Аграрный вопрос в деникинской интерпретации

Вот ведь какая штука получается. Провоевав с большевиками больше года, пролив море крови и приняв на себя непосильные финансовые обязательства перед союзниками, белые деятели вдруг осознали, что революция необратима. Можно пороть и вешать мужиков, можно сжигать сёла артиллерийским огнём (что и проделывалось с немалым рвением), но землю мужики уже не отдадут. 

И вот белая власть, ядро, стержень, красу и гордость которой составляют гвардейские и кавалерийские офицеры, имеющие в аграрном вопросе вполне определённый шкурный интерес, провозглашает наделение землёй малоземельных за счёт помещика...

При этом, разумеется, чёрный передел ставится в рамки столыпинского аграрного законодательства и кадетских аграрных прожектов, но разве помещичьей душе от этого легче?

А уж о реалистичности деникинских предначертаний я и не говорю. Фактически предполагалось отобрать у крестьян часть земли, которую они уже считали своей по праву, а за то, что крестьянам оставалось, они должны были заплатить помещику. Как бы плата помещику не была оформлена, но фактическим плательщиком был бы мужик. А помещик, наученный тремя революциями, незамедлительно перевёл бы эту плату в страны с бОльшим уважением к частной собственности. И это на фоне колоссального военного и послевоенного разорения. Т.е. что такое "вставать с колен", Россия узнала бы уже тогда, а не при Путине...

Генерал А. И. Деникин. Очерки русской смуты

Том четвертый. Вооруженные силы Юга России

http://rushist.com/index.php/d...

Глава XXII. Национальная диктатура. Особое совещание: состав и общее направление политики

<...>

С большими еще трудностями проходил другой важный вопрос – аграрный. После долгих мук, споров, взаимных уступок Особое совещание подошло, наконец, к основным его положениям. В 20-х числах марта 1919 г. состоялись заседания под моим председательством, окончательно установившие руководящие основания. Это было еще очень немного, но, по крайней мере, дело сдвигалось с мертвой точки. Когда возник вопрос – в какой форме объявить о принятом решении во всеобщее сведение? – один из членов Совещания высказал взгляд, что объявлять не следует вовсе; к нему присоединилась большая часть правых членов Совещания. Я выразил свое удивление и заявил, что принятые положения считаю обязательными, и они будут опубликованы в ближайший день.

«Декларация» как результат этого обсуждения составлялась в Национальном центре и принадлежит перу Н. И. Астрова. Я изменил ее редакцию, оставив сущность, и придал форму предписания на имя председателя Особого совещания[От 23 марта 1919 г., № 45.]. Оно гласило:

«Государственная польза России властно требует возрождения и подъема сельского хозяйства. Полное разрешение земельного вопроса для всей страны и составление общего для всей необъятной России земельного закона будет принадлежать законодательным учреждениям, через которые русский народ выразит свою волю.

Но жизнь не ждет. Необходимо избавить страну от голода и принять неотложные меры, которые должны быть осуществлены незамедлительно. Поэтому Особому совещанию надлежит теперь же приступить к разработке и составлению положений и правил для местностей, находящихся под управлением главнокомандующего Вооруженными силами Юга России. Считаю необходимым указать те начала, которые должны быть положены в основу этих правил и положений:

1. Обеспечение интересов трудящегося населения.

2. Создание и укрепление прочных мелких и средних хозяйств за счет казенных и частновладельческих земель.

3. Сохранение за собственниками их прав на земли. При этом в каждой отдельной местности должен быть определен размер земли, которая может быть сохранена в руках прежних владельцев, и установлен порядок перехода остальной частновладельческой земли к малоземельным. Переходы эти могут совершаться путем добровольных соглашений или путем принудительного отчуждения, но обязательно за плату. За новыми владельцами земля, не превышающая установленных размеров, укрепляется на правах незыблемой собственности.

4. Отчуждению не подлежат земли казачьи, надельные, леса, земли высокопроизводительных сельскохозяйственных предприятий, а также земли, не имеющие сельскохозяйственного назначения, но составляющие необходимую принадлежность горнозаводских и иных промышленных предприятий; в последних двух случаях – в установленных для каждой местности повышенных размерах.

5. Всемерное содействие земледельцам путем технических улучшений земли (мелиорация), агрономической помощи, кредита, средств производства, снабжения семенами, живым и мертвым инвентарем и проч.

Не ожидая окончательной разработки земельного положения, надлежит принять теперь же меры к облегчению перехода земель к малоземельным и поднятию производительности сельскохозяйственного труда. При этом власть должна не допускать мести и классовой вражды, подчиняя частные интересы благу Государства».

