракеты уже не гасли ни на миг, воду вокруг нас пороли длинными струями бурунчиков пулеметные очереди, у середины реки стали рваться мины, и, когда они взмывали над нами с долгим, щемящим душу ухающим вскриком, мы закрывали глаза и сильнее рвали веслами воду. Потом дощаник протяжно затрещал, я увидел, как крупнокалиберная очередь сорвала целую доску и вода, густая и черная, хлынула внутрь.
- Быстрее! Гребите быстрее! - заорал я и увидел, что Левченко не спеша, словно задумавшись о чем-то, падает через борт. Я вскочил с банки, лодка накренилась и пошла ко дну.
- Сашка! "Языка" держи! - успел сказать я Коробкову и нырнул, хватая за шиворот Левченко...
...И совсем не помню, как нас выволокли - всех четверых - на берег...>>
8. Комсомольское собрание в фильм не вошло.
<<Тараскин встретил меня в коридоре и строго предупредил:
- Сегодня в пять часов комсомольское собрание. Отчетно-перевыборное. Ты уже встал на учет?
- Нет. Из райкома еще не переслали мою учетную карточку.
Тараскин был важен и исключительно озабочен:
- Ты позвони в райком, поторопи. Надо активнее включаться в общественную жизнь. - Он придирчиво осмотрел на меня и внушительно добавил:
- Это я тебе как член бюро говорю. И на собрание обязательно приходи...
- Хорошо, - сказал я. - А ты у Жеглова отпросился?
- Что значит "отпросился"?! - возмутился Коля - Поставил в известность - и точка! Собрание - важное политическое мероприятие, и Жеглов сам обязан присутствовать...
- А Жеглов комсомолец? - удивился я.
- Конечно! Правда, ему уже двадцать шестой год... Скоро будем его рекомендовать кандидатом партии.
Я как-то и не задумывался над тем, что Жеглову всего на три года больше, чем мне, - почему-то он во всем казался намного опытнее, умнее, старше...
Собрание проходило в актовом зале; и залом-то он считался только по названию - такой он был маленький. Набилось туда народу, как селедок в бочку. Я хотел устроиться у входа на подоконнике, но увидел, что из середины зала мне машет рукой Варя, и стал пробираться к ней ближе; и полз я по чьим-то ногам, спинам, на меня ругались, чертыхали меня по-всякому, толкали и пинали. Наконец я добрался до Вари и устроился рядом с ней - две ее подружки подвинулись, косясь на меня и усмехаясь.
Председатель позвонил в колокольчик и сказал:
- Товарищи! Прошлое наше отчетно-выборное собрание состоялось еще во время Великой Отечественной войны - 20 сентября 1944 года. Многое пережила страна - и мы вместе с нею - за этот год. Об этом подробно доложит докладчик. А сейчас память погибших с прошлого собрания я предлагаю почтить вставанием...
Зал единым махом поднялся, стало тихо, только тяжело дышал кто-то у меня за спиной и гремел звонкий мальчишеский голос председателя:
- Аникин, Багаутдинов, Векшин, Гринберг, Седова, Топорков, Увалов, Яковлев... Вечная память комсомольцам, павшим с оружием в руках за счастье нашей Родины!
Слово для отчетного доклада получил наш секретарь Степа Захаров - белобрысый курчавый опер из ОБХСС. И шум понемногу улегся в зале. Я сидел рядом с Варей, ощущая ее теплое мягкое плечо и поглядывая на нее все время сбоку. Она толкнула меня тихонько локтем - слушай, мол, а не вертись!
Степа хорошо говорил - не по бумажке, а на память, только изредка заглядывая в блокнот, когда ему надо было привести какие-то цифры. Голос у него был громкий, раскатистый, и говорил он с выражением, а не бубнил, и когда ему казалось, что он голосом чего-то не дожал, не разъяснил и не убедил, то он еще рукой махал резко и решительно, будто саблей отсекал этот вопрос.
- ...Больше пятнадцати тысяч килограммов крови дали доноры столичной милиции для воинов Красной Армии, - гремел Степа с трибуны. И сам хлопал в ладоши, и по лицу его было видно, что он так доволен, будто его самого спасли кровью доноров-милиционеров. - И особый низкий поклон нашим дорогим девушкам - комсомолкам-донорам, среди которых я хотел бы назвать Середину, Акимову, Леонтьеву, Рамзину, Попрядухину, Кикоть и многих других, которые сдавали свою кровь по двадцать - тридцать раз!
Зал гремел аплодисментами, я наклонился к Варе и спросил тихонько:
- А ты, Варя, тоже сдавала кровь?
- Семь раз, - смущенно улыбнулась Варя, будто стеснялась того, что вроде Кати Рамзиной не сдала кровь тридцать раз.
Я пожал слегка ее пальцы и шепнул:
- Варюша, а может быть, во мне и твоя кровь течет?..
