О том, что и кто мешает экономическому развитию региона, готов ли Крым принимать у себя украинцев, какую роль играют гости из-за перешейка в общественной дипломатии, о накопленном крымчанами долговременном иммунитете рассказал заместитель Председателя Совета министров Республики Крым – Постоянный Представитель Республики Крым при Президенте Российской Федерации Георгий Львович МУРАДОВ.
— Начнём с дежурного вопроса, который вам уже, вероятно, надоел: что же мешает развитию внешнеполитических и соответственно — экономических связей Крыма? Нас почти никто «не признаёт». Во времена СССР США не признавали советскими республики Прибалтики, но это тогда ни на что не влияло. У нас сегодня ситуация несколько иная. К сожалению.
— Во-первых, давайте сразу уточним, что мы можем говорить только о внешнеэкономических связях Крыма. Внешняя политика — это прерогатива государства, а не региона. Но мы можем говорить о международных связях республики.
Вопрос о внешнеэкономических связях подразделяется на несколько блоков: инвестиционные связи, внешняя торговля. Вы сказали, «нас никто не признаёт». Я не соглашусь с такой формулировкой.
Нас никто и не должен признавать: мы — часть Российской Федерации и не нуждаемся в каком-либо специальном «признании» зарубежных стран.
Но, если вы имеете в виду «не признают российский статус Крыма», то и здесь тоже нужно внести некоторую ясность. Какие критерии мы можем использовать? Например, голосование в ООН. В ходе голосований по очередным проектам антикрымских/антироссийских резолюций на Генассамблеях ООН обычно голосует «за» консолидированная группа из 60-65 государств — стран Запада и их сателлитов. Они не представляют большинства в Организации Объединённых Наций: там 193 члена. Они не составляют даже трети членов ООН.
Подавляющее число — порядка 100 стран — либо не голосуют вовсе, либо воздерживаются, либо уходят с голосования. Таким образом они говорят: «мы не разбираемся в этой теме и разбираться, в общем, особо не хотим. Поэтому не будем вступать ни с кем в конфликт, ни с одной из сторон».
Третья группа стран поддерживает позицию Российской Федерации, высказывается против попыток «непризнания» российского статуса Крыма. Эта группа насчитывает примерно 35-36 государств. В целом складывается такая картина: 30% государств навязывают антикрымские/антироссийские резолюции в ООН, потому что действует такая специфическая система голосования, которая позволяет принимать даже одним голосом резолюцию против какой-либо страны, если все остальные воздержатся от голосования и никто не проголосует против. На мой взгляд, это неправильная система. И недаром говорится о том, что нужно реконструировать, модернизировать систему Организации Объединённых Наций с учётом сегодняшних реалий.
— А с другой стороны, все эти резолюции носят рекомендательный характер, а не обязывающий…
— Да, никакого обязывающего характера они не имеют, но на их основании западные страны начинают говорить: вот, приняты такие-то резолюции ГА ООН, а Россия игнорирует мнение «всего международного сообщества». Это лукавые, а если называть вещи своими именами, — лживые утверждения.
Вопрос, признавать ли российский статус Крыма, действительно присутствует во внешнеэкономических отношениях. В том числе и в отношениях с нашими ближайшими партнёрами по Евразийскому экономическому союзу. И этот вопрос, безусловно, ставится, но должен быть, на мой взгляд, ещё более жёстко поставлен российской стороной перед нашими государствами-партнёрами. Потому что есть очень простой вопрос: мы союзники или не союзники?
Если мы союзники, никто не вправе ставить под сомнение территориальную целостность России. Даже через внешнеэкономические вопросы. Это моя позиция. Считаю, что эта тема заслуживает самого пристального внимания. Но такие вопросы должны решаться на федеральном уровне, на уровне республики мы такой вопрос не решим.
— У нас и полномочий таких нет. Внешняя политика — прерогатива государства, а не региона. Но обсуждать внешнеполитические проблемы нам никто ведь не запрещает…
— Совершенно верно. И эта тема такого формата не единственная. Все санкции, которые приняты против нас, требуют решительного противодействия. Потому что речь идёт не просто о блокаде Крыма или запретах поездок крымчан почти во все страны Европы, кроме Сербии. Большинство европейских стран сегодня входит в НАТО и ЕС, и они лишают крымчан свободы передвижения. Это прямое нарушение этими странами конвенций и принципов, связанных с правами человека и в частности правом на свободу передвижения.
