Почему в Японии так любят Достоевского?

Спросил меня на ФБ один японец.

Один из японских исследователей так объясняет дело: «Японские читатели и писатели повторяют диалоги с Достоевским, размышляя о самом себе или о нашем обществе». Говорят ещё о том, что острое самосознание персонажей Достоевского схоже с тем, что японцы называют «тюнибё» - «болезнь учеников средней школы». Из маргинальных "причин" называют сходство в суицидальной наклонности: японцы высчитывают число самоубийств в романах ФМД и примеряют на национальную "традицию".

Опять же - история Достоевского в Японии уже более чем столетняя: «Записки из Мертвого дома», «Преступление и наказание», «Униженные и оскорбленные», «Идиот» были известны японскому читателю еще с 1914 года. В 1916 году вышли «Братья Карамазовы».

Вообще, ПСС Достоевского за сто лет на японском языке издавалось 10 раз! Такое и у нас не снилось.

"Японским Достоевским" считают Акутагаву Рюноскэ, да и по сей день многое из новинок книжного рынка в Японии имеет прямые корни в Достоевском. Да кого ни назови, словом, что Кобо Абэ, что Кэндзабуро Оэ, что Мураками - все вышли из "сюртука Достоевского".

Вневременная (в рамках, конечно, обозримого) экзистенциальная связь писаний Достоевского с явлениями современности, по-моему, очевидна, и здесь налицо то общее для эпохи Достоевского, ХХ века и нашего последнего времени, что носит вывеску "кризис гуманизма".

Но японцы, конечно, превзошли всех - в том смысле, что последний по времени перевод "Братьев Карамазовых" (профессор Икуо Камэяма, ректор Токийского института иностранных языков) был продан тиражом более полутора миллионов экземпляров. Представить подобное у нас - невозможно. Даже в 70-е годы прошлого века, когда начали издавать наш, академический ПСС ФМД, тираж был в разы (!) меньше. А профессор ещё и свою версию второго романа "Братьев" написал и издал - и такой же успех. Издатели офигели: фантастика!..

В 1883 году в Японии вышла

книжка, с заголовком идеально японским - «Думы цветка и мечты бабочки. Удивительные вести из России». Так назвали «Капитанскую дочку» нашевсёлого Александра Сергеича. Знатоки дела утверждают, что некоторые идеи этого текста отвечали Кодексу Бусидо: «Верность, справедливость, мужество — три природные добродетели самурая», что и стало поводом к переводу и изданию.

Так что Пушкин и в Японии оказался первым из русских.

Олег Ликушин