- ...Исключительно важное значение имело проведение огородной кампании для улучшения продуктового снабжения работников милиции, - взмахивал сразу двумя руками Степа Захаров. - И, безусловно, надо признать, что лучше всех с этим ответственным мероприятием справились сотрудники 78-го отделения милиции, которые на своем огороде в Измайлове накопали по шестнадцать-семнадцать мешков картошки с каждого участка. А работники ОБХСС Калининского района провалили это дело, поскольку у них собрано не более двух-трех мешков...
Степа покритиковал еще немного транспортников, не обеспечивающих своевременный ремонт автомашин, потом сделал остановку, помолчал и сказал негромко:
- К сожалению, не обошлось без ЧП... - И зал, как по команде, затих, а Степа продолжал: - Один из наших... оказался трусом. - Тишина в зале напрягалась до предела. - Выполняя боевое задание, лейтенант Соловьев струсил, предал товарищей...
Зал взорвался возмущенными криками:
- Позор! Подлец!
Девчушка в сержантских погонах, сидевшая перед нами, наклонилась к подруге, громко шепнула ей:
- В засаде они сидели, и он убийцу выпустил, испуга-ался...
А зал гремел:
- Вон из комсомола!
Захаров постучал карандашом по графину, объявил:
- Тихо, товарищи. Персональное дело комсомольца Соловьева будет рассматриваться особо. А сейчас - к повестке...
Он еще говорил о наших задачах, о повышении профессиональной подготовки, укреплении дисциплины, и когда он кончил, то председатель совершенно неожиданно для меня сказал:
- В прениях первое слово предоставляется председателю шефской комиссии бюро комсомола сержанту Синичкиной...
Варя встала, одернула юбку и сказала:
- Товарищи, у меня голос громкий, я буду с места говорить, а то на трибуну не пробраться. - И говорила она действительно очень звонко, отчетливо, и мне пришло в голову, что это только я один такой куль - двух слов на людях связно сказать не могу.
- Пусть на сцену идет! - услышал я выкрик Жеглова и стал его искать глазами, пока не разглядел, что он сидит в президиуме - вторым слева от председателя.
- Пусть с места говорит! - кричали из зала. - А то все время уйдет на хождение туда и обратно!
И я, конечно, закричал:
- С места! Тут лучше!
Жеглов увидел меня, усмехнулся и развел руками:
- Воля масс - закон для президиума!..
- Товарищи! Шефская комиссия проделала за истекший отчетный период немалую работу, хотя нерешенных вопросов еще остается тьма. Основное внимание мы уделяли детям и семьям наших погибших товарищей - тех, кто пал на фронте или здесь при исполнении служебных обязанностей. В клубе Управления мы провели большой праздничный утренник, на который к детям приехали замечательные наши артисты Качалов, Москвин и Хмелев, Всем детям мы приготовили праздничные гостинцы - хлеб с повидлом, орехи и очень вкусные соевые конфеты. К предстоящему празднику 28-й годовщины Великой Октябрьской революции мы тоже постарались сделать подарки для детей наших погибших товарищей. Мы распределили сто пятьдесят кусков мыла, сорок три ордера на промтовары, - в основном, на обувь и пальто, - и в каждую такую семью уже завезли по сто пятьдесят килограммов картофеля, пятьдесят кило капусты и по два кубометра дров...
Лицо у Вари раскраснелось, блестели огромные серо-зеленые глаза, она говорила быстро и весело, и, когда я смотрел на нее, лицо мое невольно расплывалось в блаженную, счастливую улыбку.
- ...Замечательно проявил себя комсомолец старшина Иванов, имеющий гражданскую профессию сапожника. Он очень хорошо и быстро починил к наступающей зиме обувь всем нуждающимся детям сотрудников Управления и многим нашим товарищам, у которых не кончился еще срок носки форменной обуви, а она уже пришла в негодность...
Это был, наверное, тот самый Иванов из комендантского взвода, к которому меня обещал отвести Тараскин; так мы до сих пор к нему и не собрались.
- ...Коновалов, который отвечает за организацию подарков раненым в московских госпиталях, халатно относится к своим обязанностям. Если бы не инициацива девушек из отдела РУД - ГАИ, вопрос этот стал бы под угрозу срыва, а это неслыханный позор! Надо отстранить Коновалова от такого важного дела...
Варя села на место, и я сказал ей:
- Ты замечательно выступала...
Потом вышел на сцену из-за стола президиума Жеглов, и на трибуну он не пошел, а говорил, расхаживая по крошечной свободной полоске перед столом:
- Когда год назад партия и правительство оказали огромную честь, наградив нас орденом Красного Знамени, комсомол поставил перед нами задачу:
"Каждому работнику милиции - семилетнее образование!" Оправдываем ли мы доверие? Выполняем ли мы лозунг о семилетнем образовании? Со всей прямотой надо признать: пока еще с этим вопросом у нас плохо! Начальник бригады Мамыкин никак не закончит семилетку, оперуполномоченного Флегонтова исключили из школы, оперуполномоченный Пасюк третий год числится в шестом классе...
- Ты еще про деда моего вспомни! - крикнули из зала. - Пасюку уже за тридцать!