Причём такие документы, гарантирующие право на свободу передвижения, приняты ими самими в рамках Евросоюза. Одной рукой пишут — другой нарушают. Эти решения ЕС нарушают все европейские правовые документы, начиная от Хельсинкского заключительного акта 1975 года и кончая многими внутренними регламентами Евросоюза, ПАСЕ, ОБСЕ.
То есть, они напрямую разрушают принципы международного права и делают это умышленно. И когда на международных площадках эти вопросы мы остро перед ними ставим, они ёжатся, морщатся, отключают микрофоны.
А у нас гражданское общество, к счастью, уже созрело и активно подключается к работе на международных площадках. И в ООН, и в ОБСЕ руководители наших общественных организаций везде активно выступают. Я думаю, вы, пресса, это тоже отслеживаете и освещаете.
Крымские татары глубоко вовлечены в этот процесс. Они говорят правду, как живут сегодня в республике, но их не хотят слушать. Хотят слушать отщепенцев, покинувших крымскотатарский народ: Джемилева или Чубарова, которые из Киева что-то пытаются вещать, называя себя неким «меджлисом» (экстремистская организация, запрещена в РФ – ред.), которого уже давно юридически просто нет.
— Тут даже стоит напомнить, что во времена украинской оккупации Крыма этот «орган» был нелегальным вследствие деклараций, которым он следовал – несовместимых с законами Украины, да и любого другого государства.
— Да, он не был никем признан, но самими крымскими татарами позиционировался как некий национальный орган управления, который избирался съездом – курултаем. В 2017 году очередной курултай признал, что этот орган изжил себя и нужно избирать другой – легитимный орган, представляющий интересы крымскотатарского народа.
И курултай избрал Шуру — Совет крымскотатарского народа. Этот законно избранный Совет представляет теперь законно интересы национальной общины. Но о нем в Киеве и на Западе никто и слышать не желает, потому что им это политически невыгодно. Самозванцы вещают из Киева о некоем виртуальном «меджлисе», который у нас вообще запрещён как экстремистская организация, потому что они взорвали линии электропередач и не давали их восстановить. Якобы не давали: думаю, если бы было желание у украинских властей, то восстановили бы. Тогда зимой в холода в один миг оказались отрезаны от электроснабжения все наши школы, больницы, не говоря уж о жилых домах.
— Этого господа европейцы не хотят видеть, зато твердят об «аннексии», «оккупации» и т. д.
— Из этого «непризнания» группой западных стран вытекает целый комплекс проблем не только для Крыма, но и для самих этих западных стран, которые создают препятствия во внешней торговле с Российской Федерацией, которая приняла свои контрмеры. И как вы знаете, мы не раз на международных конференциях озвучивали (вместе, кстати, с теми же европейцами), что потери Европы в этой «санкционной войне» в разы больше, чем потери Российской Федерации.
Из этого непризнания российского статуса Крыма группой западных стран вытекает целый комплекс проблем не только для Крыма, но и для самих этих стран.
Российская Федерация ввела свои контрмеры. И как вы знаете, мы это не раз на международных конференциях озвучивали (вместе, кстати, с теми же европейцами): потери Европы в этой «санкционной войне» в разы больше, чем потери Российской Федерации. По данным спецдокладчика Совета ООН по правам человека Идриса Джезайри, совокупные потери Запада от санкций составили 100 млрд долларов, что в 2 раза больше, чем потеряла Россия. Те же цифры использовал и министр иностранных дел России Сергей Лавров в интервью испанской газете «Эль Паис». То есть, они, образно говоря, больно ударили себя по ноге кувалдой.
— Но на нас их санкции всё-таки тоже отзываются.
— Безусловно, Крыму прежде всего мешает отсутствие нормальной системы расчётов. Потому что на нашу республику наложены запреты по использованию расчётов в европейской и американской валюте. То есть в евро и долларах рассчитываться невозможно, хотя большая часть мира ведёт расчёты именно в этих валютах. Но мы можем работать в рублях, юанях, рупиях и так далее. С сирийцами мы договорились работать в рублях. С китайцами надо договариваться работать в юанях. Но пока такой договорённости у крымчан с ними ещё нет.
