Стихи о "Римской папе"

Бонди С. М.: Черновики Пушкина

 http://pushkin-lit.ru/pushkin/...

 СТИХИ О «РИМСКОЙ ПАПЕ»

 1

«Сказка о рыбаке и рыбке» — одно из самых популярных произведений Пушкина; издавалась и переиздавалась она несчетное число раз, о происхождении этой сказки существует обширная литература. А между тем, по-видимому, никто до сих пор не изучал единственной черновой рукописи этой сказки (ПД, № 961). Так приходится думать потому, что еще не опубликован очень любопытный эпизод этого черновика, который не только имеет чисто художественный интерес, но и дает новый материал для решения вопроса о происхождении самой сказки. И не только не опубликован, но даже, по-видимому, и вовсе неизвестен исследователям; по крайней мере мы не нашли нигде ни упоминаний о нем, ни ссылок на него1. Мы не будем приводить здесь всего черновика сказки; текст его почти не отличается от печатного; приведем только окончательное чтение совершенно отсутствующего в печатном тексте одного эпизода сказки. В сказке, как известно, золотая рыбка, исполняя все желания старухи, дала ей новое корыто, новую избу, сделала старуху дворянкой, царицей; затем в печатном тексте идет последнее желание старухи — стать владычицей морскою — и, наконец, возвращение к разбитому корыту. В рукописи же исполняется еще одно желание старухи — стать «римскою папой». Пушкин в черновике дает не весь текст сплошь: фразы, повторяющиеся во всех эпизодах:

Пошел старик к синему морю

Стал он кликать рыбку золотую

..............................

Смилуйся, государыня рыбка

И т. д. —

он пропускал, обозначая их первым словом или просто чертой.

Мы даем связный текст, дополняя пропуски стихами и словами из соответствующих общих мест сказки:

Проходит другая неделя,

Вздурилась <опять его старуха: >

Отыскать мужика приказала.

Приводит старика к царице.

Говорит старику старуха:

«Не хочу <быть вольною Царицей>

А <хочу быть Римскою Папой»2.>

Старик не осмелился перечить,

Не дерзнул поперек слова молвить.

Пошел он к синему морю;

Видит: бурно черное море,

Так и ходят сердитые волны,

Так и воют воем зловещим.

Стал <он кликать рыбку золотую —

Приплыла к нему рыбка золотая.

«Чего тебе надобно, старче?»

— «Смилуйся, государыня рыбка»>

И т. д.

[Отвечает рыбка золотая: ]

«Добро, будет она Римскою3 папой»,

Воротился старик к старухе —

Перед ним монастырь латынский —

На стенах монахи4

Поют латынскую обедню.

Перед ним вавилонская башня,

На самой на верхней на макушке

Сидит его старая старуха,

На старухе сарачинская шапка,

На шапке венец латынский,

На венце тонкая <?> спица,

На спице [Строфилус]5 птица.

Поклонился старик старухе,

Закричал ей голосом громким:

«Здравствуй ты, старая <?>баба!

Я чай, твоя душенька довольна»,

Отвечает глупая старуха:

«Врешь ты, пустое городишь,

Совсем душенька моя не довольна,

Не хочу я быть Римс<кою папой>

А хочу быть Владычицей Морскою,

Чтобы жить [мне] в Окияне море,

Чтоб служила мне рыбка золотая

И была бы у меня на посылках...

Эпизод с «Римской папой» звучит довольно неожиданно в русской народной сказке. Не пытаясь здесь решать сложного и специального вопроса об источниках «Сказки о рыбаке и рыбке» у Пушкина, приведем некоторые данные, уже известные в литературе.

Сюжет этой сказки широко распространен в международном фольклоре6.