- Ну и что, если Пасюк уже немолодой человек? Что же, ему из-за этого так и пребывать во тьме невежества? Задача более подготовленных сотрудников - подтянуть на свой уровень менее грамотных товарищей. Милиционер - представитель Советской власти, а власть можно дискредитировать не только непотребным поведением, но и своей серостью...
- Ты у нас больно ясный! - кричал все тот же голос из угла зала. - Пасюк в твоей бригаде работает, ты бы его и подтягивал к себе!
- И подтяну! А ты хочешь говорить - выходи на трибуну и говори, а оратора не смей перебивать...
- О-ра-тор! - засмеялись несколько человек.
Но Жеглова с толку не собьешь.
- Вот ты, Сапегин, смеешься, а сам на политзанятиях заявил, что помнишь Антарктиду потому, что в этом государстве нет столицы! В твоей зоне планетарий находится, люди поглядеть его за пять тысяч километров приезжают. Ты же семь раз на дню мимо таскаешься, а ведь в нем наверняка ни разу и не был, а?
Все дружно захохотали. Сапегин, растерянно качая головой, говорил:
- Ну не был, схожу еще. Я вокруг планетария не под ручку прогуливаюсь...
- ...Нам надо всем развивать культуру в себе, и самые верные пути для этого - учеба, чтение книг, участие в художественной самодеятельности. В сентябре был общегарнизонный смотр, а начальники десятого и сорок второго отделений милиции не отпустили своих сотрудников на него. Как это нам понимать?
Особенно оживленно загомонили девушки. Жеглов успокаивающе поднял руку и закончил:
- Владимир Ильич Ленин сказал, что машина советской администрации должна работать аккуратно, честно, быстро. И если к нашей честности приложить необходимое образование, то мы все обязательно будем успешно работать - аккуратно и быстро!..
И под единодушные аплодисменты закончил свою речь.
Потом поднялся Мамыкин:
- Товарищи, многие или, может, некоторые посчитают неважным, что я скажу, но я думаю, это очень важное дело. - Он остановился на минуту, попил воды из стакана. - Находится у нас немало молодых товарищей, и комсомольцев в их числе, готовых истратить десятки рублей на мороженое, папиросы и конфеты. Эти транжиры забывают, что оклад в 478 рублей не бесконечен, и потом они бегают занимать у сослуживцев на обед. Не к лицу это работнику милиции! - закончил он под общий смех и аплодисменты.
После Мамыкина говорили еще часа полтора, в маленьком зале уже дышать стало нечем - стекла запотели, и по ним сочились тоненькие струйки.
Потом полковник Карасев вручил сержанту Маше Колесниковой ценный подарок начальника Управления милиции - отрез бостона - за то, что она одна задержала двух вооруженных грабителей.
И началось голосование. Орали до хрипоты, добиваясь одних и отводя кандидатуры других, жалобными голосами отбивались самоотводчики, список все рос, и только я не участвовал в этой сумятице - они все друг друга хорошо знали, а я их видел всех вместе впервые.
Перед подсчетом голосов объявили перерыв. Я сказал Варе:
- Варь, я тебя провожу?
Она кивнула, но в этот момент подошел Жеглов и, улыбаясь, заявил:
- Варвара, придется мне вас разлучить...
- Это почему еще? - набычился я.
Жеглов подмигнул:
- По делишку нам с тобой сейчас надо сбегать...
Я повернулся к Варе:
- Я позвоню?
- Да. Будь здоров. - И ушла в зал.>>
9. Полностью опущен один вечерок, на протяжении которого Жеглов бродил по разным неприметным местам и беседовал со своей агентурой. А по результатам этого общения он точно знал, что завтра Петя Ручечник придёт в Большой театр на дело. Шарапов Жеглова сопровождал незримо и безмолвно, как доктор Ватсон Шерлока Холмса.
10. Не вошло в фильм и посещение Шараповым вещевого склада.
<<Спасибо старшине из комендантского отдела, который оказался на вещевом складе с машиной, а то бы в жизни мне не вывезти добро, которым меня в неслыханном количестве снабдили суровые складские интенданты в полном соответствии с арматурным списком и сроком на два года. Чего только не было в трех здоровенных тюках, которые я целый час паковал на длинном неструганом прилавке: шинель, мундир, гимнастерки, галифе, белье, сапоги, валенки, шапка, фуражка, портянки, подметки, новенькая скрипящая и сверкающая "сбруя" - ремень с портупеей - и даже блестящие серебряные погоны с красными кантами - четыре пары, и на каждый погон по три звездочки, - пожалуйте, товарищ старший лейтенант Шарапов, к несению службы по всей положенной форме! >>
____________________
Ну и добавилось кой-чего, чего в книге не было. Например, шикарная перестрелка группы Жеглова с "Чёрной кошкой" в конце первой серии фильма.
Роман Вайнеров - http://www.litru.ru/?book=8459...
Фильм
1-я серия - https://youtu.be/Z1ubDkZqVLk
2-я - https://youtu.be/GZQvXNsEk4s
3-я - https://youtu.be/tPgPtESs3Yw
4-я - https://youtu.be/cEMzVgIa130
5-я - https://youtu.be/lzcyPvR94FA
Оценили 42 человека
78 кармы