— Нас ещё и отечественные крупные банки дискриминируют. И не только банки…
— Да, это второй фактор, который мешает внешнеэкономическим связям. Российские банки с государственным участием на полуостров работать не пришли. Крупные российские корпорации тоже. Я неоднократно говорил о том, что надо брать пример с авиаторов, которые консолидировано и единовременно (это два ключевых слова) стали работать в Крыму. И никаких санкций, заметьте. Потому что как невозможно в международном воздушном пространстве «выключить» огромную Россию с её территорией; так же невозможно из мировой экономики выключить нашу страну с её колоссальными энергетическими запасами, металлами, в том числе редкими, без которых миру не выжить. Если заходят все вместе, ничего не происходит.
Авиакомпании полетели в один день. Ещё раз подчёркиваю: консолидировано и единовременно. И никаких санкций никто не смог ввести. Не просто не захотел, а именно не смог — из экономических соображений. То же самое было бы, если бы в Крым зашли работать все наши банки и корпорации. Просто этого никто не делает, ссылаясь на санкционные угрозы.
Я не представляю себе ситуации, при которой Европа и мир вдруг бы отказались в один день от получения наших нефти, газа, металлов, всего остального и сломали бы систему расчётов с Россией за всю внешнюю торговлю. Такого они просто не выдержат. Выживаемость России гораздо выше, чем безресурсной Европы.
— Первым к нам зашёл банк «Россия», но он уже к тому времени был под санкциями Запада. Остальные крупные банки за ним не последовали.
— Я всегда подчёркиваю: на войну по одному солдату не посылают. В наступление идут армиями, а не в одиночку. Так и в случае с банками в Крыму. Экономика — это серьёзная система, которая к тому же требует коллективного общего понимания. Поэтому зайти надо всем, как я уже сказал, единовременно и консолидировано.
— Тогда скользкий вопрос: а государство каким-то образом может повлиять на частный бизнес?
— А как же! Я говорил о крупнейших российских банках, а они в основном с государственным участием.
— Вообще-то неправильный ответ на вопрос «чей Крым?» в нашем государстве карается в соответствии с УК РФ… Хотя я понимаю, что вслух они этого не произносят, но ведь получается, что косвенным образом предприятия и банки с государственным участием не признают Крым неотъемлемой частью государства?
— Совершение преступления ещё надо суметь доказать: «косвенных признаков» для обвинения недостаточно. В любом случае, так глубоко и тонко разбираться во всех юридических тонкостях — это уже не моя задача. Я оцениваю ситуацию политически. У государства есть инструменты воздействия на бизнес. Но решить этот вопрос на крымском уровне мы тоже не можем. Значит, нам надо его решать на федеральном уровне, обращаться во все органы власти. И я подчеркну, что руководство Крыма с такими предложениями в Правительство Российской Федерации, безусловно, обращалось. Они находят понимание в правительстве. Но нужно довести эти решения до реализации, до реального результата. Вот это — важная задача наших крымских представителей в федеральных органах власти.
— Самое время теперь вспомнить о народной дипломатии. Она у нас довольно широко развита и, несмотря на санкции и декларации стран Запада, довольно успешно работает. Люди едут к нам в том числе из тех стран, которые наш российский статус публично «не признают». Признаюсь, я сам отношусь несколько скептически к визитам в Крым политиков второго-третьего эшелона и общественных деятелей, хотя и понимаю, что некоторая польза от них есть. Возможность побывать в Крыму на полном гособеспечении, посетить уникальные уголки полуострова, подышать крымским воздухом, увидеть море грех упускать. К нам едут действительно прекрасные честные люди, и, как хочется верить, они честно рассказывают по возвращении о том, что здесь увидели. Но много ли от этого меняется? Политику своих стран определяют отнюдь не они. Хотя, наверное, неплохо, что они могут хоть кому-то рассказать о том, насколько реальность отличается от того, что показывают их согражданам по CNN и национальным каналам…
— Обратите внимание, что вы второй частью своего вопроса опровергаете первую. Говорите, что мол «толку от них мало», но сами признаете, что они доносят до своих сограждан правду о Крыме, а значит, толк всё-таки есть.
— Будет и третья часть этого длинного вопроса: как я уже сказал, политику своих стран определяют не они — и вот вдобавок Вашингтон принимает специальный закон, запрещающий признавать статус Крыма в любом виде. И получается, как в экранизации известной пьесы Шварца: «дома мы знали…». Но вслух признавать «демократически» запрещено. И пока Ланселот не убьёт Дракона, все будут вынуждены помалкивать…
— Давайте тогда обо всём этом по порядку.