Записана она также и русскими собирателями. В. Майков в статье «Сказка о рыбаке и рыбке» Пушкина и ее источники» предполагает, что Пушкину сообщил ее В. И. Даль, с которым он встретился в Оренбурге осенью 1833 года7 (черновик «Сказки о рыбаке и рыбке» носит дату — «14 октября 1833 г. Болдино») и которому он подарил рукопись этой сказки с надписью «Твоя от твоих». Из всех фольклорных записей этой сказки наиболее близок к пушкинскому вариант, находящийся в «Народных русских сказках» А. Н. Афанасьева, кн. I, № 39, близок настолько, что Л. И. Поливанов даже высказал предположение, что сказка Афанасьева взята «из портфелей Пушкина»8. Но в варианте Афанасьева эпизода с «Римской папой» нет. Зато есть он в померанской сказке «Рыбак и его жена», находящейся в сборнике братьев Гримм под № 19; там тоже есть старик со старухой и чудесная рыбка (камбала): старуха здесь получает маленький домик, затем становится владетельницей замка (т. е. дворянкой), затем королем, императором, папой и возвращается в прежнее состояние, пожелав стать богом.

Н. Сумцов, сравнивая эту сказку с пушкинской, говорит: «Если в померанском варианте выбросить пожелание божеской власти, что напоминает малорусские варианты, и в особенности мотивы об императорстве и папстве, что служит как бы отзвуком средневекового положения этих властей, то получится весьма близкая параллель к русским сказкам»9.

Однако, как мы теперь знаем, мотив о папе был и в источнике, откуда Пушкин взял свою «Сказку о рыбаке и рыбке». Этим как будто подкрепляется утверждение В. В. Сиповского, определенно указывающего: «Для прекрасной «Сказки о рыбаке и рыбке» напрасно искали источник в русских простонародных сказках — она нашлась среди немецких — у братьев Гриммов»...10

1930

2

На самом деле вопрос об источниках сказок Пушкина, и в частности «Сказки о рыбаке и рыбке», сложнее и в то же время проще. Мне приходилось писать об этом несколько лет назад в комментариях к сказкам Пушкина.

«...Сказки Пушкина — не простое переложение в стихи народных сказок, а сложный по своему составу жанр. Пушкин выступает в них и как реконструктор испорченной в устной передаче народной сказки, и как равноправный участник в ее создании... Пушкин хорошо знал, что многие сказочные сюжеты и отдельные мотивы существуют в устном творчестве разных народов, переходят, видоизменяясь, от одного к другому. Поэтому он, подобно настоящему народному сказителю, брал, когда это было нужно, те или иные мотивы, сюжеты из иноязычного фольклора, чудесным образом превращая их в подлинно русские. Немало вносил он в сказки и своего собственного: по-своему изменял народный сюжет, упрощал или усложнял его, вводил свои образы (золотой рыбки, царевны Лебедь и т. п.)».

«Сказка о рыбаке и рыбке» «является своеобразным, чисто пушкинским вариантом широко распространенной в поэзии разных народов сказки о старухе, наказанной за ее стремление к богатству и власти. В русских сказках на этот сюжет старик и старуха живут в лесу, и желания старухи исполняет или чудесное дерево, или птичка, или святой и т. п. Пушкин воспользовался немецкой сказкой, где действие происходит на берегу моря, старик — рыбак, а в роли исполнительницы требований старухи выступает рыба камбала. Пушкин заменил этот малопоэтический образ (к тому же в немецкой сказке камбала оказывается заколдованным принцем!) — золотой рыбкой, народным символом богатства, обилия, удачи.

Другое изменение, внесенное Пушкиным в сюжет, придает сказке совершенно новый идейный смысл. Во всех народных вариантах идея сказки — реакционная... В сказке осуждается стремление забитого, смиренного человека из народа подняться выше своего убогого состояния. Старик вместе со старухой становится сначала богатым крестьянином, затем барином, царем — и в конце оба возвращаются к прежней нищете, наказанные за желание старухи стать самим богом. Смысл сказки — «всяк сверчок знай свой шесток».

В пушкинской сказке судьба старика отделена от судьбы старухи; он так и остается простым крестьянином-рыбаком, и чем выше старуха подымается по социальной лестнице, тем тяжелее становится гнет, испытываемый стариком. Старуха у Пушкина наказана не за то, что хочет быть барыней или царицей, а за то, что, ставши барыней, она бьет и «за чупрун таскает» своих слуг, мужа-крестьянина посылает служить на конюшню; ставши царицей, она окружена грозной стражей, которая чуть не изрубила топориками ее старика; владычицей морскою она хочет быть для того, чтобы рыбка золотая служила ей и была у нее на посылках.

