После Нюрнберга

В августе 1945 года, в рамках Потсдамского соглашения США, Великобритания, Советский Союз и Франция подписали Межправительственное соглашение о преследовании и наказании главных военных преступников европейских стран Оси и учредили в Нюрнберге статут Международного суда. Виновные в «преступлениях против человечности, военных преступлениях, геноциде, агрессивных действиях и преступлениях против мира» должны были быть привлечены к суду.

Международный суд состоял из четырех членов и четырех депутатов, назначенных подписавшими странами. Суд собрался 28 октября 1945 года, в Берлине на первое заседание. Процессы начались 20 ноября 1945 года в Нюрнберге.

Главный прокурор США Роберт Х. Джексон в обвинительном заключении отметил, что его задача определить ответственность: «Проступки, которые мы хотим осудить и наказать здесь, настолько просчитаны, настолько злокачественны и разрушительны, что цивилизация не может их игнорировать, потому что она не переживет их повторения. Здесь, на скамье подсудимых, сидят около двадцати человек. Их личная судьба не имеет значения потому что – и это важно – здесь обвиняются представители тех сил зла, которые будут скрываться еще долгое время после того, как тела этих людей разложатся».

После восьми месяцев Нюрнбергского процесса, 30 сентября и 1 октября 1946 года, приговор был вынесен 22 обвиняемым, которые не признали себя виновными. Геринг, Риббентроп, Кейтель, Кальтенбруннер, Розенберг, Франк, Фрик, Штрейхер, Заукель, Йодль, Зейсс-Инкварт и Борман (заочно) были приговорены к смертной казни через повешение; Гесс, Функ и Редер были приговорены к пожизненному заключению, Ширах и Шпеер – к двадцати годам заключения, Нейрат – к пятнадцати годам, Денниц – к десяти годам; Шахт, фон Папен и Фриче были оправданы. Четыре обвиняемые организации – СС, служба безопасности СД, Гестапо – и высшее руководство нацистской партии НДСАП были осуждены, как преступные организации согласно уставу трибунала.

После главного – Нюрнбергского – процесса состоялось еще двенадцать судебных заседаний над военными преступниками. Был суд над представителями Вермахта и СС; затем судили нацистских юристов и врачей; промышленников – Фридриха Флика и Альфреда Круппа и руководителей корпорации IG Farben; генерал-лейтенанта Отто Олендорфа – начальника третьего управления и других руководителей айнзацгрупп (эскадронов смерти СС), а также некоторых чиновников Министерств Третьего Рейха.

В Нюрнберге из 206 обвиняемых 38 были оправданы, 102 человека были приговорены к тюремному заключению на срок от 18 месяцев до 20 лет, 23 человека приговорены к пожизненному заключению и 36 приговорены к смертной казни. Из вынесенных смертных приговоров 24 были приведены в исполнение.

Известно, что руководство США и Великобритании были против проведения международного трибунала над нацистскими преступниками. Союзники считали, что самое правильное – это не судить, а расстрелять без суда и следствия. На проведении Нюрнбергского процесса настояло советское руководство. Нельзя сказать, что отвергая идею международного суда над военными преступниками, американцы и англичане были не правы. Дело в том, что Нюрнбергский трибунал в некоторых своих основах нарушал международное право. Во-первых, для нацистов не существовало презумпции невиновности – они изначально были признаны виновными. А во-вторых, в международном праве действует принцип nullum crimen sine lege – нет преступления без закона.

Это тот самый принцип, согласно которому закон не имеет обратной силы, то есть, если нет закона, который нарушен, то нет и преступления. Военные преступления, совершенные нацистами, полностью укладывались в этот принцип. Фактически, в международное право должен был бы быть внесен закон «О военных преступлениях…», но поскольку он был бы написан постфактум, то германские нацисты оказывались неподсудны – «никто не должен быть наказан на основании законов, принятых после совершения преступления».

Но, поскольку осужденные были привлечены к ответственности за десятки миллионов убийств, то обычное уголовное право Германии, ссылаясь на Уголовный кодекс Германии 1871 года, давало основание для проведения процессов и вынесения приговоров. Нюрнбергский процесс установил новые правовые нормы, расширив международное право и включив в него уголовное право: впервые физические лица были привлечены к ответственности за нарушения международного права в одном международном суде.

А еще были проведены суды над нацистскими преступниками и вне международного процесса. Первое такое крупное судебное разбирательство против коменданта лагеря «Бельзен» Йозефа Крамера, прозванного «бельзенским зверем» и его 47-ю подчиненными, началось в британском военном трибунале 17 сентября 1945 года. Крамер с десятью другими обвиняемыми был приговорен к смертной казни.