Первое: полезность народной дипломатии. Прежде всего, мы наших друзей не принимаем за наш счёт. Такое бывает крайне редко, когда принимают за счёт организации-устроителя. Вот, например, Ялтинский международный экономический форум проводится в основном на спонсорские средства. В рамках ЯМЭФ мы проводим форум Друзей Крыма. Как правило, это порядка 40-50 человек. Средства на этот форум собираются из разных источников и отнюдь не из кармана крымчан. Поэтому говорить о чем-то вроде «мы их кормим, а они нам бесполезны», некорректно.
Второе: вы говорите «мало толку», а я говорю «много толку». И вот почему. Во-первых, самая главная сегодня составляющая информационной войны (а уж вам-то мне не нужно объяснять, что против нас ведётся информационная война самым оголтелым образом) — это незнание реалий. Ведь наши противники стремятся никого сюда не пустить.
Даже международные организации — ОБСЕ, ООН и прочие — никак не могут определить, как же им приехать в Крым. То есть, если через территорию Украины — мы говорим «визу российскую получите, пожалуйста». Нет, они отвечают, мы не можем открыть российскую визу, потому что не признаём Крым вашей территорией. Мы говорим: пожалуйста, приезжайте через территорию России — получите в Москве российскую визу и из Москвы свободно прилетайте в Крым. Они отвечают: нет, мол, так нельзя, мы же прилетаем на «украинскую» территорию…
Подождите! Вы же сами постоянно твердите, что эта территория «аннексирована» и «оккупирована» — следовательно, признаете, что она контролируется Россией. Как же вы хотите попасть на подконтрольную России территорию без участия России? Нонсенс. Полный тупик! Они сами себе, извините за жаргон, лапшу на уши вешают. Народная, она же общественная, дипломатия («народная» — термин больше советский, а «общественная» — постсоветский, более поздний) как раз помогает пробить эти выдуманные барьеры.
К общественной дипломатии мы относим и делегации видных политических деятелей, в том числе парламентариев, бывших членов правительств разных стран. Даже отставные премьер-министры к нам приезжали, как вы помните: Юкио Хатояма (Япония), Сильвио Берлускони (Италия). Визиты таких политиков, конечно, вызывают широкий резонанс. И они говорят правду о том, что увидели мирную жизнь Крыма, что народ живёт гораздо лучше, чем это было раньше.
Они говорят правду о том, что возвращение в Россию было решением народа Крыма, что об этом свидетельствуют изученные ими документы, это им рассказали представители всех национальных общин. Опровергают, что тут притесняют крымских татар. Обо всём этом говорят наши гости, потому что они в этом убеждаются на практике — на основании ими лично увиденного и услышанного. Пишут честные книги и статьи о Крыме.
В этой ситуации бизнес, туризм и общественные деятели — это три союзника и, как говорится, три составные части истины о нашей Тавриде.
При этом я подчеркну, что туристов с Украины приезжает всё больше — в 2019 (доковидном) году их было уже миллион четыреста тысяч. И все они едут назад и рассказывают правду: их здесь никто не обижает, к ним относятся с уважением и любовью. Это тоже народная дипломатия! Поэтому официальный Киев уже не знает, как бы это всё запретить, чтобы украинцы сюда не ехали, никакой правды не видели и миру потом не рассказывали.
Из Европы всё больше и больше приезжает общественных деятелей, и туризм, несмотря на создаваемые Западом препятствия, начинает развиваться. А из стран Азии — тем более, туристический поток устойчиво растёт: на первом месте у нас Китай. Из стран СНГ тоже увеличивается поток туристов, из Белоруссии, Казахстана.
И наконец, бизнес, представители которого приезжают на такие форумы как ЯМЭФ, туристический форум, на промышленные и сельскохозяйственные выставки — это тоже каналы донесения правды о жизни сегодняшнего Крыма и его безусловных успехах.
Цифры показывают, что Крым — самый быстро развивающийся регион России. Конечно, мы выполняем сейчас Федеральную целевую программу развития Крыма, понятно, что это государственные инвестиции работают.
— Таких вложений Крым никогда не видел, об этом первые лица республики неоднократно говорили…
— В 2,4 раза увеличился валовый региональный продукт за 6 лет — с 2013 по 2019 годы. Это очень внушительная цифра. Да, таких вливаний, конечно, Крым не видел. И я вам скажу так. Сейчас ещё кажется: ну что, мол, такого — дорогу построили! Вот что конкретно народу от этой дороги? А дорога — это «ствол ёлки», вокруг которого будут нарастать «ветки» и «шишечки» и «шарики золотые», очень полезные для всего нашего сообщества.