Это придает сказке Пушкина глубоко прогрессивный смысл»11.

Очевидно, в процессе работы над «Сказкой о рыбаке и рыбке» Пушкина соблазнила мысль использовать немецкий источник, и он сделал русскую старуху римским папой (или, в простонародной передаче, .«римской папой») и попытался показать, как представляет себе это народный рассказчик: монастырь латынский, вавилонская башня, на макушке которой сидит старуха в сарачинской шапке, со сказочной птицей Строфилус, сидящей на спице латынского венца... Но затем Пушкин отказался вводить этот сугубо комический эпизод в свою, по существу, очень серьезную сказку.

1967

Сноски

1 Написано в 1930 г. Черновик этого эпизода и его варианты теперь опубликованы в Юбилейном издании Пушкина, т. III, 1935, с. 384—386.

2 В этом месте в рукописи стоит только «А» и две черты. Весь стих написан Пушкиным, вероятно по ошибке, выше — и затем исправлен:

Не хочу я быть уж дворянкой

Я хочу быть [Римскою Папой]

вольною царицей

3 В рукописи «Римской» — вероятно, обычная у Пушкина в аналогичных случаях описка.

4 Было написано «По стенам латынские монахи», затем исправлено «На стенах», зачеркнуто «латынские» и ничем не заменено.

5 Было написано «Стофилус», зачеркнуто, внизу начато «строф» и тоже зачеркнуто.

6 См.: Beite und Polivka. Anmerkungen zu den Kinder- und Haus-Märchen der Brüder Grimm. Leipzig, 1913, B. I. S. 138—148.

7 «Журнал Министерства народного просвещения», 1892, № 5, с. 151—152.

8 См.: Сочинения А. С. Пушкина с объяснениями и сводом отзывов критики. Издание Льва Поливанова для семьи и школы, т. 2. M., 1904, с. 288.

M. Майков в указанном исследовании находит иную причину этой близости: «Сказка эта, — говорит он, — представляет рассказ, до такой степени сходный и по содержанию, и по отдельным выражениям со сказкой Пушкина, что мы склонны предположить в ней обратное влияние, то есть, что пушкинская сказка, проникнув в народ, сделалась источником этой последней редакции народного рассказа» (Майков В. В. «Сказка о рыбаке и рыбке» Пушкина и ее источники, с. 153—154).

9 Сумцов Н. Исследования о Пушкине. — В кн.: Харьковский сборник. Харьков, 1899, с. 296.

10 Пушкин и его современники, вып. IV. Спб., 1906, с. 81—83.

Позже эту мысль о «Сказках братьев Гримм» как основном источнике ряда пушкинских сказок, и прежде всего «Сказки о рыбаке и рыбке», подробно развил в ряде своих статей крупный фольклорист и пушкинист М. К. Азадовский.

11 Бонди С. Сказки Пушкина. В кн.: А. С. Пушкин. Собр. соч. в 10-ти т., т. III. М., 1960, с. 524, 527—528.

_____________________

А так ли уж комичен эпизод с "Римскою папою"?

А что, если посмотреть на эту сказку как на своеобразное переосмысление русской истории? Сказочная семья - это русский народ в целом. Старик - русское простонародье, необычайно талантливое и неприхотливое, сварливая старуха - правящее сословие, непрерывно возвышающееся за счёт простонародья, но при этом держащее его в чёрном теле и презирающее его. Став царством, Россия не остановилась в своём развитии и трансформировалось в империю, приобретя немалое влияние на мировые дела. Отсюда и "Римская папа". Кстати, православный государь Павел I действительно был, пусть и не папой, но Великим магистром католического Мальтийского ордена. 

А вот стать Владычицей Морскою, т.е. заместить собою Британскую империю, у царской России шансов не было...

А если какая-то сила в своём историческом развитии достигает потока, то дни её  старушечьи оказываются сочтены. И Пушкин это понимал. Читайте "Капитанскую дочку" (кстати, "пророческие" слова о бессмысленном и беспощадной русском бунте там произносит герой безусловно "хороший", но явно не отличающийся проницательностью и чувством истории).