Военные трибуналы США рассматривали дела против 1941 человека. Из 1517 осужденных 324 были приговорены к смертной казни, 247 – к пожизненному заключению, 946 – к тюремному заключению, 367 обвиняемых были оправданы и 57 человек больше не подвергались судебному преследованию. Британские военные суды вынесли 240, а французские – 104 смертных приговора.

Нюрнбергский военный трибунал, военные трибуналы государств-победителей признали нацизм преступлением против человечности, но судили они только военных преступников, а нацизмом была заражено практически всё население Германии. Нужно было провести денацификацию населения.

Начиная с момента подписания «Акта о безоговорочной капитуляции Германии», то есть с 9 мая 1945 года, весь этот год был отмечен строгими директивами, приказами и решениями военных администраций, которые требовали «полного устранения» национал-социализма. «В Баварии программа удаления всех национал-социалистов проводится без остатка», – заявил в конце сентября 1945 года генерал Уолтер Беделл Смит, начальник штаба союзнических войск. «Но ультраконсервативная позиция самой большой части баварского населения вызывает беспокойство», – предупредил Смит.

Дело в том, что большинство немцев отождествляли себя с национал-социализмом и поэтому нельзя было предположить, что у них быстро изменится мнение и ход мыслей. Но при этом «подчиненное положение» немцев привело к тому, что люди внешне адаптировались к новой власти и во всеуслышание провозглашали свой антифашизм.

За американской идеей денацификации, исключающей насильственные действия, последовала гигантская идеологическая «перепись населения» с использованием опросов из 131 вопроса. Исследование охватывало миллионы немцев. Этот бюрократический процесс был попыткой побудить людей, так сказать, к самоанализу и осознанию своих ошибок, включая подтверждение вынесенных наказаний.

До 15 марта 1946 года в американской зоне оккупации было подано около 1, 4 миллиона бюллетеней, затем еще около 742 тысяч, а к июню 1946 года всего было исследовано 1 613 000 человек. По словам свидетелей и самих исследователей, респонденты воспринимали этот процесс, как политическую инквизицию. В общем, толку от таких действий было не много, исследование оказалось не эффективным. «Необходимость получения» безупречных мнений «в качестве сертификатов приемлемого характера», привела к тому, что в комитеты по денацификации хлынул поток так называемых «медицинских заверений», которые незапятнанные немцы выдавали своим соотечественникам, часто из жалости или для того, чтобы оказать им услугу. Очень часто в этом были замешаны отношения личного характера или банальная коррупция.

Заполнение анкеты, которая начиналась с персональных данных и заканчивалась пунктом 131 «знание иностранных языков и уровень владения языком», было обязательным условием для любой деятельности и получения работы. Когда в конце июля 1945 года известная журналистка Урсула фон Кардорф подала заявку на работу в региональную ежедневную газету, то она должна была пойти к американскому майору и заполнить «анкету».

Позже она говорила – «среди прочего, в анкете требовалось, чтобы респондент указал свой вес, рост, описал имеющиеся шрамы и другие приметы – как-то цвет глаз и волос. Там спрашивали о социальном положении и предках, и если в роду были дворяне, то нужно было указать титул. Были вопросы о вероисповедании, – к какой конфессии принадлежит респондент. Интересовал американцев размер заработков, и занимал ли человек какую-либо должность в одной из оккупированных областей, был ли он когда-либо арестован и если да, то за что». Среди прочих был и вопрос о том, за кого проголосовал респондент на выборах 1933 года.

Далее фон Кардоф вспоминает: «Вопросы были таковы, что соврать не составляло труда – раз, и два – большая часть вопросов нарушала принципы демократии (тайна голосования) да и просто нормы приличия. И вообще, все это показалось нам настолько смешным, что мы впали в какое-то развратное настроение во время заполнения анкеты. Раньше человеку могла навредить бабушка – еврейка, а теперь это была бабушка – дворянка».

На основании анкет, американские оккупационные власти предъявили обвинения более четверти опрошенным – примерно шестистам тысячам человек, из них пятьсот тысяч были оштрафованы. Тяжкие обвинения были предъявлены более полутора тысячам человек. Обвинения средней тяжести предъявили почти двадцати двум тысячам человек.

Но, в принципе, «лютование» союзников длилось не долго. Уже в августе 1947 года генерал Люциус Д. Клей, командующий американской оккупационной зоной в Европе, дал указание прекратить денацификацию в Западной Германии к концу марта 1948 года. Денацификация закончилась так быстро, поскольку правительство США приняло решение включить Западную Германию в антисоветский альянс.