На этом начинают зарабатываться базисные средства. Любой инвестор, который идёт в ту или иную страну, регион, спрашивает: «А как там с инфраструктурой?». Если туда ничего не привезёшь, если туда не долетишь и не доедешь, инвестор работать там отказывается.
Мы сейчас создаём основу для долгосрочного инвестирования. Пока ещё мы не видим большого притока частных инвестиций. Идут в основном государственные капиталовложения. Но этот период завершается, и дальше наступает период инвестиционного развития Крыма.
То же самое касается и внешнеторговой деятельности. Пока мы создаём основу для того, чтобы наработать экспортный потенциал. Давайте говорить прямо: экспортный потенциал упал резко после 2013 года. Начиная с 2014-го он пошёл вниз. Я уже говорил о тех причинах, которые связаны с расчётами, добавлю, что заблокированы наши порты.
Железнодорожный построили — теперь надо модернизировать в Крыму железную дорогу. Она пока в плачевном состоянии. Пропускная способность дорог и мостов весьма высокая. Но в Крыму куда эти грузы везти? К портам, из которых уже должна осуществляться транспортировка всей этой продукции, которая не только в Крыму, а по всей России производится, на зарубежные рынки.
Пока ещё эта логистическая система не заработала. И это, кстати, тоже вопрос федерального уровня.
Потому что мы должны сделать так, чтобы и крымская железная дорога стала частью РЖД, и порты наши крымские должны стать частью Росморпорта. И тогда это всё начнёт себя оправдывать, модернизироваться и развиваться.
Вот это всё мотивы, которые по темам моей компетенции как человека, занимающегося международной и внешнеэкономической деятельностью и имеющего большой опыт федеральной работы (посольский опыт и опыт работы в Правительстве Москвы, где я за внешнеэкономическую деятельность столицы отвечал, и всё, что построено с иностранными инвестициями в Москве в нулевые годы так или иначе проходило при моём участии).
Я хочу, чтобы эта вся система заработала в Крыму. Поэтому решать вопросы надо будет серьёзно и обстоятельно. Это долговременный путь, по щелчку пальцев всё не тронется с места. Но мы это должны сделать, и мы это сделаем. Потому что это напрямую связано с доходами и благосостоянием наших жителей. А благополучие людей – это наша главная забота.
— Насколько американские санкции и политические провокации против Крыма критичны для реализации этих планов?
— Конечно, они создают возрастающую напряженность. Вы наверняка видите, что я всегда на них публично реагирую. Но реагировать с крымского регионального уровня недостаточно. Это вопросы, которые должны ставиться на федеральном уровне. И ставить их надо правильно.
Вот что такое «Международная платформа по деоккупации Крыма»? Деоккупации от кого? Кто «виноват» в том, что Крым — российский? Народ Крыма. Проголосовал так. Вообще даже на Западе не сомневаются в том, что крымчане так проголосовали. Тысячи моих разговоров с их представителями это показывают! «Да, мы не сомневаемся». «Да, крымчане, наверное, так проголосовали».
Так вот я и спрашиваю их, кто не сомневается: от кого вы собираетесь «деоккупировать», освобождать Крым?
— От нас.
— Да, от тех, кто так голосовал. И заселить Крым бандеровцами, например, натовские базы против России разместить.
— Этих планов никто из них и не скрывал, начиная с 90-х.
— Замечательная история! А кто же такое кому-либо позволит? Хоть вы вашими «платформами» обложите и Киев, и Вашингтон, и ещё Лондон в придачу, они вам не помогут эти планы осуществить. Потому что Крым — это территория России. Таково решение народа Крыма.
Ну вот я честно и прямо задаю вопрос нашим оппонентам: вы хотите воевать? Вы же понимаете, что все ваши части этой «платформы» нацелены на войну.
«Свобода судоходства» в Азовском и Чёрном морях на деле подразумевает, что натовские корабли будут заходить, куда хотят. Примерно такая фабула. Да кто им даст в Азовское море заходить?
Даже в Мариуполь и Бердянск они не имеют права заходить, потому что Азовское море используется двумя странами, имеет статус внутреннего моря России и Украины, и никто зайти туда без разрешения России не может. А им очень хочется.
— И в одностороннем порядке Киев без согласия Москвы отметить этот статус не может?
— Конечно, не может.
Вот ещё часть «платформы»: «будем работать с гражданским обществом, защищать крымских татар…». Всё нацелено на конфронтацию, на нагнетание жуткой истерики в информационном пространстве.