     Александр Васильевич Кривошеин

В день отдачи предписания ген. Драгомиров передал мне просьбу председателя Сов. гос. об. Кривошеина – повременить с выпуском его до представления проекта Гос. об., так как «такой государственной важности акт требует особливого, подобающего случаю изложения». Ждать дольше я не хотел, и предписанию дан был ход. В полученном post factum проекте Кривошеина пункт, касавшийся непосредственно аграрного вопроса, был изложен в такой форме:

«6. Безотлагательная разработка мероприятий, имеющих главнейшею целью обеспечить интересы широких народных масс и быстрый рост производительных сил страны. В этих видах, между прочим:

а) в области аграрных задач – постановка земельного дела в началах децентрализации в соответствии с особыми хозяйственными условиями отдельных районов; всемерное содействие образованию и скорейшему развитию мелкой земельной собственности; отмены ограничений в праве распоряжения крестьянскими надельными землями; широкое поощрение добровольных соглашений о переходе земли в крестьянские руки; создание примирительных земельных комиссий и принудительное, за справедливый выкуп, отчуждение земли во всех случаях, когда государственный интерес этого требует».

Так или иначе, провозглашен был столь страшный для многих принцип принудительного отчуждения.

Первым последствием издания аграрной декларации было крупное столкновение между Гос. об. и Национальным центром. Я уехал в Чечню, а декларация не появлялась в печати целую неделю. Задержка, по-видимому, произошла потому, что в это время в совместном заседании обеих групп шел горячий спор о целесообразности и своевременности издания декларации.

Сов. гос. об., устами, главным образом, Кривошеина, доказывал: «Неправильно усиливать вновь рознь в антибольшевицком лагере, где и без того элементы мщения играют большую и фатальную роль... Одни будут обвинять власть в демагогии, в стремлении их ущемить в угоду демократическим течениям, будут доказывать антигосударственность и экономическую нецелесообразность меры, которую будут считать направленной против их классовых и личных интересов. А так как влияние этих элементов в Армии и чиновничестве значительно, то последствием будет будирование против власти среди лагеря, на который она вынуждена опираться...

С другой стороны, официальный документ, который не может обещать больше, чем уже дано большевицким декретом о земле, дает оружие для агитации и пропаганды с левой стороны – соц.-рев. и тайных агентов большевиков»... Представители Национального центра возражали, что «с одними офицерами воевать больше нельзя, что нужно привлечь на свою сторону солдата или сделать его, по крайней мере, не враждебным... Необходимо немедленно парализовать агитацию, которую ведут большевики, будто новая власть идет восстанавливать старый режим, возвращать земли помещикам, мстить и наказывать... Наконец, что нужны доверие и поддержка европейских демократий»...

Обе стороны не пришли к соглашению и расстались еще большими врагами.

Появление аграрной декларации усилило те настроения, которые были созданы подготовительной борьбой. Так, например, газета «Великая Россия», руководимая тогда H. H. Львовым, после бурного заседания редакционной коллегии, на котором обсуждалось отношение к декларации, в конце концов напечатала ее в рубрике текущих дел («В Особом совещании») без всяких сопроводительных комментариев. Сильно и убежденно высказался тогда М. В. Родзянко, остерегавший меня «от опасного шага издания земельного закона (моей) единоличной властью»:

                    Михаил Владимирович Родзянко

«Я отлично отдаю себе отчет, – писал он мне, – что земледельческий крестьянский класс в России должен быть наделен землей за счет крупного землевладения... Но нельзя признать права за случайно собранным Особым совещанием предвосхищать права неизбежного будущего Учредительного собрания, которое одно только вправе коснуться наиважнейшего права каждого гражданина – права собственности... Связанные с законопроектом сложные финансовые меры могут вызвать окончательное расстройство в наших поколебленных финансах... Наконец, если законодательство, касающееся земельной реформы, пойдет по такому пути, то неизбежно окажется, что Армия Ваша, адм. Колчака, ген. Юденича, Северная и др. могут его разрешить на различных основаниях, и тогда в этом жгучем, наболевшем вопросе страна будет заведена в такой тупик, из которого ее не выведет никакое Учредительное собрание»...

Эти взгляды, не слишком, впрочем, противоречившие духу декларации, разделялись и Союз. возр., который также считал, что «окончательное разрешение аграрного вопроса может последовать лишь по воссоединении России и только властью Учредит, собр.» и что «ныне возможны только временные меры для урегулирования земельных отношений». Но при этом Союз считал необходимым «предоставить крестьянам пользование той землей, которая находится в их фактическом владении». Этот же взгляд правительством адм. Колчака был проведен фактически в жизнь в Сибири, где, правда, земельные отношения не имели вовсе той остроты, как в Европ. России[«Все, в чьем пользовании земля сейчас находится, все, кто ее засеял и обработал, хотя бы не был ни собственником, ни арендатором, имеют право собрать урожай. Вместе с тем правительство принимает меры для обеспечения безземельных и малоземельных крестьян и на будущее время, воспользовавшись в первую очередь частновладельческой и казенной землей, уже перешедшей в фактическое обладание крестьян. В окончательном же виде вековой земельный вопрос будет решен Национальным собранием». Из декларации Российского правительства, изданной 8 апреля 1919 года.].

Не лишним будет привести и тот взгляд, который высказывало в те дни лицо, шедшее на смену власти. В конце марта ген. Врангель говорил: «Полагаю, что требования части общества, обращенные к Армии, о провозглашении ее программы, ошибочны. Армия по самой природе своей вне политики. Политической программы у Армии не может быть. Мы должны завоевать порядок, при котором народ, освобожденный от гнета и произвола, свободно выскажет свою волю».