Ирония в том, что такому положению вещей воспротивились созданные немецкие учреждения, которые отвечали за денацификацию. Только в оккупационной зоне США насчитывалось 545 гражданских судов, занимающихся денацификацией, у которых на рассмотрении находилось 3, 5 миллиона дел. До августа 1947 года рассмотрены и вынесены решения по легким случаям, а более сложные дела были отложены на поздние сроки. И вот тогда-то «отец баварской конституции» премьер-министр Баварии Вильгельм Хегнер сказал, что следствием изменения политики денацификации будет то, что настоящие виновные, которые еще не предстали перед судом, будут пользоваться мягким применением закона и «через несколько лет бывшие национал-социалисты снова будут править немецкой администрацией, и это не преувеличение».

Денацификация, проведенная таким образом, по словам историка Люка Нихтера, осталась в зачаточном состоянии относительно антифашистской концепции очищения от нацизма, которая стремилась к самоорганизации, поскольку привлечение консервативных кругов для восстановления функционального и неполитического управления была тенденцией, которая в конце 1949 года ознаменовалась «Законом о безнаказанности» .

В окончательном варианте, деполитизированном и настроенном только для административного применения денацификации, этот закон стал решающим инструментом массовой реабилитации бывших членов Национал-социалистичестве.

В косвенном противоречии с моральными принципами Нюрнбергского трибунала была моральная нечувствительность, с которой национал-социалистические преступления, преступники и их помощники, оценивались в высших кругах американской военной и гражданской администрации. Так, например, «группа примирения» в Госдепартаменте США еще во время войны проявляла симпатию к национал-социалистической экономической элите, с которой до войны была тесно связана, а после войны включила ее в быстрое возрождение немецкой экономики.

Деньги из плана Маршалла позволили реинтегрировать скомпрометированных в военные годы, членов экономической элиты Германии. Этих деятелей нельзя было вывести на правительственный уровень, так это бы встретило широкое общественное осуждение, поэтому в послевоенной Германии они работали в полугосударственном экономическом секторе. Самый влиятельный банкир Третьего Рейха, а затем советник Аденауэра и важная фигура в восстановлении немецкой промышленности Герман Йозеф Абс (1901-1994) был здесь самой значимой фигурой.

Двойная мораль союзников проявилась и в стремлении привлечь немецких ученых, независимо от их политической принадлежности, в свой лагерь. Только на американской стороне было более 1000 человек.

А с началом Холодной войны западные державы обелили многих нацистских преступников, преимущественно военнослужащих и спецслужбистов, и помогли им сделать новую карьеру, потому что они хотели использовать их знания.

Наряду с этим идет небрежность, с которой на Западе не препятствовали бегству нацистов из страны. «Крысиными каналами» – курируемые Ватиканом – по «монастырской линии», тысячи нацистских чиновников бежали из Германии и расселились по всему миру.

В первые послевоенные годы, в Западной Германии действительно наблюдалось некоторое «отрезвление» населения – немцы реально пытались осознать, что с ними произошло, и как они смогли переступить черту человеческого. Когда в декабре 1946 года был поднят вопрос о вине, то немцы отреагировали на это сильно. Тогда и с театральных подмостков задавались этим вопросом, была публицистика, ищущая ответы на вопрос «как?». В конце концов, был найден такой ответ – «пусть каждый заботится о своей вине!»

В глазах норвежской писательницы и лауреата Нобелевской премии Сигрид Унсет, бежавшей в США во время войны, такой ответ вызвал непонимание. Она писала – «в 70-миллионной стране, конечно, есть порядочные люди, как есть и жестокие мужчины и женщины, есть люди умные и одухотворенные и глупые и бездуховные; однако у немцев должен быть констатирован плохой национальный коллективный менталитет».

Ей ответил Карл Ясперс, который считал, что «тот, кто так безнадежно осужден, должен, если он хочет жить дальше, в полном бессилии просто быть послушным и страдать. Но наша позиция не такая. Но державы-победители, чьи народы признают права человека и уважают их, сказали нам: немецкий народ не должен быть уничтожен, а это значит, что нам будет предоставлен шанс на жизнь. Немецкий народ должен быть перевоспитан, чтобы мы могли восстановить и развить наш истинный, добрый духовный мир».

Через год после публикации книги, в которой Ясперс исследовал национал-социализмом, он принял приглашение Базельского университета. Хотя философ и говорил, что его отъезд из страны не представляет собой никакого заявления, как и пребывание, тем не менее, в этом уже была некоторая отстраненность. Когда Ясперс покинул Германию, то его готовность противостоять прошлому страны окончательно ослабела.