Я не отношусь к информационной войне как к бесполезным крикам и воплям. Я считаю, что это реальная подготовка (всегда!) к реальной «горячей» войне.
Потому что сначала настраивается общество в пользу того, чтобы поддерживали решение своего правительства развязать реальную войну. Ну так всегда было в истории. Вот я и спрашиваю наших оппонентов: вы хотите воевать? Считая, что у вас во много раз больше неядерных сил, а мы ядерное оружие не используем? Тогда я обычно напоминаю «постулат Путина»: а зачем нам мир без России?
Мы будем использовать все имеющиеся в арсенале России средства. Они это знают и желание у них пропадает. Но они намерены продолжать экономическую войну, политику санкций, политику удушения, политику окружения России очагами конфликтов. Самый кровоточащий из них — это Донбасс. Но сюда надо добавить и Приднестровье, и непризнанные западными странами Абхазию, Южную Осетию, и Карабах. А теперь и попытки перенести очаги напряжения в Среднюю Азию.
То есть, костры разложить вокруг России, её поджаривать и при этом экономически душить. И конечно же, если что-то будет происходить описанное, то очагом возгорания наши недруги планируют сделать наш Черноморско-Азовский регион, то есть наш дом. Поэтому мы должны заботиться о том, чтобы не дать этим военным очагам вспыхнуть. Это для меня главная задача.
— По мере ухудшения ситуации за перешейком будет нарастать поток «беженцев». По опыту гражданской войны на Донбассе мы знаем, что поедут в первую очередь те, для кого «незалежность» была хорошим источником дохода, а не самые пострадавшие. И если «героев АТО» и членов преступных вооружённых группировок отсеют компетентные органы, то незапачканные кровью мирных граждан, но нагревшие руки на последствиях госпереворота жлобы приедут внедряться в органы власти и управленческие структуры Крыма. Примеры такого внедрения уже есть. И по сравнению с крымчанами, пострадавшими от блокад и санкций, у жлобов будет немалое преимущество. Откровенно говоря, не только финансовое. Не произойдёт ли таким образом «тихая колонизация» Крыма переобувшимися носителями «демократических ценностей»? А с простыми украинцами мы договоримся.
— Опасения понятны, но хочу сказать, что со многими вашими предварительными оценками не могу согласиться. Статистика показывает, что значительная часть простых людей с Украины уже выехала. И отнюдь не только в Крым, но и в другие регионы России.
Патриотическая часть людей с Востока Украины осталась там, получает сейчас в том числе и российские паспорта и будет свой родной дом защищать до конца, исходя из того, что это часть Русского мира, неотъемлемая часть, которая всегда таковой была.
Они никуда не «понаехали», они там жили всегда. И их предки там жили. Поэтому никуда они со своим языком, со своей историей, культурой и тем, что называется цивилизацией, уходить не собираются. Ни в НАТО, ни в бандеровщину, ни в антироссийские различные структуры, ведущие враждебную деятельность по отношению к нашей стране, они уходить не будут.
Теперь что касается людей, которых вы относите к не слишком порядочным, но которые себя, тем не менее, кровью не запятнали. В государственные структуры они попасть не могут, имея иностранное гражданство. Сейчас это большая проблема и для честных людей, кстати — не выйдя из иностранного гражданства, граждане Украины не попадают к нам на госслужбу. Исключение сделано только для жителей Крыма. Поэтому государственная служба у нас в этом смысле защищена.
Заниматься бизнесом? Они и оставшись на Украине имели бы право заниматься бизнесом — как в общем-то все бизнесмены имеют право во всех странах. Другое дело, что мы должны видеть, кто к нам приезжает, здраво оценивать их задачи в развитии бизнеса, их репутацию. Помогать им или наоборот, не помогать, а может быть, в чём-то и оказывать противодействие (в рамках закона, разумеется). Но это уже опыт и ответственность бизнес-сообщества нашей республики и властей региона.
Я думаю, что у нас во взаимоотношениях с Украиной опыт накоплен достаточно большой. И в украинские времена в Крыму очень хорошо различали, кто есть кто, зачем приезжает и с какими целями.
И у крымчан выработался иммунитет к такого рода деятелям, о которых вы говорили. Я думаю, что и в нынешних условиях этот иммунитет сохраняется. Это не ковид. Это — долговременный иммунитет, который за девять месяцев не исчезает.
Оценили 3 человека
9 кармы