Другой писатель, Томас Манн, был непреклонен и не вернулся в Германию. В августе 1945 года он был приглашен вернуться в страну человеком, который до прихода к власти нацистов был президентом Немецкой академии писателей – Вальтером фон Моло. «Пожалуйста, – писал Моло, – приезжайте скорее и покажите, что человек обязан верить в человечность, верить снова и снова, иначе человечество исчезло бы из мира» . К просьбе Мола присоединился Фрэнк Тисс – немецкий писатель, родившийся в Лифляндской губернии Российской империи – «Мы не ожидаем награды за то, что не покинули Германию, для нас было естественным остаться с ней после войны. Но было бы очень неестественно, если бы сыновья, которые так почетно и глубоко страдали от нее, как Томас Манн, не нашли бы путь к ней сегодня, и если бы они сначала захотели подождать и посмотреть, приведет ли ее нынешняя нищета к смерти или новой жизни».

В своем ответе Манн с некоторой иронией констатировал, что он, понятно, рад, что Германия снова хочет иметь его, а не только его книги: «и я не забываю, что после того, как я избежал, а вы пережили много страшного, но и вам не знакома сердечная астма изгнания, вырывание из корней, нервные страхи человека без родины» .

И Герман Гессе, который жил в Швейцарии с 1919 года, также отказался вернуться в Германию и принять участие в перевоспитании немцев. Гессе жаловался на распространение оппортунизма в Германии.

Как и Томас Манн, и Герман Гессе многие, посетившие послевоенную Германию, отмечали, что нельзя доверять декларативным внутренним изменениям. «Повсюду встречаются художники, которые теперь изображаются в покаянных одеждах; но человек должен сомневаться в искренности их покаяния».

В августе 1949 года Ханна Арендт – политический теоретик, историк, основоположница теории тоталитаризма – впервые вернулась на родину, откуда бежала в 1933 году. Будучи студенткой, она была связана с Мартином Хайдеггером, который в год ее отъезда, будучи новоизбранным ректором Фрайбургского университета, восхищался величием и красотой национал-социалистического движения и позорно пытался уничтожить еврея из Мюнхенского университета расистскими аргументами. После окончания войны он молчал, не раскаиваясь.

По прибытии в Германию Ханна Арендт отмечает, что реальность нацистских преступлений, войн и поражений, будь то осознанная или подавленная, все еще правит жизнью в Германии. «Немцы изобрели различные уловки, чтобы избежать шокирующих последствий своих убеждений. Реальность фабрик смерти становится простой возможностью. Ведь немцы делали только то, на что другие способны или были бы способны, если бы оказались в такой же ситуации. Вдумчивый план мести вводится союзниками и в качестве обнадеживающего аргумента он служит доказательством того, что все люди одинаково грешны» .

На прагматически-политическом плане историк и бывший заключенный Бухенвальда (6 лет) Евгений (Юджин) Когон в 1947 году отстаивал право на политические заблуждения. То, как немецкий народ пытается освободиться от национал-социализма и милитаризма в течение двух лет, способствовало хаотическому состоянию, в котором находится Германия, считал Когон – «результат: вместо денацификации идёт ренацификация» . И Когон предупреждал – «С тех пор, как на нас светит демократическое солнце, мы становимся все более коричневыми».

Именно американцы потребовали отказаться от политики репараций и денацификации. Кроме того, госсекретарь США Джордж Маршалл, 5 июня 1947 года опубликовал европейскую программу помощи и строительства, в которой должна была участвовать Германия.

В духе европейского плана восстановления, получившего название «План Маршалла», правительство США в июле 1947 года передало генералу Клею новые директивы для будущей упорядоченной и процветающей Европы, «которая нуждается в экономическом вкладе стабильной и производительной Германии. Ограничение власти Германии должно предотвратить возрождение деструктивного милитаризма в этой стране» . Таким образом, социально-экономической инфраструктуре Германии была обеспечена социально-политическая поддержка и военная защита США, для строительства некоммунистической Западной Европы, в которой роль Германии является ключевой.

После решения Лондонской конференции шести держав, состоявшейся с 23 февраля по 6 марта 1948 года, западные оккупационные страны и страны Бенилюкса рекомендовали создать центральную власть и федеративную систему правления в Западной Германии. То есть на территории американской, британской и французской оккупационных зон, с включением в План Маршала и контролем Рурской области. После этого советский военный комендант распустил контрольный совет союзников, который 20 марта 1948 года приостановил деятельность.

Кондоминиум Германии больше не имел общего «правительства» и началась подготовка к созданию двух германских государств.

#Все-статьи #Нюрнбергский-процесс #Политика #Россия #СССР #США #СШАской партии.